Туберкулез в царской семье: цесаревич Георгий Александрович

Великий князь Георгий Александрович, родившийся 27 апреля 1871 г., был третьим сыном в семье императора Александра III. В детском возрасте он болел обычными подростковыми заболеваниями и его здоровье не вызывало каких‑либо опасений. Серьезные проблемы начались только в конце 1890 г., после того как цесаревич Николай Александрович (будущий император Николай II) и его младший брат Георгий Александрович, или Джорджи, как его называли в семье, отправились в кругосветное путешествие.

23 августа 1890 г. братья Николай и Георгий отбыли из Кронштадта на фрегате «Память Азова» в кругосветное путешествие. Именно в ходе этого путешествия у Георгия был диагностирован туберкулез. В качестве причины, приведшей к обострению заболевания, современники чаще всего называли несчастный случай, произошедший во время плавания, – падение Георгия на палубу во время одной из полушуточных‑полусерьезных схваток с братом. Заболевание отчетливо проявилось в декабре 1890 г., когда братья находились в Индии. Вскоре Георгий был отправлен домой на крейсере «Адмирал Корнилов». О проблемах со здоровьем у Георгия было немедленно доложено медикам и Александру III. В январе 1891 г. Александр III в письме к наследнику сообщал: «Мы посылаем к Джорджи в Афины специалиста по грудным болезням, которого я давно знаю как отличного доктора. Нет, к сожалению, никакого сомнения, что лихорадка происходит от бронхита, который тянется уже давно, а при таких условиях ему даже вернуться к нам нельзя будет до наступления теплой погоды». Императрица даже по внешнему виду совершенно расстроена известиями о здоровье сына. Доктор, который лечил цесаревича констатировал у него «значительное поражение верхней доли правого легкого спереди и особенно сзади». Вскоре у Георгия было обнаружено присутствие бацилл, вследствие чего решено, что его императорское высочество поедет на несколько недель в Алжир.

Поскольку главным методом борьбы с туберкулезом в то время было климатическое лечение, то в феврале Георгий находился в Афинах, в марте – уже в Алжире, в мае 1891 г. – в Палермо. Затем предполагалась поездка в Крым. Состояние больного в то время было удовлетворительным, цесаревич радовался предстоящему посещению Константинополя.

В июне 1891 г. Георгий прибыл в Севастополь, где встретился с матерью. После непродолжительного пребывания в Ливадии в середине июня он переехал в Петергоф и затем вместе с семьей отправился на яхте сначала в финские шхеры, а затем в Копенгаген. Эта поездка привела к резкому ухудшению в состоянии здоровья великого князя. Докторам было непросто со своим царственным пациентом вследствие прямоты в постановке диагноза больному. В июне 1891 г. один из мемуаристов упоминал в дневнике: «При отъезде государь, провожая императрицу, настаивает на том, чтобы она не верила докторам. Доктор тотчас по прибытии в Крым сказал великому князю Михаилу Николаевичу, что у Григория Александровича категорическая чахотка. Что ему приносит пользу только горный воздух, что будь его пациент частным человеком, он бы никогда не допустил его возвратиться в Россию, а повез бы его в горы».

Подтвердили диагноз «категорической чахотки» и результаты лабораторных исследований, полученных в августе 1891 г. В рапорте прозектора Мариинской больницы приводятся следующие данные: 6 августа 1891 г. лаборатория больницы получила два образца мокроты Георгия, взятых 15 февраля 1891 г., в которых были обнаружены «множественные коховские палочки». Доктора сумели убедить царственных родителей в необходимости безотлагательного климатического лечения, и 31 августа 1891 г. Георгий прибыл на Кавказ в Абас‑Туман, где ему пришлось провести все последние годы жизни.

С конца 1891 г. Георгий Александрович почти постоянно живет в Абас‑Тумане, изредка совершая длительные поездки по Средиземному морю. Однако состояние здоровья, несмотря на все усилия врачей, продолжало ухудшаться, и весной 1892 г. у цесаревича было отмечено кровохарканье. К этому времени для цесаревича был построен комфортабельный дом‑дворец с соответствующим штатом прислуги. Что было характерно для этого дома и что отмечали все приезжавшие в Абас‑Туман, так это холод в помещениях дворца. Учитывая характер болезни, окна практически не закрывались круглый год, для того чтобы в помещении всегда был свежий целебный горный воздух. Гостям с непривычки приходилось оставаться в верхней одежде.

С весны 1893 по весну 1894 г. состояние великого князя значительно ухудшилось: кашель усилился, лихорадки бывали чаще, и великий князь значительно похудел. За время болезни, кроме больших приемов хинина и лечения мышьяком в начале (когда болезнь считали за малярию) и, по временам, средств против кашля и кровохарканья, не было никакого лечения. Доктор, осматривающий цесаревича в то время, отмечал в своих записях, что «сердце здорово», одышки почти нет, болей в груди нет, кашель вечером, ночью и утром с отхождением мокроты, в которой очень много туберкулезных бацилл. При объективном исследовании было выявлено поражение верхней доли правого легкого. В прогнозе доктор достаточно жестко констатирует, что «выздоровления в полном смысле слова ожидать, конечно, не приходится», однако он считал, что при правильном образе жизни здоровье, возможно, поправится настолько, что останется только «незначительный кашель». Но сразу же доктор оговаривался, что «поручиться за такой исход ввиду укоренившейся болезни, обилия туберкулезных бацилл в мокроте, конечно, нельзя». В качестве лечения ему предлагается креозот, кумыс, тресковый жир. Кроме того, было составлено примерное меню с учетом болезни больного:

7–8 ч – кофе с молоком (или шоколад), 1–2 яйца, хлеб с молоком, рюмку мадеры;

10 ч – кумыс или кефир, 1/2 л (с гваяколом);

12 ч – завтрак: закуски, мясо, овощи, картофель, рис (ежедневно);

16 ч – кумыс или кефир с лекарством;

18–19 ч – обед из 3–4 блюд.

Рис ежедневно. Вместо воды пиво или вино.

В августе 1894 г. Георгий Александрович после долгого перерыва встречается с родителями в Беловежье, где 26 августа у него происходит кровохарканье, но тем не менее вместе со всей царской семьей он переезжает в Спалу и 21 сентября отправляется в Ливадию, где у него несколько раз отмечается повышение температуры. В этот период медики диагностировали у него «вторую стадию неизлечимого туберкулеза». В 1895 г. при осмотре докторов было констатировано, что «поражение левого легкого увеличилось». Больной продолжал принимать рыбий жир и делать ингаляции эвкалиптового масла с гваяколом. Тем не менее в июле 1895 г. Георгий Александрович после долгого перерыва прибыл в Петербург, для того чтобы с матерью императрицей Марией Федоровной отправиться в традиционную для царской семьи поездку в Данию.

За 2 дня до прибытия царского семейства в Данию переутомление дало о себе знать легочным кровотечением. Ближайший друг Николая II 6 сентября 1895 г. писал: «Пребывание в Дании, к несчастью, нанесло ему вред». После этого Георгий возвращается в Абас‑Туман, где было проведено несколько консультаций. Из документов следует, что уже в ноябре 1890 г. была изнурительная лихорадка, а 11 февраля было констатировано значительное поражение верхней доли правого легкого спереди и особенно сзади. Тогда же под микроскопом были найдены коховские бациллы. 6 января 1894 г. в Абас‑Тумане было отмечено лихорадочное состояние с одновременным ухудшением в верхней левой доле и увеличением количества бацилл. С отъездом за границу 20 февраля 1895 г. во время морского путешествия и в первое время пребывания в Алжире наступило резкое улучшение во всех отношениях. Увеличился вес, улучшилась кровь.

8 декабря 1895 г. вечером было проведено обследование медиками цесаревича Георгия Александровича. До нас дошло описание внешнего вида цесаревича, сделанное медиками: «Больной среднего роста, лицо очень бледное, слизистые оболочки резко бледны, склеры чисты, кисти верхних конечностей бледной, синевато‑багровой окраски. Грудь узкая, плоская, левая подключичная впадина глубже правой». По итогам исследования врачи констатировали, что состояние больного хотя и медленно, но тем не менее прогрессивно ухудшается. Из истории болезни следует, что с весны 1892 г. кровохарканья становятся чаще и вес тела, хотя и колебался в ту или иную сторону, но в общем за три с половиной года падает. Одной из главных причин, обусловивших ухудшение, должно быть признано нарушение «гигиенических условий»: частые переезды по железным дорогам (тряска, пыль), ружейная охота (отдача и, следовательно, ушиб правого легкого), неразборчивость в еде, нездоровый образ жизни. В качестве главного метода борьбы с развитием болезни медики вновь поставили на первый план «климатическое лечение». Оно должно было включать в себя почти постоянное пребывание в Абас‑Тумане (с июля по октябрь), частые морские прогулки на парусном судне, постоянное проживание в квартире на берегу. Кроме того, медики запретили больному принимать душ, верховую и велосипедную езду, охоту и вообще всякие физические усилия, которые могли бы спровоцировать кровохарканье. Медики указывали на возможность «внезапного обильного кровотечения». Для того чтобы избежать этого, медики требовали соблюдения больным строгого режима, отмечая, что «лекарства, при всей важности их, являются только подспорьем». В свое последнее лето, незадолго до смерти, Георгий Александрович в письме к брату Николаю II 15 июля 1899 г. констатировал ухудшение собственного здоровья: «Ходить пешком, например, я совсем не могу благодаря одышке, и это для меня огромное лишение… Я не могу жаловаться на судьбу, осенью будет 8 лет, что я здесь, так что поневоле я свыкся и с жизнью этой, и с местом. Просто не верится, что уже столько лет я здесь живу». Это последнее письмо Георгия Александровича. 28 июня 1899 г. он внезапно умер в Абас‑Тумане.

Вскоре в Петербурге стали известны подробности кончины Георгия Александровича. Они были достаточно драматичны. Смерть была констатирована 28 июня 1899 г. в 9 ч 35 мин утра. По рассказам очевидцев, 28 июня лечащий врач «по обыкновению явился» к великому князю справиться о здоровье. Осмотрев пациента, он не нашел никаких признаков ухудшения его состояния. После этого великий князь уехал на прогулку по шоссе «на трехколесном бензиновом велосипеде». Через 20 мин врач услышал крики: «Доктора, доктора!» На шоссе врач обнаружил великого князя лежащим на левой стороне шоссе. Лицо его было окровавлено, во рту были сгустки крови. Доктор начал производить искусственное дыхание, вынув изо рта сгустки крови. Через несколько минут он убедился, что Георгий Александрович умер. Позже были обнаружены следы крови и кровяных сгустков на шоссе на протяжении 75 шагов. Были установлены свидетели смерти великого князя. Одна из крестьянок «увидела, что Его Высочество уже возвращается назад, но уже тихим ходом. Вслед за тем Его Высочество изволил остановить велосипед и сойти с него. Изо рта и из носа у Его Высочества шла кровь и тогда, когда он был на велосипеде, и тогда, когда он изволил сойти с него. На ее вопрос о самочувствии он ответил тихим шепотом: „Ничего“. Однако не прошло и 2 мин., как Его Высочество захрипел, глаза его закатились и лицо страшно почернело, и вслед за тем прекратилось дыхание».

На следующий день 29 июня в 10 ч утра в помещении дворца в Абас‑Тумане было произведено вскрытие. В заключении было сказано, что покойный «был одержим хроническим туберкулезным воспалением обоих легких. Ближайшей причиной смерти послужило обильное легочное кровотечение от разрыва сосуда в легком». Тело Георгия Александровича было доставлено в Петербург. 12–14 июля 1899 г. состоялось прощание с великим князем в Петропавловском соборе и похороны. Николай II в письме к жене писал: «После четырехлетней разлуки увидеть брата в гробу – это чудовищно».

Глава 2