Человек родился: хронология становления речи

Итак, способность обучаться языку с самого раннего возраста была присуща уже нашим далеким предкам благодаря преобладанию у правшей левого полушария над правым. Хронология постижения родного или двух родных языков для детей-билингвов одинакова и постоянна для всех, где бы человек ни проживал, к какой бы расе ни принадлежал и каким бы языком ни владел.

Почерк голоса: речь и мысль

Наш голос пишет нашу мысль. Речь – перо нашей мысли.

Голос вписывается в пространственно-временную парадигму, в окружающий нас мир, а иногда позволяет нам понять самих себя, поговорить самим с собой. Он присутствует в наших снах, в мире мифов, в несуществующем утопическом мире, ибо «утопия» – это «не-место», место, которого нет. Он интерфейс между нашей речью и нашей мыслью. Человеческий голос обладает двойной властью. Своими словами и умолчаниями он позволяет разоблачить или скрыть свое глубинное «я».

Мысль, неосязаемое пространство слова, тигель воображаемого мира, родилась в пространственно-временном мире несколько миллионов лет назад вместе с человеческим голосом. Миром мысли повелевает умозрение. Оно позволяет разговаривать с нематериальным миром, с существом, которому воскуряют фимиам, с единым Богом или многими богами, которые требуют молитвы, а значит, слов.

Речь и мышление встречаются с железным прутом

Финеас Гейдж работал на строительстве железной дороги в штате Вермонт. Шел 1848 год. Гейдж утрамбовывал порох в щебенку, чтобы взорвать ее и расчистить место для укладки железнодорожного полотна. Но порох взорвался слишком рано, Гейдж не успел убежать, и произошел несчастный случай. Железный штырь длиной 1,8 м пронзил насквозь лицо и череп. Штырь вошел в левую щеку и вышел в верхней части лба, прямо над глазом. Несмотря на столь тяжкое повреждение, пострадавший буквально через несколько минут пришел в себя. Никто не знал, что и думать. Пострадавший в сознании, несмотря на пробившую ему голову железку! Джон Харлоу, врач из Кавендиша, вытащил у Гейджа штырь. На первый взгляд травма не имела никаких последствий. Гейдж нормально передвигался и разговаривал, его память и сообразительность нисколько не пострадали. Прошло два месяца. Он был бодр и вернулся к прежней жизни. Раны на лице зарубцевались. Описание этого любопытного случая было опубликовано в 1848 году в «Вестнике» Медицинского общества штата Массачусетс как впечатляющий пример исцеления. Однако рассказчик не учел изменений, произошедших с Финеасом Гейджем, а именно они и оказались наиболее удивительными.

Спустя несколько месяцев близкие Финеаса заметили кое-какие перемены. Это был уже не тот человек, что раньше. И хотя внешность осталась прежней, речь его и мысли изменились. До травмы Финеас был уравновешенным, вежливым, учтивым и простодушным. Он стал бестолковым, вульгарным, асоциальным, вздорным, его поведение граничило с эксгибиционизмом. Его больше не могли держать на работе и уволили. Около двенадцати лет он вел бродячую жизнь и в 1860 году скончался. Спустя почти сто тридцать лет, в 1990-м, доктор Ханна Дамасио, нейроанатом из университета Айовы, провела тщательное исследование черепа Гейджа, задавшись целью определить, где именно прошел железный штырь, ведь если этого не сделать, случай так и останется загадкой. Ханна Дамасио определила, что участки мозга, ответственные за моторику и речь, не пострадали. Пострадали участки, ответственные за эмоции и поведение. Штырь разрушил почти половину мозга, переднюю лобную долю. Этот участок управляет в том числе и нашим поведением. С разрушением правой лобной доли меняется поведение, рассудочная деятельность, нарушается способность к самоанализу. Характер, речь, мысль уже не те, что прежде. Поэтому можно сказать, что у этих функций существует анатомическая основа, не зависящая от нашего голоса. Речь и мышление тесно связаны. Они необходимы для динамики и формирования нашей голосовой индивидуальности и отражают наше эмоциональное «я».

Речь и письмо

Письмо – это конкретизация нашей речи и нашей мысли. Оно является осязаемым наполнением нашего неосязаемого голоса. В Египте и Китае сформировались два вида особого письма, являющегося не простой передачей фонетических звуков, необходимых для образования слова, а чем-то совершенно иным. За 700 лет до н. э., когда Египет начал неуклонно терять свое влияние, его иероглифы ушли в забвение. Китай же, напротив, сумел сохранить иероглифическое письмо на протяжении тысячелетий. Оно станет нитью Ариадны, которая поведет нас от графического письма к письму голосовому. Иероглифика – это письмо, ибо каждая буква может соответствовать фонетическому элементу. Это музыка, ибо она обозначает мелодику, которая для одной и той же фонемы имеет различное значение. Это также идеограмма – в той мере, в какой она представляет идею или объект.

Древнейшее китайское идеографическое письмо восходит к середине 2-го тысячелетия до н. э. Его иероглифы-пиктограммы, подобно египетским иероглифам, глифам ацтеков, санскритскому алфавиту индусов и фигурам шарад, представляют называемый предмет. Символический характер рисунков близок инвариантному характеру фонем. На смену визуальным языкам приходят языки, обращенные только к слуху: арамейский, еврейский, арабский, латынь. Королевой этих языков становится фонема. Графический облик, сравнимый с рисунком, принесен в жертву строгой внешности, передающей исключительно звуки речи. Например, состоящее из многих звуков словосочетание «электрическая лампа» в китайском языке будет представлено иероглифом tin-k’l-teng, означающим «вспышка-пар – освещение». Однако символизм имеет свои пределы. Глагол, как и все остальные слова, остается в неопределенной форме. В отличие от современных западноевропейских языков, располагающих более 250 000 слов, мужским и женским родом и спряжением глаголов, символический язык всего этого не имеет. Возникновение письменности относится примерно к 6-му тысячелетию до н. э.; следовательно, можно с уверенностью сказать, что в это время существовало слово. Так что вполне вероятно, что уже несколько миллионов лет единственной нитью Ариадны для человека служит его голос. В самом деле, вначале появились инструменты для выживания, затем инструменты для создания художественных фресок, быки и лошади пещеры Ласко, затем китайская письменность, фонетическая, символическая и звуковая одновременно, и, наконец, фонемы фонетических языков.

Вплоть до наших дней фонетическое письмо неуклонно вытесняло все остальные виды письменности. Но около ста лет назад параллельно с ним начала развиваться новая форма письменности, новая форма выражения, которая, похоже, охватила всех нас, а именно аудиовизуальное письмо. Запечатлевая себя на воске в начале XX века, а затем на магнитной пленке и цифровом устройстве, человеческий голос отделился от тела и стал объектом наблюдения и слушания. Наиболее ярко это проявляется в использовании телефона.

Чтобы понять смысл прочитанного нами слова, требуется примерно четверть секунды. Чтобы интерпретировать прочитанные слова, которые воссоздает внутри нас «внутренний голос», визуальный захват слов приводит в действие первичную зрительную зону затылочной доли и лобную долю. Чтобы соединить затылочную долю с лобной, требуется 200 миллисекунд. Человеческий глаз обособляет картинку только в том случае, если смотрит на нее не меньше пятнадцатой доли секунды. На этих данных основаны принципы кинематографа. Он создает иллюзию непрерывного движения, тогда как на самом деле он всего лишь показывает нам двадцать шесть кадров в минуту.