Красный кулак против железного

Происхождение движения «ихэтуаней» - или «боксеров», как называли их европейцы по алой эмблеме сжатого кулака, - не вполне ясно 16. История Китая богата тайными обществами и восстаниями; особенностью боксеров была их неукротимая ненависть к «заморским чертям» и их отечественным коллаборантам: тех и других надлежало уничтожить, освободить страну от чужеземной заразы.

Группы боксеров стали возникать в китайских провинциях в 1899 г.; они устраивали повсюду свои кумирни, где совершались жертвоприношения и гипнотические обряды, сходные с тем, что практикуется у современных оккультистов. Много усилий уделялось обучению технике рукопашного боя, популяризуемой в наше время как каратэ, айкидо, и прочие виды восточного единоборства. Благодаря частично внушению, а частично - дешевому обману, боксеры были убеждены в собственной неуязвимости против вражеских пуль - по крайней мере на первых порах.

Боксерские отряды состояли главным образом (если не исключительно) из крестьянской молодежи: знатные и образованные сословия в движении не участвовали, хоть и сочувствовали ему. Очевидцы с ужасом пишут о совсем юном возрасте участников восстания; императрица Цу Си, напротив, приветствовала «широкое участие детей в освобождении страны от иноземцев». Важно отметить, что анти-христианство с начала и до конца лежало в основе идеологии боксеров: их пропаганда, религиозная и по существу и по форме, убеждала китайцев, что боги отвернулись от них, не желая больше терпеть мерзости иноземной веры 17. В ход при этом шли, вместе с обоснованными жалобами на наглых и невежественных иностранцев, абсурдные обвинения в растлении младенцев, каннибализме и даже в «поджоге воды в колодцах» 18.

Была ли у боксеров цель освободить страну заодно и от правящей династии, также не ясно: появлялись воззвания прямо противоречивого содержания поддерживать Цинскую династию и уничтожить ее. Правительство, в свою очередь, действовало не слишком последовательно. С самого начала у боксеров были верные сторонники при дворе, надеявшиеся, что с их помощью удастся остановить «дележ арбуза», но вплоть до весны 1900 г. официальной позицией властей была защита иностранных миссий и борьба с нарастающим восстанием. К июню, однако, оно распространилось по всей стране и захлестнуло Пекин; Посольский квартал, где скопилось множество иностранцев с семьями, оказался в осаде. Союзный отряд, посланный к ним на помощь из Тянцзина, был отброшен боксерами. Это было воспринято императрицей как сигнал к действию: она приказала войскам поддерживать боксеров припасами и вооруженной силой, казнила высших чиновников, подозревавшихся в связях с иноземцами, и объявила войну Англии, Франции, Германии, России, Италии, Австро-Венгрии, Соединенным Штатам и Японии. Провинциальные власти, до того момента колебавшиеся и даже пытавшиеся противостоять боксерам, теперь стали на их сторону и кое-где начали уничтожать христиан.

Говорят, что молниеносный успех боксеров был связан с засухой: дескать, темные китайские крестьяне, не имея возможности приступить к полевым работам, и видя впереди неминуемый голод, стихийно обрушили ярость на «заморских чертей», которые своим колдовством лишили землю дождя. Но, во-первых, засуха китайцам не в диковинку (и в нормальных условиях правительство справлялось с ней за счет своевременного подвоза продовольствия), а во-вторых, все те, кто пишет о весенней засухе 1900 г., почему-то забывают упомянуть, что в июне она кончилась, и пошли дожди, достаточные для земледелия. Многие из ужасающих зверств боксерского восстания происходили под проливным дождем 19.

Война распространилась и на северо-восток, где в это время строилась Китайско-Восточная железная дорога. Регулярные китайские войска и боксерские банды атаковали части Заамурского округа, осадили и пытались взять штурмом Харбин. Много жертв было и среди военных, и среди мирных жителей.

«Судьба партии строителей, уходивших из Мукдена под командованием поручика Валевского и инженера Б. А. Верховского сложилась трагически. Почти вся она погибла в неравных боях. Захваченный в плен Верховский был обезглавлен.

... На Пятницком кладбище в Москве стоит скромный памятник, на фасаде которого надпись: “Борис Александрович Верховский. 1873-1900”. На боковой стороне слева: “Здесь погребена голова инженера путей сообщения Бориса Алексеевича Верховского, казненного китайцами-боксерами в Маньчжурии в городе Ляо-Ян в июле 1900 г. Останки привезены в Россию в 1901 г.”» 20

Если это надгробие пережило большевицкие годы, то, наверное, оно остается единственным памятником той войны на территории России.

Между тем союзные державы послали в Китай войска (именно им кайзер Вильгельм ставил в пример гуннов), которые, сломив незначительное сопротивление противника, в середине августа вошли в Пекин. Императорский двор бежал, надеясь, очевидно, продолжать борьбу, но вскоре принял условия победителей. Война была окончена; бывших боксеров отлавливали, судили, и казнили.

Как, наверное, во всякой войне, и в обороне Посольского квартала в Пекине, и в броске экспедиционной колонны восьми разных наций из Тянцзина к ним на выручку, храбрость и подлость, подвиг и низость шли рука об руку. Беда в том, что когда китайцы были разбиты, последнее вполне возобладало над первым.

Много красивых слов было сказано о героизме защитников Посольского квартала, где горстка морских пехотинцев и моряков с кораблей разных стран два месяца отбивала яростные атаки многократно превосходящих сил врага... При этом, однако, не принято вспоминать, что китайское военное командование в Пекине по тем или иным соображениям не предпринимало никаких шагов к его захвату 21, а банды боксеров, вооруженные ножами да дубьем, при всем своем грозном виде никак не могли рассчитывать на успех против пулеметов и артиллерии.

Мародерство и жестокость оккупационных войск в Китае произвели впечатление даже на видавших виды современников. На общем отнюдь не розовом фоне особо отличились немцы: «... Они то и дело поднимают стрельбу, то там, то здесь, как будто война и не кончалась. Китайцев они в грош не ставят, и стреляют их по любому поводу и без повода, как бродячих собак. Не могу сказать о немецких солдатах ничего другого, кроме того, что это последние свиньи в человеческом обличье» 22.

Свой интерес к «компенсации за ущерб» проявили и западные миссионеры, движимые, надо полагать, своеобразно понятой ими «истиной христианского откровения»:

«Вы, конечно, знаете из газет о всеобщем мародерстве и грабежах, как в Тянцзине, так и здесь, и надо сказать, что миссионеры не отстают, а иногда и опережают прочих. Вот вам пример: один проповедник, как только союзные части вошли в Пекин, смело захватил дом какого-то богатого князя, бежавшего вместе с императорским двором, и, нимало не смущаясь, подчистую распродал его содержимое, кто сколько даст... Таких случаев множество. Эта публика хорошо знала, где и чем в Пекине можно поживиться, и при первой же возможности ринулась за добычей, ограждая себя флагами своих победоносных держав, чтобы их никто не тревожил. Как-то один миссионер обнаружил шестерых американских солдат, выкапывавших из земли спрятанное добро. Он пригрозил, что донесет на них командованию, и кладоискатели поспешно бежали. Однако через полчаса, набравшись храбрости, они решили все-таки довершить начатое. Возвратившись, они снова встретили того миссионера: он, оказывается, даром время не терял, привел рабочих, выкопал все что мог, и теперь увозил добычу восвояси» 23.

Но помимо грабежей и зверств, сколь бы отвратительными они ни были, военные действия в Китае обнаруживают и более глубинные черты того самого столкновения культур, о которым говорилось выше. Вот рассказ американского генерала Уилсона, участника многих войн, человека безусловно далекого от каких бы то ни было «сантиментов»:

«Британский генерал-адъютант Ричард Бэрроу запросил моей санкции на уничтожение живописной пагоды из белого фарфора, стоявшей на гребне холма. Больше тысячи лет возвышалась она над окрестной равниной, и выглядела свежо и нарядно, будто вчера построенная. Я был изумлен таким намерением, на мой взгляд совершенно варварским, и ответил, что не дам согласия на взрыв столь замечательного сооружения, пока объединенные силы находятся под моей командой. Любопытствуя, однако, о том, каковы могут быть мотивы такого удивительного предприятия, я запросил об этом генерала Бэрроу. Ответ его был еще более удивителен, а именно, что если христиане не взорвут этот знаменитый китайский храм, то китайцы, которые разорили множество миссионерских церквей, заключат из этого, что их боги могущественнее, чем Бог христиан. В ходе последовавших за тем кратких переговоров я, продолжая настаивать на своем отказе, принял решение расформировать англо-американское соединение и на следующее утро отвести американские части в Пекин, после чего британское командование оказалось бы свободным в своих действиях. Тем дело и окончилось; остается лишь добавить с сожалением, что не успели мы наутро вытянуться в походном марше, как британские саперы, уже заминировавшие пагоду, подорвали пороховой заряд, и знаменитый во всем мире архитектурный памятник погиб безвозвратно» 24.

По-видимому, генерал Бэрроу вообразил себя кем-то вроде св. Климента, трудами которого «вся храмы идольския разорены быша по всей стране...». Ему бы лучше было взять за образец православных крестьян завоеванного Россией Поволжья, которые, проходя мимо мечети, снимали шапки и крестились, и объясняли удивленному иностранцу что-де «татары построили этот дом для Бога, стало быть, ему подобает уважение».

В памфлете, издевательски озаглавленном «Человеку, Сидящему во Тьме», Марк Твен цитирует представителя американских церквей, который ездил в побежденный Китай для сбора репараций: «Я недоволен американцами. Наше мягкое обращение никуда не годится; немецкий железный кулак - это совсем другое дело» 25. Очевидно, слава гуннов волновала не одного только кайзера.

«Агнца Божия проповедавше, и закланы бывше якоже агнцы...»

Июнь 1900 года, когда боксеры заливали христианской кровью захваченный ими Пекин, дал китайской земле первых православных мучеников. «Из 1000 человек православной паствы Русская Духовная Миссия потеряла 300 человек; некоторые из них отреклись от Православия, но другие, в числе 222, явились святыми исповедниками и мучениками за веру Христову» 26. Приведем описания подвига некоторых из них со слов тогдашнего начальника Духовной Миссии архимандрита, впоследствии митрополита Иннокетия, и архимандрита Авраамия:

«Главным днем мученической смерти православных китайцев в Пекине было 11 июня 1900 г. Еще накануне по всем улицам были расклеены прокламации, призывавшие язычников к избиению христиан и угрожавшие смертью каждому, кто осмелится их укрывать. В ночь с 11 на 12 июня боксеры с горящими факелами, появившись во всех частях Пекина, нападали на христианские жилища, хватали несчастных христиан и истязали их, заставляя отречься от Христа. Многие, в ужасе перед истязаниями и смертью, отрекались от православия, чтобы спасти свою жизнь, и воскуряли фимиам перед идолами. Но другие, не страшась мучений, мужественно исповедывали Христа. Страшна была их участь. Им распарывали животы, отрубали головы, сжигали в жилищах. Розыски и истребление христиан продолжались и все последующие дни восстания. По истреблении жилищ христиан, их самих выводили за городские ворота в языческие кумирни боксеров, где производили им допрос и сжигали на кострах.

По свидетельству самих язычников-очевидцев, некоторые из православных китайцев встречали смерть с изумительным самоотвержением. Православный катехизатор Павел Ван (нужно отметить, что как русская, так и английская транскрипция китайских имен далека от единообразия, и имена китайских новомучеников иногда встречаются в совершенно непохожем виде) умер мученически с молитвой на устах. Учительница миссийской школы Ия Вэн была мучима дважды. В первый раз боксеры изрубили ее и полуживую забросали землей. Когда она очнулась, ее стоны услышал сторож (язычник) и перенес ее в свою будку. Но через несколько времени боксеры вновь схватили ее и на этот раз замучили до смерти. В обоих случаях Ия Вэн радостно исповедала Христа перед своими мучителями...

Среди пострадавших за Иисуса Христа были албазинцы, потомки тех славных албазинцев, которые понесли свет Христовой Православной веры в 1685 г. в столицу Китая – Пекин.... За преданность св. Православию Господь наградил их потомков славою исповедничества и мученичества. Албазинцы Климент Куй Лин, Матфей Хай Цюань, брат его Витт, Анна Жуй, и многие другие, не боясь убивающих тело, души же не могущих убить (Мф. 10, 28), без страха встретили мучения и смерть за Спасителя мира, моля Бога о просвещении гонителей и о прощении им грехов...

Среди мучеников и исповедников Христовых из китайцев особо славен священник Митрофан Цзи-Чун со всею своею семьею. Он родился в 1855 г. и 25 лет от роду принял посвящение в сан от рук Японского епископа Николая... Митрофан был человек смирного характера, очень осторожный и молчаливый, миролюбивый и незадорный; когда случалась хотя бы и очень тяжелая обида, он не старался оправдывать себя. Он не хотел принимать священного сана и постоянно отказывался, говоря: “Малоспособный и малодобродетельный человек как осмелится принять этот великий сан?” Но, понуждаемый архимандритом Флавианом и убеждаемый учителем, повиновался, хотя и знал, что с принятием священства конец его не будет благоприятен. При арх. Флавиане свящ. Митрофан был ему помощником в переводе и проверке книг (речь идет о переводах богослужебных книг на китайский язык, выполнявшихся членами Русской Духовной Миссии; вместе с церквами боксеры сожгли и типографию, уничтожили шрифты и наборные доски). В продолжении пятнадцати лет он неутомимо служил Богу, терпя и от своих, и от внешних много обид и оскорблений, и наконец впал в тихое помешательство. После этого он более трех лет жил вне ограды Миссии, получая половину прежнего жалования. Во всю свою жизнь свящ. Митрофан не был любостяжательным, а многие злоупотребляли этим.

В 1900 г. 1 июня (по китайскому календарю 17-го числа 5-го месяца) вечером здания Миссии были сожжены боксерами. Многие христиане, укрываясь от опасности, собрались в доме священника Митрофана. Среди собравшихся были и прежние недоброжелатели отца Митрофана, но он не гнал их. Видя, что некоторые малодушествуют, он укреплял их, говоря, что наступило время бедствий, и трудно избежать их. Сам он по нескольку раз в день ходил смотреть на сожженную церковь. 10-го июня вечером, часу в десятом, солдаты и боксеры окружили жилище о. Митрофана. В это время там было человек до семидесяти христиан; более сильные из них убежали, а о. Митрофан и многие другие, преимущественно женщины и дети, остались и были замучены. О. Митрофан сидел на дворе перед домом; боксеры искололи ему грудь, как соты, и он упал под финиковым деревом.

Соседи оттащили его тело на место, где была богадельня Миссии. Потом о. иеромонах Авраамий подобрал тело о. Митрофана, и в 1903 г., когда в первый раз совершался праздник в честь мучеников, оно вместе с другими положено было в храме мучеников под алтарем. На месте, где был замучен о. Митрофан, теперь (1920-е гг.) поставлен крест, и в праздник мучеников туда заходит крестный ход и там совершается поминовение.   

В семействе о. Митрофана были жена Татьяна из фамилии Ли, и три сына: старший Исаия, второй Сергей - теперь он протоиерей, и третий Иван. 10 июня вечером Татьяна спаслась от боксеров при помощи невесты своего сына Исаии, но на другой день, 11 числа утром, и вместе с другими, всего 19 человек... казнена была через отсечение головы на месте, где теперь “Треугольник” - богадельня для нищих. Исаия, 23 лет, служил в артиллерии. 7 июня боксеры казнили его через отсечение головы на большой улице около ворот Пин-цэ-мынь, так как раньше известно было, что он христианин. Мария, 19 лет, невеста Исаии, за два дня до боксерского погрома пришла в дом о. Митрофана, желая умереть в семье своего жениха... Сергей, сын о. Митрофана, трижды пытался убедить ее скрыться, но она отвечала: “Я родилась около церкви Пресвятой Богородицы, здесь и умру”, и осталась на месте, где была церковь. Вскоре пришли туда солдаты и боксеры, и она мученически скончалась, почитая смерть отшествием в место блаженного упокоения.

Ивану было тогда 8 лет. 10 июня вечером, когда убили его отца, боксеры разрубили ему плечи и отрубили пальцы на ногах; нос и уши были отрезаны. Невесте брата его Исаии удалось спасти его от смерти, и она спрятала его в отхожем месте. На вопрос людей, больно ли ему, он отвечал, что страдать за Христа не больно. Мальчишки издевались над ним... Иван просил у соседей воды, но они не только не дали ему, но и прогнали. Протасий Чан и Иродион Сюй, тогда еще не крещеные, свидетельствуют, что они видели этого мальчика с израненными плечами и ногами; раны были в вершок глубины, но он не чувствовал боли и, будучи опять взят боксерами, не обнаруживал страха и спокойно шел. Один старик выражал о нем сожаление, говоря: “Чем виноват мальчик? вина родителей, что он стал дьявольским последователем”. Другие поднимали его на смех и поносили, или просто бросали на него презрительные усмешки. Так он был веден, как агнец на заклание» 27.

Черной несправедливостью было бы, особенно в связи со сказанным выше о западных миссионерах, обойти молчанием инославных христиан - и китайцев, и европейцев, - принявших мученичество в те же дни. Погибло до 30 тыс. католиков и 2 тыс. протестантов; из 2500 протестантских миссионеров было убито 134, т.е. около 5 процентов 28. Как дань их памяти, приведем рассказ очевидца событий 9 июля 1900 г. у губернаторского дворца в Тайюане при большом стечении народа:

«Первым вывели мистера Фартинга, баптистского миссионера из Англии. Жена рвалась за ним, но он мягко отстранил ее и, сопровождаемый солдатами, пошел вперед и опустился на колени, не произнося ни слова. Голова его отлетела в сторону от одного удара тесака. За ним последовали мистер Ходдл, мистер Бэйнон, доктор Ловитт и доктор Уилсон; каждый был обезглавлен с первого удара. Но тут губернатор Ю Шин потерял терпение и приказал, чтобы охрана, вооруженная длинными саблями, помогла убить остальных. Следующими были мистер Стоукс, мистер Симпсон, и мистер Уайтхауз.

Когда с мужчинами было покончено, дошла очередь до женщин. Миссис Фартинг вела за руку двух детей, крепко прижимавшихся к ней, но солдаты развели их и с одного удара обезглавили мать. Палач отрубил головы детям, вполне проявив при этом свое мастерство; солдаты же оказались куда менее ловкими, и некоторые женщины, прежде чем умереть, получали удар за ударом. Миссис Ловитт была в очках; она держала за руку сына, когда ей рубили голову. Она говорила: “Мы все приехали в Китай, чтобы передать вам добрую весть о спасении через Иисуса Христа; мы не сделали вам ничего плохого. За что же вы нас?” Солдат забрал у нее очки и убил ее.

Когда разделались с протестантами, вывели католиков. Епископ, седой старик с длинной бородой, спросил губернатора, почему он устроил такое злодейство. Ответил ли ему губернатор, я не слыхал, но видел, как он вытащил саблю и наотмашь разрубил старику лицо: кровь ручьем лилась у него по бороде, когда ему рубили голову.

Сразу вслед за ним обезглавили священников и монахинь. Потом привели мистера Пигготта и его спутников из близлежащей окружной тюрьмы. Он все еще был в наручниках, как и мистер Робинсон. Он говорил, обращаясь к окружающим, вплоть до последней секунды, когда его обезглавили с одного удара. Мистер Робинсон принял смерть совершенно спокойно. Когда отрубили голову миссис Пигготт, она еще держала за руку сына: его убили тотчас вслед за ней. Потом убили остальных женщин, и еще двух девочек.

Всего в тот день обезглавили 45 европейцев; из них было 33 протестанта и 12 католиков. Изрядное число христиан-китайцев тут же разделили их участь. Успело стемнеть, пока дело было сделано, и тела оставили на месте до утра. За ночь их раздели, сняли часы и кольца. Наутро их вытащили к Южным Воротам, а головы в клетках выставили на городской стене. Все кругом удивлялись твердости и спокойствию иностранцев: ни у кого, кроме двух-трех малолетних детей, не было видно ни страха, ни слез» 29.

Прошло 100 лет...

100 лет - не много для Китая; но нынешнее столетие все же было особенным. И в значительной мере оно оказалось прямым следствием Боксерского восстания и разгрома Китая западными державами. Китайцы всерьез заинтересовались европейской культурой; в первую очередь, конечно, речь шла о таких прозаических предметах, как паровоз, телеграф и магазинная винтовка. Но и на более серьезном уровне перемены в общественном сознании были неминуемы: «Победа воинствующего христианства в Китае выразилась вовсе не в том, что китайцы приняли Крест, а в том, что они приняли веру в образование... Они, однако же, с большим разбором отнеслись к дарам западной культуры: отвергли Христа, но зато приняли Джона Дьюи (американский идеолог прагматизма и апологет ”прогрессивного” образования), а впоследствии - гг. Маркса и Ленина» 30.

Очевидцу событий 1900 г. не составило большого труда сделать трезвый вывод: «Если китайцы - жестокая нация, то в будущем их жестокость должна только возрасти, коль скоро цивилизованные народы дают им такой пример для подражания» 31.

Замечательно также следующее наблюдение: «В результате такого быстрого распространения западного образования в Китае возникла интеллигенция. Интеллигенцию можно определить как образованную социальную группу, которая не находит себе иного применения кроме как подрывать традиционные основы государства и общества, тормозящие “прогресс”. И Китай в начале ХХ века был тяжко поражен этой болезнью» 32. Адской иронией звучат слова официальной песни времен Сталина и Мао: «Русский с китайцем братья навек».

Не случаен и триумф коммунизма в Китае. Коммунисты, в представлении массового сознания, восстановили традиционный национальный порядок, в противоборстве с которым Запад рвал страну на куски в ХIХ веке, вышвырнули вон ненавистных миссионеров, и даже «одомашнили» католиков (римский католицизм имеет легальный статус в Китае, но... никак не связан с Ватиканом, и епископы избираются из числа проверенных товарищей под контролем коммунистической партии) 33.

Интересно проследить и обратный эффект: распространение в западном, некогда христианском (или, как сейчас уже стало принято писать, пост-христианском) мире тех самых особенностей китайской культуры, которые вызывали такое презрение у миссионеров ХIХ века. Вспомним хотя бы неприязнь к прямым ответам - «да, да, нет, нет»: сомнительно, чтобы даже самый захудалый из современных американских политиков уступил восточным собратьям в уклончивости выражений. И ведь никто нынче не посмеет назвать такого лгуном: нетактично! Наркомания вовсе не нуждается в комментариях... Сутяжничество и бюрократия тоже не в диковинку сегодняшней Америке, где высшая школа выпускает вдесятеро больше адвокатов, чем инженеров; кстати будет вспомнить и газетную историю про китайского иммигранта-домовладельца, который, познакомившись поближе с городскими властями Нью-Йорка, заявил что хочет вернуться в Красный Китай: там-де убивают без мучений. А детоубийство - действительно ужасающая черта традиционного Китая? Что на семерых рожденных живыми в США сегодня приходится двое убитых, это уже никого не удивляет. Больше того, когда в прошлом году впервые за много лет число абортов сократилось (всего на долю процента), «прогрессивная общественность» тут же подняла вопль о «христианских фанатиках-террористах, препятствующих женщинам осуществлять свое законное право».

Последний пример «взаимного обогащения культур»: когда в 1901 г. Китай обложили тяжелыми репарациями в пользу восьми держав-победительниц, в США было решено из своей доли репараций создать фонд стипендий для китайских студентов 34. Казалось бы, что может быть лучше и благороднее? Так оно, наверное, и было в те времена - но сегодня, глядя на «прогресс» американского образования, приходится выразить соболезнование любой нормальной китайской семье, без различия вероисповедания и традиций, которая посылает сына или дочь учиться в Америку. И вполне закономерен «встречный шаг»: в 1993 г. в Оберлинском колледже, шт. Огайо, мемориал в память американских миссионеров, жертв Боксерского восстания, был осквернен китайскими студентами; воспринято это было вполне в порядке вещей, «под углом гражданского протеста» 35.

      Китайские новомученики были прославлены в России в самом начале века; как было сказано, в 1903 г. уже совершалась им служба. Память их установлено было совершать в день начала избиения христиан в Пекине, 11 июня (24 июня по новому стилю). Позже на месте их погребения была выстроена церковь.

Здесь в 1920 г. нашли приют останки и других мучеников - тех, кто был заживо похоронен в Алапаевске 5 июля 1918 г. Сюда привезли их, когда белые оставили Урал и Сибирь; отсюда же тела Великой Княгини Елизаветы и инокини Варвары отправились дальше, вокруг Азиатского континента, к месту своего упокоения в Иерусалиме.

Прошедший век все перекроил и переиначил. Российской Духовной Миссии в Пекине больше нет. Часть ее владений с чудесным парком была передана властями русскому (тогда - советскому) посольству. Так, против собственного желания, китайские коммунисты способствовали сохранению святой памяти православных мучеников в своей стране. Вот впечатления недавней гостьи Пекина:

«Территория нашего посольства в Китайской Народной Республике является одной из самых больших в мире и считается среди дипломатов различных стран очень красивой. Она поражает взор изысканностью ландшафта: канал, опоясывающий ее тихой, прозрачной лентой, на берегу которого растут ивы; большой пруд... Избранным местом моих прогулок стал остров, где находится детская площадка. Ни дети работников посольства, игравшие здесь, ни их родители не знали, что остров этот был примечательным местом... В период с 1901 по 1916 гг. здесь был сооружен храм во имя Всех Святых Мучеников Православной Церкви. Под алтарем храма в склепе покоились останки избиенных во время восстания “ихэтуаней” православных китайских христиан. Вокруг храма было разбито кладбище. Теперь всего этого нет...

В 1945 г. глава Русской Православной Церкви в Китае архиепископ Виктор (Святин) признал юрисдикцию Московской Патриархии. Он руководил работой миссии вплоть до ее закрытия в 1954 г., а затем возвратился в Россию. В то время никто не мог противостоять варварскому разрушению православных храмов, среди которых был и храм Всех Святых Мучеников. Последствия его разрушения невосполнимы... до сих пор не известна участь захороненных в склепе святых останков. Вместе с храмом снесено кладбище. Изуродована еще одна церковь миссии, в которой располагается посольский гараж...

Забытое у людей не остается забытым у Бога. Остались следы от храмов в виде заросших травою площадок, где сквозь остатки фундамента прорастают нежные цветы» 36.

Незаметно Православие в Китае. Практически все русские - харбинцы, шанхайцы - покинули страну. Кто, наивно надеясь на лучшее, возвратился в Россию, кто рассеялся по лицу земли - в Америке, Японии, Австралии... В Харбине из множества прекрасных церквей осталась единственная - Покровская, с горсткой русских и китайских прихожан: не единственная ли легальная православная община в стране? В Благовещенской церкви был устроен цирк; закрыли его только после того, как там погиб акробат. Шанхайский собор, где служил cв. Иоанн, превращен в биржу.

День 11 июня не отмечен упоминанием китайских новомучеников ни в Троицком календаре Русской Зарубежной Церкви, ни в календарях Московской Патриархии. Я нашел упоминание о них лишь в Св.-Германовском календаре по-английски. Но молитвослов и катехизис по-китайски был недавно переиздан в Джорданвилле.

Со времени первой публикации этой работы (Марка Маркиша) в 1995 г. Московская Патриархия и Русская Зарубежная Церковь призвали к восстановлению почитания святых мучеников Боксерского восстания. На месте их подвига в Пекине установлен крест. День их памяти отмечается в православных календарях.

Так же, как для Западной Европы и Сан-Франциско, свт. Иоанн (Максимович) был живой связью между земной и небесной Церковью и для первой своей кафедры - Шанхая: ни китайская земля, ни народ, не утратят памяти о нем. В день китайского Нового Года Владыка всегда служил литургию по-китайски. Он консультировал Юджина Роуза, будущего о. Серафима, который в 60-х гг. работал над статьей о православии в Китае 37. К сожалению, на мое письмо в Св.-Германовский монастырь в Платине (Калифорния) с просьбой поделиться этими материалами из архива о. Серафима Роуза ответа не последовало. Надеюсь, что в будущем мы сумеем больше узнать о китайском наследии свт. Иоанна Шанхайского.

Вспомним и о том, что по окончании Второй Мировой войны из шести русских архиереев на Дальнем Востоке пятеро подчинились красным оккупационным властям и вышли из Зарубежной Церкви 38; читателю предоставляется угадать, кто был шестым.

Многие из идей и событий, волновавших мир в 1900 г., уже скрылись в кровавом тумане ХХ века; другие - по-прежнему на авансцене, хоть и под иной личиной. В любом случае нельзя забывать про них, если в век Нового Мирового Порядка мы хотим сделать свой выбор, не пряча, как страусы, голову в песок.

Память святых - это стержень земной Церкви, ось, на которой оборачивается вся еe жизнь. Если мы восстановим и сохраним память новомучеников Боксерского восстания, мы сможем безошибочно увидеть те события и правильно понять те идеи - не с точки зрения высокомерного «носителя цивилизации», или бессовестного чиновника «международного сообщества», или осатанелого фанатика-убийцы, или хладнокровного убийцы в министерском кресле, а с точки зрения Истины - с их точки зрения.

Ведь все мы, живущие во тьме и сени смертной современного мира, так или иначе, изо дня в день, делаем свой выбор.

1Monk Damascene Christensen. Not of This World. Fr. Seraphim Rose Foundation, 1993, p. 74-75; 2В. П. Петров. Российская Духовная Миссия в Китае. Victor Kamkin, 1968,  с. 14; 3Там же, с. 17; 4Там же, с. 64; 5Там же, с. 74; 6Там же, с. 50; 7Hannah Arendt. The Origins of Totalitarianism. Meridian Books, 1958, p. 185; 8R. O'Connor. The Spirit Soldiers. G.P.Putnam's Sons, 1973, p. 28; 9Там же, с. 29; 10Nat Brandt. Massacre in Shansi. Syracuse Univ. Press, 1994, p. 48; 11P. Cohen. China and Christianity. Harvard Univ. Press, 1963, p. 232-233; 12Brandt, p. 152; 13Arthur N. Holcomb. Chinese Problem. The Encyclopaedia of Social Sciences, Vol. 3, 1930; 14А.И.Солженицын. Русский Вопрос е концу ХХ века. «Новый Мир», 7, 1994; 15O'Connor, p. 299; 16Там же, с. 11; 17Joseph Esherick. The Origins of the Boxer Uprising. Univ. of California Press, 1987, p. 281; 18Brandt, p. 178; 19Там же, с. 209; 20Г. В. Мелихов. Маньчжурия далекая и близкая. Москва, «Наука», 1991, с. 108-109, 122; 21O'Connor, p. 343-344; 22Wilbur J. Chamberlain. Ordered to China. F.A. Stokes, 1903, p. 163; 23Там же, с. 126; 24J.H. Wilson. Under The Old Flag. D. Appleton, 1912, p. 530; 25Mark Twain. To the Person Sitting in the Darkness. A Pen Warmed-up in Hell, Harper & Row, 1972, p. 61; 26Первые христианские мученики из православных китайцев. «За Церковь», 1936, 19, с. 1-3; 27Там же; 28Brandt, p. 270; 29O'Connor, p. 341-342; 30Там же, c. 342; 31Chamberlain,   p. 127; 32O'Connor, p. 342; 33Cohen, p. 267; 34O'Connor, p. 326; 35Brandt, p. 292;       36О. Воропаева. Памать святых мучеников. «Путь Православия», 2, 1993, с. 233-237; 37Monk Damascene, p. 300; 38Blessed John the Wonderworker. St.Herman's Press, 1987, p. 52.

 

ПОСЛЕСЛОВИЕ

 

Приложение со сведениями о Китайских мучениках, пострадавших в 1900 году во время Боксерского восстания, как нам думается, необходимо присоединить к повести, основанной на книге Откровения апостола Иоанна Богослова, о новомучениках и исповедниках Российских и вообще об истории Русской Православной Церкви в ХХ веке.

Объединяет две эти части общее понимание жизни Церкви, которая показана Спасителем в притчах о сеятеле и о жатве. Церковь собирает урожай человеческих душ в небесные житницы. Поколение за поколением повторяется один и тот же круг духовного земледелия: сеяние, рост, жатва. Отборные семена из каждого «урожая» ложатся в землю и порождают новые колосья.

Эти отборные семена – мученики. Их подвиг служит сильнейшей проповедью и всегда привлекает многих людей к вере во Христа.

Начало этому «духовному земледелию» положил Сам Христос. После Креста и Воскресения Он послал апостолов на проповедь. И подавляющее большинство из них закончили свою проповедь мученичеством. Они стали семенами, из которых выросли первые христианские общины. Многие первые христиане также были мучениками, и стали семенем для первых Поместных Церквей.

Так поколение за поколением, народ за народом узнавали о Христе через посредничество лучших, «отборных» христиан-мучеников, или проповедников, готовых к мученичеству.

Наше время – особенное. Огромные народы Востока, раньше бывшие в стороне от христианской проповеди, сейчас как бы пробудились и готовы принять семена веры. Их будущее обращение ко Христу можно рассматривать, как «последний год», «последний урожай», «последнюю жатву» человечества.

Семенами этой жатвы, как и всегда, являются мученики. Первые мученики Китайские и новомученики Российские, во главе которых стоят Царственные мученики. Ведь именно Царская Россия положила начало православной проповеди в Китае. Неслучайно тела Алапаевских мучеников, членов Царской фамилии, во время Гражданской войны были положены в храме Всех святых мучеников в Пекине, где находились и мощи Китайских мучеников. Неслучайно и почитание Царственных мучеников началось среди рассеянных по миру русских людей именно в Китае.

Не только жившие в ХХ веке русские святые пророчествовали, что Китай и вообще Восток будет креститься в России. Но и древнее пророчество о пришествии Дня Господня и предшествующих ему событиях говорит о многочисленном, величайшем за всю историю человечества народе (Иоиль 1, 2,5-6): «Слушайте это, старцы, и внимайте, все жители земли сей: бывало ли такое во дни ваши, или во дни отцов ваших?.. Пробудитесь, пьяницы, и плачьте и рыдайте, все пьющие вино, о виноградном соке, ибо он отнят от уст ваших! Ибо пришел на землю Мою НАРОД СИЛЬНЫЙ И БЕСЧИСЛЕННЫЙ; зубы у него - зубы львиные, и челюсти у него - как у львицы».

И еще (Иоиль 2, 1-2): «Трубите трубою на Сионе и бейте тревогу на святой горе Моей; да трепещут все жители земли, ибо наступает день Господень, ибо он близок - день тьмы и мрака, день облачный и туманный: как утренняя заря распространяется по горам НАРОД МНОГОЧИСЛЕННЫЙ И СИЛЬНЫЙ, КАКОГО НЕ БЫВАЛО от века И ПОСЛЕ ТОГО НЕ БУДЕТ в роды родов».

Придет в землю Господню (можно понимать здесь и Палестину, и Россию) народ сильный и бесчисленный, многочисленный и сильный, какого не бывало от века и после не будет в роды родов. Что же это за народ, многочисленнее которого не было и уже не будет? Который распространяется, как утренняя заря, с востока?

Не Китай ли это? И не последняя ли жатва нам предстоит?..

Конец XIX – начало ХХ века были во множестве отношений особым временем. Последовавший затем ХХ век был временем особым в еще гораздо большей степени. Ход человеческой истории чрезвычайно ускорился, в десятки, а может, и в сотни раз. Жизнь людей так изменилась, что людям ХХ-го века, особенно тем, кто родился ближе к его середине и концу, стало даже трудно представить себе, как жили люди прошлых веков. Буквально на глазах одного поколения мир стал совсем иным; человек, родившийся в начале ХХ века, к концу жизни с изумлением видит его изменившимся до неузнаваемости. Это касается и быта, и нравов, и культурной, и политической жизни. И главное - религиозных основ человеческого общества.

Приведем письмо к С. А. Нилусу игумена Глинской пустыни Иассона (в схиме Иоанна; жил на покое в Белгородской Пустыне Курской епархии, отошел ко Господу в начале 1917 г.), ученика Глинского великого старца схиархимандрита Илиодора (в миру Иоанн Голованицкий; 1795-1879; ему было пророческое видение с именами будущих Императоров, написанными звездами), из книги С. А. Нилуса «Близ есть, при дверех»:

«Глубокоуважаемый Сергей Александрович!

Получил Вашу книгу "О пришествии антихриста и царство диавола на земле". Книга Ваша страшная. Ясные доказательства из иного мира свидетельствуют, что время действительно близ есть. Мир в своих злодеяниях почти готов к тому, что по