Новый способ создания дополнительного

Времени в вашей жизни.

 

«СОФИЯ» 1997

Перевод

B, Трилис (гл. 1—7,12—18) О. Снитко (гл. 8—11)

Редактор

В.Трилис Обложка

C. Тесленко

Эксклюзивное право издания книги на русском языке принад­лежит издательству «София». Все права защищены. Любая перепечатка без разрешения издателя является нарушением авторских прав и преследуется по закону.

Стефан Рехтшафен. Мастерская времени.

Пер. с англ.— К.: «София», Ltd., 1997.— 288 с.

«Научиться переключать время — значит стать богаче: вы полу­чаете дополнительное количество драгоценнейшего продукта — самой жизни».

Эта увлекательная и полезная книга учит тому, как вернуть себе контроль над собственной жизнью, изменив свое отношение к вре­мени, свое обращение с ним. Она поможет вам вновь научиться жить, испытывая всю полноту жизни, — располагать временем для радости от своей работы, семьи, от самого себя. «Мастерская времени» воз­вратит вам то время, которое необходимо для выполнения всего вами задуманного, — и тогда вы сможете избавиться от стресса, рас­слабиться и в полную меру насладиться жизнью.

Это не теоретическая и не философская книга (хотя в ней много теории и встречается философия); это по существу и прежде всего книга практическая. Опыт тысяч людей показал, что, когда мы науча­емся переключать время, наши отношения наполняются взаимной отдачей, время, проведенное в одиночестве, обогащает нас, возраст приносит нам удовлетворение, наша работа дает плоды, стрессы и тревоги меньше парализуют нас или даже вовсе исчезают.

© by Stephan Rechtschaffen, 1996 ISBN 5-220-00060-8                 © «София», 1997

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ................................... 9

ВВЕДЕНИЕ. ОСОЗНАНИЕ ВРЕМЕНИ............. 15

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ..................................23

Глава 1. К СВОБОДЕ ВО ВРЕМЕНИ..................................24

Глава 2. СОНАСТРОЙКА

И РИТМ ЖИЗНИ.................................................................35

Глава 3. РАССУДОЧНОЕ И ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ

ВРЕМЯ....................................................................................49

Глава 4. СТРЕСС И БЕСПОКОЙСТВО.............................66

Глава 5. РАСТЯГИВАНИЕ МОМЕНТА.............................82

Глава 6. ПЕРЕКЛЮЧЕНИЕ ВРЕМЕНИ............................98

Глава 7. УПРАЖНЕНИЯ ПО ПЕРЕКЛЮЧЕНИЮ ВРЕМЕНИ............................................................................108

ЧАСТЬ ВТОРАЯ................................. 125

Глава 8. САМОСТЬ............................................................126

Глава 9. ВЗАИМООТНОШЕНИЯ....................................138

Глава 10. ДЕТИ....................................................................154

Глава 11. РАБОТА...............................................................167

Глава 12. СПОРТ И ИГРА..................................................193

Глава 13. ЗДОРОВЬЕ..........................................................205

Глава 14. СТАРЕНИЕ.........................................................226

Глава 15. СМЕРТЬ И УМИРАНИЕ...                     ..238

Глава 16. ПЛАНИРОВАНИЕ БУДУЩЕГО.....................247

Глава 17. ОБЩЕСТВО........................................................258

Глава 18. БУДУЩЕЕ...........................................................270

ЗАКЛЮЧЕНИЕ..................................282

БЛАГОДАРНОСТИ..............................283

БИБЛИОГРАФИЯ..                                            . 285

Моим трем мальчишкам — Раму, Даниэлю и Эли, — которые помогли мне понять драгоценность времени.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Моя дочь родилась, когда мне был пятьдесят один год, и не раз после обеда я уныло подсчитывал дни нашего вероят­ного будущего. «Когда она закончит школу, мне, с Божьей по­мощью, стукнет шестьдесят девять», размышлял я. Мне было далеко за сорок, когда я познакомился со своей будущей женой, поэтому мы с ней любили воображать, как здорово было бы нам встретиться в наши юные годы. Лейтмотивом этих представле­ний служила любовь: нам хотелось, чтобы наше совместное время было долгим и полноценным, чтобы как можно больше событий и переживаний из наших жизней оказалось в общей копилке.

Эти меланхолические рассуждения приучили меня к восп­риятию времени как фантазии: это только часть игры воображе­ния, а не что-то реальное, поддающееся измерению и выяснению с помощью часов и календаря. Именно этот мнимый аспект времени ярко предстал передо мной в замечательной книге Сте­фана Рехтшафена. В отличие от меня, он не склонен к теоретизи­рованию; он просто поет вдохновенные рапсодии и попутно предлагает дельные рецепты. Для меня, музыканта и любителя поесть, все это оказалось вкусной пищей для ума: помогает пере­варить многие вопросы, которые обычно скользят мимо нашего внимания.

Книга Стефана — это своеобразная лаборатория, мастерс­кая времени. Она ввела меня в изысканную фантазию о времени в моей жизни — о том, как я его себе представляю, как организую и «переключаю» его в соответствии со своими представлениями, сознательными и бессознательными, и как на меня влияют при­вычки и социальная среда. Такой подход оказался полезным; ибо время, как это ярко демонстрирует нам Стефан, есть важнейшее окно в мир опыта, дешифраторная призма, сквозь которую мы можем распознавать эмоции, значимости и ценности жизни.

Читая книгу Стефана, я стал замечать, как часто моя собс­твенная жизнь следует колее, накатанной куда-то бегущим об­ществом. Я обнаружил, что дни мои наполнены делами, которых я не затевал, последними сроками, важность которых вовсе не так велика, как представлялось, и проектами, которые могут стоить, а могут и не стоить моего времени. Я начал понимать, до чего же трудно бывает выполнить данные себе обещания, — например, выделять ежедневно два часа на игру и упражнения, — а также отклонять всевозможные приглашения и оставаться дома с семьей.

Занятость — это фантазия, сказка, которую мы сочиняем сами для себя и которая вовсе не так реальна и объективна, как мы думаем. Читая массу литературы, написанной до XX столе­тия, я никогда не встречал выражения, которое в наше время стало всеобщим клише: «Извините, что я не ответил, я был очень занят». Сказка о «занятости» стала, кажется, частью современной жизни, при всем том, что в прошлом люди совершали большие дела без роскошной техники, которая так экономит время сегод­ня. Не располагая компьютером, Фрейд и Юнг написали много томов книг и писем; важнейшие поездки они совершили не пользуясь самолетами.

Поразительно, как близко эта книга касается моего интереса к человеческой душе, хотя я давно знаю, что у души есть собс­твенное чувство времени и собственные странные формы часов и календаря. Песочные и солнечные часы душе более понятны, чем кварцевые, потому что представляют ход времени простей­шим, естественным и наглядным способом. Как и все на свете, время может быть изображено многими способами, и не каж­дый из них служит человеческой жизни.

Быть может, самой опасной стороной современных предс­тавлений о времени является их оторванность от природы. Мы быстро глотаем завтрак потому, что секундная стрелка быстро скачет, а не поднимается спокойно вместе с утренним солнцем. Мы расписываем свои рабочие дни в соответствии с установившимся обычаем — «с 9 до 17», — вместо того чтобы согласовать их с ритмом Луны или со своим собственным суточным ритмом. Как говорит Стефан, нас поднимает утром насильственный сиг­нал будильника, а не песня птицы и не ласковый зов солнечного луча.

Многие годы я занимался древними формами астрологии; в них принят такой способ чтения времени, который максимально приближается к естественному небесному порядку и выработан мифологией, традицией и интуицией. Когда телескоп придвинул планеты и другие светила ближе к нашим глазам и мы увидели, что они состоят не из чистого света и их движение — никакая не магия, то наше чувство времени потеряло свои чары, превратив­шись из душевного творчества, творения качеств, в их рацио­нальное измерение. Мы забрели далеко в сторону от ритмичес­кого танца времен года, небесных сближений, удалений, солн­цестояний, а вместо этого перешли к размеренному и бесчувс­твенному делению на месяцы, часы, минуты, секунды и даже наносекунды.

Когда такой фундаментальный аспект повседневной жизни, как время, теряет свою богатую образность, то теряет очарова­ние и сама наша жизнь, и приходится с тяжкими усилиями ис­кать ей смысл и значение. И вот уже время стало нашим врагом - вместо того чтобы украшать нам жизнь. В раннем детстве я жил в монастыре, и каждый день жизни там был посвящен ко­му-то из святых или же литургическому действу, и даже часы дня подчинялись ритму Божественной Службы — утренних и вечер­них чтений, молитв, псалмов и гимнов. В эти традиционные «часы» я ощущал полную свободу моего Я, позволяя ритуалу определять темп моей жизни, не скованной бесконечными цепя­ми решений.

Каждый из нас знает, что время отказывается аккуратно укладываться в однообразные клеточки календаря или циферб­лата. Бывают дни длинные, бывают короткие; минуты иногда тянутся часами, а часы мелькают, как минуты. Вы встречаете старого друга и удивлены: куда делись годы, прошедшие после вашей последней встречи? Временами кажется даже, что вы и не расставались и время никак не повлияло на ваши чувства.

Мы не только сдвигаем время, чтобы наполнить свою жизнь духом, душевностью; мы и сами смещаемся под воздействием окраски естественного времени — сентиментального настрое­ния, воспоминаний, сладостных мгновений счастья, горького привкуса минут гнева и ссор. Как писатель, я лелею мечту: устро­ить свою писательскую жизнь так, чтобы, просыпаясь утром, я видел перед собой промежуток времени, который можно изме­нять в течение дня, и так изо дня в день. Дело не в том, чтобы позволять себе все, что угодно; я только хочу, чтобы многообра­зие возможностей реальной жизни окружало и окрашивало при­легающую ко мне часть времени в как можно больше тонов и тональностей.

Стараясь жить эффективной и продуктивной жизнью, мы боремся с энтропией времени; но время идет своей дорогой, и мы старимся и изменяемся, и мир вокруг нас меняется и никогда не повторяется. Мне как-то попалась очаровательная английская народная песенка из сборника Сесил Шарп; ее слова прекрасно выражают грусть по поводу естественного хода времени. Неж­ная игра слов передает «рост» времени, его движение по собс­твенному графику и к собственной цели:

О, когда-то у меня был свой тимьян, он рос в моем саду;

Я хорошо знала местечко, где он разросся;

Но теперь там рутой, рутой все покрыто...

...берегись же юношей с их сладкими речами:

Украдут они твой тимьян...

Так и мой тимьян пропал... так и мое время ушло.

(Thyme — тимьян; time — время; rue — рута, печаль.)

В неистребимой своей сентиментальности мы можем вооб­ражать, что время — это пространство для роста; но все мы обнаруживаем заросли руты-печали в собственных садах, и масса новшеств крадет наше время, и вот уже мы стоим задумавшись: а стоит ли чего-нибудь то, что осталось от нас? Быть может, тайна времени, как и тимьяна, заключается в том, что его кража и потеря составляют часть условий человеческого существова­ния, и меланхолия, столь часто мглистой дымкой окутывающая наши раздумья о времени, на самом деле означает не утрату, а просто боль обладания своим временем, своим шансом счастья и роста и неминуемой победной добычей — сожалением и тос­кой.

Мы говорим о «хорошем времени», о «лучшем времени в своей жизни», и это означает, что время — не бесцветная мерка безликих частиц, а окраска жизни. Можно выращивать время в саду, ухаживать за ним и заботиться о нем, наслаждаться его цветением и плодами. Время — это качество жизни, а не коли­чество ее единиц. Вспоминая какое-то время из своего прошло­го, мы не перематываем обратно магнитную ленту, а оглядыва­емся и всматриваемся сквозь мерцающую грань самоцвета — времени, доставшегося нам в дар на этой земле.

В последние годы время сыграло со мной шутку, которой я от него никак не ожидал: оно вернулось, сомкнув кольцо вокруг моего нынешнего сознания, и принесло мне мысли и чувства давно забытой поры. Двадцать пять лет спустя, словно музы­кальная октава, ко мне возвратились мои монастырские дни, дни монашества и католического воспитания, — хотя уже не с той плотностью осязания. Не потеряв ничего из приобретений этих двадцати пяти лет, я вдруг обнаружил, что люблю ту некогда отвергнутую часть времени, смотрю на нее новыми глазами и вижу то, чего не мог оценить в те далекие годы. Что-то возврати­лось от времени, возвратилось как возрождение — пусть будет это пышное слово, в котором отражена потенциальная красота времени и мощь его обратного движения.

Я благодарен Стефану за то, что он деликатно напомнил нам и об опасности времени, и о его дарах, о возможности пересмат­ривать и по-новому видеть его, о его податливости. Греческий философ Гераклит говорил: «Время — это ребенок, передвигаю­щий шашки в игре». Не нужно представлять себе время только в современном стиле как некую абстрактную структуру, в которую наливается жизнь. Это слишком серьезный образ времени — образ мрачного старика. Можно ведь смотреть на время как на ребенка в игре, полной неведомых возможностей и открытий. Игра заканчивается, когда «время вышло», — но до этого момен­та мы еще в игре, и именно время дарит нам удовольствие от этой игры.

Время — это просто одна из граней жизни, и сама жизнь — одна из игр времени. Жаждать времени означает жаждать жиз­ни, жаждать возможности жить полноценно и ярко. Поэтому время требует от нас мудрого внимания. Мы можем овладеть искусством навигации во времени; ради этого стоит последовать советам, изложению которых Стефан уделил свое время. Мы узнаем, что и вправду время похоже на тимьян — оно полно вкуса и аромата; это и продукт питания, и приправа; оно естест­венно, как растение, и тоже требует посева, прополки — и сбора урожая.

Томас Мур

ВВЕДЕНИЕ

ОСОЗНАНИЕ ВРЕМЕНИ

Вечность не имеет ничего общего с грядущим... Она — вот... Если ее нет здесь, то ее нет нигде. Переживание веч­ности непосредственно здесь и теперь есть функция жиз­ни. Небеса — не место для переживания. Переживать нуж­но здесь.

Джозеф Кемпбелл

Много лет назад я работал врачом-ординатором в больнице скорой помощи. Однажды вечером в приемную был дос­тавлен Барри, местный политический деятель. У него был силь­ный сердечный приступ. Я тут же отправил его наверх в кардио­логическое отделение. Через два дня, придя на очередное ночное дежурство, я заглянул к нему, но оказалось, что он уже выписался из больницы — вопреки медицинским показаниям.

Еще через десять дней он снова попал к нам, и опять с сердечным приступом. Я принял его и на этот раз, но спросил, зачем он сбежал тогда, не внемля ни врачам, ни здравому смыслу. Он ответил: «У меня нет времени, чтобы валяться в больнице. Есть масса куда более важных дел».

Было очевидно, что если Барри не изменит свои принципы распределения времени, то очень скоро ему уже нечего будет распределять. К сожалению, его отношение к времени более чем популярно. Я берусь утверждать, что большинство из нас рас­ставляет приоритеты по времени следующим образом:

1. Работа.

2. Ближайшие знакомые, родственники, семья.

3. Ежедневные житейские хлопоты.

4. Общественные обязанности.

5. Мы сами (если еще остается время).

Такая «экономика времени» очень похожа на «рейганомику», или теорию «просачивания благ», и точно так же не работа­ет. Как наша национальная экономика глубоко увязла в долгах, так и мы сами чувствуем себя увязнувшими, когда дело касается времени. Реальность такова, что времени на собственное здо­ровье, благополучие, внутреннее развитие просто не остается. И при всем том мы прекрасно знаем: если хочешь быть здоровым — найди время для себя.

Хватает ли вам времени в вашей жизни?

Когда я задаю этот вопрос на семинарах по здоровью и времени, то утвердительно отвечают обычно один-два человека из пятидесяти присутствующих. Тогда я спрашиваю этих немно­гих, как они себя чувствуют. Ответ всегда сопровождается пони­мающей улыбкой: «Моя жизнь прекрасна!». И всегда следует пояснение, что они сознательно изменили свои отношения с вре­менем таким образом, что это принесло им счастье.

Другие 95 процентов — то есть большинство из нас—испы­тывают то, что я называю временпОй бедностью. Когда я рас­спрашиваю их, на что это похоже, как они ощущают эту пос­тоянную нехватку времени, то слышу такие ответы:

— Угнетенность. Стресс.

— Это как будто нечем дышать.

— Я чувствую себя словно под постоянным прессом.

— Что бы я ни делал, я чувствую, что как будто должен делать еще что-то.

— Я чувствую себя в ловушке.

— Я слышу, как такают часы. И все время думаю: «Боже мой, это же моя жизнь ускользает от меня».

— Словно жизнь проносится мимо, и я не могу догнать ее. Правда, знакомые речи? Похожие высказывания рефреном сопровождают всю современную жизнь. Поскольку почти каж­дый из нас испытывает эти чувства, будем считать их нормальными. Трудно представить себе, как можно жить иначе. Недаром В. X. Оден назвал наше столетие «веком тревоги».

Тревога укоренилась очень глубоко; недавно одна женщина рассказала мне о своих навязчивых кошмарах, в которых она всегда бежит и всегда опаздывает. Тревога из-за нехватки време­ни стала центральной проблемой, которая незаметно, на подсоз­нательном уровне управляет нашей жизнью.

Свою великолепную «Заботу о Душе» Томас Мур начинает следующими словами:

Великая болезнь двадцатою столетия связана со всеми нашими неприятностями и воздействует на нас индиви­дуально и социально; она называется утрата души.

Подставьте «время» вместо «души» — уравняйте время и душу — и это даст вам ключ к пониманию взаимоотношений с временем, то есть к теме нашего разговора.

Для большинства из нас время означает то, что отсчитывают часы: шестьдесят секунд в минуту, шестьдесят минут в час, двад­цать четыре часа в сутки... Неизменное, неумолимое механичес­кое время.

Но если мы сумеем посмотреть на время иначе, если осозна­ем, что оно содержит в себе мириады ритмов и что каждое отдельное мгновение можно растянуть или сжать по собственно­му желанию, — тогда, я думаю, мы сможем превратить время в нашего слугу и тем самым наполнить наши жизни таким пото­ком счастья и здоровья, какой большинству людей не приходи­лось ни испытывать, ни даже воображать.

Многие люди приходят на мои семинары, рассчитывая по­лучить советы относительно управления временем. Управление временем преподается на семинарах по бизнесу и имеет своей главной целью повышение вашей материальной производитель­ности. Время расчленяется на контролируемые отрезки, и в пре­делах каждого из них вы выполняете некий проект (или несколь­ко: существует даже такой душераздирающий термин — «мно­гостаночник»). И если вы распределили ваше время разумно, то по окончании одного проекта у вас будет время для следующего.

Но таким способом вы просто увеличиваете скорость своей «бегущей дорожки» и сами, под аплодисменты зрителей, начина­ете бежать быстрее. Выигрыш тех, кто лучше распорядился вре­менем, заключается в том, что они успевают сделать больше. В общем-то, это соответствует поговорке: «Если хочешь, чтобы дело было сделано, обратись к занятому человеку».

Я обучаю осознанию времени; это не управление временем. Практика осознания времени не ставит целью повышение про­изводительности. (Хотя фактически производительность таки повышается; вообще, искусство переключения времени несет в себе значительные практические выгоды.)

Осознание времени относится к умению жить полноценно. Когда действительно необходимо что-то закончить к определен­ному сроку и скорость играет существенную роль, ничто не ме­шает нам призвать на помощь искусство управления временем. Но если есть возможность жить полностью в настоящем мгно­вении, то техника осознания времени позволяет нам освобо­диться от механического времени и перенестись в царство сво­бодного времени.

Для того чтобы научиться осознавать время, нам необходи­мо развить в себе новое к нему отношение и новое искусство. Это — умение сосредоточиться на одном объекте, умение снизить темп и наблюдать — и действительно испытывать — свое физи­ческое и эмоциональное состояние. Это также новое знакомство со своими чувствами, друзьями, со своей супругой (супругом), с детьми, а также с тем, что происходит в настоящий момент. Необходимо научиться различать, когда следует повышать темп (ускорение нашего ритма может быть столь же важным, как и его замедление) и когда включать тормоз. Необходимо уметь смотреть на себя непредвзято, видеть свое истинное лицо в лю­бое мгновение своей жизни. По существу, «управление време­нем», которому обучаю я, представляет собой индивидуальный процесс, подчиняющийся лишь одному правилу: жить в настоя­щем времени.

Понятие настоящего времени, «теперь», содержит в себе загадку: прочитав или произнеся это слово, вы уже не находитесь в его пределах; «теперь» принадлежит прошлому.

Эйнштейн показал, и современные физики подтверждают, что время не существует само по себе: это всего лишь некий датчик, который показывает длину траектории объекта в прост­ранстве. Наблюдая, например, свободное падение шарика, мы можем точно измерить, сколько потребуется времени, пока он коснется земли, но мы не можем сказать, где в этом процессе находится «теперь».

И все же для меня — и, я уверен, для вас — «теперь» сущес­твует. Мы чувствуем настоящее.

Конечно, мы можем знать настоящее лишь субъективно. Время почти не движется, когда мы сидим на скучном заседании, и летит слишком быстро, когда мы ласкаем возлюбленную. Вре­мя, которое мы называем настоящим, всегда ощущается — и только персонально.

Хорошо известна легенда о монахе дзэн-буддисте, который, спасаясь от разъяренного тигра, свалился с отвесного обрыва, но, пролетев половину высоты, сумел ухватиться за ветку, свисав­шую над террасой... где сидел другой, не менее свирепый тигр. Рядом с веткой оказался кустик земляники, на нем — единствен­ная спелая ягода. Монах сорвал ее, понюхал, положил в рот, почувствовал ее вкус и подумал: «До чего же вкусно!»

Если мы осознаем настоящее, если мы переживаем его, зна­чит, мы находимся в потоке времени. Бегущее за нами прошлое и гнетущее будущее, эти два тигра-близнеца, отброшены в сто­рону. Существует только настоящее; существует только то, чем мы располагаем.

Когда мы осознаем, что существует только то, чем мы рас­полагаем, то становится понятным также, что время не наступа­ет на пятки и не ведет за собой, — хотя часто именно это нам кажется. Время просто есть. Это настоящий момент, просто сейчас, это среда, в которой совершаются наши личные ритмы и ритмы вселенной, — и ничего больше.

Почти никто из нас не сознает этого аспекта времени — его существенной пустоты, не зависящей от нашего восприятия, — потому что мы живем по часам, полагаясь на «надежность» прошлого, настоящего и будущего. На самом деле мы цепляемся отчаянно — куда более отчаянно, чем тот монах за ветку, — за наши часы и будильники, наши гаранты надежности.

Участникам моих семинаров нравится, когда я предлагаю им написать слово «теперь» на циферблате их часов, но лишь немногие сделали это. На первых практических занятиях участ­ников просят снять и убрать ручные часы, однако многие отка­зываются выполнить это требование или прячут часы, когда преподаватель настаивает. В конце Второй мировой войны аме­риканские солдаты срывали с немцев часы, символически утвер­ждая свое господство: им знать, который теперь час — истинный час, час победы, — а немцам это ни к чему.

Люди постоянно поглядывают на часы, но спросите их сразу же, который час, — они не знают.

Очевидно, что часы — просто талисман, залог надежности. Пока они висят на нашем теле, нам даже времени знать не нужно.

Нам кажется, что, зная «который час», мы прочно стоим на земле и знаем, где находимся. Но это всего лишь линейное время, и полагаясь на него, мы пренебрегаем своей душой.

Утешительная весть состоит в том, что наши отношения с временем не являются неизбежными и неизменными. Мы не должны жить в постоянном цейтноте. Мы не должны носить свои часы как кандалы.

День содержит в себе двадцать четыре часа, но он содержит также и бесконечное количество времени. Однако общество не признает бесконечности времени, скорее наоборот. Мы приуче­ны оценивать время только по тому, насколько мы в нем произ­водительны. Мы так втянуты в искаженные ритмы и дисфун­кции современной жизни, что мчимся сквозь эту жизнь, не пе­реживая ее.

Это давление времени стало характерной чертой всей новей­шей истории. Точное время — это социальное изобретение, и ему не больше ста лет от роду. Во все предшествующие эпохи человеческого существования время было великодушно к лю­дям, и они жили свободно во времени.

И мы можем снова научиться так жить, вернуться к более естественному биологическому ритму. Мы должны почувство­вать жажду по «времени для души», отдельному времени для каждого из нас, времени, которое соответствует индивидуально­му душевному ритму, внутреннему пульсу, бьющемуся в унисон с пульсом вселенной.

Моя цель — создать больше времени для вас в вашей жизни. Конечно же, я не увеличу количество часов в сутках с двадцати четырех до тридцати. Но в таком случае что означает «создать больше времени»?

Это означает: стать присутствующим, здесь и в это мгнове­ние, и как можно дольше. Мы создаем время каждый миг, когда вступаем в осознание настоящего момента.

Если вы чувствуете, что ваша жизнь проносится мимо вас и вы не можете справиться со всеми взятыми на себя обязанностя­ми и всеми предъявленными вам требованиями, — просто оста­новитесь! Начните с короткого мгновения. Дайте себе осознать это мгновение, вчувствоваться в него. Создавать время означает становиться живым и настоящим.

Мы обладаем способностью смотреть на время — и тем самым вводить себя в новое осознание его, испытывать его сле­дующую размерность — свободу. Но нельзя просто смотреть глазами и понимать умом; мы должны испытывать его всеми гранями нашего существа — всеми органами чувств, всеми вос­приятиями, всей душой. Научиться этому — значит научиться переключать время, и этому посвящена настоящая книга.

Это не теоретическая и не философская книга (хотя в ней много теории и встречается философия); это по существу и прежде всего книга практическая. Мой личный опыт и опыт тысяч людей, посещавших мои семинары, показал, что, когда мы научаемся переключать время, наши отношения наполняются взаимной отдачей, время, проведенное в одиночестве, обогаща­ет нас, возраст приносит нам удовлетворение, наша работа дает плоды, стрессы и тревоги меньше парализуют нас или даже вовсе исчезают.

Мы все испытывали это состояние — когда все течет гладко, когда свободного времени сколько угодно, мы расслаблены, спо­койны, мы в мире с собой и в гармонии с другими людьми и со всем миром, окружающим нас.

Все мы переживали такое состояние — но слишком редко. Эта книга учит испытывать его чаще.

Научиться переключать время — значит стать богаче: вы получаете дополнительное количество драгоценнейшего про­дукта — самой жизни.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Время — это субстанция, из которой я состою.

Время — это река, уносящая меня, но река — это я;

это тигр, раздирающий меня в клочья, но тигр — это я;

это огонь, сжигающий меня, но огонь — это я.

Хорхе Луис Борхес

Глава 1

К СВОБОДЕ ВО ВРЕМЕНИ

Я не этот круто сползающий час, В котором, ты видишь, я тороплюсь.

Райнер Мария Рильке

Мы вылетели из Нью-Йорка в яростную метель и приземли­лись среди волшебной теплой голубизны Карибского моря. Я вез группу людей на остров св. Иоанна, чтобы провести там цикл занятий по оздоровлению и развитию личности. Работа проводилась по программе Института Холистических Исследо­ваний «Омега», которым я руковожу. Чтобы добраться с острова св. Фомы, где мы приземлились, на наш остров, мы сели на паромное судно с открытой палубой.

Вид, открывающийся с судна, был сама идиллия. Мы мягко покачивались среди бирюзового моря, усеянного зелеными хол­мистыми островками. Стоял теплый день, ласковый бриз доно­сил запахи цветов, и даже радуга сияла над горизонтом. Из-за вечных перемен в расписании судно задержалось на несколько минут в гавани.

Внезапно я обратил внимание на Вики, одну из женщин нашей группы. Она сидела на скамье и все время постукивала себя по коленям сжатыми кулачками. Ее напряженное лицо вы­ражало нетерпение. Я стал наблюдать за ней. Она смотрела пря­мо перед собой, очевидно не воспринимая красоты зрелища и лишь барабаня себя по коленям. В конце концов я пробрался к ней и спросил:

— Что-нибудь случилось?

Она подняла на меня глаза и жалобно произнесла:

— Когда мы уже будем там?

Я тут же подумал: «Где еще может быть лучше, чем именно здесь и именно сейчас?» — и сам себе ответил: «Нет такого мес­та». Нет никакого там, где было бы больше красоты, благоуха­ния и мира, чем здесь. Здесь и прямо в это мгновение.

Конечно, Вики ничего этого не видела. Подобно большинс­тву из нас, она настолько привыкла к жесткому прессингу време­ни, что если eй приходилось несколько минут просто посидеть, то у нее возникало ощущение, что она транжирит драгоценное время; это похоже на чувство греха, объясняла она мне впослед­ствии. Она так привыкла нестись на предельной скорости, часто выполняя несколько работ одновременно, что замедление оказа­лось болезненным и она буквально не могла видеть чарующего зрелища вокруг себя, не могла ощутить покоя даже в этой атмос­фере мира и блаженства. Она так свыклась с напряженным гра­фиком, что, даже решившись уехать, «сбежать от этого всего», она взяла «это все» с собой — постоянное чувство, что необходи­мо торопиться, чтобы ни одна минута не пропала даром. Она испытывала чувство вины за потраченное время, мучительное беспокойство по поводу упущенной возможности сделать что-то еще. Подобно большинству из нас, Вики разогнала свою повсед­невную жизнь до третьей скорости и не могла ума приложить, как ее сбавить и хоть немного расслабиться, хотя отчаянно меч­тала об этом и действительно в этом нуждалась.

Беда Вики — это всеобщая беда; беспорядочные отношения с временем стали главным признаком современного образа жиз­ни. Если вы приобрели эту книгу, то, возможно, почувствуете, что у вас никогда не бывает достаточного количества времени и что вы являетесь участником какой-то беспрерывной гонки. Этот нескончаемый бег обкрадывает нас, похищает спокойствие нашего рассудка и самые большие радости, данные нам от роду; он лишает нас того времени, которое мы могли бы посвятить настоящему общению с другими людьми, неспешной трапезе, игре и смеху, свободному и приятному одиночеству; он отнимает нашу способность испытывать красоту окружающей жизни.

Представьте себе мир без часов.

В лучшем случае мы растеряемся. В худшем — рухнет вся организация нашей жизни.

Почти каждый из нас ежедневно перед сном ставит будиль­ник, чтобы быть уверенным, что проснется точно тогда, когда, как он считает, следует проснуться — чтобы приготовить завт­рак, не опоздать на работу и убедиться, что дети не опоздали на школьный автобус. Те, кто может позволить себе роскошь про­сыпаться без будильника, все-таки первым делом смотрят на часы, если намерены хоть как-то сообразоваться с течением дня; если уже поздно, они бормочут: «Что-то я переспал», — как будто не заметить, что прошла часть дня, означает некий грех.

Без часов мы не знали бы, когда начинается киносеанс, отп­равляется поезд, открывается ресторан, начинается заседание или наступает дата, которую необходимо отметить. Служащие компостируют рабочие карточки; если фиксируется опоздание, им урезают зарплату, да и работа идет не так гладко. Мы работа­ем от девяти до пяти (за сверхурочные доплачивают), забираем детей домой в три, ужинаем в семь, смотрим новости в одиннад­цать. Выпускникам предоставляется три часа на выполнение вступительных тестов, профессиональным баскетболистам — двадцать четыре секунды на бросок, бегуны устанавливают ми­ровые рекорды с точностью до сотых долей секунды, специалис­ты НАСА выверяют момент пуска ракеты миллисекундами, фи­зики оперируют наносекундами.

Вся жизнь подчинена часам, на сегодняшний день настолько точным, что по ним можно определять скорость субатомных частиц. Мы носим часы на запястьях, как ручные кандалы, и двигаемся под их неумолимый счет.

Время стало тем, чем мы измеряем наши жизни: секунда, минута, час, сутки, год, десятилетие, продолжительность жизни. Все мы зависим от часов, потому что мы стали рабами времени.

А вот в средние века часов не было. Даже песочные часы, не слишком точный измерительный прибор, вошли в употребле­ние лишь в конце тринадцатого века. Мы почему-то никогда не задумываемся над тем, что наши предки воспринимали время иначе. Мы относимся к времени как к феномену, находящемуся вне нас, текущему мимо нас под равномерное тиканье каких-то всемирных часов. Но те, кто жил раньше нас, ощущали время как поток, совершенно отличный от стремительного бега совре­менной жизни.

Даже и сегодня у некоторых народов Африки и у папуасов Новой Гвинеи отсутствует представление о времени, как его по­нимаем мы. Во многих языках нет слов, означающих «час», «ми­нута», «секунда». Когда солнце взошло — это день, а когда зашло — ночь; времена года определяются по тому, прорастают посевы или зреют, и никто не знает, сколько лет было его родителям, когда они умерли, — просто они были старыми, а смерть — неизбежное и благословенное событие.

Что за отсталый народ, можем мы подумать. Какие дрему­чие представления. Но я сомневаюсь, что папуасы согласятся с нами; и я вовсе не уверен, что некто, живший в средние века, сочтет, что наше общество такое уж передовое. На самом деле, они могут посмотреть на нас с жалостью. Что за сумасшедший народ, подумают они. Что за сумасшедшие времена...

Обе стороны, конечно, правы.

Это бесспорный факт, что, поскольку западные люди живут в индустриально-атомно-космическом мире, точное время явля­ется частью нас; это нечто такое, что следует оценивать и исполь­зовать. Но если мы хотим вкушать жизнь более полно, то долж­ны научиться владеть и другим видом времени.

Если мы не научимся контролировать время в своей жизни, то наши стрессы будут только усиливаться. Мы попадаем под ливень всех требований нашего общества — двигаться быстрее, делать больше, производить больше, покупать больше и, глав­ное, никогда не сидеть спокойно, просто наслаждаясь бытием. Пока мы не научимся сознательно контролировать время, наша жизнь все так же будет убегать от нас и мы даже замечать не будем ни события, ни красоту вокруг нас. Останется лишь непре­рывное чувство утраты: что-то исчезает, чего-то не хватает. Как Вики на палубе — можно оказаться хоть в самом Раю, да так и не понять этого.

Меня волшебство времени очаровало еще в те годы, кото­рые я едва помню. Мне понадобилось много лет, чтобы понять, что, будучи младенцем и не имея еще сознательной памяти, я ел, спал и учился по собственному графику, без часов. Вот тогда я бывал по-настоящему доволен, я был хозяином времени.

Мне было около шести лет, когда мой дедушка, изобрета­тель и страстный любитель механики, подарил мне часы и рас­сказал, как они работают. Он проводил со мной много времени: мы открывали мир чисел, их отношение к времени и отношение времени к нам. Вначале меня не так интересовал циферблат ча­сов, как их внутреннее устройство. Но вскоре я понял, что ин­формация, которую сообщали стрелки, — время дня — особен­но важна для всей нашей семьи.

Отец очень строго следил за временем, потому что его рабо­та — он был врачом — требовала четкого расписания. Мать тоже не забывала о времени и учила нас использовать его продуктив­но. «Время дорого, — говорила она. — Не разбазаривайте его».

По расписанию я закончил школу и медицинский колледж. Родители были довольны. Доволен был и я сам. Я использовал свое время наилучшим образом.

И все же во мне нарастало какое-то беспокойство, даже мя­теж, отчасти разделявшийся и моими родителями. Я искал