Непредсказуемость событий — самое опасное

 

Непредсказуемость ситуации воздействует на психику человека, или животного гораздо сильнее, чем неизбегаемость. Например, сезонное изменение освещенности, вызывающее «осеннюю депрессию», — это абсолютно неизбегаемое, но полностью предсказуемое воздействие. Конечно, неотвратимо наступающий мрак осенних ночей крайне неприятен. Но люди знают, что в конце концов придёт весна, а «вот солнышко уже на лето повернуло», а тут и Новый год, Рождество и всё не так уж плохо, «смотри, как на улице светло стало после работы». В результате осеннее сокращение светового дня воздействует на психику далеко не так пагубно, как непредсказуемые явления.

Для предсказуемости важно знать не только начало воздействия, но и его окончание. Если субъект может предсказать окончание неприятного воздействия, то нарушения в его психике и поведении будут значительно слабее, чем в отсутствии «сигнала безопасности». Эта закономерность знакома каждому, лечившему зубы. Если дантист делает укол, приговаривая «Всё, всё-всё, уже кончили..», то такую болезненную процедуру переносить легче, а когда врач молча манипулирует во рту, пациент испытывает значительно больше отрицательных эмоций.

Многие любят смотреть фильмы ужасов. Заметим, это нормально. Человек испытывает потребность в эмоциях, и ужастики-страшилки -  один из способов их получить. В таких фильмах чаще всего некое чудовище — зверь, маньяк-убийца, инопланетянин, потусторонняя сила — преследует героев. Как правило, при этом кровь бьёт фонтаном, летят в стороны руки, ноги и головы. Но фильмы эти не очень страшные; они скорее — неприятные. По-настоящему ужасный фильм должен иметь «саспенс», как назвал это свойство Альфред Хичкок. Английское suspence произошло от латинского слова suspendere, подвешивать. Саспенс -  подвешенность, неопределенность, тревожное ожидание чего-то, что может случиться, а может,  и нет, -  и создает ощущение непонятной опасности, ужаса перед неизвестным. В одном остросюжетном романе герой рассуждает примерно так: одно дело, когда тебе предстоит пройти через лес, в котором засели вражеские снайперы. Тогда твоя жизнь зависит от твоих зрения и слуха, от твоей внимательности, чувства опасности, от умения быстро перемещаться в пространстве. Но совсем другое дело, когда ты не знаешь — есть в этом лесу снайперы или нет? Саспенс — это непредсказуемость развития событий, необходимая хорошему триллеру. Впрочем, не только в фильмах ужасов, но и фильмах обычных, и в художественной литературе мы ценим неожиданные повороты сюжета. Если всё предсказуемо — это скучно.

Саспенс замечателен в кино. Посмотрев хороший фильм ужасов, человек получает порцию эмоций, что идёт ему на пользу. Но в реальной жизни непредсказуемость окружающего мира наносит нашему здоровью огромный вред.

Неконтролируемый стресс вредит  не только системам питания, размножения и роста, но и психике, что проявляется в таком нарушении поведения, которое назвали выученной беспомощностью. Выученная беспомощность — это расстройство, во многом подобное депрессии, болезни, от которой страдают множество людей.  В экспериментах выученную беспомощность получают у животных – чтобы изучить механизмы ее  формирования, а затем найти методы ее предотвращения и компенсации и таким образом помочь людям, страдающим депрессивными расстройствами.

Первая модель выученной беспомощности была создана в лаборатории И.П. Павлова более ста лет тому назад. Любопытно, что, как это бывает порой, модель была получена случайно, в ходе эксперимента, имевшего совсем другие цели.

Сотрудница Павлова Н.Р. Шенгер-Крестовникова исследовала возможности зрения собаки[6]. Для этого она с помощью метода условных рефлексов обучала собаку, как отличать круг от эллипса. Правильное решение подкреплялось пищей, а неправильное — нет. Форму эллипса постепенно, от опыта к опыту, меняли так, чтобы он все больше и больше походил на круг. Когда соотношение осей эллипса достигло 8:9, собака стала ошибаться. Она не смогла научиться различать фигуры даже за три недели занятий, а потом у нее внезапно исчезла способность отличать круг даже от ярко выраженного, вытянутого эллипса. Более того, пропали и все другие условные рефлексы, выработанные прежде. Кроме того, собака, ранее спокойно стоявшая в станке, теперь была постоянно в движении и повизгивала. Таким образом, впервые в эксперименте было показано, что неконтролируемая ситуация приводит к нарушениям в поведении.

Обратим внимание на то, что собака не испытывала ни боли, ни голода, ни каких-либо других неприятных физических ощущений. Единственным фактором, изменившим поведение и психику животного, оказалась невозможность установить закономерность появления пищи, взять ситуацию под контроль.

К сожалению, значение этого результата для науки о поведении осталось непонятым современниками, хотя в те годы нарушения поведения экспериментальных животных активно изучались, в том числе и в лаборатории самого И.П. Павлова. Экспериментальные неврозы — так тогда называли животные модели психических расстройств человека —  ученые вызывали стимулами, связанными с болью и испугом животного. Видимо, это было связано с тем, что тогда только недавно закончилась Первая мировая война и Гражданская война в России. В нашей стране, как и во всей Европе было огромное количество больных нервными и психическими болезнями, вызванными сражениями, голодом, лишениями. Книги по психиатрии содержали множество примеров расстройств, вызванных войной. Врачи и биологи сосредоточили своё внимание на последствиях сильнейших воздействий, а возможность или невозможность контролировать жизненную ситуацию как фактор воздействия на психику даже не рассматривали. Да и депрессивным расстройствам человека тогда не уделяли особого внимания.

Прошло полвека, и в США обратили внимание на то, что число людей, страдавших от депрессии, увеличивается,  несмотря на экономическое благополучие. Качество жизни росло, а количество счастья -  нет. Проблема депрессивных расстройств приобретала актуальность. В 1967 году вышла работа двух американских психологов Брюса Овермиера и Мартин Селигмана, которая считается началом систематических исследований депрессивных расстройств, смоделированных на животных[7]. В этом исследовании кожу собаки раздражали электрическим током таким образом, что животное не могло ни избежать этого воздействия, ни предсказать момент, в который будет нанесено раздражение. Подвергнутое такой процедуре животное обнаруживало три симптома депрессии — эмоциональную, когнитивную[i] и двигательную подавленность. Состояние, в котором оказалось животное, авторы назвали выученная беспомощность. Этим термином стали обозначать состояние экспериментальных животных, во всём подобное депрессии человека, которое развивается после неконтролируемого воздействия.

Выученную беспомощность иногда рассматривают как когнитивное расстройство. Это не совсем правильно. Выученная беспомощность — это, прежде всего, аффективное нарушение, то есть расстройство эмоциональной сферы. Ослабление когнитивных способностей при выученной беспомощности вторичны, являются следствием эмоциональной травмы. Более того, выученная беспомощность развивается не в результате бесплодных усилий разума -  это состояние не является прерогативой высших животных. Оно было получено  в экспериментах не только у многих млекопитающих, но  и у птиц, рыб, и даже у тараканов и улиток.

Может быть, правильнее будет говорить не о вторичности когнитивных расстройств, а об общем рассогласовании психических функций при выученной беспомощности. Такое предположение основано на наблюдениях за больными шизофренией, при расстройстве интеграции психических функций и состояний. У здоровых людей внезапный резкий звук вызывает реакцию — человек вздрагивает. Если такой резкий звук каждый раз предваряется тихим сигналом или включением неяркой лампы, то реакция вздрагивания заметно меньше. Иными словами, у обычного человека или животного предсказуемый сильный стимул вызывает меньшую реакцию, чем тот, который наносится без предупреждения, непредсказуемо. Фактор предсказуемости событий утрачивает свою значимость только при шизофренических расстройствах.

Вероятно, программа поведения всех живых существ основана на аксиоме о причинно-следственных связях нашего мира. Обычно события в природе происходят не с абсолютной регулярностью, но с более или менее одинаковыми интервалами. Любое повторяющееся событие можно предсказать — конечно, не точно, но со значительной вероятностью. Если же что-то случается совершенно неожиданно, это сильно влияет на психику и людей, и животных. Падение Тунгусского метеорита потрясло в своё время человечество не самим фактом грандиозного взрыва, а полной неожиданностью подобного вторжения Космоса в стабильное существование нашего мира.

Для формирования выученной беспомощности не обязательно прибегать к болевому воздействию, даже очень слабому. Хорошая модель выученной беспомощности — неконтролируемый доступ к витальным ресурсам. Вот что придумал австралийский учёный Э. Джоб. Двух крыс помещают в клетки с поилками, вода из которых поступает при нажатии педали. Но в одной из клеток педаль «холостая», то есть нажатие на нее не влияет на работу поилки. Вода поступает только тогда, когда на педаль нажимает крыса в другой клетке. Через неделю такого режима у крыс, которые находились в неконтролируемой ситуации, отмечаются все симптомы выученной беспомощности. Существенно, что никаких признаков обезвоживания организма у них не обнаруживали. Это означает, что стрессирующим фактором явилась не жажда, а фактор неконтролируемости.

Очень хорошая модель депрессии предложена британским учёным П. Виллнером. Он получал выученную беспомощность, устраивая крысам ежедневные неприятности. Каждый день животных ожидало что-то, нарушавшее их спокойное существование. Были использованы семь воздействий: наклон клетки, мокрая подстилка, инверсия светового дня (темнота днём, свет по ночам), лишение корма, лишение воды, рассаживание в клетки по одиночке, ссаживание в одну клетку животных из двух клеток (незнакомцы плюс перенаселённость). Такая жизнь у крыс продолжалась четыре недели. Каждую неделю порядок воздействий менялся, чтобы стресс был непредсказуемым. Результатом такой процедуры была стабильная выученная беспомощность у животных.

Эта модель интересна тем, что воздействие очень хорошо воспроизводит условия жизни многих людей – таких, с кем постоянно происходят множество мелких неприятностей, в результате чего они зарабатывают депрессивное расстройство. Каждое из воздействий, которое было применено к крысам, если применять только его одно, вызовет стресс и последующие нарушения в поведении. Но все параметры поведения и физиологические показатели быстро вернутся к норме, по окончании воздействия или даже во время него. Животные приспособятся к жизни в клетке с наклонным полом и к периодическому регулярному исчезновению корма — будут наедаться впрок. Однако после длительной череды непредсказуемых неприятностей животные демонстрировали выученную беспомощность, которая сохранялась несколько месяцев. Если вспомнить, что крысы живут около двух лет, то это модель депрессии человека адекватна ещё и длительностью сохранения полученных изменений в поведении.

Для человека основной источник стресса  - не физические воздействия, а социальные. Учёные из Новосибирска обнаружили, что постоянное социальное давление тоже приводит к выученной беспомощности. Две незнакомые крысы или мыши, встретившись, дерутся (вступают в агонистический контакт). Проигравшая поединок особь испытывает стресс, однако, все физиологические и биохимические параметры возвращаются к норме через несколько часов. Н.Н. Кудрявцева показала в своих экспериментах, что если животное постоянно терпит поражения при социальных контактах, то ситуация становится для него стрессорной, несмотря на то, что новизна ситуации уменьшается после каждого агонистического контакта. В результате у животных с опытом постоянных поражений в социальных конфликтах возникает стойкое, сохраняющееся неделями, расстройство функций, характерное для выученной беспомощности.

Поражение в социальном конфликте — это не обязательно, когда тебя побили и покусали. Если собаку, которая привыкла работать вожаком в упряжке, поставить третьим номером, она будет плохо тянуть, путать постромки и мешать другим собакам. В свободное от работы время собака станет апатичной, потеряет аппетит и скоро станет выглядеть больной. Животное выздоравливает, если его вернуть на привычное ему место вожака. Такие случаи не только описаны Джеком Лондоном, но и хорошо знакомы каюрам — людям, которые занимаются гонками на собачьих упряжках.

Другой новосибирский ученый Д.Ф. Августинович показала, что для развития выученной беспомощности не обязательно непосредственное участие в контактах. Если самок мышей содержать рядом с агрессивным самцом, который постоянно побеждает в поединках, то у самок развивается выученная беспомощность. При такой постановке опыта самка отделена от самца прозрачным барьером с многочисленными отверстиями. Животные видят друг друга и воспринимают запах соседа, но не могут вступать в непосредственный контакт. Отметим, что выученная беспомощность была вызвана отнюдь не недоступностью самца для самки, которая приходила в половое возбуждение. Самки держались в дальнем углу своей половины клетки, как можно дальше от самца — он явно был неприятным и, увы, неизбегаемым соседом.

Это две модели депрессивного расстройств очень хороши, потому что они -  не удары электрическим током и не исчезающая в кране вода. Обе модели воспроизводят реальную ситуацию человеческой жизни. Люди часто страдают от своей, может быть, только субъективной, неуспешности,  и порой вынуждены постоянно находиться бок о бок с неприятными им людьми.

Бывает, что неконтролируемую ситуацию создают люди, совершенно не желающие зла членам своей семьи – они просто не понимают, что их действия создают неконтролируемую ситуацию для родственников. А иногда они считают, что неприятности, которые они доставляют детям и супругам,  -  воспитательные меры, причем как правило, не отдают себе отчёт в силе и отдалённых последствиях таких воздействий — они лишь стремятся сделать близких более управляемыми, послушными. Ведь депрессия, выученная беспомощность характеризуется снижением когнитивных функций, в частности, волевых импульсов, стремления  самостоятельно принимать решения и поступать по-своему.

«Вы хорошие дети? — спрашивает Дед Мороз. — Послушные?» Послушание — главная добродетель ребенка. Можно быть жадным лживым эгоцентричным, подловатым ябедой, но, если ты послушный, этим искупается все. Поэтому, порой, родители умышленно создают неконтролируемый стресс у своего ребенка. Вот, например, что вспоминал И. С. Тургенев о своем детстве:

Драли меня,— говорил Иван Сергеевич,— за всякие пустяки, чуть не каждый день... Раз одна приживалка, уже старая, бог ее знает, что она за мной подглядела, донесла на меня моей матери. Мать, без всякого суда и расправы, тотчас же начала меня сечь,— секла собствен­ными руками и на все мои мольбы сказать, за что меня так наказывают, приговаривала: сам знаешь, сам должен знать, сам догадайся, сам догадайся, за что я секу тебя!

На другой день, когда я объявил, что решительно не понимаю, за что меня секли,— меня высекли во второй раз и сказали, что будут каждый день сечь, до тех пор, пока я сам не сознаюсь в моем великом преступлении…

— Ну, а твой отец? — спросил я,— ведь он еще был жив; отчего же он за тебя не заступился?

— Нет, не заступился, напротив, был убежден, что меня секут за дело. Когда я после экзекуции, вечером, распухший и заплаканный, пришел с ним прощаться и ручку целовать, он с укоризной на меня поглядел, вздох­нул и проговорил: — Хорош, брат, нечего сказать, хорош! Рано же, брат, научился ты заниматься такой мерзостью.

— Ну, что же ты на это?

— Да ничего! Его слова еще пуще меня напугали и спутали. Вопрос, какой мерзостью я занимаюсь, мучил меня всю ночь, так что я заснуть не мог. Да, в ежовых рукавицах меня держали, и матери моей я боялся, как огня.

 

Родители порой сознают, что «смирное» поведение детей -  следствие жестокого отношения к ним их родителей. Вот, что пишет, например, княгиня Дашкова, известная в истории как «президент двух академий»:

Я выдала свою дочь за бригадира Щербинина. Вследствие дурного обращения с ним его родителей у него сложился меланхолический, но кроткий характер, и я надеялась, что он даст моей дочери тихую и мирную жизнь.

 

Сама княгиня тоже была деспотичной матерью, что видно, например, из продолжения того же абзаца ее записок:

Она физически развилась неправильно и имела недостаток в строении тела, вследствие чего вряд ли могла рассчитывать, что более молодой и веселый муж станет ее любить и баловать. Конечно, я мечтала о лучшем браке для моей дочери, но и этот брак представлял то огромное преимущество, что дочь моя могла оставаться со мной, и я имела возможность оберегать ее молодость.

 

Значительно чаще неконтролируемые ситуации люди создают своим близким совершенно бессознательно, искренне полагая, что  желают им только добра.

Муж не ограничивает неработающую жену в расходах, но требует отчета с точностью до рубля. Ведь отчет и контроль — основа экономической стабильности. Не говоря о том, что именно он зарабатывает деньги и поэтому имеет право знать, куда они уходят. Конечно, его жена  чувствует себя несчастной.

Женщина дарит зятю стринги - она сексуально опытнее своей дочери и уверена, что лучше знает, какие части фигуры данного мужчины стоит подчеркнуть. Но молодая жена недовольна таким поступком своей матери.

Левше запрещают пользоваться левой рукой. Ребенок не в состоянии понять, почему нельзя держать ложку и карандаш так, как ему удобно, почему его наказывают за это. Он же не может понять, что школьные прописи созданы под правую руку, и что в школе надо всё делать так, как велят, а не как тебе удобно. Поэтому левша, которого переучивают на правшу, постоянно находится в неконтролируемой ситуации.

Родители правшей тоже запрещают своим детям многое, ведь они лучше знают, что опасно и вредно для ребенка, а что полезно. Например, если родители прерывают разговор, когда ребёнок заходит в комнату, то это неконтролируемая для ребёнка ситуация. Если такая ситуация часто повторяется, ребёнок получает психическую травму. 

Заметим, что постоянные наказания, которые заставляют ребёнка страдать, многие родители считают полезным методом воспитания. «Это всё должно пойти ему/ей на пользу» говорят они. По этому поводу Оскар Уайльд написал сказку «Мальчик-звезда». Уайльд справедливо показал не только пагубность метода жестоких воздействий для здоровья ребёнка, но и проблемы, которые из-за этого возникают в обществе.

Неконтролируемое воздействие очень опасно, оно часто приводит к психическим расстройствам, например, к депрессии.

 

ДЕПРЕССИЯ

Прежде чем начать рассказ о  душевных расстройствах и психических заболеваниях, хочу предупредить читателей: друзья, не ставьте сами себе диагнозы! Здесь будут упомянуты многие симптомы болезней психики, и вы наверняка  обнаружите какие-то из них  у себя. Вспомните героя Джерома К. Джерома, который, листая медицинский справочник, нашёл у себя все перечисленные болезни кроме родильной горячки. Помните, что любое проявление жизнедеятельности становится болезненным только тогда, когда развивается сверх меры. Особенно это касается психической жизни и поведения.

Кроме того, отдельные симптомы ни в коей мере не свидетельствуют о заболевании. У совершенно здоровых людей могут периодически проявляться симптомы, которые встречаются у больных с расстройствами психики, но это отнюдь не причина считать себя больным. Только совокупность симптомов — синдром — может служить указанием на некое расстройство. А определить, складываются ли симптомы в некий синдром,  может только врач, специалист в своей области.

Если вам случается позабыть какое-то слово, термин, имя, «ну, вылетело из головы!» — это не значит, что у вас амнезия. Такая забывчивость случается с каждым. Вот если вы регулярно забываете какие-то вещи, это уже  может стать поводом для беспокойства. Если на вас находит бесшабашное веселье, хочется говорить глупости, чудить и куролесить, совсем не значит, что у вас маниакальный эпизод. Веселиться время от времени — естественная, врождённая потребность человека. Неприятным признаком болезненности вашего состояния может служить большая длительность вашего веселья и, главное, неспособность успокоиться, когда окружающие просят вас об этом. Если вы, находясь один в комнате, произносите какие-то фразы — это ещё не «симптом монолога», речевая неистощимость при отсутствии потребности в собеседнике, характерная для шизофрении. Заметим, что недавние исследования показали: люди, проговаривающие вслух свои планы, лучше выполняют предложенные задания, чем те, кто работает молча.

Читайте эту главу дальше, но не пытайтесь найти душевную болезнь у себя, иначе это может оказаться ипохондрией, психопатологическим синдромом, входящим в структуру многих психических расстройств.

Итак, депрессией называют синдром, включающий три главных симптома: подавленное настроение, сниженная двигательная активность и ослабленная умственная деятельность. Другими словами, при депрессии подавлена активность всех трёх сфер психики: эмоциональной, моторной и когнитивной. Говорить о болезни можно только тогда, когда все три симптома наблюдаются на протяжении не меньше двух недель. Если депрессивный эпизод длится меньше — это, скорее всего, проявление нормального, обычного для всех людей колебания настроения.

Депрессивный синдром часто  - не самостоятельная болезнь, а сопутствие многих болезней, не обязательно психических. Действительно, когда человек болеет — пусть, самым банальным гриппом, или же просто сильно ушибся — настроение у него невесёлое, бегать и прыгать тоже не хочется. Конечно, и соображает человек в это время хуже обычного — ему бы только тихо лежать и лелеять ушибленное место. Самостоятельной болезнью депрессия является тогда, когда у человека отсутствуют какие-то серьёзные заболевания. В таких случаях говорят о «первичной депрессии».

Депрессия часто имеет явную внешнюю причину, и тогда врачи говорят о «реактивной депрессии». Это сравнительно лёгкий случай. Основное лечение — устранение причины, вызвавшей депрессию. Если человек потерял работу — надо найти новую. Если  потерял близкого человека — надо пережить это (а как — разработаны методы психологической помощи). В наших северных широтах часто встречается «осенняя депрессия». В этом случае надо не жалеть электричество и включать, особенно по утрам, все лампы в доме.

Гораздо сложнее, когда в истории жизни пациента не удаётся найти события, травмировавшего его психику. В этом случае депрессия называется эндогенной, то есть имеющей какую-то внутреннюю причину. В действительности, причина внешняя — хронический стресс, просто человек не осознаёт этого.

Самая тяжёлая форма первичной депрессии — маниакально-депрессивный психоз, или циркулярное расстройство. Немецкий врач Эмиль Крепелин в 1899 году описал три симптома депрессии (подавленность эмоциональной, моторной и когнитивной функции), и указал, что депрессивные и маниакальные расстройства — это два полюса одного и того же заболевания.

Заметим, что слово «мания», «маньяк» употребляются в бытовой речи неправильно. «Мания преследования», «мания величия» и прочее — эти состояния являются бредом преследования, величия и т. д. Мания — состояние,  противоположное депрессии,  оно характеризуется  повышенным настроением, застойным возбуждением  в моторной и когнитивной сферах. Маниакальное состояние ни в коем случае не является чем-то хорошим. Повышенное настроение сопровождается неадекватно завышенной самооценкой. Больные проявляют агрессию к собеседникам. Моторное, то есть двигательное, возбуждение не конструктивно. Больной не способен к созидательному труду, а беспорядочно двигается, размахивает руками. Если и начинает что-то делать, то тут же бросает и разламывает сделанное им. Когнитивная гиперактивность проявляется в постоянных скачках мысли и непрерывной речи, которая, следуя за мыслью, так же отличается бессвязностью. Не случайно богиню безумия в древнегреческой мифологии звали Манией.

Маниакальные эпизоды встречаются далеко не у всех пациентов. Чаще всего болезнь протекает как череда депрессивных эпизодов, разделённых светлыми промежутками, во время которых состояние больных совершенно нормальное. Поэтому часто говорят не о маниакально-депрессивном расстройстве, а используют термин «большая депрессия».

Депрессия — самое частое из всех психических расстройств. Депрессией разной степени тяжести страдают около 10 % населения развитых стран, и последние сто лет заболеваемость растёт. Депрессия не только резко снижает качество жизни больных и их близких, но и провоцирует самоубийства. Несмотря на все успехи науки, лишь треть больных оказывается чувствительной к лечению медикаментами, ещё около трети поддаётся другим методам лечения, но трети больных современная медицина помочь не в состоянии, поэтому изучение депрессивных состояние исключительно важно.

В развитии депрессии, конечно, играют роль наследственные факторы, однако  они определяют только предрасположенность к этому заболеванию. Главной причиной депрессии являются внешние воздействия на организм, вызывающие стресс. Поэтому депрессию можно (и нужно!) изучать, моделируя это состояние на животных.

Услышав такое, некоторые люди восклицают: «Как можно говорить о ДУШЕВНЫХ расстройствах у животных?! Животные — это же не люди. У них одни рефлексы». Такие скептики пребывают в плену идей XVII века. Великий французский философ Рене Декарт (1596-1650) сформулировал представление о животных как о живых автоматах. Он считал, что поведение животных полностью определяется рефлексами. Если потянуть кошку за хвост, то сигнал от хвоста — подобно пару в трубе — передаётся в мозг, а из мозга — к горлу кошки, и она издаёт крик. Вот и всё поведение. И животное при этом не испытывает ни боли, ни страдания — имеют место одни рефлексы. И только человек, говорил Декарт, обладает душой и может радоваться, грустить, испытывать беспокойство и облегчение, иметь разнообразные сердечные  переживания. А у животных, якобы, ничего подобного нет. Вот почему многие естествоиспытатели, последователи Декарта, относясь к животным как к автоматам, хладнокровно проводили на них — без какого-то наркоза! — кровавые операции, не обращая внимания на муки  животного. Понадобилось два века для признания биологами психической жизни животных, в частности, наличия у них чувства боли и такого переживания, как страдание.

Современная биология доказала, что внутренняя психическая жизнь животных достаточно сложна и отличается от человеческой жизни только количественно. В частности, у животных имеется чувство удовлетворённости условиями жизни и противоположное чувство — чувство разочарования. Если мы не говорим об «угнетённом состоянии духа» крысы, которую подвергли неприятным воздействиям, то только потому, что «дух» —  категория не биологическая. Но мы смело утверждаем, что животное может находиться в состоянии, во всём подобном депрессивному состоянию человека.

Рассмотрим наши аргументы. При депрессии снижена моторная функция. Легко видеть, что двигательная активность животного (чаще всего лабораторной крысы или мыши) меняется в зависимости от происходящих в его жизни событий. Если животное подвергали неприятным воздействиям, то чаще всего двигательная активность снижается. Животное меньше передвигается и большую часть времени сидит в углу клетки.

При депрессии снижена когнитивная функция. Как ученые измеряют умственную активность животных? Оценивают их способность к обучению, выполнению имеющихся навыков и решению новых для них задач. Дикие крысы, как известно, проявляют порой исключительную изобретательность. Описано, например, как они воруют оливковое масло из бутылки, которую не могут опрокинуть, — одна крыса опускает периодически в узкое горлышко хвост, а остальные  слизывают питательный продукт. А как блестяще они воруют яйца!  Скорлупа слишком хрупкая, чтобы катить яйцо по бетонному полу подвала, но крысы нашли способ. Одна ложится на спину и лапами прижимает яйцо к животу, а остальные тащат её за хвост. Лабораторные крысы за много поколений утратили, в значительной степени, природную смекалку — она им не нужна, ведь человек даёт им и стол, и дом. Но что-то у крыс все-таки  осталось, поэтому у лабораторных животных можно выработать разнообразные условные рефлексы. В результате, по звонку крыса будет ходить в определённом направлении, или нажимать на педаль, или забираться по шесту. Вот по способности к обучению и определяют уровень когнитивных способностей животного. Если часть крыс мы подвергнем какому-то воздействию и у них способности к обучению окажутся ниже, чем у  животных, с которыми ничего не делали, можно говорить о «когнитивном дефиците в результате данного воздействия».

Наконец, третий, самый главный симптом депрессии человека — преобладание отрицательных эмоций. Это сложнее всего — доказать, что у экспериментальных животных плохое настроение. Мимических мышц у крыс почти нет, да и судить о душевном настрое животного по выражению его морды нельзя. То, что крысы перестают играть (а в норме они любят забавляться разными предметами) можно объяснить плохим самочувствием, физической усталостью после того, что им пришлось испытать. Но всё-таки исследователи нашли способ количественно измерять степень снижения настроения животных.

Плохое настроение у человека проявляется в том, что ему не хочется заниматься тем, что обычно доставляет удовольствие. Утрата интереса к привычным,  приятным занятиям называется агедонией, отсутствием наслаждений. Что же доставляет крысам наслаждение? Сладенькое! Как и почти все млекопитающие,  крысы очень любят сладкое. Этому есть физиологическое обоснование, но сейчас не будем отвлекаться. Если поставить им в клетку поилку со сладким раствором, крысы будут выпивать его в несколько раз больше, чем чистой воды. Если крысы теряют интерес к поилке с раствором сахарина, мы имеем полное право говорить об агедонии. По тому, насколько снизилось потребление сладкого раствора, можно количественно определить ее степень, а вместе с ней и уровень настроения животных. Оказывается, у животных, которые после определённых воздействий проявляют сниженную двигательную и когнитивную активность, растёт и агедония, то есть снижается настроение. Итак, изменения, происходящие с нашими экспериментальными животными, отражают их состояние, подобное депрессии человека.

Таким образом, существование животной модели депрессии подтверждается изменениями в поведении животных, воспроизводящими симптомы депрессии человека. Но это только одна группа доказательств адекватности нашей модели. Другая группа аргументов — фармакологическая. Лекарства, помогающие больным людям, должны восстанавливать и нарушенное поведение животных. А те лекарства, которые не помогают людям, не должны влиять и на поведение животных.

Двигательная активность снижается не только при депрессии. Например, если человек или животное ещё не совсем проснулся (проснулось), или он (оно) устал (о), то двигается такое существо мало и неохотно. По утрам мы охотно пьём чай, или кофе, потому что в этих напитках содержится кофеин. Кофеин относится к группе психостимуляторов. Введение кофеина увеличивает двигательную активность обычного человека, но не влияет на поведение больного в депрессивном состоянии. А вот приём антидепрессантов увеличивает количество движений больного и уменьшает время его неподвижности. То же отмечается и с животными. Экспериментаторы проверяют адекватность модели депрессии введением разных препаратов. Если у животных действительно депрессивно-подобное состояние, то их поведение будет сдвигаться к норме под воздействием антидепрессантов. В то же время, введение стимуляторов  или противотревожных препаратов не должно влиять на поведение этих животных.

И, наконец, есть третья группа доказательств адекватности животных моделей депрессии — физиологическая. Наши душа и тело живут не просто под одной оболочкой. Они тесно слиты и, может быть, вообще, представляют собой единое целое. Мы разделяем их исключительно для удобства изучения и управления ими. Врачи давно знают, что болезни тела проявляются в расстройствах души, а душевные заболевания отражаются в физиологических проявлениях. Порой трудно определить первопричину болезни — душевное расстройство вызвало жалобы больного на, скажем, боли в животе, либо, напротив, болезнь желудка привела к изменениям в психике человека. Но, как бы то ни было, эмпирически установлены многие сочетания соматических, то есть телесных изменений с симптомами душевных расстройств.

Хорошо известны такие сочетания для депрессивных расстройств. Они настолько разнообразны и многочисленны, что в психиатрии даже существует понятие соматических масок депрессии. Больной жалуется на боли в груди, или в животе, или на выпадение волос на макушке, а лечить его надо от депрессии. Некоторые из таких масок можно наблюдать у животных, на которых моделируют депрессию.

Например, одним из соматических симптомов депрессии является цинга. Долгое время считалось, что эта болезнь развивается из-за отсутствия в пище витамина С. Действительно, если в диете человека отсутствует этот витамин, то возникнет цинга. Но очень часто цинга развивается  несмотря на витаминизированную диету. Это наблюдается и в наши дни у людей, например, в дальних экспедициях, на зимовках, в тяжёлых условиях длительной изоляции от человеческого общества. Дело в том, что витамин С, прежде чем включиться в обмен веществ, претерпевает ряд химических изменений в организме (как, впрочем, и любое вещество, попавшее в наш организм). При депрессии нарушен процесс химических превращений витамина С, его метаболизм, поэтому, цинга может развиться и несмотря на обилие в пище витамина С. Эта закономерность справедлива не только для человека, но и, естественно, для животных. Конечно, у крыс определяют цингу не по степени расшатанности зубов. Зубы выпадают при цинге из-за того, что нарушается синтез коллагена, белка, который, в частности, укрепляет зубы в деснах. Нарушение синтеза коллагена определяют по изменённому соотношению некоторых аминокислот, из которых синтезируется коллаген. Так что для того, чтобы иметь целые зубы, включайте в свою диету витамин С — ешьте побольше зелёного лука, чёрной смородины, лимонов и апельсинов, но при этом не забывайте о своём психическом здоровье, а то никакой витамин С не поможет.

Глава 10