Дэвид Майклз / Грант Блэквуд /

Tom Clancy’s Splinter Cell: Шах и мат

 

 

Перевод осуществлен:

AwsoM, iAn89, SamFisher3EC и команда notabenoid.org

Редакция и оформление: AwsoM

2013

Благодарность

 

Название на обложке книги редко рассказывает всю историю её появления. Огромная благодарность упомянутым ниже людям за их энергию и поддержку. Без вас, я бы не написал эту книгу…

Джули, которая была со мной на каждом этапе пути. Как и всегда. Стойкому Тому Колгану, и всем хорошим людям из Penguin Group (USA) Inc. Ванессе, за свою преданность и креативность. Майклу, за видение и возможности.

Пролог

ШАНХАЙ, КИТАЙ, 2003 ГОД

 

Оглядываясь назад, он бы нашел удивительный способ начать войну. Но, опять же, он не начинал эту войну. Встреча и обнаружение впоследствии информации произошли для него совершенно случайно. Швейцарский психиатр Карл Юнг называл такое "синхронностью". Слияния, казалось бы, несвязанных событий, имеющий смысл — скрытый ото всех, кроме самых взыскательных. Это была сложная концепция, особенно для западного ума, думал Гуань-Инь Чжао.  

Были, конечно, результаты в его собственной жизни. Сянци — одно из увлечений, была тренировкой в манипуляции синхронностью. По сути, совершенное владение сянци и его родственника — шахматами, было не более чем выявление схемы, которую пытался скрыть ваш противник, и создание схемы, которую ваш противник не сможет увидеть, пока не станет поздно. Великие игроки сянци никогда не делали ход одной фигурой. Он может на доске двигать пао на пять квадратов, но в сознании мастера, движение пао комбинируется со множеством доступных ходов к его противнику, комбинируется с ответными ходами, и так далее до победы или поражения. Наслаждение сянци, было неудивительным, поскольку оно могло вдохновить его на решение проблем. Все, что ему было нужно — намек на открытый ход и теперь он у него был. Оттуда его разум распространялся через доску, в данном случае через страны. Если бы не слабак отец, который тридцать лет назад покинул Китай в поиске лучшей жизни, он бы никогда не нашел основание в своем замысле. Как и остальной мир, он поверил общественным рассказам, но, конечно же, общественные рассказы обычно порождаются правительством, которые не славятся честностью — особенно русские, природный дар которых — обман, были всего на втором месте по сравнению политиками в Пекине. В Эвенки обрушивается угольная шахта, убивая сотни людей, и мир об этом ничего не знает; русская субмарина тонет в водах Карского моря со всем экипажем и просто перестает существовать; русский отряд смерти крадется по китайской земле, врывается в дом человека и убивает его на глазах его же детей и это называется войной.

"Почему этот секрет должен отличаться? Все к лучшему, — подумал Чжао. — Что может быть лучше, как начать величайшую игру в его жизни, чем с хода, который никто не заметит?"  

—  Это там, я вам говорю, — сказал старик.  

— Ты, уверен в этом? Ты видел это своими глазами?

— Старик кивнул.  

— Я был там с лопатой, как и все остальные, — мужчина сделал глоток чая и робко

протянул свою чашку, чтобы наполнить её снова. — Я могу вам сказать, что это проклятое место.  

— К чему это ты?  

— Призраки. Я видел вещи... Очень необычные.

Чжао старался не скрывать улыбки. Старик был на вид взбалмошный. Несмотря на это, его слова были подтверждены; Он был тем, кем себя назвал  

—  И как, легко найти?

— Так же легко найти, как и собственные пальцы на ногах. Придется, конечно, немного потрудиться, чтобы найти, но все возможно.  

—  Скажи-ка мне, ты долго этим занимаешься?

— Старик почесал свою макушку.

— Я прожил там двадцать лет. Когда я заболел, я захотел вернуться домой, чтобы меня похоронили на Китайской земле, а не в том мусоре, в котором я был  

—  И почему ты запомнили конкретно эту деталь? Через все, что ты прошел, ты запомнил ее, почему?  

— Потому что я наблюдал за всем, что они делают, и подумал, как они глупы. Я обычный человек, ни умник, какой-то и даже я не мог поверить в то, что они вытворяют.  

— Кто ещё знает об этом?

В раздумье старик поджал губу.  

— Я думаю, многие из них, но большинство мертвы. А те, кто это делал, наверняка делали все возможное, чтобы забыть об этом. Кроме того, кто хотел бы этого?  

"И в самом деле, кто?" — задумался Чжао.    

— Кто тебе сказал?  

—  Никто! — сказал старик, застывая в своем кресле. — Мой сын, никто иной.

—  Не очень-то похоже на правду, верно, старик? Ты же мне это и рассказывал.

—  Все это необычно. Это моя внучка, видите...

—  Да, да... "очень больна", Ты тоже это уже говорил

—  Она все, что у меня есть. Я тогда убеждал ее присоединиться ко мне. Я хотел отправить ее в школу, я хотел, чтобы она сделала, хоть что-то для себя. Вместо этого... Они испортили ее. Наркотики. Эти люди. Она не может уйти от них.

"Ну, конечно же, не может", — подумал он.

Подростковая проституция на рынке всегда была прибыльным делом, а в правой стране маленькая, изящная девушка всегда приносит тысячи. Одурманенный или здравомыслящий, клиентам было все равно. На самом деле, когда они под наркотическим действием, ими проще манипулировать.

— Я не верю в сказки. Все они выдуманы. Вы порядочный человек. Вы можете ей помочь.

— Он снова наполнил чашку старика.

— Я помогу. Внучка будет с тобой, не пройдет и месяца. Но для начала, ты мне начертишь карту, ведь так?

— Старик энергично закивал.

1

 

39°00’ СЕВЕРНОЙ ШИРОТЫ, 74°01’ ВОСТОЧНОЙ ДОЛГОТЫ

 

96 км/час и 9145 метров над Вашингтоном, MC-130H "Комбат Тэлон" начал свой второй час кружения в тёмном ночном небе. Предназначен для скрытой доставки специальных оперативников в секретных зонах, "Тэлон" может летать в дождь, снег, сильный ветер, кромешной тьме, и напичканных радарами местах. Одинокий человек в черном костюме "Немокс", сидящий в грузовом отсеке, не был обеспокоен всем этим. Он на нём летал, прыгал из него, и в некоторых случаях пилотировал, "Тэлон" множество раз в десятках горячих точках доставлял его в целости и сохранности. Конечно, "доставка" обычно означала сброс во вражеском районе с вооруженными до зубов плохими парнями, желающими его убить. Это его работа.  

Этим вечером Сэм Фишер больше всего беспокоился, как бы не умереть от скуки. Он поёрзал на сиденье, пытаясь найти позицию, чтобы ноги или зад не онемели, у него в голове пронеслась мысль, что дизайнеры "Тэлон" специально нашли самые неудобные сиденья. В любом случае, они в этом преуспели.

"Гламур спецгрупп", — подумал он, вытянув ноги и руки.  

Между миссиями, чтобы поддержать сноровку, Фишер вызвался испытать один из новых гаджетов "ДАРПА"[1]: параплан БВБР[2] из радиопоглощающего материала под кодовым названием "Тетеревятник". Помимо военных разработок, Сверхсекретный мозговой центр "ДАРПА", в Пентагоне также обеспечивал "Третий Эшелон" гаджетами и оружием, чтобы облегчить работу Фишера и повысить шансы на выживание. Если ничего не случиться, то после проверки "Тетеревятник" поступит на вооружение. Ну, это в случае если он на нем не разобьется. Двух часовое ожидание произошло по милости неисправной радиолокационной станции на Род-Айленд, которую возвело "НОРАД"[3] для отслеживания (в надежде неудачного отслеживания) спуска Фишера на параплане "Тетеревятник". Если станция его не обнаружит, то "Тетеревятник" будет функционировать, как первый стелс-парашют, с помощью которого можно совершить выброску солдат в 240 километрах от цели, что позволяет им планировать незаметно для радара.  

Тогда "Третий Эшелон" возможно, получит первую рабочую модель.  

Как подразделению Агентства Национальной Безопасности, "Третьему Эшелону" было поручено проведение тайных миссий, слишком деликатных, либо слишком опасных для традиционных организаций, таких как ЦРУ или обычных Сил Специального Назначения. Как и все оперативники "Третьего Эшелона", Фишер был известен как "Splinter Cell", независимый оперативник-одиночка. Фишер не имел понятия о количестве других оперативников "Splinter Cell", да его это и не интересовало. Основой "Третьего Эшелона" была скрытность. Отрицание. Отсутствие следов. Лишь немногие люди знали, куда оперативники "Splinter Cell" перемещались и что они сделали.  

Голос ожил в импланте Фишера:  

— Для вас входящая информация, майор.  

Команда "Тэлона" была осведомлена, Фишер являлся майором Третьего Батальона, Семьдесят пятого полка рейнджеров из Форт-Беннинг, штат Джорджия. Не то, чтобы это их волновало; с учетом характера их работы, команда "Тэлон" не задавала лишних вопросов.  

— Соединяй.  

— Понял. На пятом канале.

Система связи Фишера сильно отличалась от традиционной гарнитуры, которую он носил до вступления в "Третий Эшелон". Система состоит из двух частей, одна из которых — подкожный приемник размером в пятицентовую монету, вживленный под кожей сзади уха Фишера. Имплант обходит путь, по которому обычно идут звуковые волны — через наружное ухо к барабанной перепонке, и посылает вибрации напрямую к крошечным костям внутри уха, их называют косточки, или молоточек, наковальня и стремечко, которые передают сигнал в мозг для расшифровки. Для разговоров Фишер носит липкую заплату в форме бабочки вокруг горла чуть выше кадыка, известную как СВП или субвокальный приёмопередатчик. Обучение использованию СВП требовало умения, которое Фишер назвал бы чем-то средним между шепотом и чревовещанием. Вместе эти части образуют практически бесшумную коммуникационную систему. Фишер постучал по импланту для смены канала, затем сказал:  

 — На пятый.  

— Ожидайте Ксеркса, — прозвучал металлический голос в ухе Фишера, спустя несколько секунд, в течение которых издавались щелчки и гудение из-за шифрования.

Ксеркс был начальником и старым другом Фишера, полковник Ирвинг Ламберт, Руководитель Операций "Третьего Эшелона". Послышался голос Ламберта:

 — Планы изменились, Сэм.  

— Дай угадаю, — сказал Фишер. — Мы будем летать, пока не отвалятся крылья.  

— С этого момента ты на задании.  

Как по команде, Фишер почувствовал резкий крен "Тэлона" на правый борт. Гудение двигателей на уровень возросло, шли на максимальной скорости.  

Твой ОПСАТ сейчас обновляется.  

Фишер отогнул манжету парашютного костюма, и нажал пальцем на экран ОПСАТа, тот сразу ожил:   

//…БИОМЕТРИЧЕСКОЕ СКАНИРОВАНИЕ АКТИВИРОВАНО...   

 …СКАНИРОВАНИЕ ОТПЕЧАТКА ПАЛЬЦА…

 …ЛИЧНОСТЬ ПОДТВЕРЖДЕНА...//

 Экран вспыхнул ярким светом, а затем на нем появилось серо-зеленное изображение спутниковой карты. Биометрический сканер являлся усовершенствованием для ОПСАТа, предназначенным не только для предотвращения использования его посторонними лицами, но и для защиты от случайных нажатий на тачскрин во избежание смены конфигурации. Во время своей последней миссии, Фишер, на ходу обнаружил себя изучающим карту центра Киото, вместо схемы верфей Нампхо, которые он покидал.  

— На что я смотрю? — спросил он.  

Главный технический специалист Ламберта, Анна Гримсдоттир, ответила:  

— Снабжается информацией в реальном времени со спутника КH-12 Кристалл. Ты смотришь на Атлантический океан, 9 километров восточнее Кейп Хаттерас, Северная Каролина. Видишь яркое пятно?  

В правом верхнем углу мигало крошечное пятно в форме мяча для американского футбола.  

— Вижу. Грузовое судно. И что?  

— Вот в инфракрасном режиме.  

Экран ОПСАТа померк, затем выдал изображение. Судно окрасилось в красные и оранжевые тона.  

— Какое горячее, — сказал Фишер. — Забыли сменить антифриз в двигателе?  

Ламберт ответил:  

— Хотелось бы в это верить. Радиометрический анализ свидетельствует о ядерном источнике. Мы пытаемся уточнить, но что-то на этом судне, несомненно, радиоактивно.

И оно движется к нашему побережью.

— Радиосвязь?  

— Игнорируют все запросы. С данной скоростью и курсом корабль сядет на мель через двадцать две минуты.  

С минимальным снаряжением для тренировочного прыжка, что означало отсутствие оружия, Фишеру пришлось импровизировать. Он проследовал в кабину пилота, где обнаружил, что экипаж уже получил приказ Ламберта. Пилот передал Фишеру свое личное оружие, девятимиллиметровую "Беретта" 92F с дополнительным магазином.  

— Далеко еще? — спросил его Фишер. Две минуты прошло после сообщения Ламберта.  

— В 48 километрах, сброшу тебя за 8 километров.  

— Давай ближе.  

Ламберт слушал.  

— Ты всегда был хорош в рискованных положениях, Сэм.  

— А ты всегда умел говорить приятные вещи.  

— У нас по курсу два катера береговой охраны и эсминец ВМФ, но ты доберешься первым. Пару F-16 стартует из Хомстеда, должны оказаться над головой как раз, когда попадешь на палубу.  

"Если попаду на палубу", — подумал Фишер.

Прыжок с парашютом на раскачивающуюся палубу в ночной тьме был рискованным — и смертельным в случае промаха.

— Кто ими командует? — спросил он.  

— Министр обороны. Если не остановишь судно, он отдаст приказ потопить его.  

— А если судно заполнено тем, чем мы думаем...

—... тогда нас ждет экологический кошмар. Удачи.

— Спасибо. Буду на связи.  

Пилот сообщил:  

— Две минуты до сброса, майор. 

"И что же тогда? — Фишер задумался. — Что находится на судне?"

 

2

 

Руки упирались в оба края открытой грузовой двери, ноги широко расставлены и напряжены, Фишер смотрел на красную лампочку над головой в ожидании зеленого сигнала. Ветер врывался через дверь, трепыхая грузовой сетью и гремя пряжками. Подложечной ямкой он почувствовал, что двигатели С-130 перешли от монотонного гула на оглушительный рев. Холодный, металлического вкуса кислород шипел, проходя по маске. За дверью он видел лишь тьму, каждую секунду пронизываемую вспышками навигационных огней самолета. Как обычно это бывает перед заданием, в голове промелькнул образ его дочери Сары. Он зажмурился, заставив себя вернуться к реальности.   

"Сосредоточься на предстоящем", — скомандовал он себе.

Над головой, горевшая красным цветом лампочка сменилась желтым, погасла и загорелась зеленым.  

Он выпрыгнул.  

Поток воздуха мгновенно подхватил его и прежде, чем он успел сообразить, фюзеляж самолета проскочил в его поле зрения и скрылся. Он считал:  

"Один....   

Два…   

Три…"

Затем он потянулся рукой через грудь и дернул вытяжное кольцо. Со свистом и глухим стуком раскрылся параплан.  

Сэм почувствовал, как его рвануло вверх. Его желудок подскочил к горлу.

Тишина. Свободное падение. Окруженный тьмой безо всяких ориентиров, он почувствовал странное спокойствие. Подвешенным в воздухе. Помимо прыжка, это состояние было самым расслабляющим для десантников. Внезапный переход от ураганных, разрывающих тело ветров до парения в фактически мертвой тишине было потрясающим ощущением. 

Он бросил взгляд вверх, чтобы проверить параплан. Тот аккуратно раскрылся и представлял собой клинообразной формы тень на фоне темного неба. В противном случае визуальный осмотр был бы необязателен. Бесконтрольное падение в океан со скоростью 240 км/ч уже бы свидетельствовало о том, что у него проблемы.  

Он поднес запястье к защитному стеклу маски и изучал экран ОПСАТа, изображение на котором сменилось на круговой радар, наложенный на координатную сетку. В юго-западном углу экрана и девятью километрами ниже судно отображалось мигающей красной точкой. Цифры вдоль каждой стороны экрана сообщали скорость ветра, высоту, вертикальную скорость, угол снижения и время до цели.  

Он немного переместил вес своего тела, благодаря чему чувствительная к движению подвесная система преобразовала в управление "Тетеревятником". Он слегка накренился на запад, пока его курс не выровнялся с курсом грузового судна.

Он услышал звук шумоподавителя в наушнике, а затем и голос Ламберта:

— Сэм, ты здесь?  

— Я здесь.  

 — Полагаю, что "Тетеревятник" работает так, как было задумано.

— Как я уже сказал, я здесь.  

Голос Гримсдоттир:  

— Сэм, проверь ОПСАТ; у нас есть информация о судне.

Сэм нажал на экран. Появилась модель корабля, дополненная схемами палубы в разобранном виде и подробностями о корабле:

"НАЗВАНИЕ СУДНА/НАЗНАЧЕНИЕ: ТРЕГО/СУХОГРУЗ

ГРУЗОВОЕ СУДНО

ДЛИНА/ШИРИНА: 481/62

ЭКИПАЖ СУДНА: 10

РЕГИСТРАЦИЯ: ЛИБЕРИЯ

ПУНКТ НАЗНАЧЕНИЯ: БАЛТИМОР"

— Минуя Вашингтон, — сказал Фишер. — Как удобно.

— Хвала Богу за небольшие чудеса, — отозвался Ламберт.   

"Все относительно", — думал Фишер.   

Если "Трего" сядет на мель, любой, подвергнувшийся воздействию ее груза, вряд ли назовет пережитое чудесным.  

Фишер видел поражение радиацией достаточно близко; эти воспоминания его преследовали. Гримсдоттир сообщила:

— Прогнозируемая точка столкновения — Филс Кейп Лэндинг, южнее Вирджинии-Бич. У тебя четырнадцать минут.  

— Признаки жизни на борту?

— Нет. Инфракрасный сигнал слишком горячий, чтобы судить о теплых телах.  

Ламберт сказал:

— Лучше считай, что они там есть. Сколько времени тебя отделяет до цели?  

— Девять минут.  

— Времени совсем мало. F-16 разрешено открыть огонь через четыре минуты после твоего приземления.  

— Тогда, пожалуй, мне стоит появиться раньше, — сказал Фишер и отключил связь.  

Он резким движением опустил свои трифокальные очки на глаза и включил ночное видение, затем повернулся, опустил голову, выпрямил ноги. "Тетеревятник" мгновенно отозвался и нырнул в направление океана.  

Он следил за убывающими цифрами на альтиметре ОПСАТа:

" 600 метров... 450... 300... 150... 100".  

Он согнул спину и подтянул колени к груди. "Тетеревятник" задрожал. В серо-зеленых тонах прибора ночного видения вырисовывалась поверхность океана, черной стеной заполняя поле зрения.   

"Ну, давай..."

"Тетеревятник" выровнялся и перешел в полет на одной высоте. В приборе ночного видения появился горизонт.  

"Считайте это полевым испытанием "Тетеревятника" в экстремальных условиях", — подумал Фишер, и про себя поблагодарил параплан.

Он проверил ОПСАТ. Судно было в трех километрах впереди и немного восточнее. Он наметил путь и снизился до тридцати метров.

Сэм напечатал:  

"ЗАХОЖУ НА ПОСАДКУ".

На экране ОПСАТа вид изменился на каркасную 3D модель "Трего", заключенную в скобки парой мигающих диагональных линий. 

Он переключил очки на бинокулярный режим и увеличил изображение на столько, чтобы можно было разглядеть смутные очертания надпалубных сооружений на фоне неба. Движений на палубе он не заметил. За кормой судна был виден кильватер, вспененный белым винтом. За исключением отличительных огней, повсюду была тьма. Сэм снова увеличил изображение. В трех километрах дальше носа корабля он смог разглядеть темный дым с побережья, а за ним — мерцание огней Вирджинии-Бич.  

"Полмиллиона человек", — подумал он.

 Он выравнивал угол спуска, сверяясь с данными ОПСАТа за 30 метров от кормы "Трего", затем выгнул заднюю часть, поднимая нос "Тетеревятника". Когда он начал планировать и перила кормы прошли под ногами, порыв ветра налетел на "Тетеревятника".

Фишер был отброшен в сторону, оказавшись над водой. Он повернул свое тело. "Тетеревятник" свернул вправо. Он согнул колени, чтобы приготовится к столкновению.  

Удивительно, но столкновение с кормой было не сильным, он приземлился. Плавным движением, он вытянул вверх руку, "выдернул рейку" "Тетеревятника", чтобы свернуть параплан, отсоединил подвесную систему, а затем оттащил его к ближайшей крепительной планке на палубе и пристегнул вытяжным кольцом. Внезапно, справа от себя он услышал рев. Он взглянул вверх как раз вовремя, чтобы увидеть брюхо пролетавшего мимоF-16, сигнальные огни на крыле вспыхивали в темноте. Затем он исчез, поднимаясь вверх и улетая прочь. 

"Меня предупредили? — Сэм удивился. — Или пожелали удачи?"  

Он огляделся, чтобы сориентироваться, постучав по наушнику, сказал:  

— Я на борту.

Затем вытянул "Беретту" и побежал к ближайшей лестнице.

3

 

Достигнув верха лестницы, он опустился на корточки и нырнул за соседний ящик. Прислушиваясь, он бесшумно крался.

Кроме ритмичного гула двигателей "Трего" и хлопанья брезента от ветра, везде было тихо. Он запросил план корабля на экране ОПСАТа. Он находился на главной палубе; капитанский мостик был на носу корабля, в ста двадцати метрах отсюда. Чтобы туда добраться он мог либо нырнуть в трюм и подойти незаметно, либо пробежать напрямик по открытому пространству. Он предпочел бы первый вариант, но время было против него. Он нажал на имплант:

— Скажи мне кое-что, Гримсдоттир: насколько именно горяч тепловой след корабля?

— Ты имеешь в виду, как долго ты можешь оставаться на борту пока не станешь светиться?

— Ага.

— Трудно сказать, но я бы не засиживалась более пятнадцати минут.

— Полезно знать. Конец связи.

Фишер перевел дыхание и побежал.

В очках ночного видения палуба выглядела как плоский лунный ландшафт, нарушаемый редкими грудами ящиков. Он почувствовал себя обнаженным, беззащитным. Этот рывок по открытому пространству шел вразрез с его инстинктами, но, тем не менее, он был необходим.

"Не думай, — командовал он себе. — Беги".

На полпути до мостика, он поднял глаза и увидел темную фигуру, стоящую на входе в коридор мостика. Фигура обернулась и бросилась в люк капитанского мостика.

— У меня компания, — сказал Фишер Ламберту. — Кто-то на мостике.

— Где один, там и остальные.

"Возможно, — подумал Фишер. — А возможно, и нет. Одна из вероятностей — корабль автоматизирован. Если это так, то человек, которого он видел, возможно, присматривает за сохранением работоспособности корабля".

— Сколько осталось времени, Грим? — спросил Фишер.

— Четыре минуты. F-16-тые вылетели в боевой готовности, в ожидании приказа открыть огонь.

Он достиг надстройки, прижался к переборке, и проскользнул внутрь к подножию лестницы. Он посмотрел вверх через рейки, в поиске движения. Никого. Выпрямившись, Сэм начал подниматься, переступая через две ступеньки, и не доходя до верха, опустился на живот, ползком преодолел последние три ступеньки, и высунул голову.

Через открытый люк он увидел мужчину, склонившегося над панелью управления, его лицо было залито молочно-белым светом от экрана лэптопа. Он походил на араба. Внезапно мужчина ударил ладонью по лэптопу и выругался. Из-за воя ветра Фишер не расслышал слов.

Мужчина вновь выругался, и подошел к рулю корабля — на подобии колеса телеги снабженного рукоятками — и наклонился над ним, напряженно, ворча.

Фишер поднялся, прицелился "Береттой", и шагнул в люк.  

— Стоять на месте, адмирал. — Крикнул Фишер.

Мужчина быстро повернул голову. Его глаза были широко раскрыты.

— Не дергайся или умрешь на месте.

Мужчина выпрямился и повернулся лицом к нему.

Фишер сказал:

— Отойди от...

Мужчина резко развернулся к лэптопу.

Фишер выстрелил. Пуля попала туда, куда он хотел — в правое бедро. От удара его крутануло как волчок. Падая, его вытянутая рука зацепила лэптоп, разбивая его о палубу. Со стоном мужчина перевернулся на бок и потянулся к лэптопу.

"Что он..."

Затем Фишер увидел. С боку лэптопа выступала беспроводная сетевая карта. Он был подключен к чему-то для управления.

— Не двигаться! — приказал Фишер.  

Рука мужчины тянулась к клавиатуре. Фишер выстрелил. Как и первая пуля, эта угодила куда надо — прошла через плечо. Он простонал, но по-прежнему продолжал ползти вперед. За исключением его правой руки. Палец мужчины судорожно дернулся и нажал на клавишу "ВВОД".

Сразу же шум двигателей "Трего" изменился. Палуба затряслась под ногами. Раздался голос Гримсдоттир: 

— Фишер, судно только что...

— Ускорилось, я знаю.

Сэм принял моментальное решение. Разочарование того мужчины по поводу рулевого управления подтверждало, что рулевое колесо блокировано. Это оставляло лишь один вариант.

Он побежал.

— Грим, я направляюсь в кормовую часть по внутренней лестнице. Мне нужно знать, сколько осталось времени и быстрые указания, чтобы попасть в машинное отделение.

— Спускайся на три палубы ниже, поверни направо в проход и держи направление к корме.

Проходы "Трего" были темные, за исключением красного освещения от аварийных ламп. На бегу, в боковом зрении Фишера мелькали трубы и кабелепроводы. Он прыгнул через люки, не останавливаясь, выкрикнул:

— Прохожу столовую.

Гримсдоттир ответила:

— Еще два люка, и ты доберешься до перекрестка. Сверни налево. Машинное отделение находится в средней части судна, в дальней части прохода.

— Время?

— Одна минута, двадцать секунд.

Он достиг коридора, ведущего в машинное отделение, и с заносом остановился. У него был план, однако сработает ли он, Фишер не знал. Так как на всех судах, машинные отделения наиболее уязвимы к огню, поэтому Фишеру было несложно найти шкаф со шлангом. Он рывком открыл шкафчик и выдернул крепежный рычаг. Шланг вместе с барабаном упал на пол. Прозвучал голос Ламберта:

— Одна минута, Фишер. F-16-тые будут целиться в машинное отделение.

"Конечно, будут, — подумал Фишер. — Не то место, не то время, но другого варианта нет".

Каждый "Фалкон" выстрелит парой ракет AGM-65 "Мэверик". Смертельно точный и быстрый "Мэверик" оснащен ста тридцатью пятью килограммовой осколочно-фугасной боеголовкой.

Выведут ли из строя либо потопят, в любом случае, "Трего" будет остановлен.

"Хорошо, что я ничего не почувствую", — утешал себя Фишер.

Он выхватил нож, размотал шланг и отрезал его у основания. На одну руку намотал конец с патрубком, другую руку Фишер использовал, чтобы отпереть люк в машинное отделение. Он выбил его и ворвался внутрь.

Грохот двигателей и тепла нахлынули словно волна. Он прищурился, пригнул голову и, спотыкаясь, направился вперед. Пар клубился вокруг него. Помещение было местом пересечения поручней, переходных мостиков и труб.

 — Сорок пять секунд, Фишер.

— Я работаю над этим, — ответил он, скрипя зубами.

К счастью, планировка машинного отделения на "Трего" не сильно отличалась от большинства кораблей.

Он прошел в центр комнаты, посмотрел на огромное устройство — две формы размером с автомобиль, вдоль главного переходного мостика. Двигатели. Глядя под ноги, он пробежал по мостику между двигателями пока не увидел искры от вращающегося металла.

"Вот".

Он опустился на колени.

— Тридцать секунд...

Он отогнул решетки на мостике, чтобы показался редуктор — приводной вал, который передает энергию винтам. Зубцы редуктора, вращаясь на полной скорости, имели размытое очертание. Фишер знал, что, если это сработает — результат будет мгновенным. А если нет... Он собрал шланг возле коленей и протолкнул его через решетку.

 

4

 

ФОРТ-МИД, МЭРИЛЕНД

 

Агентство Национальной Безопасности находится в восьми километрах от города Лорен, штат Мэриленд в пределах границы военного поста, названного в честь генерала Джорджа Гордона Мида после Гражданской войны. Некогда учебный лагерь и лагерь для военнопленных в ходе Второй мировой войны, с 50-х Форт-Мид стал известным как штаб-квартира наиболее развитых и секретных разведывательных организаций на земле. Изначально созданное для командования всеми видами радиотехнической разведки АНБ может совершать, а иногда и совершает перехват и анализ всех форм связи, известных человечеству: от сигналов мобильных телефонов и электронных сообщений до микроволновых излучений и чрезвычайно низкочастотных передач от подводных лодок, находящихся на глубинах в сотни метров.

В попытке построить мост через пропасть между просто сбором оперативной информации и действием на ее основе, АНБ, руководствуясь особой президентской хартией, сформировало "Третий Эшелон", собственный внутренний отдел по тайным операциям. Оперативников "Третьего Эшелона", именуемых "Splinter Cell’s", завербовывали из подразделений сил специального назначения ВМС, сухопутных войск, корпуса морской пехоты и ВВС, затем из них делали оперативников-одиночек, мужчин и женщин, способных не только работать по одному во враждебной среде, но и не оставлять за собой следов присутствия.

Стремительное введение Фишером пожарного шланга в редуктор "Трего" имело незамедлительный результат.

Со звуком, напоминающим удар хлыста и застегивание увесистой молнии, все пятнадцать метров шланга исчезли в помосте в мгновение ока. Фишер отпрыгнул и свернулся клубком.

Двигатели заскрежетали. Помост задрожал. Черный дым вырвался сквозь решетку через тридцать секунд после залпа гудений и ударов, во время которых редуктор разорвал себя на части. Шрапнель просвистела вокруг машинного отделения, отскакивая от переборок и перил и пробивая отверстия в трубах. Заревел сигнал тревоги.

И вдруг все закончилось. Через медленно, рассеивающийся дым Сэм увидел тлеющие остатки пожарного шланга, обернутого вокруг искаженного вала. Он узнал слабо звучащий голос в его подкожном наушнике. Это был Ламберт.

— Фишер... Фишер, ты...  

— Я здесь.

— Чтобы ты не сделал, это сработало. "Трего" замедляется, собирается остановиться.

— Я чертовски на это надеюсь. Теперь дай пилотам отбой, пока они не приставили мне ракету к глотке.

Сейчас, четыре часа спустя, в Ситуационной комнате "Третьего Эшелона", сидя под тусклым освещением, которое падало на полированный стол из тикового дерева, Фишер ерзал в кресле, пытаясь не задеть массу синяков, полученные на борту "Трего".

Ничего не помогало, даже обильные дозы "Ибупрофена". Кроме того, он сказал себе, что если выбирать, то он в любой день предпочел бы синяки, вместо шрапнели или горящих кусков шланга. Старость не радость, но быть трупом, хуже.

Первое поручение Ламберта, после ухода с судна "Трего", это вызвать "Подразделение Химической Защиты", которое располагалось на Абердинском полигоне в штате Мэриленд. "ПХЗ" — Подразделение Военного Института по медицинским исследованиям, специализирующиеся на дегазации и обработке биологических, химических и радиологических воздействий. Фишер прошел через ряд обеззараживающих душей, затем его шпыняли туда-сюда, чтобы пройти через ряд соответствующих врачей, и все это длилось до тех пор, пока не прозвучало:

— Объект очищен от контаминантов.

— Где они держат "Трего"? — спросил он Ламберта.

— Оно было отбуксировано к охраняемой верфи в Норфолке.

Ламберт направил пульт дистанционного управления к одному из полудюжины плазменных экранов, выстроенных в ряд на стенах Ситуационной комнаты. Появилось спутниковое изображение Норфолкской верфи.

"Трего" было легко заметить. Его тянули портовым буксиром, а с флангов сопровождали три фрегата ВМС и эсминец класса "Арли Бёрк".

— Как мы уже говорили, они готовят сухой док для "НЭСТ"[4] команды. — Сказал Ламберт, ссылаясь на "Отдел Чрезвычайных Ситуаций в Области Атомной Энергетики" из подразделения Министерства Энергетики. — Перед тем, как следователи ФБР попадут на судно "Трего", команда "НЭСТ" должна определить источник и уровень радиоактивности судна. К счастью, опасных утечек корпуса судна до сих пор выявлено не было, и было бы иначе, если бы корабль сел на мель.

— А наш заключенный и его лэптоп?

Перед посадкой на вертолет "Черный Ястреб", который отправил Ламберт, Фишер прихватил с собой лэптоп и затем закинул на плечо единственного члена экипажа "Трего".  Порой заключенные лучше трупов.

— Грим работает с лэптопом. Какой бы код он ни ввел помимо установки двигателей на максимальную скорость. Это тоже зашифровано на жестком диске.

— Ага, он выглядел слегка непреклонным. Он в больнице?

Ламберт кивнул:

— Выкарабкается.

— Хорошо, — сказал Фишер, делая глоток кофе.

Он поморщился и неодобрительно глянул в кружку.

— Кто его делал?

— Я, большое спасибо, — ответил голос. Уиллльям Реддинг, доверенное лицо Фишера и полевой оператор, вошел в дверь. В очках с роговой оправой, телогрейке и с чехлом для ручек в кармане, Реддинг был книжным червем самого высокого уровня с практически фанатичным вниманием к планировке и деталям. Как бы ни раздражала его сосредоточенность, Фишер и представить себе не мог, что отправляется на задание без Реддинга, прикрывающего тылы.

— Кстати, — сказал Реддинг, — звонили ботаны из "ДАРПА". Они интересуются, что ты сделал с "Тетеревятником".

Фишер сказал:

— Погоди-ка: ты называешь людей из "ДАРПА" ботанами?

Ламберт усмехнулся себе под нос. Реддинг не понимал его чувства юмора.

— Я — гик, Сэм. Они — ботаны. Это большая разница.

— Тогда приношу свои извинения.

— "Тетеревятник".

— В безопасности в комнате для снаряжения.

— А его состояние?

— Трудно сказать, учитывая, как мало от него осталось.

Глаза Реддинга сузились.

— Не понял?

— Была перестрелка...

— Не понял?

— Шутка. Расслабься, он как новенький.  

Реддинг уже направлялся к двери. Он остановился на пороге, находясь в нерешительности, обернулся.

— Сэм?

— Да?

— Рад, что ты цел.

Гримсдоттир пришла через двадцать минут. Родившись в Исландии, Анна была высокой и превосходно сложенной, со скулами модели и короткими, каштановыми волосами — как подозревал Фишер, это больше было связано с функциональностью, чем с модой. Анна была практичной. Беспокоиться о том, что у нее плохая или хорошая прическа, было для нее не главным.

— С возвращением, Сэм. Не похоже, чтобы ты светился от радиации.

— Еще не вечер.

— Я разговаривала с врачами в Абердине. Они подтвердили, что все, чтобы не перевозил "Трего", тебе не стоит беспокоиться об облучении.

Она подошла к ближайшему компьютеру и нажала несколько клавиш. На экране лэптопа появилась 3D модель в форме летающей тарелки, которая, как полагал Фишер был жестким диском с "Трего". Диск был разбит на неравные доли, обведенные красным, зеленым и желтым.

Гримсдоттир сказала:

— Ладно, какие новости вы хотите услышать первыми: хорошие или плохие?

— Плохие новости, — сказал Ламберт.

— Все красные секторы с данными, которые вы видите, были стерты начисто программой самоуничтожения. Их нет и точка. Никак не вернуть.

— Что-то многовато красного, — сказал Фишер.

— Около восьмидесяти процентов. Зеленые сектора можно извлечь; желтые — сомнительные.

— А хорошие новости? — сказал Ламберт.

— Возможно, я могу рассказать, кто написал программу самоуничтожения.

— Каким образом?

— У большинства программистов есть свои подписи — то, как они блокируют код, обрабатывают синтаксис, записывают комментарии... И все в таком роде. Иногда такие вещи различаются, как и почерк. И я могу сказать: кто бы ни написал программу код очень сложный; его написание — уникально   . Это может занять несколько...  

Внезапно слабый сигнал тревоги послышался из громкоговорителей. В унисон все мониторы компьютеров начали мигать, на экранах появился большой красный восклицательный знак.

— Боже мой, — прошептала Гримсдоттир, глядя на экран.

— Что? — спросил Ламберт. — Что происходит?

— Вирус только что прошел наш брандмауэр. Он атакует центральный компьютер!

<