Группа. «Детство, юность в США»

Мэри Рид родилась в 1887году в  г. Сэндвиче штате  Массаучусете в респектабельной семье. Её родители получили блестящее образование: отец окончил теологический факультет Гарвардского университета, мать – женский колледж Рэдклифф  при Гарварде.

С детских лет окружённая людьми из мира богемы и науки, девочка была вхожа в круг творческой элиты, дружила с внучкой выдающегося американского  поэта Генри Лонгфелло и будущим «отцом кибернетики» Норбертом Винером. Под  влиянием Винера - старшего, видного филолога - слависта, она зачитывалась Достоевским, Пушкиным, Толстым, Тургеневым. После окончания колледжа, где усиленно штудировала русский язык, Мэри поступает на юридический факультет Гарварда.

В 1919 году на рабочем митинге в Бостоне она восторженно слушает выступление только что вернувшегося из Петрограда  журналиста и публициста Джона Рида, своего прославленного однофамильца, автора знаменитых «Десяти дней, которые потрясли мир». Коммунистические идеи увлекли гарвардскую студентку. В том же году она принимает участие в забастовке текстильщиков в Лоренсе и демонстрации бостонских рабочих, а в 1922 году вступает коммунистическую партию США, Два года Рид занимает должность секретаря местного отделения в Индианополисе.

 

2 группа. «В Советском Союзе»

В 1927 году Мэри Рид направляют в Советский Союз в качестве корреспондента трёх прогрессивных  изданий:

Она сама отрезала себе дорогу домой, став через год членом ВКП (б) и начала работать переводчицей в Исполнительном комитете Коминтерна. Знание пяти иностранных языков: русского,немецкого, итальянского, испанского, французского – сильно помогло ей в новом деле, Ей довелось общаться со многими деятелями международного движения: будущим премьером Госсовета КНР Чжоу Эньлаем, с которым Рид связывала крепкая многолетняя дружба, руководителем Компартии Италии Пальмиро Тольятти, идеологом французской компартии Марселем Колиеном, генеральным секретарём компартии Великобритании Гарри Политом, а также с индийским поэтом Рабиндранатом Тагором.

Чтец.  Стихотворение «Последнее желание»

3 группа. «Ленинградский период».

С 1934 года начинается ленинградский период в жизни Мэри Рид. Она поступает на службу в «Государственное издательство» на должность редактора и консультанта по современной западной литературе и одновременно пишет стихи. Стихи она писала всегда на английском языке. Её переводили хорошие и даже выдающиеся переводчики, среди которых Ефим Шиловский и знаменитая Рита Райт.

В Ленинграде судьба её сводит с Верой Инбер и Верой Кетлинской, поэтом Александром Ривиным и крупным учёным – биологом Верой Рольник, с которой она на протяжении всей жизни состояла в дружеских отношениях.

 

                                         

Война и блокада на Неве меняют отношения людей к ней и её отношения к людям почти мгновенно. Иностранка никому не нужна в городе, находящемся не просто на военном положении, а в постоянной опасности оккупации. «Я буду неимоверно счастлива, если только у меня окажется возможность вернуть людям улыбку, вернуть свет в их усталые глаза, и если меня больше не будут подозревать как вражеского шпиона», - так писала Мэри Рид в августе 1941 года.

 

 Чтец. Стихотворение «Письмо в Америку из осаждённого города».

 

Некоторое время иностранка работает в Ленинградском радиокомитете помощницей у знаменитой Ольги Бергольц. Её «Письма на Каму» и «Февральский дневник» позже Мэри переведёт на английский язык. Но отношения с Ольгой Бергольц  не сложилис ь, и в 1942 году она остаётся без работы. «Мне стало ясно, что для меня нет места в их уютной схеме. Они даже не приняли от меня облигации в Фонд обороны…» -  напишет она в своём дневнике в 1942 году.

В том же году от воспаления лёгких и голода умирает её сын Джон. Он окончил ФЗУ, добровольцем парня на фронт не взяли, опять–таки из иностранного происхождения. Джон работал на заводе. Завод бомбили. Джон, раненный в ногу, добирался домой по декабрьскому блокадному городу, обморозился и слёг. О его смерти Мэри тоже напишет в блокадных стихах

 

Чтец.

                              Мой сын…Мой сын…Преследуют и мучат

                         Твои глаза, угасшие навек..

                         Единственный! Кто грудь страдать отучит?

                         Какой тебя заменит человек?

                         Никто… Никто…

Мэри Рид переживёт блокаду, мучась от дистрофии и отчуждения. После победы она сделает роковую ошибку, написав в июле1945 года письмо Сталину, в котором осмеливается задавать тревожащие её социально –политические вопросы и вопросы о своём двойственном положении: «… нужна ли Советскому Союзу, которому я пожертвовала всем в своей жизни?» - это строки из её отчаянного письма.

К письму она приложила английский вариант поэмы о Сталине, написанной ещё до войны. Русский перевод где - то затерялся. А через три недели её арестовали. Основная улика следствия – дневник Мэри Рид, который она вела несколько лет, в том числе и во время блокады. Мгновенной реакцией властей стал арест женщины в июле того же года, а в феврале 1946 года с шаблонной для того времени формулировкой «за антисоветскую пропаганду» ей выносят приговор сроком на девять лет лишения свободы с отбыванием в исправительно-трудовом лагере в Ярославской области.

 

                       

 

4 группа. В Туме.

В 1954 году гражданку Мэри Рид освободили из лагеря и направили на спецпоселение в посёлок Тума Клепиковского района Рязанской области под негласный надзор

У неё не было паспорта, она фактически была бесправна. Почти изгой в том обществе, ради счастья которого оставила родину, потеряла семью и здоровье

Начальный период в Туме продолжал испытывать её на прочность. Она пыталась устроиться на работу, где хоть как - то могли пригодиться её знания языков, истории, литературы. Бесполезно. Никто не взял на себя смелость ни принять на работу, ни дать разрешения на трудоустройство. Наконец, всё же приняли в артель инвалидов подсобной рабочей. На лесопилораме весь рабочий день вытаскивала многокилограммовые корзины с опилками из-под верстаков. Изнуряющий физический труд для здорового мужчины, а тут измождённая блокадами и лагерями женщина.

Артель была убыточной. Зарплата – мизерной. Десять рублей в месяц, а буханка хлеба стоила три. Жильё - комнатушка в коридоре дома, половину которого занимала контора артели, а вторую отвели под общежитие

Печи не было. Отапливались примусом. Иногда, проснувшись утром. Отрывала волосы от топчана – примёрзли. Кому пожалуешься?

Поднималась, шла на работу, слушала многочасовое жужжание пилы и таскала, таскала тяжёлые корзины.

Чтец.

  Мир взорван был. И выбросил меня