Закон обратного развития памяти

В 1893 году французский психолог Рибо сформулировал закономерность, согласно которой память при деменции утрачивается в определенной последовательности. Эту закономерность, которая и сегодня считается актуальной, назвали законом Рибо, или законом «обратного развития памяти». Согласно закону Рибо, на ранних стадиях деменции утрачиваются наиболее «свежие», недавние воспоминания – то, что мы называем забывчивостью. На этой стадии человек забывает номера телефонов, содержание недавних разговоров, только что произошедшие события.

Затем нарушается воспроизведение «старого запаса» знаний, «забывчивость» распространяется на всю психическую деятельность человека. Больной может забывать имена близких родственников, свою профессию или даже собственное имя. Исключением являются события, имеющие самую яркую эмоциональную окраску для человека, – этакие островки «чувственной памяти» в океане беспамятства. Постепенно утрачиваются и они.

Последней теряется так называемая «инстинктивная» память, которая формируется у ребенка в первые месяцы и годы жизни, в том числе инстинкт самосохранения. Если в основе деменции лежат обратимые процессы (например, после инсульта мозг и его функции могут почти полностью восстанавливаться) и память начинает восстанавливаться, восстановление происходит в обратном порядке – от глубинной памяти до событий недавнего прошлого.

Интересно, что если человек, страдающий деменцией, до болезни владел несколькими языками, при развитии болезни сначала забываются те языки, которые были изучены позднее. Дольше всего сохраняется в памяти родной язык. Известно, что эмигранты, прожившие десятки лет вдали от родины и даже думающие на другом языке, при развитии деменции «забывают» приобретенный язык и начинают изъясняться на родном.

Заблудиться в собственной личности

Одна моя дальняя родственница Вера Александровна – необыкновенно красивая и интеллигентная петербурженка – прожила очень сложную и долгую жизнь. Юность ее пришлась на первые годы молодой Советской республики. Замужество после двухнедельного знакомства – вполне в духе того времени. Когда пришла война, а затем блокада, Вера Александровна осталась с маленьким сыном на руках – мужа в первые дни блокады вместе с заводом отправили в эвакуацию. Самые тяжелые месяцы в страшном кольце вместе с ребенком, долгая дорога в Сибирь к мужу, известие о его измене, возвращение с сыном в разрушенную петербургскую квартиру после снятия блокады – все это легло на ее хрупкие плечи. Несмотря на красоту, она так и не вышла больше замуж, но все, кто знал эту женщину, в один голос восхищались ее внешностью, сердечной добротой, умом, интеллигентностью, которые она сохранила до глубокой старости. И только будучи уже в преклонных годах, она нет‑нет да и жаловалась близким, что в жизни никогда по‑настоящему не любила.

И вдруг в возрасте девяноста двух лет она влюбилась – в соседа по квартире, двадцатитрехлетнего курсанта. Это эмоциональное переживание стало толчком к развитию проблем с памятью: Вера Александровна забыла о своем возрасте, она была уверена, что ей 18 лет. Женщина преобразилась, извлекла из старых запасов шифоновые кофточки с бантиками и рюшами, стала делать прически, вплетать в волосы цветы. При встречах с парнем старушка кокетничала, рассказывала случаи из своей реальной юности (но преподносила их так, будто это было на днях), стала видеть в окружающих давно умерших родственников и друзей. Она стала рассказывать о якобы имевших место свиданиях с курсантом. Причем во время этих воображаемых встреч они посещали места, которые существовали в довоенные времена, звучали забытые названия улиц и кафе. Тронутый ее вниманием, юноша подарил ей плюшевую игрушку, и она не расставалась с ней до самой кончины.

Благодаря этой трогательной истории можно понять, как развивается у пожилого человека амнестическая дезориентировка – состояние, при котором человек, будучи в ясном сознании, начинает путаться во времени, месте и собственной личности. Люди с такими нарушениями памяти не могут назвать дату, день недели, время года. Они затрудняются сказать, где они находятся в данный момент, неверно определяют свой возраст. На вопрос: «Как вас зовут?» они нередко представляются тем уменьшительно‑ласкательным именем, которым их звали в детстве, женщины обычно называют свою девичью фамилию.

Таким образом, наряду с нарушениями памяти на недавние события у людей с деменцией нередко наблюдается «оживление» запасов прошлого. Что мы имеем в виду? У здорового человека раздражители, поступающие в головной мозг из окружающей среды, перерабатываются и приводят к соответствующей реакции: увидели знакомого человека, узнали его – поздоровались, получили известие о болезни или смерти человека – опечалились, но приняли это как данность.

Люди с дезориентировкой памяти реагируют иначе. Внешний раздражитель не перерабатывается, а всего лишь приводит к оживлению старых «запасов памяти». При встрече с близкими они видят не реального человека, а кого‑то из прошлого. Известие о кончине близкого, даже супруга, также зачастую просто не воспринимается. Больной может рассказывать, что только что виделся с умершим – факт смерти игнорируется.

Проблема в том, что при таком состоянии стирается грань между прошлым и будущим. Так, один из специалистов, занимающийся изучением проблем с памятью, в качестве примера рассказывал об одной своей пациентке с деменцией. На вопрос о том, какие она читает газеты, пожилая женщина ответила, что из центральных газет она читает «Московские губернские ведомости», а из местных – газету «Копейка» (старые дореволюционные издания).

«Выхожу один я на дорогу» – нарушение пространственной ориентации

«Изготовим специальные браслеты для пожилых людей с паспортными и адресными данными» – такое предложение я нашла недавно в сети Интернет. Существование такого предложения уже само по себе звучит как признание проблемы – люди старшего возраста нередко теряются. Информация о таких пропажах постоянно появляется в СМИ и на стендах оперативной информации милиции. «Помогите нам, бабушка ушла из дома и не вернулась!», «Помогите найти мужчину 75 лет, ушел из дома и не вернулся, страдает расстройствами памяти». Проблема в том, что люди с деменцией часто страдают не только проблемами с памятью, т. е. с запоминанием и воспроизведением нужной информации, но и с пространственным ориентированием. Что это значит?

Из‑за изменений в коре головного мозга человек начинает иначе воспринимать окружающее пространство. В приложении данной книги размещен тест на пространственное ориентирование, суть которого заключается в том, чтобы правильно нарисовать часы и изобразить заданное время. Здоровому человеку кажется, что нет ничего проще, даже люди с плохой зрительной памятью хорошо представляют себе, как выглядят часы, и не затруднятся воспроизвести их изображение на бумаге. Для пожилого человека, страдающего деменцией, рисование часов представляется очень сложной задачей – нужно воспроизвести цифры в нужной последовательности и правильно разместить их внутри круга, верно расположить стрелки.

В реальной жизни нарушение пространственного восприятия затрудняет передвижение по городу, а затем и по собственной квартире. Больные теряют способность ориентироваться по картам, узнавать время по часам, сервировать стол. В тяжелых случаях возникают трудности с одеванием – человек не может разобраться, где у предметов одежды верх, а где низ, и т. д.

«А вот не надо здесь обобщать!» – нарушения интеллекта

В институте во время занятий по психиатрии нам демонстрировали пациента с маниакально‑депрессивным психозом. У таких людей периоды эйфории («Я могу прославиться, стать нобелевским лауреатом!») чередуются с тяжелой депрессией («Я ни на что не способен, я неудачник»), но интеллект при этом не страдает – в ходе занятия мы ясно это поняли. Дело в том, что у психиатров есть специальные техники проверки способности человека к обобщению и исключению – мы уже говорили, что это важные составляющие интеллекта. Суть одной из методик состоит в том, что больному дают карточку с четырьмя нарисованными предметами, три из которых можно объединить по какому‑то явному признаку, а четвертый исключить.

Наш пациент на момент обследования находился в маниакальной фазе, когда море по колено и звезды руками можно хватать. Когда ему предложили первую карточку, на которой было изображены ботинки, тапочки, сапоги и кошелек, он сказал примерно следующее: «Я вам покажу, как нужно работать с этими карточками! Вы показываете их больному, он думает и понимает – на трех картинках нарисована обувь, а на четвертой кошелек, и мы его исключаем. При этом пациент чувствует, что у него получилось, а значит – он на пути к выздоровлению!»

Когда преподаватель показала этому больному другую карточку, на которой было нарисовано три растения и кошка, он сказал, что растения можно объединить, потому что все они относятся к семейству розоцветных. «Кошку тоже можно назвать Розой, – сказал он, – тем не менее мы ее исключим!» Как мы видим, несмотря на явные проблемы с психикой, с интеллектуальными задачами этот пациент справлялся на «отлично»!

У людей с деменцией – иная ситуация. Снижение уровня процессов обобщения и отвлечения начинает наблюдаться на ранних стадиях болезни. К примеру, у человека не получится обозначить одним словом тарелку, стакан и кружку – он просто перечислит названные предметы.

Постепенно больные с деменцией теряют способность формулировать понятия, рассуждать логически, из нескольких вариантов решений выбирать нужный. Больным становится сложно читать, потому что теряется понимание сложных логических конструкций. Рассуждения становятся поверхностными, а поступки – необдуманными.

Само по себе мышление становится более предметным. Потеря способности к абстрагированию и обобщению приводит к тому, что человеку трудно становится объяснять смысл каких‑либо понятий, например связно рассказать, что такое море, космос, радость и т. п.

Больные с деменцией теряют способность решать задачи, мыслить логически. Специалисты отмечают, что на ранних этапах человек может осознавать свою интеллектуальную неполноценность и старается завуалировать ее: пытается шутить (из‑за проблем с логикой шутки часто бывают неуместными), меняет предмет разговора, чтобы отвлечь собеседника от неприятной для него темы.

В этой стадии нарушение интеллектуальных расстройств может выражаться в затруднениях при выполнении арифметических операций. В профессиональной деятельности это может проявляться при заключении сделок, в личной – при совершении покупок. Человек, который раньше с легкостью считал в уме, теперь затрудняется в проверке сдачи на кассе магазина.

«Мне трудно выразить словами…» – нарушения речи

При возрастной деменции очень часто развиваются нарушения речи – как устной, так и письменной.

На пути к раковине Татьяна осторожно протиснулась между кухонным столом и спиной старушки и заговорщически подмигнула дочери – попалась, мол, не отвертишься! Женя в ответ только глаза закатила – попалась, да еще как! Татьяна и Женя часто шутили, что Анна Ивановна – их соседка по коммуналке – каждый день сидит в засаде, чтобы, улучив момент, завладеть чьим‑нибудь вниманием и начать свои бесконечные разговоры. Другие соседи досадливо отмахивались от старушки. Но Татьяне с дочкой было жаль ее, поэтому в роли слушателей, как правило, оказывались они. Вот и сегодня старушка остановила Женю, чтобы «немножко поговорить».

Старушка жила одна, была довольно бодра и активна для своих восьмидесяти пяти лет и, как многие одинокие пожилые люди, испытывала острую потребность в общении. Хотя общением это трудно было назвать. Остановив потенциального слушателя, пожилая женщина тут же пускалась в долгие рассказы о детях («…зовут, милая, зовут к себе, да куда я отсюда поеду, здесь всю жизнь прожила…»), вспоминала о юности, военных годах, а порой просто пересказывала содержание вчерашних телевизионных передач.

Женя с детства привыкла к тому, что время от времени она несет повинность и исполняет роль слушателя – старушка была милой и доброжелательной, и обижать ее не хотелось. Тем более что слушать ее рассказы о войне, о том, как она пережила блокаду, было довольно интересно. Правда, в последнее время Женя стала замечать, что старушка стала путать слова, повторяться, терять нить рассуждения и слушать Анну Ивановну с каждым разом становилось все труднее.

Нарушения устной речи часто встречаются при возрастной деменции. В начальный период наблюдается повышенная речевая активность. Больные постоянно стремятся к общению с окружающими, говорливы. Их речь сохраняет естественность интонаций, модуляций, сопровождается выразительной мимикой, жестами.

Однако общение с такими людьми бывает затруднено из‑за того, что они постоянно теряют нить беседы, перескакивают с темы на тему – от обычного разговора о погоде они вдруг переходят к воспоминаниям юности.

По мере развития заболевания больные сами начинают испытывать трудности в общении, не могут правильно подобрать слова, верно назвать предметы. Слова из речи исчезают в определенном грамматическом порядке – сначала забываются имена собственные, потом нарицательные, затем глаголы. Постепенно теряется способность говорить полными предложениями, распадаются логико‑грамматические конструкции.

Я к вам пишу…

Одновременно с устной речью у больных с возрастной деменцией начинаются проблемы и в речи письменной. Нарушения письменной речи также развиваются в определенной последовательности. Сначала страдает способность произвольного письма (родные могут заметить это по содержанию писем – если пожилой человек раньше писал грамотно и связно, теперь наблюдаются потеря смысла, повторения слов, мысли не закончены, больной не может выстраивать сложные предложения).

Следующий шаг – нарушение письма под диктовку. Если в начале болезни больные справляются с «диктантами», теперь в тексте встречаются повторения, теряется смысл.

В одной из научных работ, посвященных возрастной деменции, специалисты приводят показательный пример: больной предложили написать под диктовку: «Ваня и Петя возвращались из школы домой. По дороге они встретили Таню». Вначале больная отказалась, заявив, что «не умеет рисовать» (вместо «писать»), затем написала: «Ваня и Петя рисовали, рисовали, возвращались из школы домой. По дороге они захотели вернуться домой. Таню они встретили».

«Не узнаю вас в гриме» – нарушения узнавания

Обсуждая нарушения памяти, мы упоминали о такой проблеме, как нарушение узнавания близких людей. Однако нарушения узнавания касаются не только людей. Дело в том, что такая функция мозга, как «узнавание» связана не только с памятью – это отдельная когнитивная способность психики. Нарушение узнавания знакомых лиц, когда незнакомые люди воспринимаются как близкие, нередко как родные и друзья, окружавшие больного в начале жизни, – самая распространенная проблема, также встречается нарушение узнавания предметов и звуков.

С нарушением узнавания связаны и расстройства чтения, которые могут возникать даже на начальных стадиях развития деменции. Люди не могут читать, потому что перестают «узнавать» буквы.

Вначале человек, страдающий деменцией, перестает понимать смысл прочитанного, читает вслух автоматически. Потом начинает допускать ошибки и даже сам не замечает их, а если ему указывают на ошибки, не может их исправить. Одни слова заменяются на другие, похожие по звучанию или начинающиеся с того же слога.

Опять же пример из научной работы – фразу: «Начищенный самовар блестит как золото» женщина, страдающая деменцией, читала как «Начищенный сахаром блестит как золото», а «Нельзя питаться одними пирогами» – «Нельзя питаться одинаково пирогами».

По мере того как болезнь прогрессирует, ошибки становятся все грубее: вместо слова «дерево» больной читает «дерега» и т. д. На поздних стадиях деменции люди перестают узнавать буквы и полностью утрачивают способность к чтению.

Когда пути назад не перекрыты, или Преддементные состояния

Выше мы говорили о вещах страшных и печальных. Всегда больно и обидно видеть, как интеллект человека, его опыт, его уникальная память превращаются в ничто под разрушительным действием болезни, вызвавшей деменцию. Еще хуже, когда мы осознаем, что подобная опасность может грозить и нам самим, особенно если среди родных наблюдались случаи возрастной деменции. Поэтому мы и задаем самый главный вопрос – как предупредить развитие деменции у себя и своих близких?

Рано или никогда

Перед тем как писать эту книгу, я консультировалась с великолепным врачом‑неврологом, старшим научным сотрудником лаборатории нейрогериартрии, специалистом по проблемам возрастной деменции Светланой Николаевной Дума. Я обратилась к ней, потому что мне важно было знать, какие направления в борьбе с деменцией практические врачи сегодня считают наиболее важными. Она сказала, что самой главной задачей каждого врача, работающего с пожилыми людьми, – невролога, геронтолога, терапевта – является профилактика деменции. А для этого самое важное – вовремя выявить те нарушения со стороны памяти и других функций восприятия, которые предшествуют деменции.

Почему же это настолько важно? Что страшного в том, что врач обнаружит уже имеющуюся деменцию и начнет лечение в период, когда нарушения уже сформированы? В том‑то и проблема, что если у человека уже имеется деменция, даже в начальной стадии, повернуть ее вспять бывает очень сложно и чаще всего – практически невозможно. В ситуации уже имеющейся деменции врач может только приостановить разрушение памяти и интеллекта – остановить, но не вернуть утраченное!

Есть, конечно, исключения – при некоторых заболеваниях память может почти полностью восстанавливаться. Такое обратное течение процессов бывает, например, при нарушениях памяти, связанных с инсультами, с последствиями черепно‑мозговой травмы. Но, как мы узнаем из следующей главы, самые частые причины деменции – это болезнь Альцгеймера и сосудистые нарушения, такие как атеросклероз сосудов головного мозга. А при этих заболеваниях возникшие нарушения, увы, необратимы.

Нельзя все списывать на годы!

Проблема в том, что нарушения, предшествующие деменции, – сегодня их принято называть умеренными когнитивными нарушениями (мы помним, что это означает «нарушение способности к познанию») – очень редко выявляются вовремя. Почему это происходит? Потому что большинство людей считают, что снижение памяти, внимания и других функций восприятия – нормальный возрастной процесс. Это приводит к тому, что пациенты и их родственники не обращаются за врачебной помощью до тех пор, пока не разовьются тяжелые нарушения.

Многие пожилые люди попадают к специалистам в ситуации, когда процесс поражения мозга зашел уже очень далеко, когда человек перестал узнавать окружающих, потерял навыки самообслуживания. Или пусть даже он может себя обслуживать, но налицо явные изменения со стороны памяти, интеллекта. Скажем, дедушка много лет заведовал кафедрой математики в вузе, а теперь разучился играть в шахматы – это уже свидетельствует о далеко зашедшем процессе.

А в этой стадии, как мы говорили, у больного очень мало шансов на успешное восстановление утраченных функций. Это значит, что мы должны быть очень внимательны к себе и своим близким и обращаться к врачам при первых признаках когнитивных расстройств. Поэтому давайте начнем самый важный разговор – разговор о том, каковы же признаки надвигающейся возрастной деменции.

«Вася решает, а папа сдает!», или Нарушение сложной интеллектуальной деятельности

Николай Иванович отмечал свой 65‑летний юбилей с настоящим размахом. За годы своей работы он сумел сделать солидную карьеру – от мастера на производстве до инженера, а затем основал свое предприятие, которым руководил уже семнадцать лет. «Мужик – ума палата», – говорили о нем окружающие. Праздник шел своим ходом: звенели бокалы, звучали тосты, поздравления. На столике рядом с юбиляром росла горка подарков – сувениры, посуда, денежные конверты, сертификаты в магазины и т. д.

Когда очередь дошла до Ивана, любимого внука Николая Ивановича («Ваня – вылитый я в его годы!» – любил повторять дед), тот вручил имениннику стильную коробочку. «Это, дед, тебе телефон новый, – сказал Ваня. – Смотри какой классный сенсорный экран, никаких кнопок, тут и диктофон, и радио, и фотоаппарат хороший, и в Интернет выход: почту электронную сможешь в любое время проверять. А твою старую трубу давно на помойку надо выбросить, таких допотопных телефонов еще поискать надо!» Николай Иванович слегка смутился. Он, конечно, был благодарен внуку за современный и, судя по всему, далеко не дешевый подарок.

Будучи инженером, он старался всегда быть в курсе новинок техники, брать на вооружение новые технологии. Когда появились персональные компьютеры, он сразу начал их осваивать. И хотя в то время он был уже не молод, научился неплохо в них разбираться. Но в последние год‑два Николай Иванович стал замечать, что ему становится все труднее осваивать новые программы. Он стал отмахиваться от вопросов внука, почему, дескать, он не устанавливает на компьютер новые операционные системы, более удобные для пользования. «Это вам, молодым, новинки интересны, а я уж по старинке буду», – отшучивался он, а про себя думал: «Стареть я начал, отстаю от молодежи, а что делать – годы идут!»

Однако после праздника Николай Иванович засел за инструкцию к новому телефону, с твердым намерением разобраться во всем и не огорчать внука. Однако он пробился несколько часов, отложил, через несколько дней снова вернулся к задаче. Проблема в том, что ему, ранее всегда легко вникавшему в суть техники, сложно было понять инструкцию, разобраться в принципе работы телефона. В конце концов он оставил эти попытки. А когда через месяц Ваня случайно увидел, что дед пользуется старым мобильником, вновь отшутился, что, мол, старый конь борозды не испортит, что не хочется переносить кучу номеров из одного телефона в другой.

Одним из первых признаков развития преддементного состояния может быть нарушение сложной интеллектуальной деятельности. Человек еще работает, справляется со своими обязанностями. Но когда встает задача изучить что‑то новое, требующее напряженной интеллектуальной деятельности – освоить новую технику, разобраться в инструкции, – человек испытывает серьезные трудности. Он начинает избегать подобных ситуаций под разными предлогами, списывать все на усталость, на занятость – некогда мне новое осваивать, со старым бы управиться!

Проблема в том, что сам человек этих нарушений может не замечать. Скажем, специалист много лет работает на одной должности (среди пожилых, работающих пенсионеров много таких людей), знает назубок все свои обязанности, все тонкости дела, великолепно справляется с рутиной и вполне доволен результатами. И только сослуживцы, близкие люди могут обратить внимание, что человек избегает работы с новыми технологиями, перестал справляться со сложными интеллектуальными задачами.

Учитель и бухгалтер – на страже деменции!

Если интеллектуальная деятельность составляет сущность профессии человека, он может сам заметить проблему и обратиться к врачу на ранней стадии. Такие люди приходят с жалобами: у меня ухудшилась память, мне стало сложно работать, я не справляюсь. У людей умственного труда, тех, кому по роду деятельности приходится постоянно «шевелить мозгами!» – у педагогов, бухгалтеров, экономистов, лингвистов и т. д. – больше шансов вовремя выявить когнитивные нарушения в виде снижения способности к сложной интеллектуальной деятельности на ранней стадии.

Конечно, как мы уже говорили, при нормальном процессе старения проблемы тоже могут возникать – трудно переключаться с одного вида деятельности на другой, сложнее запомнить новое. Однако эти изменения развиваются очень медленно. Если же у человека развивается преддементное состояние, нарушения развиваются достаточно быстро. Если еще недавно, в обозримом прошлом, человек готовил годовой бухгалтерский отчет так, что комар носа не подточит, а спустя всего год‑два эта работа вызывает у него затруднения, можно предположить, что это проявление когнитивных расстройств. В любом случае, если закрались сомнения, лучше обратиться к врачу, чтобы убедиться в наличии или отсутствии проблемы.

«Расскажите мне оперу!», или Снижение способности к обобщению и абстрагированию

Помню забавный случай из моих школьных лет: на уроке литературы меня попросили пересказать какое‑то небольшое произведение, сейчас уже не помню, какое именно, что‑то из прозы военных лет. Все шло хорошо, пока я не дошла до фразы, которая в книге звучала так: «Солдат вздохнул и достал из кармана шелковый малиновый кисет». Как‑то так получилось, что со словом «кисет» я ранее в своей жизни не встречалась (а если и встречалась, то не обращала внимания). Следовательно, я понятия не имела, что это за предмет такой. Видимо, машинально я заменила это слово на другое, более знакомое. В общем, в моем пересказе эта фраза звучала как: «Солдат вздохнул и достал из кармана шелковый малиновый корсет».

В жизни нам часто приходится что‑либо пересказывать – мы рассказываем супругу, родителям, друзьям как прошел день, пересказываем содержание услышанных разговоров, телевизионных передач. Вспомните, как обсуждают мальчишки какой‑нибудь боевик: а он ему так, а этот как даст, а тот его опять – дыщь! Сплетни, слухи, анекдоты – тоже пересказ услышанного. Мы знаем, что у одного человека пересказывать получается лучше, чему у другого и, в целом, воспринимаем свою способность пересказывать, как должное.

А между тем пересказ – достаточно сложная интеллектуальная деятельность, она связана с такими важными свойствами нашего интеллекта, как способность к обобщению, абстрагированию и выделению главного. Когда мы пересказываем, мы автоматически стараемся отделить главное от второстепенного, основную сюжетную линию – от деталей.

Рассказывают, что в одной из школ учитель на экзамене по литературе перехватил записку с забавной просьбой: «Войну и мир в двух словах, быстро!» Это смешно, но на самом деле мы тоже, говоря о фильме продолжительностью в два часа, можем в двух словах сообщить его суть – фильм о романе между коллегами, фильм про шпионов. Такое краткое изложение возможно благодаря способности нашего интеллекта к обобщению.

У человека в преддементном состоянии часто страдает способность к выделению главного, к абстрагированию и обобщению. На вопрос про кино или спектакль он будет отвечать односложно, давать оценку: понравилось или не понравилось. И затруднится с ответом, если попросить его рассказать, что именно понравилось.

Конечно, нужно учитывать исходный уровень собеседника, ведь есть люди, которые по жизни пересказывают ярче и интереснее, чем другие. Но обрисовать сюжет, сформулировать в нескольких словах суть, так или иначе, может каждый человек. Если же мы видим, что человек утрачивает эту способность, можно предположить развитие у него преддементного состояния и порекомендовать обратиться к врачу.

Еще одна трудность в пересказе может быть вызвана проблемами с речью, которые также могут возникать в этот период. Грубых нарушений в преддементной стадии не будет. Но если человек начинает затрудняться с выбором слов, использует вместо существительных местоимения (идет, значит… как его… этот, в общем, а навстречу ему… как бы это сказать… ну они, в общем…) на эту проблему необходимо обратить внимание и принять меры.

«Кучер довезет», или Нарушение ориентации в пространстве в преддементный период

Моей подруге Катерине как‑то пришлось больше чем на месяц уехать в другой город по делам. Она оставила дома опечаленного супруга и дочку и практически через всю страну отправилась в место назначения, чувствуя себя отважной путешественницей. В незнакомом ей ранее городе она жила, решала проблемы, общалась с новыми друзьями. Наконец поездка подошла к концу.

В первый же день после ее возвращения, когда радость домашних уже немного утихла, встал вопрос, кто пойдет за хлебом, благо магазин был в двух шагах от дома. «Милая, может быть, ты сходишь, мне надо срочно решить вопрос по работе?» – предложил муж. И тут Катерина потупила глазки и пролепетала: «Дорогой, может быть, сходим вместе, я так боюсь куда‑то ходить без тебя». И только осознав, как глупо звучит это робкое заявление с учетом месяца, проведенного в дальней дали от дома, а также масштаба предшествующих передвижений, Катя, а следом и муж громко расхохотались.

Все мы по‑разному относимся к перспективе передвижений – путешествий, деловых поездок, и т. д. Кто‑то отказывается от выгодной работы, узнав, что она предполагает командировки, а для другого это же условие является дополнительным бонусом – возможностью посмотреть мир на казенный счет.

Среди наших знакомых наверняка есть как люди, никогда не покидавшие пределы родного города и нисколько из‑за этого не переживающие («Да не были мы на вашем Гаити, нас и здесь неплохо кормят!»), так и те, для кого путешествия – смысл существования, те, кто объехал (или мечтает объехать) полмира. Но, как бы то ни было, в случае необходимости каждый из нас отправляется туда, куда нужно – в другой конец города или другой конец мира. Даже попав в незнакомую нам обстановку, мы можем постепенно в ней сориентироваться благодаря пластичности наших нервных процессов и способности к адаптации.

Мы уже говорили о тех нарушениях пространственной ориентации, которые возникают в период деменции. Больные люди не могут сориентироваться не только в незнакомом месте или на знакомой улице, но порой теряются даже в собственной квартире.

 

В чем же проявляется эта проблема в преддементной стадии? В том, что люди начинают бояться любых передвижений по незнакомым маршрутам в незнакомые места, в том числе и в пределах своего города. Например, женщина, которая еще недавно спокойно ездила в командировки, теперь не решается ехать по делам в другой конец города без сопровождения родственников или знакомых. В преддементный период предложение отправиться по незнакомому адресу у человека вызывает страх, что он потеряется, заблудится, не сориентируется – проще поехать на такси, пусть водитель разбирается в дороге! Дальние путешествия вообще начинают вызывать панику, согласиться на поездку человек может лишь при условии, что рядом с ним все время будет кто‑то, кто возьмет на себя все хлопоты.

В преддементной стадии человека начинает пугать все, что выбивается из привычного ритма жизни, из привычной колеи. Спокойно он чувствует себя только в ситуации, когда все предсказуемо, когда маршрут (например «дом – работа – дом») известен как свои пять пальцев, а если куда‑то и ехать, то только к родственникам на выходные по хорошо знакомой дороге.

«Мама, у вас склероз!», или Наследственная предрасположенность

Когда я была маленькая, к нам часто приходили посылки от дальней родственницы тети Шуры. Получив очередное извещение, бабушка всплескивала руками – дескать, опять! И неудивительно: содержимое посылок было более чем странным: старые рваные вещи, всякий хлам, письма, в которых раз за разом был пересказ одних и тех же событий. Помню, читая эти письма, бабушка всегда вздыхала: «Бедная Шура, склероз‑то какой у нее!»

Предрасположенность ко многим заболеваниям, приводящим к деменции, передается по наследству. Мы уже говорили, что термин деменция – медицинский, а «старческое слабоумие» звучит грубо, особенно если речь идет о близких людях. Как же чаще всего называют эту проблему в народе? Правильно, склероз. «Опять телефон дома забыла, наверное, склероз уже начинается!» Поэтому если вы слышали, что у кого‑то из родни был «склероз», скорее всего, речь идет о деменции, а значит, нужно быть вдвойне внимательными к малейшим отклонениям и не списывать все на возраст.

Важно увидеть грань

Есть такой анекдот: человек приходит к врачу в ужасном состоянии – руки трясутся, глаз дергается, весь нервный и измотанный. На вопрос доктора о том, что довело его до такого состояния, больной ответил: «Да работа, будь она проклята!» Оказалось, что пациент работает на конвейере, по которому подаются апельсины. Его задача – эти апельсины рассортировывать. Те, что пооранжевее, поспелее, – откладывать в одну кучу, они пойдут на продажу, а те, что побледнев, позеленее, – в другую, из них сделают сок. «Ну и в чем проблема? Работа‑то несложная, с людьми не конфликтуете, выраженной физической нагрузки тоже нет!» – удивился врач. «Доктор, вы не понимаете! Рассортировывать, откладывать – а ведь они все такие разные!»

На самом деле во многих ситуациях бывает трудно понять, найти грань – достаточно ли оранжевый этот апельсин, чтобы пойти на продажу, или еще зеленоват? Являются ли проблемы с памятью просто возрастными изменениями, или это уже тревожный звоночек о начинающейся деменции?

Одним из самых главных критериев в диагностике врачи считают темп развития изменений. Как мы уже говорили, естественное возрастное ухудшение памяти и внимания начинается относительно рано (в возрастном промежутке между 30 и 40 годами) и нарастает крайне медленно – например, человек в 50 лет может сказать: да, память у меня уже не та, что в юности. Если же виной нарушений является преддементное состояние, проблемы с памятью, интеллектом, способностью к познанию будут нарастать довольно быстро: речь идет не о десятилетиях, и даже не о годах, а о месяцах. Еще год назад человек нормально работал, ни на что не жаловался, а тут вдруг начала проявляться явная забывчивость, страх путешествий и другие признаки, о которых мы говорили.

Расскажите немного о себе…

Выше мы рассматривали, в основном, признаки, которые заметны «со стороны», т. е. субъективно человека все это может и не беспокоить. На что же может жаловаться сам человек, если у него в головном мозге идут процессы, которые могут привести к деменции? Каких‑то выраженных жалоб нет, врачи говорят, что человека может беспокоить постоянное снижение настроения, даже если для этого нет никаких поводов. Могут быть жалобы на головную боль, небольшое головокружение, шум в ушах, быструю утомляемость, часто возникающее чувство тяжести и «несвежести» в голове, нередко возникают нарушения сна. Но опять же, кто слышит эти жалобы? Чаще всего, близкие, потому что немногие люди пойдут к врачу с такими, как им кажется, пустяковыми проблемами. Выход один – быть внимательнее к себе, к своим близким. Помнить, что деменция – не какое‑то редкое заболевание, это явление широко распространено в современном обществе. И только выявление этой проблемы на самой ранней стадии – на стадии преддементных нарушений – поможет остановить и предотвратить процесс.