Тяжелый бой Пянджской ДШМГ в Куфабском ущелье у к. Верхний Карнив

28 лет назад родилась эта песня. Родилась в горах Афгана, в Куфабском ущелье, после гибели четверых наших ребят, попавших в засаду в кишлаке Верхний Карнив. Автор слов Тиньгушов Александр, боец Пянджской ДШМГ.

 Сегодня эта песня зазвучала по-новому! Благодаря помощи Дмитрия Лапшова и Павла Фадеева появилась минусовка песни. Исполнил песню Игорь Белов!

 Памяти погибших бойцов Пянджской ДШМГ в Куфабском ущелье, кишлак Верхний Карнив 26.07.1982г., посвящается!

На фотографии: Куфаб к. Карнив

Из воспоминаний Тиньгушова Александра (в 1982г сержант, ком. отделения 2 группы)

Конечно, особенно отчетливо сохраняются в памяти те события, когда у нас погибал кто-то из парней.

 Июль 1982г. Тогда у нас погибло четверо, восемь парней получили ранения.

 Это было под Верхним Карнивом. Может, информация ушла (у басмачей ведь тоже осведомители были) или еще что-то. Собирались идти двумя группами, и, если бы так и было, то нас бы вообще всех перестреляли, а помощи ждать было неоткуда. Но пошла одна группа во главе с Петюшенко (в то время ст. лейтенант, командир 2 группы).

 Первыми шли сарбозы с проводником, который, возможно, знал о засаде, но ничего не сказал. Перед Карнивом тропа образует как бы серпантин. И получилось так, что в определенном месте на подъеме дистанция сократилась.

Тут и начался обстрел. Был тяжело ранен Петюшенко. Первая пуля попала в бедро и зацепила серьезно кость, вторая срикошетила от камня и попала в спину. Тогда погибли Юнусов, Акулин, Кажанов, Каминский. Раненых было восемь. И сарбозов несколько человек погибли. Лёха Андрусенко корректировал огонь миномётов, так ему пришлось гарнитуру рации чуть ли не в рот засовывать (он сам мне говорил об этом), чтобы его не слышно было, так как басмачи были буквально в десятке метров от него. Это он связался с 'Микроном" и руководил миномётным обстрелом.

Это было до того, как мы подошли. Это очень сильно помогло. Я в это время находился внизу и видел, что прибежал сарбоз и сказал о том, что наши лежат на тропе под обстрелом. С нами был Бастрюков (в 82г. ст. лейтенант, замполит ДШМГ), и, надо отдать ему должное, сориентировался он достаточно быстро. Была команда "в ружьё": оружие, полный боекомплект (у кого подсумки с магазинами, у кого жилет с магазинами,у меня и Юры Перминова, да и у многих, были жилеты, туда входило 10 магазинов, также и гранаты).

 Короче, шли налегке, нужно было быстро и в гору. Шли на пределе сил, как можно быстрее, все понимали, что время - это их жизни. Вышли ещё было светло, а добрались было уже темно…

 Бастрюков очень здорово выбрал нашу позицию, я даже удивился, как он чётко сказал, что здесь нужно ползти в гору на верх. Помню, ползли с Юрой Перминовым по каменной осыпи: в руках штык-ножи,чтоб отталкиваться.

 И мы точно вышли, как раз напротив кишлака, заняв господствующую позицию, как раз над нашими парнями.

 Всю ночь простреляли. На рассвете Бастрюков приказал взять часть ребят и выдвинуться в кишлак. Мы выдвигались с верхней тропы к кишлаку, но там никого уже не было, все ушли. Боялись, видимо: ведь басмачи через кишлак прошли. Нашли несколько человек, что с ними стало - сейчас уже не помню. Сам Бастрюков с рассвета с остальными спустился вниз к ребятам. Так что, когда мы спустились с кишлака, то ребят уже перевязали и всё такое.

Спускать убитых и раненых нам помогали восточники: раненых выносили на руках, а убитых привязывали к ишакам, по-другому никак, тропа очень узкая. С одной стороны обрыв, а с другой отвесные скалы. Погрузили на борты и отправили в Союз. Я был дежурным по точке, заступил во второй половине ночи.

И под утро на рассвете, глядя на речку, мне пришли слова и мотив. Взял гитару, и оформился сразу первый куплет и припев, потом сказал ребятам, что нужно завершить песню, и мы все вместе, не помню, кто участвовал, дописали остальные куплеты.

После ранения Петюшенко нашей второй группой стал командовать Бехтерев.

Из воспоминаний Фазилова Олега (СБО, ДШМГ с апреля 1981г)

 На Куфабе я первый раз был как раз где-то в апреле 1981г, это были мои первые операции в СБО.

 Тогда мы после Дашти-Калы, Янги-калы прочёсывали кишлаки по ущелью, а потом через речку переправлялись на лодках. Потом уже примерно в марте 1982г., нас тогда выбросили в верховьях ущелья. Выкидывали в снегах, ночь переночевали, а утром прочёсывали кишлаки, а потом опять поднимались вверх. Утром борты скинули нас на летник Паси-Бахаро. Потом стали обустраивать позиции, в том числе и позицию для миномётов ''Микрон", чтобы миномётчики в случае нападения на Паси-Бахаро могли прикрыть огнем. Миномётчики были там постоянно, а мы бывали посменно. Об операции, которая была 26 июля 1982г: сейчас, спустя почти 30 лет, с точностью до мельчайших деталей трудно вспомнить, но попробую вспомнить главное: может Петюшенко с Бастрюковым что-то планировали или это от разведчиков шло. Нужно было прочесать кишлак Паси Пидев, вроде информация появилась, что там есть басмачи. Планировали выйти двумя группами: одна пойдёт нижней тропой, а вторая (в которой был я) выйдет заранее и, пройдя Нижний Карнив, Верхний Карнив, скрытно через хребет выйдет к Паси-Пидеву. Вначале я шёл впереди с ПКСом, в Нижнем Карниве ненадолго остановились на отдых. Грибанов (в 1982г. лейтенант, замполит нашей 2-й группы) приказал мне отдать ПКС ребятам и идти в группе прикрытия. В прикрытии нас было четверо: Лёха Андрусенко, Саня Мацук, Серёга Простов и я (вроде так). На подходе к Вехнему Карниву тропа образует небольшой серпантин, с одной стороны обрыв, а с другой - отвесные скалы. Сарбозы и наши, что были впереди, уже почти в кишлак зашли, мы тоже встали и хотели двигаться вперёд, и вдруг над нами раздались очереди. Мы, четверо, так и попадали в арык. Вверх взлетела ракета. Сначала не сразу поняли, откуда по нам стреляют. Немного стихло, прибежал сарбоз - лопочет что-то, не понять, потом побежал вниз. Опять началась стрельба. По рации Лёха Андрусенко связался с нашей группой и сказал, чтобы выходили к нам на помощь. Потом вышел на связь с "Микроном", Лёша Рудяшко и Коля Ведерис (они в это время были там) вышли с пулемётом к нам на помощь. Потом стал корректировать огонь миномётов. Сначала сказал, чтобы ставили на максимальный, но мина улетела слишком далеко. Следующие пошли как раз по цели, и стрельба стала стихать. Помню, ночью ещё когда лежали, сверху на нас скидывали камни большие, один прямо через нас перелетел. Наверно, басмачи хотели сделать что-то вроде обвала. Ближе к утру мы вчетвером выбрались из арыка, заняли позицию. С рассвета наши, те, кто был впереди, начали отходить (та группа, что была внизу, в это время уже прочёсывала кишлак). Прилетели вертолёты, начали выносить раненых. Мы ещё были на позиции, когда мимо пронесли Петюшенко и Колю Акулина (он ещё был живой, а умер в вертолёте, как только тот взлетел). С вертолётами прилетел из ОГ Полянский (если не изменяет память: то ли майор, то ли подполковник по званию, но фамилия вроде такая), поблагодарил нас. После этого мы спустились вниз на Паси-Бахаро.

  Ещё помню то, что мне рассказывал Юра Балашов (он был в той группе, по которой был нанесён основной удар): Юнусов закрыл собой Петюшенко. Вот так я помню те события, да и вряд ли когда забуду. Потом были другие операции в этих местах, но это отдельный разговор.