Ты все поймешь без лишних слов.

Посмотришь на снеговиков.

 

Ну, разве мог он отказать?

Хоть сердце билось часто-часто.

 

– Пошли, – она ему сказала, -

Увидишь: все не так ужасно.

 

За пазуху Мурзилка влез,

Зажмурился. Уснул от страха.

Спал крепко, но во сне ловил

Морозный незнакомый запах,

 

Ещё листвы сырой, травы.

Открыл глаза:

 

– Джанет, где мы?

 

– Мы в парке. Ты сиди – дыши.

Смотри, вот новую снегурку

Из снега лепят малыши.

 

На санках вниз, съезжают с горки,

А рядом лыжники. А вот,

Каток залили за пригорком.

Пойдем, посмотрим, что за лёд.

 

Сверкают искрами снежинки,

Гремит мелодия сквозь смех.

 

– О! Это Косы Вероники.

Ждёт эту девушку успех.

 

– Я ее знаю. Но откуда?

Ах, девушка с танцпола. Чудно!

Опять смеётся звоном чистым,

Ну а лицом почти артистка.

 

Так это наша Вероника?

 

– Она.

 

– И как мне ей сказать:

 

«Скажите мне, а не могли бы,

Вы мне помочь поколдовать?

Без вас я ноль. А вот мой кот.

Он в гости вас к себе зовет.

 

Как вы посмотрите на то?

А может нам начать с лото?

 

– Не суетись, Джанет, не стоит.

Я это помогу устроить.

Пойди и просто подружись.

На звезды неба положись.

 

Совсем забыл я с этой дружбой.

Вам разгадать загадку нужно.

Но лишь двоим. Одна, не в силах

Узнать, что там далече было.

 

Жил царь и честным был с народом.

Не покривил своей душой.

Но стало Сказке так угодно,

Что вот, немножко неживой.

 

Но и не мертвый. Просто камень.

Стал камнем каменным и всё.

И город, и вокруг, и царство… -

Окаменело все быльё.

 

То дар завистника-злодея.

Сейчас никто так не умеет.

А раньше, если что не так,

За магию хватался всяк.

 

И оттого она в запрете,

Что горя много принесла.

Представь себе: страна исчезла,

А ведь она «жила-была».

 

– А почему сейчас ей время?

 

– Ну-у-у, скажем, если артефакт,

Разрушат, то исчезнет племя.

Вот как-то, всё, примерно так.

 

Вам с Вероникой нужно эту

Страну из камня оживить.

А то её возможно скоро,

Бульдозером сумеют срыть.

 

А разметают всех по свету,

Потом не склеится в одно.

Для этого вам с Вероникой

Доверие Небес дано.

 

И спрос по мере ваших сил

(Как я все это позабыл?).

 

Соперников у вас не будет.

Никто не будет вам мешать.

Но, время… Время строго судит.

Отсчет пошёл. Не стоит ждать.

 

Рассказ Кота»

 

Там, за морями, за лесами,

За тридевять пустых земель,

Жила страна, лихим – чужая.

Для доброго – открыта дверь.

 

Народ страны не ведал горя,

Не знал нужды, радушно жил.

Властитель был мужчина мудрый,

Красивчиком завидным слыл.

 

На женщин не растратил силы,

Был стоек, как никто другой.

Всё потому, что обвенчался,

Как думал, со своей страной.

 

Народу был отцом прекрасным,

И всем жилось тепло и ясно.

А звали, пусть, его… – Гвидон.

Гвидон Абрамыч Еремеев.

 

(мне эта нравится затея)))

 

Но женщин было очень много,

В стране, и даже при дворе.

Одолевали, как умели.

«Как это надоело мне», -

Всё чаще говорил Гвидон.

 

Своей «министру просвещенья»,

Он вовсе не придал значенья.

Ведь женщина министр – «он».

И у Природы нет названья,

Для женщины в звании мужском.

 

Гвидон был поглощен страною,

Проглочен ей, но счастлив был.

Ему и странным не казалось,

Что в жизни он не долюбил.

 

Казались суетою, вздохи,

Души признанья, страсти, охи.

Он знал о них. И удивлялся,

Как сам туда не погружался.

 

В пучину всех любовных дел.

И даже больше: не хотел.

 

Но если, для него на этом

Кончались размышленья все,

То у министра в женской юбке,

Не стало сил совсем уже.

 

Уж очень был хорош Гвидон.

И на погляд, и сердцем Светел.

И сто уловок разных чар,

Которые нашла на свете,

Она испробовала, чтоб…

Но все: «что по лбу, что об лоб».

 

Гвидон был просто непреклонен,

Её затей не замечал.

Он каждую вторую среду,

Её приветливо встречал,

 

Всё слушал: новости науки,

Проблемы школ, вселенной звуки.

Да только за черту – «ни-ни».

Все завершалося дверьми.

 

Не дверью, в, заседаний, зал.

А дверью в сердце. «Кончен бал».

 

Министр,

Вначале удивляла нарядами.

Не замечал.

 

Потом намёками, и много.

Не слышал. И не отличал

Намёки от обычной речи.

 

Затем она решила, женским,

Пойти проверенным путём:

Через желудок, сразу в сердце!

Царю все было нипочём.

 

Он пироги с капустой ел,

Ел запеканки, кулебяки,

Хвалил, министров угощал,

Но и всего. Да только враки,

 

Змеёю гадкой поползли.

И раз Министру донесли,

Что очень уж она хлопочет,

За стол обеденный царя.

 

Что умники предполагают,

Что, очень может быть и зря.

 

Что норовят из министерства

Её тихонечко убрать,

А чтоб не очень обижалась,

Шеф-поваром царя назвать.

 

(пускай, де, знает свое место.

Не стоит мужикам мешать.)

 

Вот это да! Позор позоров.

Слетела будто пелена с влюбленных глаз,

И гневной злобой, кровь

В сердце добром налилась.

 

«Я ль не министр просвещенья?