История создания датчика движения: Первый прибор для обнаружения движения был изобретен немецким физиком Генрихом Герцем...
Наброски и зарисовки растений, плодов, цветов: Освоить конструктивное построение структуры дерева через зарисовки отдельных деревьев, группы деревьев...
Топ:
Техника безопасности при работе на пароконвектомате: К обслуживанию пароконвектомата допускаются лица, прошедшие технический минимум по эксплуатации оборудования...
Комплексной системы оценки состояния охраны труда на производственном объекте (КСОТ-П): Цели и задачи Комплексной системы оценки состояния охраны труда и определению факторов рисков по охране труда...
Интересное:
Уполаживание и террасирование склонов: Если глубина оврага более 5 м необходимо устройство берм. Варианты использования оврагов для градостроительных целей...
Как мы говорим и как мы слушаем: общение можно сравнить с огромным зонтиком, под которым скрыто все...
Наиболее распространенные виды рака: Раковая опухоль — это самостоятельное новообразование, которое может возникнуть и от повышенного давления...
Дисциплины:
2021-01-30 | 61 |
5.00
из
|
Заказать работу |
В строчках ставлю маячки,
Чтобы их заметить сразу.
Твоему, товарищ, глазу
Вовсе не нужны очки.
И не нужен яндекс-гугл.
Нужен зренья общий угол -
Приблизительный - чёрт с ним! -
Взгляд из общей дальней дали,
Где когда-то мы дышали
Вместе воздухом одним.
Из одной мы точки сборки
Все катились в санках с горки.
Остальное – ерунда.
Даже возраст – не помеха.
Важно лишь, откуда ехал
И приехал ты куда.
баллада о старике с вороной
Крещенский огненный мороз
Мир заморозил вдрызг
И к небу намертво примёрз
Луны холодный диск.
Вот дом, построенный… но кем?
Неважно... и когда?
Со стороны он мёртв и нем.
Зайдёшь ли ты сюда?
Глухая ночь, игра свечей
И странный индивид –
Старик с вороной на плече -
У зеркала стоит.
Он смотрит в зеркало, и он
растерян, потрясён:
"Да кто же тут отображён?
Я сплю и вижу сон!
Свет-Зеркало, скажи, ответь:
Ужели это я?
Когда ж успела пролететь
Вся жизнь, вся жизнь моя?
Роскошен я и молод был,
Как заболоцкий волк,
Вполне здоров, в общенье - мил,
И в дамах знал я толк.
Я потерял победам счёт, –
Моя Ворона мне
Их приносила на плечо.
Но что теперь оне?
Что, что в итоге? Я – старик!" –
Он вскрикнул... А потом –
Ворона каркнула и вмиг
Исчезла за окном.
А вместе с ней - душа в полёт
Отправилась туда,
Откуда к нам уж не придёт
Никто и никогда.
Прошли года, потом - века.
Тот дом стоит ничей.
Живёт в нём призрак Старика
С Вороной на плече.
И если ты найдёшь тот дом –
В него не заходи.
А если и зайдёшь - то в нём
В Зерцало не гляди.
***
В общем-то, я человек нелюдимый.
По телефону беседую с Димой
Без телефона веду диалог
С Аней и с Олей, с Андреем, Наташей
Кто - в мире лучшем, а кто ещё - в нашем
Так ли уж важно?
Огромный поток,
Всех нас несёт и то дальше, то ближе
Все мы друг к другу опять, вот, гляди же –
Время распалось, достанешь рукой
Руку когда-то умершего друга
Скажешь с улыбкой ему, без испуга
Где пропадали вы, мой дорогой?
Где пропадалось и как умиралось,
как забывалось, и как возвращалось?
Здорово, всё - таки встретиться, да?
Плавится воздух дрожащий в июле
Ветры горячие тучу надули
Что развивается, как борода
Бога
***
У берегов блистательного Понта
На пустыре, под жарким южным солнцем
Среди камней, растительности жидкой
Солёный воздух жадно я вдыхал.
Вот это счастье на меня свалилось
Мне скоро сорок, я забыл и думать
О море, кораблях и южных странах
Они же, оказалось – существуют
Имеют цвет и запах. Плоть и кровь.
На камушке сижу. Была ограда
Когда-то здесь. Ещё при древних греках.
И сад шумел и гроздья винограда
На солнце зрели. Понт - остался Понтом,
Пейзаж - всё тот же, как при древних греках,
Лишь греков нет – их сдуло ветром в Лету
И варвары живут на побережье.
1 сентября
Первое число. Водораздел.
В осень погрузившись по колено
Парк под утро взмок и пропотел
Море взбаламучено и пенно.
И цикады нынче – ни гу-гу,
Только моря шум. А у откоса
Россыпью сидят на берегу
Чайки, словно бывшие матросы
Мокрые, нахохленные – в ряд,
От камней почти неотличимы.
Облака укутали закат
Пеленой, как сероватым дымом.
Опустел, недавно людный, пляж,
И земля красна, и воздух влажен.
И привычный крымский наш пейзаж
Марсианским сделался пейзажем.
Жираф
Кто это с умною мордой
Важный, как будто бы граф?
Это красивый и гордый
Весь элегантный – Жираф.
Он выше подъёмного крана
Но, до чего ж хороши
Гибкость и грация стана
И благородство души
***
Я курю на закате, твердя: «хорошо, хорошо…
Что ушло - то ушло…» - и цитирую вслух Мандельштама:
«На вершок бы мне синего моря, на игольное только ушко» …
Вот тот вид... вот - тот Понт. Наслаждается глаз панорамой,
Убегающей вдаль… яхты, словно ресницы в глазах.
Сколько их ни считай – непременно собьешься со счета.
Паруса, паруса, паруса, паруса, паруса.
Муравей непонятных времен, ты не знаешь про жизнь ни аза,
Оказавшись, под осень, на пыльной окраине мира,
Славной рыбой и тем, что тут родина Х. Велимира,
И Кремлём белокаменным,
Где побывали и Мнишек, и Разин,
Знавшим бунты – казаков, стрельцов
И расправы, над ними, и казни,
С Колокольней, стремящейся - в неба открытое нёбо:
С многоглавым собором, воздушным, как пышная сдоба,
Набродившийся вдоволь, по улицам узким, под вечер,
Ты подумай о том, как тебя занесло в Междуречье?
Вот, стоишь, обалдевший, как раз, посредине Кремля.
А от мыслей и видов – из-под ног уплывает земля.
Солнце, плавясь, садится. Закат раскровавился раной.
И подъёмные краны, вдоль Волги торчат, что твои пеликаны.
Нет, скорей - птеродактили, вымершие гиганты.
На их фоне, на фоне строений кремлевских, сам ты –
За проемом окна.
Вот и кончилось лето.
Сплошь на Запад - с Востока
Здесь, на Белом Ильмене - потерял я, купаясь, кольцо,
будто сдернули с пальца служители местной таможни
Жаль кольца моего, но его не отыщешь концов -
мимо духов реки проскочить просто так невозможно
Но в обмен получил — не крючок даже я — целый крюк
древний, ржавый, но грозный, потерянный кем-то когда-то
баш на баш, так сказать — всё якши? Ты доволен, мой друг?
Все мы что-то теряем внезапно, легко, без возврата
Впрочем, я не в накладе — ведь я получил тут привет
Абдуллы ли, Ивана, Василия, иль Джанебека
кто тут жил до меня лет за сто, иль за тысячи лет
и забрасывал снасти в кишащую рыбою реку
Злое солнце хазарское землю ордынскую жжёт
глушь российско-татарская в мареве, словно в тумане
Тихо варится жизнь, совершая свой круговорот
как тройная уха в перегретом истории чане
Ночь в поезде
И слова – то, какие, всё: Астрахань, да Баскунчак...
А куда мы, потом?
Почему, обязательно - в ад?
Степь и небо слились, за окном.
Которого мы выпили немало
Перегар – на три версты,
Это ж – осень.
Дышишь, дышишь, дышишь ты –
Крышу сносит.
И припомнить нелегко,
Надышавшись этим ядом:
Лето то ли - далеко,
То ли – рядом.
**
Дрожащими руками брадобрей.
И время предъявляет свой расчет:
Кошмары по ночам, а поутру
Уже темнеет рано, и уже
За той стеной – ребёнок,
Старуха – за другой.
Свободы слой так тонок,
И где найти покой,
Когда мертвеют души,
И, чтоб ты не сказал,
Все стен услышат уши,
Увидят стен глаза?
И с Эросом не очень,
И с дЕньгами – никак,
И сам ты, между прочим
Лишь недобитый враг,
Застрявший, словно муха
В углу, под потолком.
Проклятая старуха
Крадётся пауком,
Чьи лапки так проворны
И так усы страшны
…ты как в колодец чёрный
Летишь в кошмары - сны.
У самого порога
Верстою до небес
Торчит, чернея, Гоголь.
Нет, Пушкин. Или – бес?
В пространстве безъязыком,
В борьбе само с собой
Исходит время криком,
Проигрывая бой
***
Как бабка лет примерно ста,
Одышлива, толста,
Скользит ворона по пруду,
По новенькому льду.
«Гляди, гляди, не упади,
А то сломаешь что-нибудь»
Ворона с видом попадьи
Кряхтит и продолжает путь
По лёд покрывшему снежку
По шагу, по шажку.
Всегда боюсь я за старух:
На вид она бодра,
А упадёт – сломает вдруг
Как шейку-то бедра!
Башку сломя, спешишь куда?
Нелепая ворона!
К воротам Страшного Суда
Спешить нам нет резона!
Ворона мне: «Отвянь».
Ну, ладно, - я ей отвечал, -
Скажи, ворона, лишь:
Тебе Создатель крылья дал.
Почто ты не летишь,
Не оторвёшься от земли?
Ворона: «Отвали».
Не получился разговор.
И так себе стишок.
Я замечаю с давних пор,
Что мне нехорошо;
Предпочитаю тихий ход;
Не рвусь я к небесам;
Бескрылый, в общем, обормот,
Увы, увы, я сам.
**
Со мною вот что происходит:
Я чувствую, как жизнь проходит.
Со всеми то же происходит
Примерно, тоже происходит.
И что потом произойдёт,
Известно тоже: Смерть приходит,
Берёт за ручку и уводит,
Туда, туда, где леший бродит,
«Ну, говорит - шагай вперёд,
А что тебя там дальше ждёт,
Скоро сам узнаешь»
Пустота
Меня за горло душит немота
И всё – не то. И жизнь сама – не та.
И либо я внутри совсем пустой
Подобие иссохшего колодца,
Сопротивляясь этой немоте,
По прошествии годов
К встрече этой я готов.
Девяносто третий год,
Молод я, спесив и горд.
У меня была жена,
И красива, и нежна,
Я жену не то, чтоб бросил,
Просто бросился опять –
Ту Москву я покорять,
Жизни вывернув сустав,
Впрочем, что гадать теперь?
Нет находок без потерь.
Так в преддверии весны
Я остался без жены
И ушел в глухой запой,
И читал, что под рукой
Оказалось. Книги, книги…
Хармс, Олейников и Пригов,
Бродский. И совсем был нов
Некто Саша Соколов.
Книжка желтая, как осень,
И потёртая слегка,
Что купил я, тыщ за восемь,
На Калининском с лотка.
Кто-то сдал её, наверно,
Когда лопаются нервы
И похмелье душит нас.
В общем, бес его попутал
До того тому «кому-то»
Кто-то надпись сделал в ней:
«Живи – долго. Много – пей»
Водка – пиво - димедро…
Ночь. Пустой вагон метро.
Я один в вагоне том
Мчусь по жизни напролом
В темноту и пустоту
И читаю книгу ту.
И мелькают на страницах
Вереницей – тени, лица
Обитателей романа,
Пропадающих и пьяных.
Кто я им? Кто мне – они,
Эти призрачные братцы?
Мы сроднились в эти дни,
Чтобы после разбежаться…
2
Был у них поэт – Запойный.
Он, поди, давно покойник
Он покинул свой Валдай
И попал… конечно, в рай?
Или в ад? – не знаю я!
Мне, ей-Богу, неизвестно,
Как зовётся это место –
Место Инобытия!
Непосильная задача
Это место обозначить.
Воли нет там. Нет покоя.
(Если там и есть покой.
То совсем - совсем другой).
Пейзаж - почти как наш,
Зазеркалье это будто.
Тонет в сумерках пейзаж.
То ли вечер, то ли утро…?
Нет, скорее, всё же вечер…
Зимний вечер. Но не суть…
Что гадать? - В запасе – вечность!
Разберёшься как-нибудь,
Коль попал сюда надолго…
И, встречая твой приход,
Тень собаки… или волка….
Я в Тартаре, на вечном ПМЖ
(Прости за каламбур, мой друг, но в общем,
Мы пребываем? На такой удел
Уже не ропщем;
Нас окружают образы вещей
Иваюсь около костра
Собаковолки воют на луну.
Ну-ну.
И по ветру развеется зола,
Забытый вами, я забуду вас.
Из окон собственного дворца
Тому кузнечику, который
Мне ящик отворил пандоры.
И крылья расправил свои,
И сам себе путь обозначил –
Лови тут его – не лови.
Ну, что же… попрыгали, что ли?
Ведь май наступил, тёплый май!
На волю – по лесу, по полю
И к Черному морю – давай!
Да здравствуют бублики с маком!
И йогурт сладчайший с утра!
В дорогу опять нам пора.
Нас ждут поезда и вокзалы,
И солнце, и ливень, и град.
Потом ты вернёшься усталый,
На берегу морском – Платон
А впереди - вода
Кого зовёт Платон? А он
Зовёт к себе кита.
Что б водрузиться на кита
И после, во всю прыть
На нём, неведомо куда
По черноморю плыть.
Крымское время
Развалясь на ложе
Каменном, нагретом,
Впитываешь кожей
Счастье жизни летом.
Волн гремят раскаты,
И безлюден брег,
Чувствуешь себя ты
Здесь, как древний грек,
Бросивший Элладу…
Повидавший виды…
Зелень винограда…
Дикая Таврида…
Чайки да цикады,
Да тягучий зной,
Облаков громады
В небе над тобой
Движутся всей массой,
Грудою, гуртом…
К нулевому часу
В веке нулевом
***
Впервые увидел дельфина -
Внезапно он в море возник
И мне показал свою спину
И режущий волны плавник
Закат догорал, багровело
Высокое небо над нами.
Ходило упругое тело
Дельфинее, в море, кругами
Дельфин редкий гость тут и значит
Изящный, стремительный весь,
Он сам – как посланник удачи
Несущий мне добрую весть
***
Умер знакомый, приятель. Несколько лет, как-то так
Мы не общались почти, всё нам некогда было…
Жил по соседству. В общаге, где вечный бардак.
Только, пожалуй, уж лучше бардак, чем могила.
Был одинок он. Болел, говорят, тяжело.
Зная о том, что его уже сильно накрыло
Думал я «надо бы, в гости зайти…». Но, увы, не зашёл.
Ну а теперь – уже поздно о том. Переехал от нас он. Могила.
Глупо – не глупо, - а стал уж давно примерять
Каждую смерть своих старых и новых знакомцев
Я на себя... И теперь примеряю опять…
День – ослепительный, летний, пропитанный северным солнцем
Как он прозрачен, как свеж он, и как он хорош!
Но ощущаю, затылком, как смерть подбирается с тыла.
Хочется верить, что ты никогда не умрёшь.
Всё, что угодно – всё лучше, чем смерть и могила
Памяти одного персонажа (К.К.)
И жид, и алкоголик –
Аж два угодья в нём.
Смешной, порой до колик,
Нелепейшим враньём
О том, как по европам
Он ездит каждый год,
О том, как жадно, скопом
К нему льнёт женский род.
Слоняясь в центре утром,
Дрожа с похмелья, аж
Довлатовский как будто
Забавный персонаж,
Он говорил, картавя:
«Старик! Дай два рубля!
Я в казино оставил
Вчера три тыщи, бля!
А помнишь, как когда-то
пара -пара-папам…?
Ну, нахер нам Саратов!?
В столице место нам!»
Про мощную карьеру
В издательствах Москвы
Он тоже врал не в меру,
Увы, увы, увы.
Он был изрядным плутом
И иногда – шутом.
Бухал - и почему-то
Скопытился потом
В неполных 38
А может - 37.
Приходит смерть - и косит
И наступает темь.
Прощай же, друг мой Кира,
Увидимся – не здесь.
Пуста твоя квартира.
Ты был, да вышел весь.
Лети себе на небо,
Сжигая все мосты,
При всех грехах ведь - не был
Жлобом, по жизни ты
***
Я не люблю поминок, похорон
Я свадеб не люблю. Их суеты
Чудесная кончается когда-то
Кругом такие милые ребята! –
Как деловая колбаса
Лиса гордилась мехом
И рассуждала за глаза,
О прочих всех – со смехом;
«Сравниться кто красой, с лисой»!? –
Презрительно и гордо,
Считала весь народ лесной –
Зверьём второго сорта.
Была недоброй та лиса,
А стала – доброй шубой.
А мы, хоть и невелики,
Но радостно трём лапки:
Живые! – Не воротники,
Не варежки, не шапки
***
С утра опять больная голова
Не видя впереди себя не зги
К развязке?
***
Слов в языке - словно звёзд – не счесть
Слово – бывает, как Дар, как Весть
Молния - Слово, Слово – Удар-под дых
Слово – как Песня, или, хотя бы – Стих
Слово способно путь осветить, согреть
Жизнь вернуть, или направить в Смерть
Слово – бывает, как шум, как лязг, как скрип
Звон колокольный, или скрипичный всхлип
А у меня кончились все слова
Пуста голова, да и душа едва
Теплится в теле, сжалась комком внутри
Словно фонарь, тусклым огнём горит
Может быть – старость, может, немея, так
Души нисходят, свет потеряв, во мрак
Памяти Димы Чёрного Лукича
Опять сквозняк, ещё одна прореха…
Нелепо и не нужно это всё.
Когда ударили морозы
Когда сковало сердце льдом
Когда все наши слёзы, позы
Мы испугались этой стужи
И растеряли гордый вид.
Над нами Ужас Чёрный кружит
И Ужас с нами говорит
***
Валом валит снег
Хоть готовь Ковчег
Что бы уплыть на нем
Нам с тобою, вдвоём
Да нет тебя. Вот беда.
Кругом же – одна вода
Мировой океан.
Сам себе - капитан
Штурман я и матрос,
Кстати, и - пассажир
Радист, подающий СОС
В абсолютно пустой эфир
тает и тает звук
и никого вокруг
***
Ночь в русском городе на севере. Зима.
Желтеют фонари и снег под ними
на улицах безлюдно, как в пустыне
и не окошка не горит в домах
Всё словно вымерло. А ты один и мал
Настолько мал - в огромном мире ночью
что ты не можешь спать, не зная точно
Ни кто ты есть, ни как сюда попал
***
Опять, об Пушкина!
Прибежали в избу дети
Смотрят, смотрят в потолок
Там луна и звёзды светят
Крыша – небо. В Небе – Бог.
Удивились «что такое?
«Вот из ит и вас ис дас»?
«Здравствуй, племя молодое»
Раздаётся громкий Глас.
Проходите, дети, в хату
Проходите все, гуртом
Вы, конечно, виноваты
Что про свой забыли дом
Но вернуться вам не поздно
Чай замёрзли, по пути?
На дворе сейчас морозно
Очень холодно, поди?
что в дверях стоите, ну же!
как чужие! что за вид?
В дом входите с лютой стужи
Дом согреет, оживит.
Но детишки у порога
Жмутся, мнутся, егозя.
Разве можно верить в Бога
В наше время? Нет, нельзя.
Тут опомнились ребята
Дружно бросились назад.
И стоит пустая хата
А за дверью хаты – ад.
Вьются бесы рой за роем
Дети в страхе, но твердят
«мы глаза сейчас закроем
Всё исчезнет. Нас простят.
Нас простят. И нас отпустят
И вручат нам калачи».
Бог же с неба смотрит с грустью
Боже, Боже, не молчи!
****
Вечером, в марте, в неуютной стране России
Снег, днём - белый, после - розовый, после - синий
Быстро на запад уходит, сгорая, солнце
Поздний мороз от ног - по спине крадётся
Ускоряя твой шаг, отвлекая от мыслей лишних
И быстрей и быстрей, как стрела, в темноте летишь ты.
Что бы спрятаться в доме и согреться горячим чаем.
В этом климате диком живём мы и всё крепчаем.
Да не только климат тебя из себя выводит
С ним-то как-то уже по- притёрлись, сроднились, вроде
Хуже то, что война не кончается и в этих войнах
Много способов есть отличиться, но нет достойных
Способов, среди них, одержать хоть одну победу
Не поддавшись, при этом, угару, гордыне, бреду
Одно средство защиты – брезгливость, но и с этим средством
От войны не уехать, не спрятаться и не деться.
Она, сука влезает, без мыла, в любые дыры
И врастает в нас так, что порою, её не вырвать
И самому, увязнув, не вырваться из трясины
Все участники в этом, как -будто, почти едины
Эх. Пошло все на… Изучаю глобус.
Пусть уехал хороший, как нам говорят, автобу c
Есть ещё местов в автобусах, что не хуже
Отраженных в небе, как в разноцветной луже
***
Мне снится: ветер, звери, птицы
и листья шепчут, замирая
«Попей, попей, попей водицы
там — мёртвая, а там - живая
Не ошибиться б ненароком
не промахнуться бы случайно
но яркий свет сплошным потоком
за дверью, за которой тайна
***
в мозгу дурацкая идея
который день уже блуждает
что я - не я, что не в себе я
и окружает жизнь чужая
меня, того, кто в чьём-то теле
живёт и дышит, на пределе
А где я сам-то? Я – пропащий
«Да вот же я!» - ещё орущий
в какой- то несусветной чаще
в ветхозаветной некой куще
1
Пиши, пиши, скреби пером,
Пусть расшифруют всё потом
Те, кто придут за нами вслед
Через сто тысяч лет.
Не жди, что здесь тебя поймут,
Что кто-то тут оценит труд,
Твой труд над рифмою простой,
Твой выстрел холостой…
Ты разобрался, наконец,
Кто тут живой и кто мертвец,
И кто ты сам, и кто ты сам
И здесь, - и там, и там.
Зачем нужны твои глаза,
Когда в них места нет слезам?
Вход по часам в универсам
С названием «Сезам».
Ты жил да был, да вдруг исчез,
Как будто напортачил бес.
Кругом - туман, завеса, дым,
Ты стал для всех чужим.
А стать своим не привелось,
Все смотрят - сквозь,
и слышат – сквозь
Тебя, не видя никого,
Не слыша ничего.
Почто тревожно на душе?
Отставка близится уже,
И ждёт давно могила-мать,
Чтоб горб твой исправлять.
И рать – неясно даже чья –
Тебя встречает хохоча,
И Ворон чёрный у плеча,
И кровь не горяча.
2
Как, равновесие держа,
Стоять на лезвии ножа,
Одновременно размышлять,
И говорить, и спать?
Весны предчувствовать приход,
Когда весну никто не ждёт,
Когда для всех ещё она
Иллюзия, обман?
И вот накатывает на
Тебя внезапная волна
Видений, слов, каких-то фраз,
Сплетающихся в речь,
Речь – словно мартовский ручей,
Ручей – ничей, он всё звончей,
От всех от нас сбежит тотчас
И дальше будет течь.
ЕБЖ
Уплывает земля из- под ног
Ощущение, будто осталось
Е.Б.Ж. - я поеду на море,
Чьё дыхание слышу уже,
Е.б.ж., е.б.ж., е.б.ж.
будем петь и смеяться, как дети,
закрутившись на вираже,
хорошо будет жить нам на свете.
Е.Б.Ж
***
Уплывают в закат корабли
Вереницей бескрайней, и вскоре,
Их уже не увидишь с земли
С небесами сливается море.
Журавлиный ли клин? - Стая псов –
Зубы скалящих, рвущихся к бою!
И навыкат - глаза парусов
Ах, безумец, безумец Парис,
Что же ты натворил, что устроил?!
А теперь - как с судьбой не борись –
Не спасти, ни Елену, ни Трою…
Если б знать все заранее... Но
Ничего не изменишь, однако…
Жертвы принесены и вино
Уже выпито... Старый оракул
Им туманно предсказывал то,
Чего знать было вовсе не надо –
Что почти не вернется никто
Из героев в родную Элладу...
А пока... Еще молоды все,
Безбороды, иль чернобороды…
Вон - смеется опять Одиссей
Для чего ты потом убивал,
Душа смеялась, но грустила
Ведь было связано немало
Прощай, привычная квартира
При расставании с которой -
Душа уходит прочь, из мира
Душе лететь в другие веси
А фарсом траурных процессий
Там – вечной жизни.
Горели звёзды, как лампады
И черти, ангелы, как дети
Задумчиво стояли рядом.
(1990-?)
***
Посвящаю – с костлявой священной борьбе.
Помню, в детстве пытался представить себе,
Что на этом вот месте, куда привела
Меня бабушка, - раньше деревня была.
А теперь ни двора, ни кола.
И по ходу бабуля, волнуясь, с трудом
Отыскала то место, где их стоял дом,
По деревьям каким-то, живым до сих пор:
«Вот стоял тут наш дом, тут был двор».
Предо мною возникло видение:
Появилась прабабка – Евления,
И мужик с бородой, что стоит рядом с ней,
Это прадед Андрей.
Начинается музыка невдалеке,
Расступается пыльный бурьян.
Моя бабушка – девочка в красном платке,
Братья, – Павел, и Пётр, и Иван, -
Её старшие братья, ещё пацаны.
Рождены до Германской войны.
Они спросят у нас: «Вы откуда и чьи?»
Пёс Туман, не узнав чужаков, зарычит,
Сбитый с толку, при виде бабули, притом
Удивится, замашет хвостом
(Как оно совместится в его голове:
Была Ася и стало их две?)
Тот Туман позже с волком сцепился, в ночи
Прадед с вилами в помощь ему подскочил,
Но к несчастию, в сумерках и впопыхах
Псу проткнул то ли бок, то ли пах.
Тут работали в поле, трудились в поту,
Тут росли и играли в лапту,
И молились, женились, рожали детей,
Помирали потом без затей
Прадед помер. На Кольский сослали Петра
(ох, стара эта песня, стара).
Павел в город свинтил и служил в ГПУ.
А Иван с голодухи опух
В тридцать третьем, и умер – он просто упал
По дороге до дома, и всё.
Подышал- подышал, а потом перестал.
Жил да был - да в могилу снесён.
А сейчас той деревни давно уже нет.
Девяносто без малого лет
Как она опустела, исчезла. Её -
Поглотило Небытиё.
Пусть она, и родня моя вся эта, тут
Хоть немного в стишке поживут.
Места много они ведь, ей-ей, не займут
Перед тем, как навеки уйдут.
Четыре подруги
Санитарный поезд. Сорок третий...
или может быть сорок второй?
всё пропахло кровью, гноем, смертью,
грязью, потом, болью и войной
Мы дружили с Олей, Валей, Любой.
Дел – невпроворотная гора.
Ничего. Бывало, стиснем зубы,
Пашем по две смены до утра.
До – не помню! – после Сталинграда?
вдруг бомбёжка – крик со всех сторон.
При таком раскладе, значит, надо
Покидать немедленно вагон,
прыгать под откос и в землю врыться,
И молиться, что бы пронесло.
Кружат самолёты, словно птицы,
сыплют в нас, по первое число.
Вой сирен и уханье снарядов
Про пионеров Космоса
Могу ли я добавить что
И надо ль это мне?
Жизнь в нищете и тухлости
Да безнадёжной косности
Отчасти, даже - в затхлости
Текла в большой стране.
Когда вождя отплакали.
Создался некий вакуум.
Глянь же на Политбюро –
Что не рыло, то – мурло.
Жизнь идёт в сплошной борьбе:
МВД и КГБ
ГТО и ДНД
ДОСААФы и т.д.
Холод, голод, грязь, бардак.
Серп и молот, красный стяг
Зоны, тюрьмы, коммуналки
И барачные дома
Смех и радость из-под палки
Сокращение ума
Чудище, конечно, обло, -
Пахнет потом, пивом, воблой
Чем-то кислым (не поймешь).
Время прыгает, как вошь.
Парки Отдыха Культуры
Пышногрудые фигуры
Баб из гипса и рабочих
И колхозников и прочих
Украшением очей –
Миллионы лукичей
Бесконечны, безобразны
Гипсовые бюсты
Пусто, пусто, пусто
Но над всей вот этой хренью
В день светящийся весенний
Ю.А.Г. пошёл в отрыв
Эру новую открыв
Будто вдруг разверзлась бездна
Даже Занавес Железный
Показался вдруг смешным
Не железо он, а дым
Лопнул старый злой нарыв
Засверкали ярче звёзды
И открылись всем миры
И оттуда хлынул воздух
И задохшийся народ
оказавшись на распутье
Новой Эры – кислород
стал глотай тот полной грудью
пали шторы с пыльных глаз
Распрямились мигом плечи
Вестью общечеловечьей
Космос - наш и Космос - в нас.
УРА!
***
Жизнь - не сахар, и в целом - не легче
будет завтра, однако, вполне
сатисфекшин, дружок, сатисфекшин
родились и живём мы в стране
той, в которой от рая, от ада
через край – вперемешку у нас
То полёт, то подстава, засада
Век назад и вчера, и сейчас -
По дороге расхлябанной, мглистой
птица-тройка несётся в ночи
Чу! - Вот День отмечают Чекиста
Вспоминают щиты и мечи
И традиции органов наших
славных внутренних органов - но
Всё давно уже это не страшно
Да, не страшно, а тошно давно.
С лёгким сердцем и с песней весёлой
Проздравлялись чекисты пока -
Мы встречались тут с Зимним Николой
Забывая их день ВЧК
***
Над смыслом всё хлопочешь,
Всё
Своеобразие русской архитектуры: Основной материал – дерево – быстрота постройки, но недолговечность и необходимость деления...
Типы оградительных сооружений в морском порту: По расположению оградительных сооружений в плане различают волноломы, обе оконечности...
Общие условия выбора системы дренажа: Система дренажа выбирается в зависимости от характера защищаемого...
Механическое удерживание земляных масс: Механическое удерживание земляных масс на склоне обеспечивают контрфорсными сооружениями различных конструкций...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!