Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся

За в Бога не верящих внуков своих ≫.

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

 

пересыхать... Вот это мы и видим. Возрождение веры, о котором так много говорят последние 20 лет, еще только прорастает, и до плодов нам ох как далеко, до ≪нормальной ≫ христианской культуры, проросшей в сознание народа. В это смутное время мы с вами сейчас и живем, плоды его — наши зависимые близкие.

 

Итак, мы хорошие люди, и это связано с верой в Бога, но мы этого не осознаем. Нам можно не осознавать это, мы-то знаем, как надо правильно жить! Но дальше возникает любопытное обстоятельство.

 

Во-первых, наши близкие живут плохо именно потому, что у них проблемы с верой. Вы сомневаетесь? Смотрите сами: наркоман, вымогающий у матери деньги на наркотик; алкоголик, нигде не работающий и умирающий в отчаянии в запоях — разве они могли бы так жить, если бы верили, что жизнь — вечная, что сегодняшний день строит будущую жизнь, и Бог в силах помочь им в беде? Разве они стали быть жить так ужасно для них самих, если бы они верили в Бога? Кстати, речь идет о сердечной вере, а не о знании, что Бог есть, и не о традиционной вере в обряды, чем нередко страдают ≪верующие≫ люди, которые не могут быть с Богом в своей жизни. Либо они просто не верят, либо их вера не ≪просачивается≫ в их сердце, оставаясь на уровне ≪головы≫. Они в этом не виноваты, это их беда... Опять сомневаетесь, думаете: а как же бывают алкоголики — священники и монахи? Бывают, и в этом их страшная трагедия, потому что Тот, кому они посвятили всю жизнь, не может войти к ним и исцелить их. Почему — мы не знаем, не все так просто, веру нельзя разложить как арифметику, в ней много тайны. Но в правильности основной мысли этого абзаца меня убеждает множество случаев выздоровления наркоманов и алкоголиков по программе ≪12 шагов≫, смысл которой — покаяние перед Богом и получение от Него помощи в этой болезни.

 

В мысленном диалоге с вами я слышу: а почему именно христианство? Ответ мой прост: потому что я знаю точно, что на этом пути есть спасение. Это опыт моей жизни, и жизни многих людей: мы, конечно, только надеемся на спасение души, но признаки нашего исцеления видны уже сегодня. Про другие веры я знать ничего не могу, потому что я не в них^. Но про Православное христианство я это знаю точно. Надеюсь при этом, что люди и в других верах спасутся, но это уже дело не моего разума, а этих людей и Бога, я так хочу спасения этих людей от нашего милосердного Бога, а ведь Бог только Один.

 

Если у наших близких проблемы с верой, то помочь им в этом можно только тогда, когда мы сами будем верующими людьми. Вера загорается в человеке, — и, может быть, вовсе не сразу, даже если он этого хочет — от личного контакта с верующим человеком. Вере трудно, если вообще возможно, научиться из книг. Надо видеть, слышать, сердцем чувствовать другого человека, и тогда происходит чудо узнавания человеком Бога. Поэтому, если мы хотим выздоровления наших близких, встает сразу несколько вопросов про нас самих. Во-первых, есть ли у вас регулярное личное общение с теми, кто верит в Бога и это проявляется в их жизни? Во-вторых, людям свойственно ошибаться, и эти люди как-то через призму своей личности преломляют веру в Бога. Поэтому нужна объективность, и не только в множестве людей, верующих в Одного Бога, но и Богом поверенное учение о Нем, Богооткровенная истина. Как вы понимаете, я говорю о Церкви, — не о соседнем вашем храме, а об общности людей, объединенных верой и жизнью с Богом. В третьих, как свеча, как лампадка, вера может загореться и потухнуть. Горение ее надо поддерживать, добавляя масло в эту ≪лампадку≫ души, поправляя ее и трудясь над этим каждый день. Вот теперь я уже говорю про соседний — или иной — храм, исповедь и причастие, общение с людьми, которые рядом с вами стараются делать то же самое. Большие дела делаются, как известно, сообща.

 

Я сейчас говорю не про судьбу вашей души, не про утешение в жизни с наркоманом, даже не про благодатную помощь в этой нелегкой жизни. Я про простую честность: если вы соглашаетесь со мной, что ваш близкий мог бы выздоравливать, если бы сумел прийти сердцем к Богу, и пока с ним этого не произошло, и вы оба страдаете — почему

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------

22 Впрочем, мои друзья —мусульмане много раз показывали мне, что у нас много общего в нравственном выборе. Тертуллиану приписывается замечательное выражение: ≪ душа по природе христианка ≫. Я уверена, что человек находит Бога, если он Его честно ищет. Или Бог находит его...

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------

 

вы сами не идете к вере? И почему вы медлите в укреплении ее силы? От вашего пламени может загореться огонек веры вашего близкого, потому что вера неизбежно изменит вашу жизнь. Может быть, вы будете одеваться и говорить как раньше, но вы, несомненно, станете добрее и яснее, чище душой, сильнее духом — и это заметят ваши близкие. Не нужно будет много говорить о вере, не от ваших слов — от перемен в вашей жизни может произойти перемена с вашим близким. Тому много примеров.

 

Есть еще одно очень важное обстоятельство. Пятилетний малыш, как и мы, пользуется электричеством. Он включает свет; знает, что лампочку трогать нельзя — горячая; остерегается розетки. Всему этому его научили взрослые, но больше ничего не сказали, для его жизни этого достаточно. Он тоже живет по знаниям, полученным от родителей. Но когда он подрастет, встанут новые задачи. Ему надо будет подключить плиту, провести свет на кухне или даже сделать электричество частью своей профессии. Тут ≪маминой школы≫ уже мало: нужно, чтобы опытные люди учили, как это делается. И после такого обучения, узнавания ответов на вопросы ≪почему?≫, ≪а как это устроено?≫, ≪что это значит?≫ — после того, как человек научится законам электричества, он сможет творчески заниматься этим, т.е. что-то делать новое. Так и мы, получив от предков правила жизни, основанные на вере, потеряв эту самую веру, — можем жить хорошо, правильно, и даже не грешить (если можно отсутствие веры не считать грехом, т.е. разве это хорошо, живя в доме, не замечать его Хозяина?). Но мы никогда не сможем решить ни одной сколько-нибудь творческой задачи в своей жизни, оставаясь пятилетним ребенком в важнейших вопросах. Страшноват пятилетний ребенок, который не растет... Жизнь с наркоманом поставила перед нами важнейшие вопросы про нас и про него, и, потеряв источник решений, мы оказываемся беспомощными. Если мы найдем веру, придем к ней, преодолев действительно некое расстояние, определяемое своими страхами и косностью, тогда мы сможем стать сотрудниками Бога в Его замысле о нашей жизни. И жизни наших близких тоже в некоторой степени!

 

 

Границы личности в семье

 

 

Конечно, вы знаете, что семья состоит из отдельных людей, и там у каждого есть что-то свое, что не принадлежит другим. Например, даже самый близкий человек не может прочесть письмо, адресованное мне, или подслушать мой телефонный разговор. Потому что мои отношения с людьми — это точно мои отношения, и в них есть много глубоко личного, т.е. интимного, относящегося только к нам двоим. Интимное не означает предосудительное. Люди закрывают какие-то вещи в своей жизни не только потому, что боятся осуждения других людей, а прежде всего потому, что эти области жизни очень нежны, трепетны, ранимы, и притом могут быть непонятны другим. Отношения с Богом — интимная область, и отношения двух людей интимны, романтические или дружеские — все равно. Поэтому, когда кто-то со стороны вторгается в эту область — с самыми добрыми намерениями! — здоровый человек прогоняет непрошенного гостя с чужой территории. Это похоже на то, что вы забрели в чужой дом, и люди там занимаются своими делами, совершенно не рассчитывая на ваше присутствие. Дальше — вопрос вежливости: либо вам тихо скажут: ≪Простите, а как вы тут очутились? Это частная территория!≫, либо заорут: ≪Пошел вон, это мой дом, дурак!≫. Другое дело, что мы иногда принимаем гостей, но это когда мы готовы к приходу чужих людей. Я могу посвятить в свои отношения с другим человеком своих друзей, духовника, мужа — но только отчасти, в той степени, в которой мне этого хочется, и не словом больше. Их интерес к моей личной жизни неприличен. В замочную скважину подглядывать нехорошо.

 

Вы думаете, это очевидные истины? Уверяю вас, я много раз страдала от того, что люди влезали без спроса в мои отношения с другими людьми, читая мои письма, дневники  (за столом вслух, только подумайте!), подглядывая за мной и подслушивая во время моих личных разговоров. Я была в ярости, и добилась признания того, что это моя интимная территория. Теперь ко мне приходят мамы наркоманов и алкоголиков, и ≪ничтоже сумняшеся≫ предлагают прочесть письма своих детей (не мне, конечно, адресованные), предлагают поисследовать содержимое их карманов и рассказывают подслушанные разговоры. При этом считается, что благая цель — выздоровление наркомана —оправдывает любые средства, в том числе и такие. Мамы сильно удивляются, когда я отказываюсь читать эти письма и прошу их не читать электронную почту своих детей. ≪Я только так узнала, что он наркоман!≫ — говорит мама. Это правда, но доказательства, полученные таким путем, нельзя использовать. Сын возмутится, что нарушили его границы, и это будет для него главным, в результате разговор про наркоманию не получится, а после этого начнется цепочка взаимных обид и подозрений, и чем больше мама будет искать, тем хитрее сын будет прятать. Этот ≪домашний детектив≫ хуже драк разрушает отношения близких людей.

 

С другой стороны, у мамы наркомана тоже есть свои границы. Например, это содержимое ее кошелька. И ее ночной покой. И слова, какими сыночек именует ее в ответ на отказ дать деньги на наркотик — эти слова, хотя бы и резкие, могут быть приемлемыми для нее — или нет. Скажем, для меня в этой ситуации приемлем шантаж: ≪я сам найду на улице!≫, потому что я понимаю, что это правда, и я осознанно на это иду, не давая денег на наркотик. Грабеж на улице — серьезное уголовное преступление, и, я надеюсь, дитятко одумается, когда выйдет на улицу. А не одумается — я все равно не остановлю его тем, что сегодня дам денег на дозу, раньше или позже употребление произойдет, если он внутренне к нему готов. Но я не буду снабжать его наркотиками, даже если это пока убережет его от тюрьмы. Такие, или почти такие рассуждения в ответ на его шантаж помогают мне сказать: ≪твое дело, но я бы лучше полечилась≫, и закрыть вопрос. Для меня категорически неприемлем крик, угрозы отнять силой, оскорбления и мат тем более. Нормальная реакция на это должна быть защитой этих границ, желательно более, чем менее вежливая. Мне, например, помогает ирония: ≪какой сильный мачо...≫. Она помогает мне не вовлечься в его игру, отстраниться от словесной драки. Впрочем, все люди разные, и иногда ирония может спровоцировать на негативные действия. Советов нет, смотрите по ситуации, но границы свои надо отстоять. Если же вы чувствуете, что сейчас ≪мачо≫ вас ударит, проще отдать деньги — но так, чтобы он понял, что вы не по доброй воле их отдали (≪возьми и уходи, и не подходи ко мне больше≫), и, самое главное: больше никогда денег дома у вас быть не должно! Потому что он, несомненно, попытается повторить ≪успешный≫ опыт — и повтор должен не получиться. Бывает, приходится защищать себя от родного человека железной дверью и даже милицией.

 

Кстати, о милиции. Конечно, я выражаю свою собственную точку зрения, но я считаю, что милицию лучше не вмешивать в семейные разбирательства. Люди в форме с автоматом могут образумить потерявшего чувство реальности наркомана, но это никогда не способствует близким отношениям потом. Поэтому милиция в качестве аргумента в споре мне не нравится. Есть, я думаю, как минимум два исключения из этого правила. Первое, когда есть угроза физической безопасности слабым членам семьи (сильные пусть разбираются сами), в том числе мне самой. И второе, если милицию вызывает кто-то еще (соседи), потому что сын ведет себя противоправно, например, стучит среди ночи в нашу дверь, требуя, чтобы его пустили, когда его выгнали вон. Его стук как раз рассчитан на то, что домашним станет стыдно перед соседями, и они впустят нахала. Поэтому и надо дождаться, чтобы приехала милиция, даже если это грозит ему тюрьмой. Это же он стучит в дверь, а не вы, пусть теперь и разбирается сам.

 

В жизни наши границы нарушаются на каждом шагу. Сын-наркоман отнес мои сережки в ломбард; пришел в пять утра, не дав мне спокойно поспать; поговорил с моей подругой про меня, сплетничая обо мне; отдал почитать другу непрочитанный мною журнал. Угнал и разбил машину отца; поставил нас перед фактом, что срочно надо платить его долги по кредитам, иначе суд грозит продать его комнату в нашей квартире, сделав ее коммунальной. Критиковал издевательски мои отношения с мужем; обсуждал мои умственные способности и вообще сказал, что я дура. Дочь надела мое вечернее платье в клуб; одна съела ужин, приготовленный на троих и намалевала в спальне во всю стену черным фломастером на обоях: ≪Мы рождены, чтобы завтра сдохнуть≫ (так!). Можно не продолжать...

 

Вообще, надо сказать, что во всех семьях границы разные. В семье моих родителей, например, можно было надеть мамину кофточку, если спросить и получить согласие. Украшения мамины даже и просить не полагалось. В семье моей близкой подруги две сестры носили одну и ту же одежду, и она только условно была ≪Олина≫ или ≪Ленина≫. Иногда у них были ссоры на тему: ≪а я хотела это надеть, а ты надела и не постирала!≫, но сам факт, что одежду взяли без спроса, был нормален. Кто-то считает, что к нему в ванную может зайти близкий человек, а другие старательно закрывают дверь на замок. Иногда разница в границах вызывает шок. Мой знакомый никак не мог привыкнуть к тому, что теща разговаривала с ним, находясь в туалете. Потом они как-то договорились... Главное все-таки в том, что границы каждого человека существуют, и нарушать их нельзя без его согласия.

 

Нарушение личностных границ вызывает эмоциональную боль. Нам обидно, больно, стыдно, противно: как он смел так поступить! Наша безопасность нарушена, и будто сирена охранной сигнализации включилась внутри: больно! Эти чувства нельзя игнорировать, надо понять, что они означают, и восстановить свою безопасность. Приведем несколько примеров.

 

У нас в Центре общая посуда. Но у меня есть моя личная чашка, из которой я все время пью чай. Она всем известна, я в шутку обозначаю эту границу, и никто ее не берет. Я вообще-то благодарна за то, что ее моет наша хозяйка, но мне неловко: это моя чашка, и я сама с ней разберусь. Когда же приходят гости, кто-то берет ее со стола, и я обнаруживаю свою любимую чашку в руках... дальше, смотрите, сразу негативные чувства, злость! — какого-то типа, я терплю это, чтобы не обидеть гостя, но потом тщательно мою ее и убираю к себе в кабинет. Он, конечно, не знал, но это моя чашка! Нет, я не жадная, я с радостью дам ее, если не хватает чашек, но я одна распоряжаюсь ей. Мне даже кажется, что ей неприятно, когда из нее пьют чужие люди — хотя это, конечно же, фантазия.

 

Вчера в 12 часов ночи раздался звонок в дверь. Я смотрю в глазок — незнакомый человек. Легкая тревога: я одна, и что ему надо?! Оказывается, к соседке пришел какой-то парень, у нее не работает звонок, и он звонит мне, чтобы я его впустила. Я чувствую раздражение: мог бы позвонить ей по телефону, а не будить меня ночью. Мне неловко звонить в дверь соседке: вдруг она спит, там ребенок... И еще я понимаю: у соседки бывает много гостей, часто поздних, и я не хочу быть вместо ее звонка. Поэтому я твердо говорю парню: ≪К сожалению, я открыть вам не могу≫ и ухожу спать.

 

В метро мужчина напротив лет пятидесяти нагло разглядывает меня. Мне противно, чувствуется сексуальная подоплека. Деться мне некуда, народу много, но стоять перед ним точно не хочу. Продираясь сквозь толпу, ухожу, на моем лице гнев. Терплю его, дожидаясь своей остановки, и быстро иду на переход, чтобы в физическую нагрузку сбросить энергию гнева.

 

Поздний вечер, я заканчиваю дела в Центре и собираюсь домой. Телефонный звонок вернул меня в офис: ≪это Центр, как хорошо, что вы на месте, не могли бы вы меня проконсультировать?≫ —≪Слушаю вас.≫ —≪Нет, я сейчас приеду, я тут недалеко оказался. Надо поговорить лично≫.

 

≪А что у вас случилось?≫ — ≪У меня запои, три дня назад вернулся на работу после очередного, надо что-то делать≫. — ≪Хорошо, но сегодня я не могу вас принять, давайте договоримся на другой день≫. — ≪Нет, я сегодня приеду, я рядом тут≫. — ≪Простите, не могу вас сегодня принять. Позвоните мне заранее, когда соберетесь≫. — и я прервала разговор. В моем голосе твердость, силы мне дает раздражение. Ситуация несрочная, время позднее, и единственное, о чем он думает, что он тут недалеко, а что мне потом будет ехать далеко и поздно, он не заботится. Но я позабочусь об этом сама, и если ему действительно нужна помощь, он позвонит мне или куда-то еще. Если бы ситуация была срочная, скажем, горе, или сильная тяга, или суицид, не дай Бог — я бы осталась, потому что я сама хозяйка своим границам, и благополучие этого человека было бы для меня важнее, чем позднее возвращение. Но здесь я должна о себе позаботиться. Я уехала домой.

 

На группе поддерживающей терапии суббота — день, когда мы работаем с заданиями. Вот уже много занятий никто заданий не приносит, предпочитая работать с актуальными состояниями. Но группу веду я, и моя власть над форматом группы игнорируется, в отсутствие заданий я вынуждена делать то, чему отведено другое время. Наконец, я предупреждаю группу о том, что я настаиваю на своих правах ведущего. На следующую группу опять никто заданий не принес. Пройдя круг чувств, я закрываю группу, и ее участники ≪несолоно хлебавши≫ вынуждены ехать по домам. Много возмущения: ≪разве мы зря вставали рано в субботу и потеряли время на дорогу?≫ Я тоже встала рано в субботу, но я твердо стою на своем: ≪Группа для заданий, заданий нет — группы нет≫.

 

Это очень простые примеры, но в них ясно видны чувства, которые сигнализируют о том, что что-то не в порядке. Главное правило здесь — не терпеть их, не вытеснять эту боль, а сделать что-то для того, чтобы нормализовать ситуацию, и боль ушла. Часто удается прямо сразу вернуть все в норму, восстановив порядок. В других случаях ущерб возместить сейчас не получается, но хотя бы удается защитить себя в будущем: если вы унесли золото на работу, то сын несможет его больше заложить в ломбард.

 

Иногда чувства сохраняются, не уходят из души, хотя границы вы восстановили. Тогда спросите себя: почему у вас так долго это болит, не ≪ковыряете ли вы рану≫, вновь и вновь прокручивая в голове ситуацию, злясь и негодуя? Может быть, это помогает вам чувствовать себя правой и сильной, это так приятно? Может быть, вы рассказываете это своим приятелям, чтобы и им показать, какие кругом дураки, а вы одна — умница, незаслуженно от них страдающая? Тогда дело не в границах, а в вашей неуверенности в себе и нездоровье в отношениях, поговорите об этом с кем-то, кому доверяете.

 

Бывают и нездоровые границы, когда, например, мама считает нормальным, что сын кричит на нее — лишь бы не ≪торчал≫; или объясняет тотальный контроль жизни сына его зависимостью. В этих слишком узких границах жить хорошо не получается, и маме нужно суметь отстраниться от сына, чтобы между ними появился ≪воздух≫. Обратный пример нездоровья: сын не позволяет подходить к двери его комнаты, а мама на все говорит ≪нет≫, лишь бы не контактировать с ним. Здесь слишком много страха с обеих сторон, и нужно сближение, чтобы обнаружить, что, может быть,≪противная≫ сторона не так уж противна.

 

Тема личностных границ очень тонкая, в ней много похожего на границы государств. Дипломаты, как известно, очень умные и образованные люди, вот и нам нужно иметь столько же ума, такта и таланта, чтобы соседнее ≪государство≫ в виде родного сына или соседки не залезло на вашу ≪территорию≫, но и не вступить с ним в открытый ≪вооруженный≫ конфликт. Давайте посмотрим на некоторые параллели в этой метафоре.

 

1. Четкость. Границы государства четко обозначены, об

этом все знают. Все ли знают, как вы относитесь к тому, что

 

сын приходит в 3 ночи, а вам завтра на работу?

роются в вашей сумочке, чтобы найти ключи?

вы ходите на группы?

содержимым вашего холодильника поужинала компания друзей сына?

 

Может быть, вы надеетесь, что они сами догадаются? Но разве так поступают с границами в государстве? Нет, государство само заботится о том, чтобы все их хорошо знали!

 

2. Нейтральная полоса. Если ваши границы переходят, и вам очень больно, вы плачете и ссоритесь — то почему вы не предупредили о приближении к вашим границам? Вы отодвинетесь в метро от грязного субъекта, давая понять всем видом, что к вам не стоит прикасаться. Значит, вам надо заранее предупредить о возможном нарушении границ, когда:

 

сын задержался до 12 ночи;

на ваших глазах взяли вашу сумочку;

≪фыркнули≫ на ваши слова о намерении пойти на группу;

деньги, данные на продукты, были потрачены на другое

(даже очень важное).

 

3. Четкая реакция защиты. Знаете, что делает государство с нарушителем? Если оно не научится защищать свои границы (помните: ≪священный долг≫ и пр.), это государство уничтожат! Для защиты границ есть армия, оружие. А вы можете:

 

сказать строго ≪нет≫ — и не чувствовать себя виноватой за это?

передумать?

не оправдываться и не объяснять свое поведение?

сказать: ≪не знаю≫, ≪мне это не интересно≫, ≪не согласна≫, ≪ не понимаю ≫?

быть нелогичной, не объясняя свои интуитивные мотивы?

выражать свой гнев неразрушительно для себя и других?

 

4. ≪ Визовый въезд ≫. Как государство остается открытым для других стран, чтобы те чувствовали себя в безопасности (неизвестное и секреты пугают), осознанно практикуя открытость и гласность, так и мы можем позволить другим людям (а может быть, это и в наших интересах?) иногда переходить рамки наших границ. Например, иногда мы приглашаем гостей домой, бываем откровенны, позволяем другим больше, чем обычно, убираем за сыном постель и даже отдаем ему последнюю конфету. Но это вовсе не значит, что теперь нет границ! Мы это делаем тогда и только тогда, когда сами считаем это нужным. Как при визовом въезде есть четкие рамки времени и места, после чего виза перестает действовать (а нарушишь — больше визу не дадут!), так и наши ≪поблажки≫, компромиссы и шаги навстречу должны иметь четкие рамки, и тот, кому вы позволяете перейти границы, должен эти рамки четко знать! А вы умеете:

 

дать понять гостям, что им пора домой — и добиться этого, чтобы они на вас не обиделись?

убрав за сыном постель, не убирать ее всю оставшуюся жизнь, а, наоборот, подвигнуть его этим на уборку своей комнаты?

доверившись человеку, не позволить использовать вашу откровенность против вас?

узнав, что это все же произошло, не осуждать его, аподумать: а тому ли человеку вы доверили свое сокровенное?

просто не позволить гостям расположиться у вас дома навсегда?

 

5. Границы — не на века. Как государство может изменять свои границы в силу тех или иных причин, так и мы можем ≪подвинуть≫ наши границы, если считаем это правильным. Например, позволить сыну приходить, когда ему вздумается, потому что он вырос, и мы больше можем не брать на себя ответственность за его безопасность по ночам.

 

как менялись ваши границы в последнее время?

кто их менял: вы или кто-то вместо вас?

вам это нравится?

 

6. Границы — это ответственность. Как вы отнесетесь к соседям, которые никого не пускают к себе в квартиру (это их территория), но именно оттуда к вам идет нашествие клопов и тараканов? Правильно, позвоните в СЭС, несмотря на все их возмущения. Как вы отнеслись к требованию сына, который не позволяет входить в его комнату, после того, как вы нашли его в закрытой комнате на полу хрипящего, без сознания после передозировки? Правильно, он потерял право эту границу — пока он не начал выздоравливать. Стучать в дверь — да, но если не отвечает... у вас появилось право войти. Дело в том, что мы отвечаем за обустроенность, благополучие жизни внутри наших границ. Здесь есть предел: например, то, что мама считает неподходящим жениха своей дочери, все же не дает ей права читать ее дневники. Границы наши определяются еще и тем, можем ли мы прожить в них достаточно хорошо. Как государства: капитализм или социализм — мы согласны терпеть друг друга. Но если существует опасность для соседей — жди войны, и изменения, насильственного изменения границ.

 

отличаются ли права вашего близкого и ваши собственные? Почему?

изменили ли вы границы вашего близкого без его согласия из-за его алкоголизма или наркомании? Вы считаете эти изменения адекватными?

чем же определяются ваши границы сегодня?

 

7. Да, есть еще границы других людей, которые имеют те же права, что и мы. И те же обязанности! Кстати, право на границы, как мы помним, появилось у нас просто потому, что мы родились и живем, а не за особые заслуги. Просто это наше ≪место под солнцем≫. И другие люди имеют те же права:

 

что определяет границы ваших детей? Это безопаснее границы? Они позволяют детям расти и развиваться? вспомните случаи возмущения близких: ≪Ты не имеешь права!≫ Может быть, здесь вы переходите их границы? А с собой вы тоже позволяете другим так поступать? (например, читать письма; отвечать на телефонный звонок с просьбой позвать сына, сидящего в соседней комнате: ≪Его нет дома≫: проверять, кто его друзья; заставлять есть суп; распоряжаться тем, что он сейчас делает; и пр.)

вы живете своей жизнью? Или вы живете на чужой территории? Почему?

 

Как искать свои подлинные границы? Опытно, методом проб и ошибок — но и основываясь на опыте других людей. Это как танец: расстояние между двумя людьми в полшага, они движутся согласованно, но и не наступают на ноги, ругая и отталкивая друг друга. Можно научиться сохранять границы, как и танцевать.

 

Итак, поддерживаете ли вы прочные и гибкие границы? Если нет — не плачьте, вас ≪съедят≫. И вы этого заслуживаете. Если вы стоите того, чтобы жить и жить счастливо — у вас есть тело, разум, чувства, желания, история, опыт,  дух... — найдите этому подходящее достойное место. У вас есть право на благополучие, точную самооценку, уважение к себе, дом, безопасность, здоровье, деньги, наконец... Вы — личность. И тогда, между прочим, ТОЛЬКО тогда вас можно любить... Поэтому действуйте:

 

Ваша злость, страх, обида — указатели того, что, возможно, ваши границы нарушены. Проверьте, так ли это?

Когда вы поняли, что некто подошел близко к вашей границе, обозначьте ее: ≪Стоп! Этого делать нельзя!≫ Сделайте это четко, ясно и определенно.

Может быть, это будет неожиданно для других: ну и что, мы можем менять свое поведение!

Может быть, они разозлятся или обидятся, это их дело: трудно удерживать границы и заботиться о чувствах других. Только проверьте: нет ли лишнего в ваших действиях и словах?

Ваши границы будут проверены на прочность, будьте бдительны!

Будьте последовательны, не меняйте границы каждый час: людям нужна определенность.

Удивительно, но некоторым даже понравятся ваши границы!

Ставьте только те границы, которые можете удержать.

Будьте готовы к тому, что соответствующие границы будут установлены и вам! И это справедливо...

Позвольте себе ≪визовый въезд≫: определенное изменение границ ровно настолько, насколько вам этого хочется.

Измените свои границы, когда они устареют.

 

 

Искусство помочь начать выздоравливать:

Интервенция и мотивация

Может быть, это самая острая тема для всех родственников алкоголиков и наркоманов. Чаще всего бывает, что к выздоровлению приходит сначала родственник, а зависимый никак не может начать выздоравливать, ≪трение покоя≫ его зависимости, отрицания и страхи пересиливают даже очень страшные последствия его употребления. Как же заставить его начать выздоравливать?

 

Никак. Все наши попытки заставить его бессмысленны: для того, чтобы выздоровление состоялось, нужно, чтобы он ≪протянул руки за помощью≫, или, как писал блаж. Августин, ≪мы не можем принять благодать Господню, пока наши руки полны≫. Полны страхом, или самоуверенностью, или твердым нежеланием видеть правду — все равно, помощь не будет принята. Все манипуляции, шантажи, ≪серьезные≫ разговоры, ≪выгоняния из дому≫ — все бесполезно, потому что мы все пробовали — и это нам не помогло.

 

Заставить нельзя — но можно помочь захотеть. Тут мы тоже не преуспели. Рекламой выздоровления мы оклеили не только стену у стола на кухне, где он ест, но всю свою жизнь. Реклама не помогает, потому что успешный, благополучный, в галстуке или с горными лыжами наперевес наркоман или алкоголик — это не про него, он-то это отлично знает, и только злится от нарисованных нами картинок. Даже если это у кого-то получилось, у сына ≪другой путь≫, это же всем ясно, кроме его мамы! Да и реклама всегда манипулятивна, и потому производит обратный эффект: сын или муж тонет все глубже в своем отчаянии, вырабатывая все большую уверенность в том, что ему нельзя помочь. Реклама выздоровления не находит в нем отклика.

 

Но это вовсе не означает, что надо ≪подождать, когда он достигнет дна≫. Так говорят иногда и сами выздоравливающие алкоголики, имея в виду то, что они начали выздоравливать, когда ≪уперлись≫ в понимание: дальше падать уже нельзя. Но дело в том, что дно-то бывает разное. Это как буксующая машина: дно, на котором крутятся ее колеса, становится все ниже, и каждый раз это все же дно. Может быть, подкопать-подложить что-то так под колесо, чтобы сцепление с наличным дном все же произошло, и машина смогла выехать из ямы? Потому что финальное дно — это смерть, и тут не поспоришь: многие наркоманы и алкоголики умерли, так и не начав выздоравливать — притом, что информация о такой возможности у них была. Ждать оказывается довольно мучительно и опасно. Итак, что же можно сделать?

 

Говоря в общем, есть два подхода к этой проблеме. До некоторой степени один исключает другой, поэтому хорошо бы выбрать один из двух хотя бы на какой-то период времени, или пока не появятся новые обстоятельства. Рассмотрим их по порядку.

 

 

Интервенция.

 

Это технический прием, который теперь уже является классическим, лет пятнадцать этим занимаются многие терапевты, обучение этой технике входит в минимум подготовки консультанта-психолога по химической зависимости и книжки об этом расходятся огромными тиражами. Самая подробная и популярная — это книжка Вернона Джонсона ≪Как заставить алкоголика лечиться≫, она несколько раз переиздавалась в России. Все, что там написано, верно, конечно, и для наркоманов.

 

В основе техники лежит простая и точная мысль: в сознании алкоголика отрицание болезни так сильно, что ужасные болезненные прежде всего для самого алкоголика последствия его пития старательно вытесняются им из сознания, ≪забываются≫, обесцениваются — короче говоря, перестают существовать для него, потому что иначе ему придется перестать пить, а этого-то он и не может! Поэтому он день за днем проделывает работу отрицания своей зависимости, избавляясь от осознавания своего положения, ≪переваривая≫ новости своей болезни по мере их поступления. И, возвращенные ему все сразу в технике интервенции ^, эти факты могут пробить стену его отрицания.

 

Но это произойдет, если выполнятся несколько условий ^. Во-первых, если факты будут непреложны, и поэтому говорить об этом должны люди, которых это лично касается, от первого лица. Когда человек говорит, что он пострадал, это произошло с ним самим — тут не поспоришь. Во-вторых, это должны говорить люди не в осуждении, а в любви — это разрушает защиты, которые обычно возникают при обвинениях и гневе. В третьих, должна быть поставлена дилемма, выбор из только двух возможностей: либо ты идешь лечиться, и тут вступает в силу конкретный план, заранее проработанный родственниками; либо ты не идешь лечиться, и тогда совершается некое очень печальное событие для алкоголика, вызванное самим фактом его отказа, почти механическое его следствие, не людьми, а самой жизнью установленное.

 

Рассмотрим все по порядку, может быть, будет понятнее.

 

Подбор команды. Интервенция проводится целой командой людей, от двух до 8-10 человек, по возможности, включающей всех значимых для алкоголика людей в его жизни. Это отец и мать, жена или муж, дети от 6 примерно лет, другие близкие родственники, его врач, друзья, начальник и сотрудники по работе, соседи и пр. Смысл в том, что команда говорит голосом всей его жизни, а не просто один потрепал ему нервы, а потом он пошел к другому, а тот его пожалел. Ограничение снизу — минимум двое, чтобы достичь ≪объемного≫ звучания. Максимум 8-10, потому что пока все выскажутся, пройдет много времени, а вся процедура должна занять не более 30-40 мин., иначе алкоголик не сможет слушать. Инициатор интервенции — например, мать алкоголика, — обзванивает всех и предлагает принять участие в общем разговоре с алкоголиком для того, чтобы убедить его начать лечение, причем просит ему об этом пока не говорить. На подробные вопросы она не отвечает, предлагая увидеться и обсудить все лично. Никого не нужно

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------

23 ≪ Интервенция ≫ — б укв, ≪ вторжение ≫.