Биохимия спиртового брожения: Основу технологии получения пива составляет спиртовое брожение, - при котором сахар превращается...
Семя – орган полового размножения и расселения растений: наружи у семян имеется плотный покров – кожура...
Топ:
Марксистская теория происхождения государства: По мнению Маркса и Энгельса, в основе развития общества, происходящих в нем изменений лежит...
Устройство и оснащение процедурного кабинета: Решающая роль в обеспечении правильного лечения пациентов отводится процедурной медсестре...
Эволюция кровеносной системы позвоночных животных: Биологическая эволюция – необратимый процесс исторического развития живой природы...
Интересное:
Аура как энергетическое поле: многослойную ауру человека можно представить себе подобным...
Подходы к решению темы фильма: Существует три основных типа исторического фильма, имеющих между собой много общего...
Распространение рака на другие отдаленные от желудка органы: Характерных симптомов рака желудка не существует. Выраженные симптомы появляются, когда опухоль...
Дисциплины:
2020-07-07 | 116 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
«Все это тяжело, неприятно» неинтересно.
Все это надо, а мне не хочется. У меня нет воли. Мне себя не заставить...
Переведем:
Я себя не знаю и знать не хочу. У меня нет опыта движения к здоровью.
Мне незнаком вкус свободы. Я боюсь шагнуть в неизвестное. Я предпочитаю жаловаться, стонать, скрипеть, гнить, заживо разлагаться. Я рассчитываю получить благодать на халяву, задаром...
Отсутствие силы воли?.. Скорее, недостаток здравого смысла. Самопринуждение?.. Нет! Всего лишь начало — и продолжение, продолжение, продолжение!.. Возобновляющийся поток, поток новых и новых начал!..
Самопринуждение развивает волю, как физический труд развивает мышцы.
Главная беда наша в том, что начатое не продолжается. Невозобновленная попытка — попытка наоборотная, вклад в копилку самопрезрения. Нет, не безволие, а ошибка трусости, ошибка недоверия к жизни. Ошибка здоровья.
Все эти начинающие и бросающие подобны тем, кто, задав вопрос собеседнику, отворачивается и не слушает...
Самоаптека несверхчеловека
По сравнению с некоторыми своими пациентами я выгляжу образцовым сапожником без сапог. Но вкус целительного самопринуждения мне, слава Богу, знаком, и, познав этот эликсир, я уже не откажусь от него до конца дней. В моей жизни было несколько кризисов, когда все казалось законченным на самой печальной и некрасивой ноте. И столько же выкарабкиваний, возрождений, позволивших сделать то, что удалось...
Родился я, можно сказать, повышенно-здоровым, развивался превосходно, был крупным, отлично сложенным, неугомонно подвижным, веселым ребенком.
Война нанесла первый и самый сильный удар по телу и по душе, оставила пожизненный след, в сущности, глубинную инвалидность...
|
В эвакопоезде под бомбежкой (мне было два с половиной) ошпарило кипятком — еле выжил. Потом разлука с родными, какой-то чужой интернат — тяжелейшая депрессия с деградацией, онемел, впал в ступор, почти паралич. Далее голод, болезни, тяжелый рахит, дистрофия.
Несколько состояний на грани смерти... К шести годам выправился, но был уже далеко не тем, чем обещал.
Любимые мои родители, замороченные, как все советские папы и мамы, старались уберечь меня от болезней.
Старались, как понимали: перекармливали, перегревали, ограничивали подвижность.
С первого класса начал опять киснуть, часто болеть, хиреть, а с третьего — рыхлеть и толстеть. Вот фотография одиннадцатилетнего сутуловатого рохли с пустым взглядом, неприятно смотреть...
Из этого времени я не вынес, кажется, ничего, кроме отупелой тоски и комплексов.
Но помнится и другое: каждое лето я вырывался на волю и воскресал на воздухе; сумел стать звездой нападения одной детской футбольной команды...
В 12—13 лет — первое восстание против судьбы: решил стать сильным, смелым и волевым, научиться драться и стать мужчиной...
Гимнастика, лыжи, коньки. Вместо гантелей (их редко тогда продавали, да и не было денег) качался тяжелыми железными утюгами. Пошел в секцию бокса. Возлюбил танцы. Играл на фортепиано...
17-летний амбал, переполненный самоутверждением, ужасно гордился своими мускулами и талией и при всякой возможности и даже без таковой ходил на руках.
Ко второму курсу мединститута достиг неплохих результатов в боксе, нокаутировал парочку тяжеловесов.
Подрабатывал одновременно грузчиком и натурщиком.
Но начала ощущаться тревожащая пустота в черепной коробке...
Следующий десяток лет посвятил продвижению на интеллектуальном уровне, а на физическом, как безумный, транжирил добытое. Образ жизни сидячий и аритмичный, заброшенный спорт, антипитание (колбасы, консервы), бестолковое пьянство, психованная основная работа плюс ночная писательская, оголтелая курёжка, запутанная личная жизнь...
|
Месть забытой Природы, по счастью (именно так — по счастью), довольно рано приперла меня к стене. Проявилась плохая сосудистая наследственность.
Уже в 29 лет (после выхода моей первой книги) познал на себе, что такое грудная жаба — стенокардия. Сначала просто «сдыхал», когда случалось поиграть в бадминтон или в любимый футбол. Сдавливало грудь, заходилось дыхание... А потом вдруг обнаружил, что не могу пробежать и 30 метров, не ощутив холодный кол за грудиной; не мог быстро ходить, сердечные боли появлялись даже в покое, поползла вниз умственная работоспособность...
Таскал с собой валидол — по кардиограмме диагностировали ишемическую болезнь...
В то время книга Гилмора «Бег ради жизни» не была еще широко известна — стенокардию лечили химией и так называемым покоем — малоподвижностью.
Опять самовосстание: понял, вернее, какой-то глубиной вспомнил: спасет движение! — да, то самое, чего меня хочет лишить проклятая жаба... Долой табак! Да здравствует воздух! Даешь движение!..
И сразу же поражение. Мордой об стол.
Бросив курить, за год не сумел написать ни странички связного текста... Зависимость, захватившая умственные механизмы, курящие писатели сразу поймут, о чем речь, хотя знаю и некоторых, бросивших с превеликим плюсом. Пополз в депрессию, закурил опять, пуще прежнего, но хватило ума не запрезирать себя. Решил — постараюсь, насколько возможно, уравновесить вред табака, отберу свое на других фронтах...
Изменил питание. Подружился с водой. Стал фанатиком свежего воздуха. И — в моем случае главное — начал расхаживаться: ходить, ходить больше, ходить быстрее, еще быстрее, ходить очень быстро, ходить только быстро... Сперва, как и следовало ожидать, очень быстро появлялась загрудинная боль. Несколько раз останавливался в удушающем спазме, с туманом в глазах и ревом в затылке — ну все, приехал, привет инфаркту...
Рисковал с верой, и пришел, настал этот великий миг, который я навсегда запомнил и тут же назвал пробивом — когда болевой спазм сердечных сосудов начинает вдруг как бы оттаивать на ходу, растворяться в пламенеющем торжестве солнца, зажигающегося в груди...
В этот миг я, конечно, не думал о том, что происходит, не сознавал, что перехожу на другую генопрограмму, меняю свой «угол наклона», но тело знало.
|
Потом больше не останавливался. лишь сбавлял ненадолго скорость. Логично все: сердце ноги кормят.
И мозг кормят, и все остальное. Взнузданные сосуды повинуются быстроте; за час стремительно-упоенной ходьбы на открытом воздухе — ходьбы мощной, до пота, ходьбы до счастья — ходьбы пробивной — организм платит тремя-четырьмя, a то и шестью-восемью часами прекрасного тонуса.
Во время такой ходьбы — и такой же гимнастики (присоединил вскоре) — мой мозг, отдыхая, выполняет уйму работы. Найти ключ к решению, подход к сложному пациенту, найти слово, мелодию, замыслить проект, вообразить диалог, увидеть картину... Все это за столом лишь на 15—20 процентов, а остальное в движении. (Еще процентов десять — не по количеству, но по качеству самых главных — в глубоком расслаблении и во сне...)
Лучшими страницами, интереснейшими идеями, любимейшими стихами обязан я своим двум верным друзьям-докторам: свежему воздуху и собственным мускулам.
Когда пишу книгу или большое письмо — возвращаясь с прогулки, несу в голове несколько готовых страниц, которые остается лишь побыстрее перенести на бумагу. (Три прогулки в парке Сокольники произвели и это письмо.)
Это глупое мудрое тело от себя самого улетело...
Великий учитель здоровья Поль Брэгг сказал: «Тело глупо». И не согласиться нельзя: да, тело похоже на упрямейшего из ослов. Тело трусливо, тело коварно, тело идиотично. Но сказано это о теле, забывшем Природу...
Знаю не понаслышке: тело податливо. Тело восприимчиво и внушаемо, как ребенок. Тело мудро, как зверь, как растение, как Господь Бог.
Тело, вспомнившее Природу, тело одухотворенное — гениально, даже если уже сделало много глупых ошибок...
|
|
Папиллярные узоры пальцев рук - маркер спортивных способностей: дерматоглифические признаки формируются на 3-5 месяце беременности, не изменяются в течение жизни...
Типы сооружений для обработки осадков: Септиками называются сооружения, в которых одновременно происходят осветление сточной жидкости...
Механическое удерживание земляных масс: Механическое удерживание земляных масс на склоне обеспечивают контрфорсными сооружениями различных конструкций...
Таксономические единицы (категории) растений: Каждая система классификации состоит из определённых соподчиненных друг другу...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!