Не садитесь на первый ряд из-за меня. Я справлюсь сама.

Мэгги бросила ответную записочку.

НО МНЕ ТАК ХОЧЕТСЯ.

Анна просияла и снова вспомнила приказ Изабеллы — улыбайся. Она попыталась с Нэнси — не вышло. Но с Мэгги, да и с Паулой все получилось само собой. Самые лучшие улыбки появляются, когда просто не можешь не улыбнуться. Девочка написала на клочке бумаги:

БОЛЬШОЕ СПАСИБО.

Мэгги прочла записку со своей парты.

— За что?

Их улыбки встретились, и руки тоже.

Ни на естествознании, ни на музыке, ни на рисовании ничего особенного не произошло. Когда они выходили с урока рисования, Анна ощутила невыносимую усталость. Нет сомнений, полдень давно прошел. Но девочку переполняло счастье.

"Я о таком и мечтать не смела", — подумала она, вспоминая, каково ей было утром за завтраком.

— Ну все, только один урок остался, — Мэгги проверила листок с расписанием. — Физра.

Физкультура! Почему всего минуту назад, кажется, так и взлетел бы от радости, а спустя мгновенье будто камнем придавило? Изабелла расписала ей ужасы физкультуры во всех подробностях.

— Люблю физру, — заявила Сюзи.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Паула. — У нас ее еще не было.

— Это спорт, танцы и всякое такое, — объяснила Сюзи. — У меня все великолепно получается. Попытаюсь даже записаться в команду болельщиц.[10] Говорят, туда берут старших девочек, но могут взять и пару человек из нашего класса. Я буду тренироваться.

— Перед зеркалом? — насмешливо спросила Паула.

Анне вдруг вспомнилось, что Изабелла советовала попросить у доктора справку об освобождении от физкультуры. И впрямь надо сходить. Как только выдастся свободная минутка. Однако не свалять бы дурака прямо сейчас…

"Пожалуйста, Боже, только не эстафета", — взмолилась девочка.

И эстафеты не было.

Мисс Уиллоби объяснила про спортивную форму — белые рубашки, синие трусы, длинные черные носки и белые кеды.

Анна знала, что, несмотря на освобождение от доктора, белая рубашка ей все равно понадобится для торжественных школьных собраний. Ей купили новенькую. Фрида донашивала старую рубашку Гретхен, вот мама и решила — младшая дочка заслуживает новой. С раннего детства девочке хотелось носить школьную форму, и теперь она сможет надевать парадную рубашку в торжественные дни.

— Дети, осталось семь минут, — объявила учительница, пробудив Анну от мечтаний. — Встаньте рядами, и побыстрее, на расстоянии вытянутых рук. Вот так.

Она поставила двух девочек впереди и показала, что делать. После небольшого замешательства все наконец построились.

— Теперь наклонились. Коснулись носков. Колени не сгибать. Еще раз. Потянулись вверх. Вверх, ВВЕРХ! Словно пытаетесь достать до звезд. Хорошо! Руки в стороны. Руки вперед. Коснулись плеч. Руки в стороны. Глубокий вдох. ГЛУБОКИЙ ВДОХ. Насколько хватит легких. Еще! Смотрю я на ваш класс и вижу, у многих грудь просто ленится. ВДЫХАЕМ ГЛУБЖЕ!

Вдыхая, Анна покраснела. Груди у нее совсем пока маленькие, но она уже стала из-за них смущаться. А тут еще мисс Уиллоби прямо на нее уставилась — ужасно хочется спрятаться за чью-нибудь спину. Бедная Паула! Почти взрослая девушка, только ей до этого, похоже, и дела нет.

— Посмотрите на вашу осанку… — начала учительница.

К счастью для Анны, прозвенел звонок. Девочка провела многие годы, пытаясь разглядеть мельчайшие предметы, и ужасно ссутулилась… Мама всегда напоминает ей, что спину надо держать прямо. К маминым замечаниям Анна уже привыкла и почти не обращает на них внимания, Но как же вынести, если и мисс Уиллоби будет без конца твердить про ленивые плечи!

Подружки отправились в свою классную комнату — девятый «В», им, к сожалению, там часто придется бывать. Анна никак не могла представить, с чего бы ей хоть раз захотелось туда войти — обнаружить мистера Ллойда, вот счастье-то! Сюзи отстала, пробормотав что-то о команде болельщиц — мол, надо узнать, как туда попадают.

— Ну, её-то запишут, — без тени сомнения сказала Паула, пока они втроем дружно шагали по коридору. — Она и вправду хорошенькая, а кроме того, меня целый месяц заставляли вместе с ней заниматься балетом, и могу поклясться — танцует Сюзи превосходно. По сравнению с ней мы просто слоны, да и только!

— А как тебе удалось избавиться от танцев? — по тону подружки Анна поняла, что мысль о занятиях балетом принадлежала не ей.

— Разумные доводы мою маму убеждают, если, конечно, очень постараться. Она уверена, что балет просто необходим для осанки. А я предложила вместо балета каждый день по три часа ходить с тяжелой книжкой на голове.

Анна уставилась на девочку. Паула недоуменно подняла брови.

— Ко мне вечно пристают с осанкой, — объяснила Анна. — Я так боялась физкультуры, думала, учительница сразу начнет меня пилить. Я-то считала, такие сложности у меня одной.

— Не беспокойся, я тоже увалень, — рассмеялась Мэгги. — Давайте создадим Клуб Безобразной Осанки!

Анна изумлялась беззаботности новых подружек. Им, похоже, все равно, когда постоянно твердят, какие они сутулые? Сутулость — в длинном перечне того, что Анна в себе ненавидит.

— Есть вещи похуже осанки, — казалось, Мэгги читает ее мысли. — Знаешь, в Десяти заповедях не написано — "Не сутулься".

Даже Анна рассмеялась шутке. Может, она и впрямь слишком серьезно ко всему относится?

— А теперь куда? — спросила Паула. — Я устала. Не могу даже вспомнить, как зовут всех учителей, да и расписание в голове перепуталось. Я его еще не проверила.

— А у меня расписания вообще нет, — призналась Анна. Оказывается, и здесь трудности не у нее одной.

— Перепиши с моего, когда вернемся в класс, — предложила Мэгги. — А мы с Паулой пока запишемся у мистера Ллойда, у нас будет один шкафчик на двоих.

Анна, начав было возиться с расписанием — к счастью, Мэгги писала четко и разборчиво, словно печатными буквами, — в тревоге подняла голову.

— А я? Я же никого не знаю.

— Тогда он, наверно, назначит по списку. Я спрошу, — Мэгги смотрела на Анну — та пыталась расчертить дневник на одинаковые квадраты, по одному на каждый предмет. — Давай сделаю. Тебе, похоже, трудно разлиновать.

Анна с радостью протянула подружке линейку.

Когда Мэгги закончила, Анна, старательно вглядываясь в страницы дневника, принялась заполнять клетки расписания.

— Прекрасно, география прямо с утра, — пробормотала Паула. — Если мистер Ллойд снова заговорит с тобой таким тоном, я пожалуюсь маме.

Анна посмотрела на нее с удивлением.

— Он же не прекратит только от того, что его один раз отбрили, не надейся, — негромко ответила девочка, казалось, недоуменный вид новой подруги развеселил ее. — Моя мама в родительском комитете, а папа Фреда Мюллера — член городского совета. Оттого-то мы такие храбрые.

— Ты не потому храбрая, — возразила Анна. — Может, мистер Ллойд вообще не знает о твоей маме…

— Не беспокойся, знает. Маму часто фотографируют для газеты. Она борется за отмену порки ремнем. Если кто хочет пожаловаться на плохое обращение в школе, сразу идет

к моей маме. И она, уж будьте уверены, возьмется за дело. А вот и Мэгги. В чем дело, подружка?

— У меня для тебя, Паула, ну просто расчудесная новость, — девочка уселась верхом на ближайшую парту. — И еще одна для Анны.

— Перестань злиться, Мэгги, лучше расскажи, — потребовала Паула.

— Ты уже делишь кое с кем свой шкафчик! Угадай с трех раз!

— Вот проныра! — воскликнула Паула. — Я ничего ей не говорила… Она даже не спросила…

Сначала Анна не могла понять, в чем дело, но через минуту догадалась:

— Сюзи?

— Ну разумеется! И мистер Ллойд никогда не меняет, если ты уже записался. Теперь на очереди новость для Анны.

И снова Паула догадалась раньше Анны:

— Умница, Мэгги! Но подождите, доберусь я до Сюзи! Уж я ей шею сверну!

— Она все провернула без спросу, ведь знала, что ты откажешься, — пустилась в рассуждения Мэгги. — Жалко, конечно. Такая популярная девочка, мальчикам очень нравится, а подружек, кроме нас, никаких.

— Да и нам она не слишком по душе, — добавила Паула. — Ну ничего, мне ее все равно почему-то жалко… чуть-чуть. Но и раздражает она меня ужасно.

— Анна, ты, надеюсь, не против? — спросила Мэгги. — Вряд ли мистер Ллойд согласится поменять.

О чем Мэгги говорит? Она, наверно…

Анна боялась додумать мысль до конца — вдруг все окажется неправдой, тогда будет очень обидно.

Паула по-дружески толкнула ее в бок:

— Проснись! Мэгги говорит, что теперь вы с ней делите шкафчик. Только она все решила, не спросив тебя. Прямо как Сюзи, да?

Лицо Анны просветлело, она не верила своим ушам.

— Конечно, я согласна, — запиналась девочка, от радости не зная, что сказать. — А ты не возражаешь?

— Зачем бы тогда я это сделала, глупышка? — рассмеялась Мэгги.

— А вот и Сюзи собственной персоной, — возвестила Паула, глядя на дверь. — Боится, наверно, но вида не подаст. Я прямо слышу, как сейчас начнутся объяснения…

Анна склонилась на дневником, заполняя последние квадраты. Интересно, сумеет Сюзи выкрутиться? А как поведет себя Паула? "Спасибо, Сюзи, — подумала она, делая вид, будто проверяет написанное. — Спасибо, спасибо, и еще раз спасибо".

— Привет, — услышала она голос Сюзи, ясно было, что девочка немного нервничает, но храбрится. — Я все разузнала про команду болельщиц. А вы где пропадали? Я тут давно, а вас все нет и нет, и я… Остальные все уже записались, вот я…

— Знаю, знаю, дорогая, мы теперь в паре, — ответила Паула. — И где он, этот шкафчик?

Сюзи еле слышно начала:

— Прямо у двери, тридцать четвертый. Я просто думала… мы ведь так давно дружим…

— Наш гораздо ближе, — сказала Мэгги Анне, — сорок второй.

— Ваш? — переспросила Сюзи, — твой и Анны..?

— Ага, — как ни в чем ни бывало отозвалась Мэгги. — Мы все давно решили. Жалко, ты нас не дождалась, были бы у нас шкафчики рядом, да, Паула?

— Жалко, жалко, — с грустным видом поддержала подругу Паула. — Ну, как-нибудь сумеем пообщаться, Мэгги. Все же мы с тобой друзья с четвертого класса.

Сюзи переводила недоуменный взгляд с одной на другую.

— Эй, простите меня, — наконец выдавила она.

— Ладно, Сюзи, чего там просить прощения. Каждый может ошибиться в таком деле.

— Ну, почти каждый, — поправила Паула.

Анна вдруг почувствовала жалость к девочке. Сюзи окончательно запуталась. Вот она — месть Паулы, водить Сюзи за нос, дурачить разговорами. Той в жизни не догадаться, что случилось на самом деле.

Сюзи, конечно, хитрила, действовала исподтишка. Но если верить девочкам, она просто боялась — вдруг никто не захочет быть с ней в паре.

Сколько лет у меня те же трудности! Анна припомнила, как братья и сестры не желали с ней играть. И если не можешь себе признаться — нет у меня друзей, ужасно трудно все время делать вид, будто все в порядке и друзей навалом.

— Большое спасибо, Сюзи, — Анна сама удивилась своим словам, не говоря уже о девочках.

— За что?

Анна старательно подбирала подходящие слова:

— Благодаря тебе мы с Мэгги делим шкафчик, а еще — вы позволили мне стать частью вашей… вашей…

— Банды, — отозвалась Паула. — Если нас теперь четверо, тогда и правда банда.

Мэгги, а за ней и Паула, посмотрели на Анну. В их глазах читалось — новые подружки ею очень довольны, но им немножко стыдно за самих себя.

— Ясное дело, банда, — подтвердила Мэгги. — Встречаемся после обеда в книжном магазине? Надо же учебники купить.

Пока они уславливались о месте встречи, к Сюзи вернулось ее всегдашнее веселое расположение духа.

И тут Анна с удивлением сообразила — первый школьный день окончен!

Не случилось ничего ужасного, если не считать жестокости мистера Ллойда и того, что она потерялась по дороге в класс мистера Мак-Нейра. Оба эти происшествия счастливо окончились и теперь казались пустяками. Девочка припомнить не могла, когда еще была так довольна жизнью, как в эту минуту.

 

Глава 7

Анна помчалась домой. Вчера ей и в голову не пришло бы делиться новостями первого школьного дня с кем-нибудь, кроме Изабеллы, ну и, конечно, папы. Но Фрида за завтраком вела себя по-доброму, мама провожала до дверей и необычайно нежно прощалась, а без Гретхен вообще ничего бы не получилось. Наверно, им всем захочется узнать подробности сегодняшнего дня.

Но когда она ворвалась в дом, там оказался только Руди, развалившийся около кухонного стола. Брат расхохотался при виде ее раскрасневшейся, сияющей от восторга физиономии.

— Ой… а где все? — воскликнула девочка, заранее зная — ответ не предвещает ничего хорошего.

Руди ухмыльнулся:

— Папа с мамой в магазине, остальные еще не вернулись. Но ты, похоже, сейчас лопнешь, если не поделишься новостями. Давай, выкладывай, начни с меня.

— С тебя? — с сомнением переспросила младшая сестра.

— Да, с меня. Я тоже когда-то пошел в старшие классы впервые в жизни, — в голосе Руди звучала насмешка, но насмешка добродушная. — Честно сказать, я почти не помню, как это было. Ну что? Ужасно? Великолепно? Расскажи все старшему брату.

— У меня теперь есть друзья! — Анна больше не могла удерживать джинна в бутылке. — Все трое живут совсем близко, всего через пару кварталов по Давенпортской улице. Мэгги и Паула — соседки, а Сюзи в доме напротив. Поэтому-то она к ним и пристала, как только появилась.

— Ага, — произнес Руди, словно понимал, о чем говорит сестра.

Анна с ходу нырнула в рассказ, начав с того, как впервые услышала голос Мэгги после записи в школьной канцелярии, потом сразу перескочила к потерянной из виду блузке Нэнси Френч и к Мэгги, которая ее, Анну, спасла, и к тому, как проделка Сюзи помогла Анне и Мэгги стать владельцами одного шкафчика. Руди вспрыгнул на стол, уютно там устроился и слушал, слушал, не перебивая. Один раз Анна остановилась на середине фразы в уверенности, что брату все давно надоело, но Руди тут же спросил:

— Ну, и что она сказала на это?

— Я с ними встречаюсь сегодня после обеда, пойдем покупать учебники, — закончила рассказ девочка. — Если мама разрешит, конечно. Мэгги дала мне свой телефон. На всякий случай, вдруг мама не согласится.

— Думаю, мама не будет возражать, — кивнул Руди.

Анна вздохнула и поняла — она рассказала брату далеко не все.

— Мой классный руководитель — мистер Ллойд. — И тут ей вспомнились слова Гретхен о Руди и мистере Ллойде.

Руди только свистнул сквозь зубы и с жалостью посмотрел на сестренку:

— Сочувствую. Ужасно противный учитель. И совсем не разбирается во всемирной истории. Знаешь, держись потише и старайся подольше не попадаться ему на глаза.

— Гретхен сказала то же самое, — до чего же Руди славный, просто настоящий старший брат. И на самом деле изменился, совсем не тот мальчишка, который непрестанно задирался и дразнился, когда они были помладше. Похоже, ему интересно слушать рассказ младшей сестры. — Только уже поздно, он успел меня заметить.

— Мистер Ллойд? Как тебя угораздило? Из-за очков?

— Нет, из-за Германии, — голос девочки поскучнел, лицо помрачнело. — Он всех заметил, кто с немецкими фамилиями. Сначала Карла Зандерса, потом меня. Спросил, откуда наши родители, а потом хотел узнать, горжусь ли я своим отечеством.

Руди выпрямился и вытаращил глаза на сестру:

— Он осмелился на такое? Ты ответила ему?

— Я ужасно испугалась. Мне стало страшно стыдно. Но Паула Кирш… Руди, она такая храбрая. Сказала, что родилась в Австрии, в том самом городе, откуда родом Адольф Гитлер. А потом спросила: "У нас уже начался урок истории?"

Руди сжал кулаки:

— А учитель? Как он себя повел?

Анна знала, Руди рассердится на мистера Ллойда, но и представить себе не могла, какая бешеная ярость отразится на лице брата. Не стоило ему рассказывать. Но теперь придется закончить, коли уже начала.

— Просто заорал "В чем дело?" или что-то такое. Не помню. Другой мальчик попросил продолжить перекличку и не забыть про него. "Моя фамилия Мюллер", — заявил он. Паула мне потом объяснила — его отец член городского совета, а у нее мама в родительском комитете, и оттого они такие храбрые, но я бы и словечка не вымолвила, будь папа хоть премьер-министром.

Руди встал и навис над ней, лицо перекошено злобой.

— Он права не имеет так обращаться с тобой. О нем нужно сообщить… Если бы только я…

Тут брат повернулся и стремглав выскочил из комнаты. Прогрохотал вверх по лестнице, громко хлопнул дверью.

— Почему же я забыла рассказать ему о словах мистера Мак-Нейра? — обратилась Анна к пустой комнате. — Остальные учителя тоже вполне ничего.

Впрочем, мисс Маршалл ей не понравилась, а мисс Уиллоби показалась глуповатой. Но в несправедливости их не упрекнешь.

Она медленно подошла к лестнице.

— Руди, — тихо позвала девочка, а потом погромче: — Руди!

Но брат не отвечал. Такое впечатление, будто она в доме совсем одна.

До чего же долгим оказалось утро, столько трудностей, сюрпризов, страхов, радостей и обид. Анна почувствовала страшную усталость. Молчание брата за закрытой дверью, его безнадежный гнев камнем легли на сердце девочки, она старалась придумать, что сказать, как исправить положение, но ей ничего не приходило в голову. Во всяком случае, надо поесть. И сходить в магазин, рассказать новости папе с мамой. Да, и еще спросить разрешения пойти за учебниками вместе с бандой!

Мысль о банде вернула на ее лицо улыбку.

Анна достала хлеб и сыр, налила молока в кружку. Оставив грязную кружку в раковине, она выскользнула из дома. Когда дверь захлопнулась, на душе посветлело — как будто и впрямь удалось сбежать от чего-то весьма неприятного. Наверно, всё дело в ярком солнце после темной кухни.

Девочка огляделась, посмотрела на белые облачка, мчащиеся по небу. Деревья качаются на ветру, листья шелестят. Какой сильный ветер! Она обрадовано натянула любимый джемпер и побежала.

Скоро, впрочем, пришлось перейти с бега на быстрый шаг. Анна начала тихонько, а потом все громче и громче напевать — вокруг никого нет, а у нее так хорошо на душе!

 

Я иду на встречу с Мэгги,

Сюзи и Паулой.

За учебниками вместе

Мы пойдем сегодня.

 

Мэгги с Анной делят шкафчик,

А Паула с Сюзи,

Если все четыре вместе —

Значит, будет банда.

 

За квартал до магазина она снова помчалась, надеясь, что там не будет покупателей.

Анна открыла дверь, колокольчик звякнул, девочка шагнула внутрь и в ужасе замерла. Гретхен, ее старшая сестра, всегда такая сильная и решительная, стояла вся в слезах и смотрела на папу.

— Нет, папа, совсем не то, — рыдала она. — Я не стыжусь вас с мамой. Но Маргарита — мое настоящее имя, а Гретхен — просто уменьшительное, вы же сами знаете.

— Думаешь, твои друзья тебя сильнее полюбят, если ты не будешь зваться Гретхен? — тихо-тихо спросил папа.

— Дело не в моих друзьях, а во всех остальных. У нас новая учительница. Она сказала… она…

— Расскажи мне, Liebchen,[11] - папин голос звучал нежно и заботливо.

— Неважно, — Гретхен внезапно обвила руками шею отца. — Всегда была Гретхен, Гретхен и останусь. Не знаю, что на меня нашло, с чего я решила, что новое имя поможет. Все равно все знают. Так, наверно, только хуже будет.

Какая-то женщина зашла купить дюжину яиц. Гретхен забилась в темный угол и вытирала глаза. Анна ждала. Потом пришел другой покупатель, теперь оказались заняты и мама, и папа. Тогда девочка подобралась поближе к старшей сестре.

— Я знаю, каково с этими именами, — прошептала она ей на ухо. — Мистер Ллойд привязался ко всем с немецкими фамилиями. Я даже говорить не хочу. Ничего, в сущности, не случилось. Он просто напугал меня ужасно. Я рассказала Руди, а тот рассердился, убежал в свою комнату и дверью хлопнул. Когда такое происходит, чувствуешь себя… ну…

— Преступницей, — закончила Гретхен. — Мисс Ховард объявила всему классу — везде немецкие шпионы и надо держать ухо востро. И поглядела на каждого из нас. Будто мы и есть те самые шпионы! А потом произнесла «Гретхен» таким тоном, что…

Сестры даже не заметили, как подошел отец. Ясно было — он слышал рассказ старшей дочери или по крайней мере большую его часть.

— Гретхен, от этого не спрячешься и не убежишь, — начал папа спокойно, но твердо. — Все учителя такие же, как мисс Ховард?

— Не-е-е-т, — призналась девочка, она постепенно успокаивалась и приходила в себя. — Пара мальчишек выкрикнули всякие гадости, но они и так ужасно противные. Остальные вели себя нормально.

— Вот видишь, — улыбнулся отец, — и ты, пожалуйста, веди себя, как подобает взрослым, а учительница, если хочет, пусть изображает младенца. Верно, Анна?

Гретхен взглянула на младшую сестренку, думая, что та расскажет папе о мистере Ллойде. Но Анна знала папу лучше всех остальных и догадывалась — несмотря на внешнее спокойствие, отец ужасно рассержен на учительницу, оскорбившую его старшую дочку. Он старается не показать, говорить обычным тоном, но внутри разгневан, наверно, еще сильнее, чем Руди.

— У меня теперь есть подруги, папа, — начала Анна. Ей не надо было притворяться довольной и счастливой. Девочку все больше и больше изумляло происшедшее с ней чудо. — Мы собираемся вместе покупать учебники, по многим предметам есть подержанные книги. Разрешишь мне пойти с ними, да?

— Как их зовут? — присоединилась к разговору мама. — Чем занимаются их отцы?

Анна вздохнула. Маму всегда волнует только одно — кто у подружек отцы.

— Мэгги Дейз и Паула Кирш, — ответила она на первый вопрос. — И Сюзи Ирджес. Про отцов я не знаю, мама. Они не сказали. Но мама Паулы в родительском комитете.

Клара Зольтен поджала губы, как бы обдумывая услышанное. Анне смутно представилось, что мама может не одобрить участие в родительском комитете. Мама всегда говорит — такими делами пусть занимаются мужчины. Папа положил ладонь Анне на макушку:

— Конечно, иди, детка. Очень за тебя рад. Сколько ей понадобится денег, Гретхен?

Старшая сестра принялась подсчитывать. Мама взглянула на младшую:

— Ты еще не обедала и за завтраком ничего не ела. Пока не поешь, никуда не пойдешь.

— Я съела дома хлеба с сыром.

Мама фыркнула в ответ и прямо в магазине приготовила Анне огромный, в три раза больше, чем девочка могла съесть, бутерброд — сыр, соленый огурец, колбаса, помидор, а в придачу печенье и большое красное яблоко — самые любимые яблоки девочки.

Девочка ела и рассказывала, как прошел день в школе.

Через полчаса она помчалась на встречу, и конечно же, пришла на условленное место первой. Следующей появилась Паула:

— Привет, Анна!

Мэгги и Сюзи прибежали через пару минут.

— Ну вот, все в сборе, — провозгласила Мэгги, и они отправились в магазин подержанных учебников.

— Вот шагает банда! — запела Паула на мотив свадебного марша "Вот идет невеста".

Анна немного смутилась, но все же бодро замаршировала вместе со всеми.

— А куда мы идем? — спросила Сюзи.

Анна изумилась тому, как легко Сюзи показывала свое незнание. У нее одной не было старших братьев и сестер, учившихся в той же самой школе. Теперь, пережив первое ужасное утро, Анна поняла — ей про школу известно многое, гораздо больше, чем она ожидала. Уже несколько лет девочка по крохам подбирала информацию, сначала от Руди, потом от Гретхен, а теперь и от близнецов, которые только и делали, что обсуждали школьные дела. Мэгги принялась объяснять Сюзи, куда они идут, но Анна тоже знала ответ. Конечно, ей все известно о магазине подержанных учебников.

Сюзи внезапно остановилась.

— Но мне нужны новые учебники. Мама говорит — на подержанных полно микробов.

— Она боится? Каких-таких микробов ты подцепишь? — поинтересовалась Паула.

— Я знаю, — отозвалась Анна, — книжных червей.

Мэгги и Паула расхохотались.

— В магазине полно новых учебников, — заверила подружку Мэгги. — Но в общем-то все, если удается, стараются купить подержанные.

— Мне много книг и не нужно, — заявила Паула. — У Макса учебники с прошлого года сохранились. Только задачник по математике новый, да по литературе они проходили "Оливера Твиста",[12] а не "Большие надежды".

— А моя сестра Сара совсем взрослая, у них все по-другому было, — пожаловалась Мэгги.

— А у меня есть две книжки по литературе, — сообщила Анна. — У папы стоит весь Диккенс и весь Шекспир.

— Да? — удивилась Сюзи. — А Нэнси Френч говорила, что твой отец из Германии и у него магазинчик. Зачем ему столько английских книг?

— Пока мы жили во Франкфурте, он преподавал английскую литературу, — объяснила Анна и — прибавить веса сказанному — горделиво добавила: — Папа получил образование в Кембридже, в Англии.

— Он, наверно, ужасно умный, — с почтением в голосе произнесла Мэгги.

— В Кембридже, в Англии! — передразнила не такая впечатлительная Паула. — А я-то думала, Кембридж на Мадагаскаре.

— Он очень умный, — Анна ответила Мэгги, намеренно не обращая внимания на Паулу, но с трудом сдерживая улыбку.

Несколько минут все шагали молча, пока Сюзи, явно неудовлетворенная объяснениями, снова не повернулась к Анне.

— Зачем ему работать в магазине, если он учитель и такой умный?

Анна помедлила с ответом. По правде говоря, рассказывать долго. Да и поймет ли Сюзи? Впрочем, так ли это важно, что Сюзи поймет!

— Сперва магазин принадлежал дяде Карлу, — начала девочка. — Он умер, а нам завещал и магазин, и дом, где мы теперь живем. В Германии тогда настали плохие времена. Папа ненавидит нацистов. Он боялся. Все боялись…

— Боялся чего? Его нацисты преследовали? — глаза Сюзи сверкали любопытством.

Анна покачала головой. Сейчас Сюзи ей ужасно не нравилась. Папу никто не заставлял бежать. Их жизни ничего не угрожало. Но все равно он герой. Решился уехать, оставить любимую страну, ради того чтобы дети выросли свободными и могли без страха говорить то, что думают. Всех их выдернул с корнем, ехать никто не хотел. Тогда папа казался ей безжалостным, а теперь она увидела, какую ему пришлось проявить силу духа.

— Сюзи Ирджес, тебя это нисколько не касается, — Мэгги почувствовала, как неприятно Анне досужее любопытство. — Мой папа тоже работает в магазине, продает обувь.

— А мой — журналист в газете "Торонто Стар", — добавила Паула.

— Я и так знаю, чем они занимаются, — раздраженно отозвалась Сюзи.

— Мы Анне рассказываем, а не тебе — отмахнулась Паула. — Если ее мама хоть чем-то похожа на мою, она первым делом спросит, кто наши отцы.

Анна отвернулась, но не сумела скрыть улыбку.

— Уже спросила, да? — обрадовалась Паула.

Анна кивнула, и подружка расхохоталась.

— Мои уже все знают о твоих, папа часто ходит в ваш магазин за покупками и поговорить по-немецки. Скажи маме, что мою зовут Джесси, а папу Гюнтер. А отец Сюзи — адвокат.

— Никак не пойму, почему это маме так важно? — недоумевала Анна. — Какая, в сущности, разница?

— Ей хочется, чтобы у тебя были приличные подруги, — объяснила Мэгги. — Скажи ей, мы такие приличные, аж скучно!

Попозже Сюзи, нагрузившись новенькими учебниками в глянцевых обложках, присоединилась к подругам. Анна только-только нашла учебник по алгебре и с дурным предчувствием открыла его. И точно, толстенная книжка и шрифт мелкий-мелкий.

— Не любишь математику? — казалось, Сюзи ничуть не волнует ненавистный Анне предмет.

— Она не очень-то мне дается, — пробормотала девочка.

— Мне тоже, — кивнула Мэгги. — Паула неплохо решает задачки, но совершенно не способна объяснить, как она это делает.

— А у меня с математикой полный порядок, — заявила Сюзи. — Просто для нее нужен логический ум. Ой, мне пора бежать к маме! Мы вернулись с дачи только в прошлое воскресенье, и у меня еще не вся одежда куплена. До завтра!

— Хорошо быть единственным ребенком в семье с деньгами, — вздохнула Мэгги, глядя вслед подруге.

— И обладать логическим умом, — добавила Анна.

— Она и правда математический гений, но что касается логического ума… Тогда я — шестипалая жирафа, — расхохоталась Паула.

Спустя четверть часа все трое вышли из магазина доверху нагруженные учебниками.

— Я эту тяжесть не дотащу, — пожаловалась Мэгги.

— Давайте передохнем по дороге, — предложила Паула. — На автобусной остановке у зоомагазина есть скамейка.

Анна промолчала, но ужасно обрадовалась. Она бы в любом случае там остановилась.

Скамейка была пуста. Мэгги и Паула, не особо церемонясь, свалили книжки грудой. Анна сложила свои аккуратной стопкой. С другими вещами она не деликатничала, но папа с младенчества вышколил ее — относись к книге, как к другу, и обращайся с ней с уважением.

Устроив книги, она, вслед за Мэгги и Паулой, подошла к витрине зоомагазина. Подружки разглядывали трех котят, затеявших в клетке возню. Четвертый, серенький котенок, спал, свернувшись клубком в углу. Но Анна глядела на соседнюю клетку.

— Привет, Мопси, — тихонько проговорила она, постукивая по стеклу, чтобы привлечь внимание щенка.

Мэгги и Паула повернулись в ту же сторону.

— Какой миленький! — проворковала Паула.

— А откуда ты знаешь, как его зовут? — удивилась Мэгги.

— Я сама его назвала, — призналась Анна, не отводя глаз от щенка.

— Зачем? — спросила Мэгги.

Анна сомневалась, поймут ли ее новые подружки.

— Ужасно хочу собаку, — медленно начала она, по-прежнему глядя на щенка, — но днем дома никого нет, и некому будет за ней присматривать. К тому же кормить собаку стоит немалых денег. Прошлой весной я подумала, вдруг что-нибудь изменится. И стала копить деньги — просто на всякий случай. Прохожу мимо каждый день, выбираю одного, который мне больше всего нравится, придумываю ему имя, а потом навещаю… Глупо, правда?

— А если его продадут? — Мэгги улыбнулась, глядя, как Мопси встал на задние лапы и пытается через стекло лизнуть руку Анны.

— Этот уже шестой, — вздохнула Анна. — И я столько скопила — почти хватает на покупку щенка.

— А родители? — поинтересовалась Паула.

Анна покачала головой:

— Жалеют меня, но что поделаешь? А мне все равно нравится выбирать щенков, вдруг один из них станет моим, если…

Голос Анны звучал все тише и тише. Не надо было рассказывать. Ужасно нелепо, когда такое говоришь вслух, даже себе самой оно кажется глупостью. На самом деле все по-другому. Однажды «ее» щенка купили и забрали новые хозяева. Анна тогда обрадовалась, а не расстроилась. Маленький мальчик нес песика из магазина — казалось, он прижимает к груди самую заветную, только что сбывшуюся мечту.

— Вовсе не глупо, — заявила Мэгги. — Хотя мне как-то сразу стало одиноко. Пока, Мопси!

Девочки собрали книги и пошли дальше.

— Вот моя улица, — показала Анна.

— Leb' wohl, — улыбнулась Паула.

Анна изумленно поглядела на подружку.

— Ага… auf Wiederdehen.

— Ну-ка, прекратите, — закричала Мэгги. — А то я пойду искать какого-нибудь голландца. Впрочем, сама-то я по-голландски ни бэ, ни мэ.

— Я просто сказала: "Прощай", — перевела Паула, — а она, полагаю, ответила: "До встречи". Не беспокойся, я почти не знаю языка. Отец говорит по-немецки, только когда бабушка приезжает в гости.

— Сразу после приезда папа заставлял нас каждый вечер за ужином упражняться в английском, — принялась рассказывать Анна. — Сначала я английский ненавидела. Но через год-другой он сообразил — мы с близнецами стали забывать немецкий, и теперь мы разговариваем по-немецки каждый вечер. Папа считает, что второй язык открывает еще одну дверь в мир.

— Главное, пусть он моему папе ничего такого не говорит, — взмолилась Паула. — Хотя мама, наверно, все равно не одобрит.

— Правило Номер Один — в нашей банде не говорят на иностранных языках, — решительно возразила Мэгги.

— Покуда мисс Раймонд не научит нас французскому, — рассмеялась Анна.

— То-то будет великий день! — фыркнула Паула. — Встречаемся на этом самом месте завтра утром без двадцати пяти девять, ладно?

Анна просияла.

— Не опоздаю, — пообещала она.

 

Глава 8

Оставив книги дома, Анна помчалась в магазин звонить Изабелле.

— Папа… мама… приветик, — бросила она на бегу, устремляясь прямо к телефону.

— Анна… — в мамином голосе звучало предупреждение.

— Добрый день, мама, — с улыбкой поправилась девочка.

— Достаточно было простого "здравствуйте", — указала мама. — Не слишком вежливо говорить старшим "приветик".

— Ага, — пообещала Анна и тут же поняла, что снова попала впросак.

— Прости, мама, я на самом деле больше не буду, — девочка потянулась за трубкой, приложила к уху и придвинулась поближе к стене — так ее никто не услышит.

— Пять минут, — предупредил папа. — Как раз сейчас покупатели звонят, если что забыли купить, и Фриц еще успеет разнести заказы.

— Номер, пожалуйста, — раздался голос телефонистки, значит, папе можно не отвечать.

— 2-00-61, пожалуйста.

— Спасибо, — произнес невидимый голос, и девочка услышала гудки — телефонистка набирала номер Браунов.

Ожидая, пока подружка снимет трубку, Анна вдруг вспомнила — Изабелле еще предстоит первый день в новой, незнакомой школе. Поэтому она передумала и не стала сразу вываливать на нее восторги и радости первого дня, а начала просто:

— День прошел, и я выжила.

— Мой совет помог? — поинтересовалась Изабелла.

— Не то слово! — Анна перебирала в уме события минувшего дня. — Не так уж трудно следовать твоему совету, когда тебе улыбаются в ответ. Но, знаешь, мой классный руководитель — мистер Ллойд!

— Нет, только не это, — простонала Изабелла. — Мне повезло, и я в прошлом году не попала в его класс, но такого про него наслушалась — на целый роман хватит!

Анна успела перечислить почти всех учителей, пока папа не велел ей повесить трубку. Он и так был слишком снисходителен — девочки проболтали не меньше пятнадцати минут, а то и все двадцать.

Изабелла, конечно, хотела знать все до мелочей, но Анне показалось — подруга волнуется из-за новой школы. Так хочется ей помочь! Но как Изабелла не могла пойти за меня сегодня, так и мне за нее не удастся. Бывает такое, что приходится делать только самой.

Незаметно для себя Анна принялась насвистывать песенку, которой их научила миссис Шумахер. Ей нравились чуть грустные слова, но до сегодняшнего дня она, по правде сказать, не вполне понимала их смысл. Девочка устроилась в кресле, папа его поставил для мамы, а у той никогда не было времени присесть, но папа настоял: пусть кресло останется, просто на всякий случай. Ожидая, пока родители закроют магазин — ей хотелось пойди домой вместе с ними, — Анна еле слышно напевала:

 

Иду долиной одинокой,

Я должен сам ее пройти,

Никто другой мне не поможет,

Сам должен я ее пройти.[13]

 

"Хорошо, что с Мэгги мне будет не так одиноко. С другими девочками тоже, но с Мэгги особенно".

Анна представила себе всю четверку. Паула, конечно, главная, ведущая. Она смелая и принимает все решения. Сюзи… Сюзи симпатичная и нравится мальчишкам.

Девочка искала подходящее слово, чтобы описать Сюзи — говорят же, что большинство девочек Сюзи не любит.

— Мальчишки думают, она как кремовая розочка на торте, — объяснила Паула.

Наверно, «привлекательная» к Сюзи подходит. Точно, она из четверых самая красивая.

"Зато я самая непривлекательная, — уныло подумала Анна. — Выходит, если Паула ведущая, то я ведомая. Они же меня взяли под свое крыло".

Конечно, нет сомнений — ее приняли в компанию не только из жалости, хотя жалость тут — не последняя причина. Пока еще неизвестно, в чем ее роль, удастся ли найти свое место в их компании. "Вдруг у меня проявятся скрытые таланты, — утешала себя девочка, — всегда же есть надежда".

Теперь остается Мэгги.

Ну, с ней нетрудно. Она добрая. Уже ясно, они с Мэгги настоящие друзья. Анна постучала по дереву, не сглазить бы!

По дороге домой девочка доложила маме, чем занимаются отцы ее новых подружек.

— Похоже, все достойные люди, — после некоторого раздумья заключила мама. — Хорошо, что ты подружилась с их дочками.

Анна вздохнула. Неужели мама не поняла — это с ней подружились! Папа приобнял дочь, легонько потр<