Переобучение традиционно дрессированной собаки

Моя собака Эбони и я – доказательство того, что традиционно дрессированных собак и их владельцев можно переобучить, используя более позитивную модель, когда основное внимание уделяется усилению положительного поведения собаки, а не тому, что собака сделала не так. Когда я впервые начала работать со своими питомцами, я училась работать по устаревшей аверсивной модели, против которой я теперь выступаю. В то время было сложно найти альтернативу данному методу, ну, просто потому, что другого не было. Именно так проходили курсы дрессировки, и мне никогда не приходило в голову поставить под сомнение подобный подход, пока Эбони не научила меня.

Эбони была моей первой собакой породы португальская водяная. Я приобрела ее в конце 1980‑х годов исключительно для того, чтобы готовить к выставкам. Однако вскоре обнаружила, что у нее дисплазия тазобедренного сустава и к тому же прогрессирующая атрофия сетчатки глаза. В данном случае было бы неэтично выставлять ее и претендовать на чемпионский титул, а потом заниматься разведением породы. Поэтому я отказалась от этой идеи.

Вместо этого я отвела Эбони на конкурс, где собаку оценивают по тому, как она выполняет команды и в целом слушается своего хозяина. Чтобы подготовить ее к соревнованиям, я занималась с ней сама и привлекала многих дрессировщиков, в частном порядке и официально. Несмотря на все наши усилия, Эбони получала невысокие баллы на соревнованиях. Я продолжала свои попытки, посещая многочисленные состязания, которые проводил американский Кеннел клуб. Эбони стала делать успехи, но я заметила, что она потеряла к этому интерес. Ей не нравился строгий ошейник, и она плелась с несчастным видом, поджав хвост, во время занятий и конкурсов. В общем, ее это не радовало.

Хорошим лидерам не нужно вести себя, как тираны, чтобы требовать к себе уважения – ни в мире людей, ни в собачьей стае.

В 1991 году я решила прекратить мучать бедную Эбони, и вместо того чтобы участвовать в соревнованиях, мы стали просто ходить смотреть на других собак. Все мои дети были еще очень маленькими, и я просто загружала их в машину вместе с сумкой с памперсами, собаками и всеми необходимыми вещами, и мы отправлялись в дорогу. Когда мы приезжали туда, дети обычно играли, а я смотрела шоу и записывала. Впоследствии мне удастся побеседовать с лучшими дрессировщиками и собрать их идеи относительно того, как им удается заставлять своих собак выступать так хорошо. Особенно меня покорила одна превосходная дрессировщица Джоан Вудард. Ее собаки, золотистый ретривер и эрдель‑терьер выступали прекрасно. Но больше всего меня удивило то, что у них не было строгих ошейников. Я никогда не видела такого прежде. После одного из выступлений я отыскала Джоан.

– Я видела ваш показ, – сказала я ей. – Ваши собаки работали великолепно, и вы даже не использовали строгие ошейники.

Джоан улыбнулась и показала на строгий ошейник Эбони.

– Это очень плохо, – сказала она. – Но спасибо, что восхищаетесь работой моих собак.

И ушла.

Теперь я понимаю, что она, вероятно, не хотела тратить время на еще одного сторонника применения строгого ошейника, но я не сдавалась. Я не оставляла Джоан в покое, подходя к ней после каждого шоу, пока, наконец, не взяла ее измором. Она объяснила мне, что в кругах дрессировщиков зреет новая тенденция, и согласилась представить меня маленькой тесной группе дрессировщиков, которые работали несколько иначе.

На следующей неделе я вместе с Эбони подъехала на занятия, которые проводила Джоан, используя методику положительного подкрепления. У меня было ощущение, словно я попала в какую‑то неформальную группу маргиналов. И во многих смыслах так оно и было. Данный тип дрессировки так разительно отличался от того, к чему я привыкла – и чему я сама учила других – что меня изумило, какими удивительно послушными, крайне внимательными, а самое главное счастливыми были собаки, собранные в этом месте. Никаких строгих ошейников, никакой физической коррекции. Вместо этого лакомства и игрушки – причем много. Даже в этом была разница. На занятиях с использованием традиционных методов давать лакомство не разрешается, считается, что это портит собак и делает хозяев «мягче».

Чем больше я посещала занятия Джоан, тем больше проникалась этой методикой. Я начала использовать ее, работая со своими собственными собаками, которые сразу же восприняли ее. Эбони, в частности, стала совершенно другой: она была энергичной и радостной. И ей нравились занятия дрессировкой. Она даже полюбила свой поводок. А раньше, когда я надевала ей поводок, она сразу же приходила в уныние и падала духом, вероятно, догадываясь, что скоро я начну тянуть ее за шею и грубо командовать.

Но после того как я начала заниматься с ней по методу положительного подкрепления, она мгновенно оживлялась, увидев поводок.

С тех пор я уже никогда не оглядывалась назад.

Примерно в то же время доктор Ян Данбар основал Ассоциацию дрессировщиков домашних животных (APDT), организацию с членством, целью которой была пропаганда методики положительного подкрепления при дрессировке собак. В 1994 году я отправилась на свою первую конференцию, проводимую APDT, где еще больше вдохновилась примером многих самых фанатичных дрессировщиков собак со всей страны. С собой я взяла зачитанный до дыр экземпляр знаковой книги доктора Данбара 1979 года выпуска «Поведение собаки», чтобы взять у него автограф. С этого времени доктор Данбар поддерживал меня в моей работе по методу положительного подкрепления, и мы до сих пор продолжаем обмениваться идеями, особенно в том, что касается дрессировки собак для семей с детьми. Я не устаю благодарить доктора Данбара, а также Джоан Вудард, моего первого наставника в области методики положительного подкрепления, за то, что помогла выбрать правильное направление.

Я также бесконечно благодарна моей собаке Эбони, которая умерла в 1995 году, в возрасте неполных семи лет, прожив всего полгода после того, как у нее обнаружили почечную недостаточность. Эбони терпеливо показывала мне, какой способной ученицей и счастливой собакой она способна быть, если просто поощрять ее за все то хорошее поведение, что она демонстрировала.