ЮАР, или Прощение вместо правосудия

24 июня 1995 года на центральном стадионе Йоханнесбурга проходил финальный матч чемпионата мира по регби. Но в историю этот день вписала не победа «Спрингбоков», южноафриканской сборной, над объективно более сильными новозеландцами, а появление на стадионе избранного год назад на пост президента Нельсона Манделы, облаченного в зеленую форму национальной команды. Регби традиционно был в ЮАР спортом белой элиты – не менее важной частью их самоидентификации, чем принадлежность к Голландской реформатской церкви. В болезненно разделенной по расовому принципу стране эта игра вызывала раздражение черного большинства. На международных чемпионатах небольшой сектор для черных был всегда полон, они считали своим долгом прийти и поболеть за команду противника.

Но в этот день, увидев на стадионе Манделу, одетого в форму «Спрингбоков», весь белый стадион (черные составляли только одну тысячу из 63 тысяч) встал, скандируя «Нельсон! Нельсон!» и «Мадиба! Мадиба!» (клановое, «черное» имя Манделы). Когда после игры капитана сборной Франсуа Пиенара спросили, каково это – ощущать поддержку 63 000 человек, он сказал: «Сегодня мы почувствовали поддержку не 64 тысяч, а 42 миллионов человек», имея в виду все население страны, а не только белое меньшинство. Вручая ему кубок, Мандела сказал: «Спасибо вам большое за то, что вы сделали для нашей страны!» Пиенар ответил: «Господин президент, это ничто по сравнению с тем, что вы сделали для нашей страны». Архиепископ Десмонд Туту, «крестный отец» южноафриканского примирения, назвал произошедшее в этот день «разворотом страны»: «Это было невероятное превращение. Что‑то исключительное. Мы словно бы услышали: да, стать единой нацией действительно возможно».

Ил. 21. Нельсон Мандела вручает Франсуа Пиенару кубок чемпионов мира по регби, 1995 год

Удалось ли реализовать эту возможность, до сих пор не вполне очевидно. Но южноафриканская модель – интереснейшая и очень достойная попытка, важная сразу по нескольким причинам. Прежде всего – это пример предельно разделенного общества, сумевшего запустить внутри себя процесс примирения. Сделано это было благодаря довольно своеобразному применению инструментов правосудия переходного периода. Главным механизмом объединения общества в ЮАР стали правда и попытка простить преступления прошлого.

КОРНИ АПАРТЕИДА

Идеология расовой сегрегации – важная составляющая африканерского[205] национализма. Она намного старше и апартеида, и самой Южно‑Африканской Республики. Эта идеология сформировалась в первую очередь под влиянием не антинегритянских, а антибританских настроений. Она была неотделима от движения потомков европейских эмигрантов к независимости[206]. Эти идеи сложились в политико‑религиозную систему в XIX веке, в период острого конфликта с Британией, спровоцировавшего сначала массовый исход буров из подчиненной Британией Капской колонии на восток, получивший название Великого трека (Great Track), а потом англо‑бурские войны. Для кальвинизма африканеров было характерно считать себя избранным народом, обетованной землей для которого является Южная Африка, и трактовать собственную историю в духе истории библейской – видя в Великом треке подобие Исхода, в битве на Кровавой реке подобие битв евреев с филистимлянами, а в Англо‑бурских войнах – с римлянами[207].

В основе этой идеологии лежит представление о том, что белым африканцам Богом назначено привести Южную Африку к процветанию. Для этого они должны быть независимы (господство британцев в экономике и политике считалось таким же отходом от собственного предназначения, как излишнее влияние черных), не должны смешиваться с местными жителями (практика смешанных браков была широко распространенной среди буров Капской провинции, дав начало так называемым «цветным» южноафриканцам). Все национальные группы должны существовать компактно в интересах процветания каждой из них, но под управлением и господством белых.

«Существует сила, достаточно могущественная, чтобы повести нас по дороге судьбы Южной Африки, – говорил на стотысячном митинге в честь столетия Великого трека Даниэль Франсуа Малан, кальвинистский проповедник, лидер Национальной партии и премьер‑министр Южно‑Африканского Союза в 1948–1954 годах. – Это сила Всевышнего, которая создает нации и определяет их судьбу. Целенаправленно объедините эту силу в могучем акте спасения, и тогда будет спасена белая цивилизация».

Когда в 1910 году четыре британские колонии – Капская колония, Наталь, Колония Оранжевой реки и Трансвааль – объединяются в Южно‑Африканский Союз, становящийся доминионом Британской империи (то есть самоуправляемым государством в ее составе), именно африканеры оказываются силой, наиболее последовательно выступающей за независимость. Созданная в 1915 году бурская Национальная партия (и ее радикальное политико‑религиозное крыло «Братство африканеров») с переменным успехом борется за власть с пробританской Южноафриканской партией. Одним из важных противоречий стал вопрос об участии страны во Второй мировой войне. Африканерские националисты, сочувствовавшие Третьему рейху, отказались вступать в войну на стороне Британии. В 1948 году Национальная партия побеждает на выборах и начинает реализовывать свою политическую программу. Это и становится началом создания в стране системы апартеида (на языке африкаанс apartheid – «раздельность»).