Демократический транзит (1975–1982): пакт о забвении

В 1975 году Франко умирает, не оставив преемника: его ближайший помощник Луис Карреро Бланко был убит баскскими террористами в 1973 году. Период, который принято называть «транзитом» (la transición), начался со смерти Франко и закончился выборами социалистического парламента в 1982 году. Переговоры о политическом транзите начали политики франкистского толка, главным образом Адольфо Суарес, первый премьер‑министр и глава правоцентристской партии после первых демократических выборов в 1977 году. Они увенчались принятием демократической конституции в 1978‐м.

Переход от диктатуры к демократии в Испании совершился быстро и безболезненно, но оказался во многом вынужденным и косметическим, а установившаяся демократия – «договорной». Это был не свободный выбор демократического пути развития как наилучшего и отвечающего ценностям большинства, а скорее сговор политических элит, согласившихся на переход к видимости демократии во избежание новых катаклизмов и при негласных гарантиях сохранения политической гегемонии консерваторами и центристами. Это вполне устраивало общество, более озабоченное сохранением стабильности, чем реальными демократическими реформами.

Фиксацией общественного консенсуса, обеспечившего переход к демократии устраивающим обе стороны способом, стал Закон об амнистии, принятый испанским парламентом 15 октября 1977 года. Этот закон обеспечивал иммунитет за политические преступления, совершенные до декабря 1976 года. Закон об амнистии стал юридическим воплощением более широкого общественно‑политического процесса, который получил название «пакта о забвении» (el pacto del olvido). В рамках пакта все политические силы страны договорились забыть о Гражданской войне ради сохранения гражданского и политического единства. Некоторые исследователи полагают, что «пакт о забвении» был не решением забыть прошлое, а решением не позволить ему отравлять будущее: таким образом, он оказывается аналогом «коммуникативного умолчания» в Германии (продолжавшегося с 1945 года до выхода на сцену поколения 1968‑го).

Такая договоренность была призвана обеспечить мягкий переход от диктатуры к демократии. Ответственность за преступления, совершенные в ходе Гражданской войны и в годы диктатуры, решено было не возлагать на какую‑то определенную общественную или политическую силу. На практике это предполагало подавление болезненных воспоминаний, связанных с разделением общества в годы диктатуры, на победителей и побежденных. С одной стороны, лица, ответственные за массовые репрессии, не стали объектом юридического преследования. С другой – мемориалы эпохи Франко (прежде всего, Долина павших) перестали использоваться для официальных церемоний.

Форма этого перехода к демократии – так называемый «переход в соответствии с пактом» – когда‑то восхвалялась зарубежными комментаторами как образец компромисса и сотрудничества между былыми непримиримыми врагами, – пишет британский специалист в области судебной археологии Лейла Реншоу, много лет изучавшая массовые захоронения жертв Гражданской войны. – Теперь же критики левого толка все чаще утверждают, что в действительности прежний режим вынужденно поступился властью в основном ради самосохранения, дабы предотвратить массовые народные восстания по образцу греческих или португальских. Весьма симптоматична риторика переходного периода. Закон о политической амнистии в народе называли punto final – «закон, подводящий черту», позволяющий начать с чистого листа. Установившийся в этот период консенсус сами испанцы неформально именуют «пактом молчания» или, что еще красноречивее, «пактом амнезии». Современные критики считают, что левые зря пошли навстречу своим противникам ради получения официального юридического статуса и права участвовать в переходе к демократии. Компромиссы и уступки на деле лишь парализовали и выхолостили эти партии и, более того, скомпрометировали их в нравственном отношении. Сделавшись соучастниками замалчивания репрессий и убийств мирных граждан в годы гражданской войны и диктатуры, левые утратили свое реноме и предназначение – роль партий народного сопротивления. Собственно, сговор с противниками – не что иное, как предательство по отношению к жертвам франкизма, полагают критики[194].

Формально демократический транзит продолжался с 1975 по 1981 год, но по существу «пакт забвения» действовал до конца 1990‐х. Крупнейший исследователь испанской памяти Палома Агилер Фернандес описывает этот период как «амнистию и репарации без признания ответственности и раскрытия правды о преступлениях прошлого»[195], а испанский политолог Омар Энкарнасьон – как «демократию без справедливости»[196].

Испанское правительство тратило огромные средства на компенсации и пенсии жертвам Гражданской войны с республиканской стороны. В начале 1990‐х на это уходила четверть бюджета страны. В то же время в 1975–2000 годах в Испании не было предпринято ни одной из мер, считающихся необходимыми в теории правосудия переходного периода:

Не проведено ни одного суда над преступлениями режима Франко.

Не было осуществлено ничего даже отдаленно напоминающего люстрации: бенефициары прежнего режима не были отстранены от участия в политике и общественной жизни. Самая многочисленная в современной Испании Народная партия – наследница Народного альянса, правоцентристской партии, которая объединила франкистских чиновников, признавших значение демократических свобод.

За исключением профсоюзов и партий никому не была возвращена собственность, отнятая в годы войны или диктатуры. При этом потомки Франко не только унаследовали его имущество, но до сих пор владеют собственностью, ранее принадлежавшей государству.

Не было организовано государственной Комиссии правды и примирения. С этим связано, в частности, отсутствие официальных данных о числе жертв Гражданской войны и диктатуры.

Жертвам франкизма не было установлено памятников, кроме одного на площади Леальтад в Мадриде. Но он посвящен памяти всех погибших в Гражданскую и не воспринимается испанцами как символически значимый.

ПОПЫТКА ПУТЧА 23 ФЕВРАЛЯ

Неудавшаяся попытка путча сторонников реставрации франкизма 23 февраля 1981 года – хорошая иллюстрация шаткого равновесия, в котором пребывало испанское государство и общество, и красивая история про личное мужество и настоящий патриотизм. В этот день части Гражданской гвардии во главе с полковником Антонио Техеро ворвались в зал заседаний испанского парламента и, открыв стрельбу, потребовали от всех присутствующих лечь на пол. Только три человека не подчинились этому требованию. Это были Адольфо Суарес, первый премьер постфранкситского правительства, при котором Испания совершила переход от авторитаризма к демократии (за месяц до путча он ушел в отставку, в том числе и из‐за сильно испортившихся отношений с военными), его первый заместитель генерал Мануэль Гутьеррес Мельядо и лидер испанских коммунистов Сантьяго Каррийо. Последние двое в годы Гражданской войны воевали по разные стороны баррикад.

Ил. 15. Мануэль Мельядо (в центре) и Адольфо Суарес (слева) противостоят путчистам 23 февраля 1981 года. Кадр видеосьемки

Мельядо сделал военную карьеру при Франко, хотя со временем эволюционировал в либеральную сторону. После смерти Франко он возглавил вооруженные силы страны и занялся их реформированием. 23 февраля Мельядо не просто не лег на пол, но бросился на вооруженных путчистов, требуя сложить оружие и сопротивляясь их попыткам силой усадить его на скамью. На тот момент Мельядо было 70 лет. Эпизод с попыткой захвата парламента оказался снят на видеокамеру. Когда страна увидела сцену противостояния Мельядо путчистам, он стал национальным героем, причем именно как защитник демократии.

Этому эпизоду посвящен роман‑эссе «Анатомия мгновения» Хавьера Серкаса, одного из главных авторов «литературы испанской памяти».