Путь воображаемного детектива

За три часа до событий, печально известных как "Геноцид на улице трех судеб".

 

***

 

- Встать, когда с тобой разговаривает тайный агент Министерства баланса сил! – коротышка орет во все горло, машет руками, вращал зрачками, в общем, вел себя, как клоун.

Z55 улыбнулся.

- Успокойтесь, агент, что же вы так горячитесь. – мягко говорит Z. – присядьте, я налью вам чаю. Эти журналисты все равно ничего не узнают, пока мы не кинемся в них мясом, так сказать.

Коротышка надулся от перепиравшего его возмущения, но нашел в себе силы выслушать Z. Он присел, схватил чашку с горячим чаем, которую ему тут же подсунул Z55, не выдержал, затрясся, и пролил кипяток на свои стильные черные брюки.

Коротышка завопил от боли, принялся сыпать проклятиями. По его мнению, виноваты были все, кроме него, особенно мать, Город, «цензура» работа, сам Бог, что сотворил для него этот неприятный момент.

Z55 сдержался, чтобы не засмеяться, и терпеливо ждет, пока этот болванчик из министерства придет в себя, и удосужится выслушать его, Z, доводы.

- Итак, многоуважаемый тайный агент, как я говорил ранее, журналисты ни о чем не узнают, пока мы не подкинем им наживку. Само действие развернулось в сумеречном квартале, оттуда, сами понимаете, редко доходят новости…

- Сумеречный квартал?.. – переспросил коротышка.

- Ах, прошу прощения, ваше достоинство, это условное обозначение. – Z развернул карту Города, всю испещренную красными и синими значками. – Значит вот тут… Улица трех судеб, заводы, вот, ага. Сумеречный квартал – в центре расположился театр уличных бродяг, от этого места во все четыре стороны раскинулись дороги. Место тихое, пустынное. Редко кто туда заглядывает, журналисты точно не дотянутся, не то время сейчас.

- Хорошо. – Коротышка зевнул. – Я доложу начальству, что проблем с прессой не будет. Сами понимаете, я верю вашему честному слову, иначе ваша карьера полетит к чертям собачьим. Подметать улицы в этом, сумеречном квартале, вам покажется раем.

Z улыбнулся. Он давно раскусил эту породу кабинетных устриц, все что они представляют из себя – мягкую оболочку, внутри скрывающую только слова. Много слов.

- Разумеется, ваше Достоинство. – говорит Z. - Можете положиться на мой профессионализм. Перейдем непосредственно к делу. Улица, которая идет от театра вверх, в простонародье называется улицей запахов, вдоль нее располагаются торговцы парфюмерией, цветами, специями.

Улица, что уходит от центра вправо – улица звуков – заводы, уличные бродяги, артисты, музыканты.

Улица, что ведет вниз от центра – улица образов, там ошивается много всякого сброду, все мельтешит перед глазами, в воздухе витают наркотики.

 Улица, что ведет влево от центра называется улицей ощущений. Бордели, грабители, убийцы, кинестетики и прочие извращенцы.

Первое убийство было совершено на улице запахов, примерно в три часа ночи. Женщина купила набор парфюмерии у местного торговца, лунатика, после чего направилась к дому. Ее тело нашли прямо под синим фонарем, соседи ничего не слышали, то есть криков…

Кровь смешалась с парфюмерией, весьма специфический аромат получился. Голову женщины смешали с уличной грязью, убийца орудовал чем-то тяжелым, возможно кувалдой. Бил ее до тех пор, пока голова не превратилась в кровавое месиво. После, разбил все флаконы с парфюмерией, и… перемешал с ее мозгами.

Коротышку передернуло от услышанной информации. Он глубоко вздохнул.

- Продолжайте, Z.

- Странно, что жильцы не слышали звуков. То есть… мы опросили нескольких полуночников, они слышали лишь бой стрелки часов, как они выразились. Убийца синхронен, как часы.

- Улики?

- Ничего не обнаружено.

- Версии?

- Возможно, лунатик. При свете синего фонаря есть вероятность, что они могут быть агрессивны. Торговец, продавший ей парфюмерию, утверждает, что слышал «двойное постукивание шагов», тень была не ее. Вы верите в призраков, агент?

- Нет. Я верю в человеческую ловкость и изворотливость.

- Вот и я о том же. Преступнику удалось незаметно подкрасться к жертве, он оглушил ее, а потом подстроился под ритм полуночников, смешивая свою жертву с землей.

- Так-с. – коротышка достает сигарету, закуривает. – Ваши действия?

- Прочешем квартал. Убийца – из местных.

- Почему вы так решили?

- Приезжий мог бы скопировать стиль… Создать стиль мог только тот, кто сам в этом варится. Я думаю, он находится на улице запахов, раз это так его привлекло.

- Получается, это убийство не связано с остальными?

- Я думаю, совпадение. Убийц скорее несколько, чем один. Слишком уж разные стили, и места преступлений. Только если это не… - Z передернуло от воспоминаний.

- Не – что?

- Только если это не ритуальное убийство.

Тишина повисла в кабинете детектива.

Z55 уже расследовал похожее дело: Три года назад банда отморозков, называющая себя церковью отмщения, устроили кровавую резню в сумеречном квартале. Они взяли за основу своих оккультных деяний часы смерти – убийства шли на улицах вровень с циферблатами часов их предводителя. Двенадцать выпотрошенных жертв за двенадцать часов, а после – банда растворилась без следа. Все детективы города и тайные агенты Министерства баланса сил прочесали весь Город, но так ничего и не нашли.

Кроме часов.

- Похоже, конечно, – вздыхает агент, – но слишком уж много несоответствий. Рассматриваемое нами убийство я бы назвал случайным.

- Второе убийство произошло двадцать минут спустя на улице звуков. – невозмутимым тоном продолжает Z55. - Обычный подросток вытащил электрогитару с усилителем на пустынную улицу. Спустя пару аккордов он затих. Жильцы с сомнением выглянули на улицу и ужаснулись – гитара оказалась в нем, введена через, хм, задний проход, лужа крови, и непонятное бульканье в усилителе! Людей на улице в тот момент не было, слышны лишь были заводы, которые не утихают двадцать четыре часа в сутки. Как видите, на первое убийство не похоже лишь внешне, но если рассматривать все аспекты данных убийств, находится их единственное сходство – в профессиональности убийств. Все дела были сделаны в считанные секунды. Опять же не нашлось никаких улик. Убийца словно провалился под землю.

- Как вы считаете, это мог бы сделать один человек?

- Теоретическая вероятность, конечно есть, так же как есть и множество несостыковок. Отсутствуют мотивы убийства, а если взять за основу мотива, например местонахождение улиц, теряется смысл – тот, кто убивает из-за ароматов, не будет убивать из-за звука.

- … только если он или она не полный псих. – агент закончил невысказанную мысль Z55.

«А он не так уж и плох.» - думает Z, продолжая рассказ:

- Тогда бы его или ее уже точно заметили жильцы. Психи допускают хотя бы малейшие оплошности, а тут – только чистое действие. Никакого личностного присутствия.

- А как же тени? Стремление слиться с окружающим пространством? – коротышка, похоже, “втянулся” в дело. Глаза так и светятся при представлении таких жутких убийств.

- Как простая форма защиты, да, возможно. Но, учитывая во внимание скорость проделанных работ,  должно быть что-то еще. Убийцы настоящие профессионалы своего дела.

Коротышка пыхтит, делает пометки в своем блокноте. За окном кабинета Z полыхает закат, Город медленно погружается в безмолвие.

- Как вы считаете, сегодня ночью стоит ждать повторения этих событий? – спрашивает Z.

- Безусловно, вероятность есть. Мы выставили чуть ли не половину офицеров Города в штатском на охраны улицы. Они словно театр Города. Играют в оживленные улицы. Преступник вряд ли будет рисковать, увидев такое комическое зрелище, хотя если он не полнейший псих, но в таком случае, мы его схватим. Вот… продолжайте, Z, я вас внимательно слушаю.

- Третье убийство произошло на улице образов спустя час тридцать после первого убийства. На улице распыляли полуночные наркотики. Люди выходили из домов, вдыхали сладкую черную пыль, и падали, замертво, впали в транс. Сон, смешанный с параллельными мирами. Ну, так утверждают они сами. Утром среди мирно спящих людей обнаружили труп мужчины – лицо черное, как эта пыль. Задушен. Как я уже говорил ранее, нам удалось выяснить точное время смерти. Тут уже нет никаких улик, разве что убитый играл в театре мертвых. Они транслировали объемные изображения своей деятельности по всему периметру улицы. Во время смерти он словно бы вошел в свое изображение. Мотив тут мог быть только один – сделать трехмерную версию смерти реальной. Преступнику это удалось.

Четвертое убийство произошло на улице ощущения спустя три часа после первого убийства. К этому времени на улицу выползают всякие извращенцы, у них каждодневный парад. В толпе разорвалась дымовая шашка, несколько минут спустя, когда дым сумели откачать из пределов улицы, обнаружили труп женщины. Из нее высосали всю кровь и вырезали кожу с лица, рук и груди. Тут действовал самый профессиональный из всех убийц, если их, конечно, несколько.

Z55 вздыхает. Выброс является собственностью министерства, и за нахождение в столь стильном убежище приходится платить. Конечно, формально его ищут все полицейские города, но на деле он является лучшим детективом, с целым штатом работников. Грязная плата за уют и спокойствие.

Тайный агент, воображаемый детектив сделал пару закорючек в своем блокноте и испарился, оставив в пепельнице Z55 окурок сигареты "Напалм".

«Как жаль, что тут нет других марок сигарет». – Вздыхает Z55.

«Что поделать, монополия.»

 

***

 

Воображаемый детектив сидит на крыше небоскреба, обдумывая все произошедшие события. Убийства не являлись случайными. В какой-то момент, слушая устрашающую тишину, ему показалось, что он понял, в чем дело. Сам Город может мстить своему создателю за причиненные беспокойства.

Спустя некоторое время терзаемый сомнениями и сигаретным дымом детектив проник в сумеречный квартал, предварительно озаботившись о своей безопасности, которая состояла из старого бронежилета, не менее старого револьвера Ле Ма, а так же фонарика, который частично удовлетворял его стремление к освещенности событий.

Вооруженный до зубов сигаретами марки "напалм", которые он постоянно использовал, детектив подходит к театру бродяг.

На сцене разворачивается представление. Несколько бродяг, наркоманов, лунатиков, алконавтов, убийц, бездомных, безвольных, слабовольных, трусов, предателей, неудачников, душевнобольных. Стандартная комплектация. Пьеса написана специально для них.

«Театр представляет собой сооружение из досок и стали, умытых лунным светом. Звуки, издаваемые актерами, то безлико-пустотные, то наивно-возвышенные, расходятся до пределов мертвых улиц, и лишь тишина и сосредоточенные взгляды местного контингента внимают им.» - Лирически настроенный, воображаемый детектив рассуждал примерно так.

На сцене вовсю разворачивается действо.

Главный герой, черный маг из башни Города, с огромным набором хирургических инструментов, традиционно распределенных на петлях его огромного плаща, отвечает на вопросы своих жертв.

Первая выходит женщина, распотрошенная, словно выкинутая на помойку роза, затоптанная ногами судеб. Мозг ее развевается на ветру, мельчайшие капли серой и белой жижи, наполненные ароматом дорогих духов.

- О, боже! За что вы убили меня? – восклицает жертва.

Убийца отвечает: У тебя слишком приятный аромат, чтобы быть правдой. Городу нужно равновесие.

На сцену выходит вторая жертва - подросток, чье тело представляет собой гитару из плоти и костей. Сначала подросток пытается сымпровизировать на своем теле, но, после пяти минут неудачных булькающих попыток, выдает:

- О, бог рокнролла! Зачем ты наслал на меня этого любителя джаза?

Убийца отвечает: Твои звуки слишком быстры, чтобы их понять. Городу нужно равновесие.

На сцену выходит мужчина, на первый взгляд обладатель редчайшего черно-синего микса, однако он всего лишь задушен.

- За что же ты убил меня? – вопрошает жертва тихим, скрипучим голосом.

Убийца отвечает: Твоя неоднозначность разрушает основополагающие принципы Города. Ты слишком долго был двойником своего изображения на этой сцене. Городу нужно равновесие.

Антракт. Люди расходятся в разные стороны, зевая и потягиваясь. Тишина придает дополнительный эффект драматизма.

Четвертый акт. На сцену выходит женщина. Она символизируют оборотную сторону жизни. Даже ее тело вывернуто наизнанку.

По улице пролетает гниловатый аромат мяса.

Женщина вздыхает и говорит:

- За что ты меня так?

Убийца отвечает: Любое общество требует по сути одного лишь. Уважения к своим правилам. Ты порочишь честь Города, ты словно грязный червь в его нутре, что занимается лишь порочными делами. Тебе место лишь на пустошах или же в Городе, но с перевернутой сущностью, чем ты сейчас и являешься. Городу нужно равновесие.

- Кто же ты тогда такой? Какое право ты имеешь решать, что делать для осуществления равновесия?

 

***

 

- Не верю - усмехается воображаемый детектив, слишком уж наигранно.

- Я - темная сторона Города. – отвечает убийца. - Я тот фундамент, на которых теперь уже перестали держаться ваши жалкие жизни.

Багровый свет освещает лицо убийцы, воображаемый детектив видит перед собой башню, полную энергии. Молнии расходятся в разные стороны. Темное облако нависает над ней. Перед ней люди в белых капюшонах, запачканные кровью жертв. Рука детектива медленно тянется к револьверу.

- Ваши жалкие потуги разграничить равновесие Города до бесконечности претерпели неудачу! – Кричит убийца. - Вы - наказание, которое Город выносит всем несогласным! Вы - лишняя информация в истории серых стен! Вы сами позволили себя убить, мазохисты, идеальные жертвы…

Убийца замолкает, поворачивается к залу.

- Привет, детектив, как вам моя речь? – спрашивает убийца, разом сталкивая четырех жертв со сцены. Те падают на детектива, обливают его потоками крови. Детектив, сжимая зубы, пытается выбраться из потока мертвых тел.

Убийца смеется.

- Никто мне не помешает! Город будет жить вечно.

Сильнейший гул прервал его монотонное хвастовство. Стены заговорили, улицы запричитали, глыбы асфальта проснулись. Город просыпается, открывает глаза - миллиарды лучей смотрят на червяка, посмевшего бросить вызов бессмертному.

Базовые принципы пошатнулись, угроза пришла не извне, а изнутри.

Единственный вариант - ответный удар.

 Город рассыпается на составлявшие его слова: бесплодная земля, полная газетных вырезок, периодических печатных изданий, листков – черновиков. Подул сильный ветер. Слова собираются в комки - из них вырастает лавина слов. Огромный монстр, собранный из знаний, глаз - колодец, управление - бывшие герои, властители умов Города.

 Башня стоит напротив Города, руки и ноги - демонически отростки из черной материи - ненависть повсюду. Город делает первый выпад.  Комья листов чистого разума сжигаются палящим оком башни. Город воет со злости и бьет бумажной ногой по земле, вызывая землетрясение, уничтожившее пустоши.

Башне плевать на землетрясение.

Весь мир свернулся в два противостоящих друг другу монстра. Титаны, они бьются уже вечность, уничтожая попавшиеся под руку миры. Министерство баланса сил отброшено на несколько галактик в прошлое, жалкое зрелище титанической бюрократии.

Силы Города подходят к концу. Башня пользуется своим главным преимуществом - Город построен на основании зла. Крепкий каркас, густо замешанный на подозрениях и изменах, этот каркас врывается в суть Города. Слова практически повержены. Город опускается на колени, тысячи листовок с запрограммированными бессмертными темами разрываются на куски. Макулатура грязной серой рекой льется из ран. Башня собирает всю силу в комок, призывая души тысяч чудовищ отомстить за несправедливые обвинения в ненависти.

Старик в темной мантии смотрит на столкновение двух миров. Судьбы тысячей душ, подключенных к бессознательному коллективному Города, зависят от его решения.

- Опять все зависит от тебя. – Рядом со стариком Z55. Прозрачный луч надежды, блестящие глаза судьбы. Дух, обретший бессмертие.

- Приходится уж. Получше, чем питаться крысами в подземельях. - старик улыбается, выпивает махом коктейль "Синий торпедный сок". Достает пишущую машинку, гул от которой затмевает мир.

Тысячи слов выходят из под разгоряченного адского пера. Раны Города быстро заживают. Башня смотрит, опустив руки. Ненависть всегда знает, когда ее черед смерти. Башня вздыхает. Город наносит ответный удар. Миллионы слов проникают в башню, разгоняют живущих там духов.

Пламя поглощает башню. Та стонет от боли в адской агонии. Тысячи кирпичей накалились, стали красными, бугристыми, миллионы подкожных вен исторгают всевозможные соки. Пепел башни разлетается. Так снова появляются пустоши.

Бесконечный замкнутый цикл.

В пустоши и уходит старик. Безымянный герой, спасший мир.

Создатель. Вместе с ним увязался и дух Z55. Вирус, созданный для равновесия. Душа Города.

 

***

 

Город разлагается на улицы, проспекты, заводы. Город ясный, светлый, очищенный, обновленный, как дух с кодовым названием Z55.

Секунда - это вечность.

Город, простоявший вечность, разлетелся на атомы, сверхмаленькие кусочки информации.

Что осталось после него?

Пустота, которая тем не менее является Пустошами.

 

***

 

Джек после бесконечных блужданий по лабиринту жизни, заново просматривая и проживая все картины своей жизни, вывешенные в тоннеле судьбы, наконец нашел ту, в которую бы он хотел вернуться.

Джек представил этот момент, как все было. Первый раз он встретил Алекс задолго до их обычной встречи.

Картина проста - Джек просто бродит по улицам, ища вдохновения для своего первого романа, и встретил ее. Взгляд синих глаз прожег душу. Он отдает свою душу на откуп виртуальному Городу в обмен на книгу.

- Тут-то все и началось. – говорит Джек. – Надо вернуться в начало картины. Спасти мир.

Воспоминания водопадом обрушились на него.

Теперь он сливается с картиной в одно целое. Он превращается в луч света, что несет его к лучшим временам.

В этот момент не стало Города.

 

***

 

- Ну что, Ричард, доигрался? – говорит Альфред. Голос его полон печали.

Ричард с досадой выдергивает из себя провода. На экране мерцает надпись "Игра завершена". Бедный клерк смотрит на капсулу, в которой в позе эмбриона лежит труп.

- Он умер? – спрашивает Ричард.

- Да, ты не успел. – отвечает Альфред. Вытаскивает пистолет.

Мозги Z разлетаются по комнате. Секретный проект Z завершен.

 

***

Я открываю глаза, и вижу Алекс. Она смеется.

- Почему ты замолчал, Джек? – спрашивает Алекс.

Мягкий свет синих глаз.

- Да... Ничего.

Я нашел в себе силы подойти и познакомиться с самой прекрасной девушкой в мире. Наступила золотая осень, на улице тихо и спокойно.

Мысль о Городе упорхнула, словно бабочка. Остался только мутный осадок, где-то на окраинах подсознания.

Там, где пустоши.

Автор умертвил свое детище.

Спустя секунду мы идут, рука в руку.

Два сердца, которые нашли друг друга среди багряной мути разбитых осколков.

 

   ***

 

А што это тахое а? - вопрошает доктор Зигмунд у стены, поливая ее слюной - Так-то оно конешшно лушше. Только не ушшли они одношго. Доктор Зигмунд умный, доктор Зигмунд предвидшел. Гошот шо шивой. Город есшь. Я шнаю. Я вишел его.

 

***

 

Где-то далеко - далеко на обломках старой галактики вновь собирается новая. Буквы складываются в слова, слова в предложения, предложения в абзацы, абзацы в главы, главы в книги...

Где-то далеко-далеко стоит Город, обломки надежд и снов в багряной мути старого железа.

Секунда - это все.

Застывшие слезы как памятник событиям, настолько вечным и неповторимым, что...

А, впрочем, неважно. Город посвящен памяти тех людей, чья душа была настолько сильна, что смогла создать свой мир...

Мир грез и мечтаний.

Старик тихо опускает глаза.

- Они были лучшими из моих детищ. – говорит создатель духу Z55.

Из печали рождается новая жизнь.

Старик уходит. Его шаги все тише и тише. Он растворился в лабиринте улиц нового Города.

 

***

 

Тайны нужны, чтобы их скрывать. Сознание людей еще не готово к осознанию новых истин. Сны должны оставаться тайной. Смерть есть таинство, ее не заменить бесконечными повторами раздувающих эго событий. Город всегда будет существовать где-то на окраинах нашей памяти.

Город ждет нового пришествия, просто, чтобы доказать людям бесконечность и мудрость бытия.