Христианство может спасти мир

Я показал неэффективность всех основных попыток разрешить проблему религиозной розни в современном мире, но вместе с тем прекрасно понимаю, чем они вызваны. Религия действительно способна стать одним из основных источников угрозы миру во всем мире. В начале этой главы я упоминал о «скользкой дорожке», которую каждой религии свой- ственно создавать в сердце человека. Эта скользкая дорожка слишком быстро приводит к угнетению. Но в рамках христианства – разумного, ортодоксального христианства – есть богатые ресурсы, с помощью которых можно сделать его приверженцев сторонниками мира на земле. Христианство обладает поразительной властью, в его силах объяснить и искоре- нить всю склонность человеческого сердца к розни. Христианство создает прочный фунда- мент, на котором может строиться уважение к людям, исповедующим другую веру. Иисус указывает, что неверующие в окружающем обществе с радостью признают многие стороны христианского поведения «добрыми» (Мф 5:16, ср. 1 Петр 2:12). Таким образом, подразу- мевается некоторое совпадение между совокупностью христианских ценностей и ценно- стей, свойственных какой-либо конкретной культуре28 или любой другой религии29. Почему существует это совпадение? Христиане верят, что все люди созданы по образу и подобию Бога, способны быть добрыми и мудрыми. Следовательно, библейское учение о всеобщем образе Божьем призывает христиан ожидать, что неверующие не так плохи, какими делают

 

 

их ошибочные убеждения. Библейское учение о всеобщей греховности также побуждает христиан полагать, что верующие на деле оказываются хуже, чем могли бы стать благодаря своим ортодоксальным убеждениям. Словом, есть масса оснований для взаимного уважения и сотрудничества.

Религия действительно способна стать одним из основных источников угрозы миру во всем мире

Христианство не только убеждает своих приверженцев верить тем, кто исповедует дру- гую веру, и считать, что они могут предложить миру и доброту, и мудрость: оно дает понять, что от многих можно ждать нравственного превосходства. В нашей культуре большинству свойственно считать, что если Бог существует, мы можем поклоняться ему и за праведную жизнь удостоиться рая. Назовем это «нравственным совершенствованием». Христианство учит обратному. С точки зрения христиан, Иисус не объясняет, как нам надо жить, чтобы заслужить спасение. Скорее Он приходит простить и спасти нас своей жизнью и смертью вместо нас. Божья благодать достается не тем, кто в нравственном отношении превзошел остальных, а тем, кто признал свои изъяны и согласился с тем, что ему необходим Спаситель.

Библейское учение о всеобщем образе Божьем призывает христиан ожидать, что неверующие не так плохи, какими делают их ошибочные убеждения

Поэтому христиане должны рассчитывать на то, что могут встретить неверующих, которые гораздо приятнее, добрее, мудрее и в целом лучше их. Почему? Верующие христи- ане приняты Богом не из-за их нравственных качеств, мудрости или других добродетелей, а благодаря тому, что сделал для них Христос. В большинстве религий и мировоззрений под- разумевается, что духовный статус человека зависит от его религиозных достижений. Есте- ственно, приверженцы этих религий или воззрений считают себя выше тех, кто придержи- вается иных верований или убеждений. Так или иначе, христианская благая весть не должна оказывать подобного влияния.

Часто можно услышать, что «фундаментализм» ведет к насилию, но как мы уже видели, у каждого из нас есть фундаментальные, недоказуемые убеждения, которые мы счи- таем превосходящими чужие. Следовательно, вопрос надо ставить иначе: какой фундамен- тализм больше всего побуждает верующих любить и принимать тех, кто отличается от них? Какая совокупность неизбежно исключительных убеждений придаст нам смирение и миролюбие?

Один из парадоксов истории – взаимосвязь между убеждениями и практикой ранних христиан в сравнении с жизнью представителей других современных им культур.

В греко-римском мире религиозным взглядам были свойственны открытость и види- мая терпимость: у каждого был свой Бог. Тем не менее практические методы этой культуры отличались жестокостью. В греко-римском мире наблюдалось сильное экономическое рас- слоение, богачей от бедняков отделяла гигантская пропасть. Христиане же утверждали, что существует только один истинный Бог – умирающий Спаситель Иисус Христос. Их жизнь и религиозные обряды имели примечательную притягательность для тех, кого маргинализи- ровала культура того времени. Первые христиане уравнивали представителей разных наро- дов и сословий, что возмущало людей, которые их окружали. В греко-римском мире бедных презирали, а христиане проявляли великодушие не только к бедным братьям по вере, но и к тем, кто исповедовал другую веру. В обществе женщины занимали чрезвычайно низкое положение, их часто убивали в младенчестве, насильно выдавали замуж, они были лишены экономических прав. Христианство обеспечивало женщинам гораздо большую защищен- ность и равенство, чем ранее существовавшие религии в классическом мире30. Во время

 

 

страшных эпидемий первых двух веков христиане помогали всем больным и умирающим горожанам, зачастую ценой собственной жизни31.

Настоящие христиане не в состоянии подвергать своих противников насилию и гнету

Почему система убеждений, предполагающих высокую степень исключительности, побуждала к такой открытости? Потому что в христианской вере содержатся богатейшие ресурсы для жертвенного служения, великодушия, миротворчества. В самом центре христи- анских представлений о действительности стоит Человек, который умер за своих врагов, молясь об их прощении. Размышления об этом могут привести христиан лишь к радикально иному отношению к тем, кто отличается от них. Это означает, что они не в состоянии под- вергать своих противников насилию и гнету.

Невозможно отмахнуться от того факта, что церковь совершила немало несправедли- востей во имя Христа, но кто может отрицать, что сила самых фундаментальных христиан- ских убеждений способна создать мощный миротворческий импульс в нашем беспокойном мире?

 

Примечания

1 Цитаты в начале каждой главы взяты из проведенного с помощью электронной почты опроса жителей Нью-Йорка в возрасте 20–25 лет. Авторов писем попросили выразить свои основные сомнения по поводу христианства и возражения против него. Имена изменены. Благодарю Николь Даймонд-Остин за идею и проведение опроса.

2 В антирелигиозных бестселлерах последней волны такие авторы, как Ричард Докинз, Сэм Харрис, Дэниэл Деннет и Кристофер Хитченс не рекомендуют отделять религию от общества, но лишь потому, что считают подобную стратегию неэффективной. Главным образом они рассчитывают на то, что религия будет осуждена по всей строгости, высмеяна и официально приватизирована, в результате чего станет слабой и маргинализированной.

3 Алистер Макграт, Сумерки атеизма: взлет и падение неверия в современном мире (Alister McGrath, The Twilight of Atheism: The Rise and Fall of Disbelief in the Modem World, Oxford University Press, 2004), c. 230. См. также с. 187, 235.

4 Многие выдающиеся мыслители середины XX века считали, что к тому времени, как их внуки достигнут такого же возраста, большинство религий угаснет или исчезнет. Напри- мер, один антрополог писал в 1966 году: «С точки зрения эволюции будущее религии – вымирание… Вера в сверхъестественные силы обречена на смерть во всем мире в резуль- тате растущей компетентности и распространения научных знаний». А.Ф.С.Уоллес, «Рели- гия. Взгляд в точки зрения антрополога» (A. F. С. Wallace, Religion: Ап Anthropological View, Random House, 1966), с. 265.

5 Несколько подробнее о том, как социологи отходили от «тезиса секуляризации», см. в: Питер Л. Бергер, под ред., Десекуляризация мира: возродившаяся религия и мировая поли- тика (Peter L. Berger, ed., The Desecularization of the World: Resurgent Religion and World Politics, Eerdmans, 1999).

6 О распространении христианства в незападном мире см.: Питер Дженкинс, «Буду- щий христианский мир» (Peter Jenkins, The Next Christendom, Oxford University Press, 2002) и Ламин Сеннех, Чвя религия христианство? (Lamin Senneh, Whose Religion Is Christianity? Eerdmans, 2003).

7 Джо Клейн, Потому что я обещал, а вы чертовски любопытны… (Joe Klein,

Because I Promised and You Seemed So Darn Curious…) в блоге журнала Time, 7

 

 

марта 2007 года. Доступ к тексту по адресу: http://time-blog.com/swampland/2007/03/because_i_promised_and_you_see.html

8 Лесли Ньюбигин, «Евангелие в плюралистском обществе» (Lesslie Newbigin, The Gospel in a Pluralist Society, Eerdmans, 1989), c. 9-10, 170.

9 Питер Бергер, Слух of ангелах: современное общество и новое открытие сверхъ- естественного (Peter Berger, A Rumor of Angels: Modern Society and the Rediscovery of the Supernatural, Doubleday, 1969), c. 40.

10 Существует немало рассчитанных на искушенного читателя критических мате- риалов, демонстрирующих характер релятивизма, отвергающего самого себя. Всего один пример – X. Зигель, «Опровергнутый релятивизм: критика современного эпистемологиче- ского релятивизма» (Н. Siegel, Relativism Refuted: A Critique of Contemporary Epistemological Relativism, Dordrecht: D.Reidel, 1987). Это авторитетное мнение, согласно которому «истина» существует только в конкретных рамках убеждений и все они имеют равную ценность, так как не существует превосходящего рамки критерия, по которому можно произвести оценку всех притязаний на истинность. Более постмодернистская версия притязания – утвержде- ние, будто бы действительность «пронизана языком», следовательно, притязание не высшую истинность – не что иное, как представления конкретного языкового сообщества. Но как указывает Зигель, утверждать, что все реальные представления «пронизаны языком» и отно- сятся к конкретному языковому сообществу, – само по себе всеобщее представление о работе языка во всех сообществах, следовательно, притязание на знание положения как такового. Собственный взгляд релятивистов на вещи не дает им право на подобные заявления. Они делают именно то, что запрещают другим сообществам. «Таким образом… релятивизм не может провозглашать или даже признавать себя, не уничтожая себя при этом» (с. 43).

11 Элвин Плантинга, «В защиту религиозного эксклюзивизма» (Alvin Plantinga, “A Defense of Religious Exclusivism,” in The Analytic Theist, ed. James F. Sennett, Eerdmans, 1998), c. 205.

12 Джон Хик, Миф о воплощенном Боге (John Hick, The Myth of God Incarnate, Westminster, 1977) и Интерпретация религии (An Interpretation of Religion, Yale University Press, 1989). Значительно более развернутый ответ Хику, нежели приведенный здесь, см. в статье Петера Ван Инвагена, «Non Est Hick» в Рациональности убеждений и плюрализме веры (Peter Van Inwagen, “Non Est Hick” in The Rationality of Believe and the Plurality of Faith, ed. T. Senor, Cornell University Press, 1995).

13 Этот момент продуманно изложил Стэнли Фиш в «Проблемах с толерантно- стью» (Stanley Fish, The Trouble with Tolerance, Chronicle of Higher Education, November 10, 2006). Это обзор текста Венди Браун «Регулирование неприязни: толерантность в эпоху идентичности и империи» (Wendy Brown, Regulating Aversion: Tolerance in the Age of Identity and Empire, Princeton University Press, 2006). Ее точка зрения, как и точка зрения Фиша, состоит в том, что западная идея «терпимости ко всем взглядам» сама по себе является совер- шенно особой совокупностью допущений о реальности, которые затем используются в каче- стве критерия для определения, кого именно общество будет терпеть, а кого не будет. Фиш говорит, что у нашего общества есть собственный набор святых, неоспоримых убеждений, нечто вроде «священного выбора». Браун и Фиш утверждают, что многие исторические, тра- диционные убеждения стали считаться «нетолерантными» только в нашем обществе, ввиду новых конструкций, которыми это либеральное западное общество нагрузило их. «Подразу- мевается, что люди совершают поступки не потому, что они во что-то верят, а потому, что они иудеи, мусульмане, чернокожие или геи… и все они невосприимчивы к доводам рассудка». Следовательно, любая религия, которая ставит собственную истинность превыше толерант- ности, считается «патологически привязанной» к собственной культуре и не способной рас-

 

 

суждать разумно. «Едва отвергнув толерантность как руководящий принцип и отдав вместо него предпочтение культурным императивам церкви или племени, группа становится кан- дидатом в носители нетерпимости, которая проявляется под именем толерантности».

14 С. Джон Соммервилл, Упадок светского университета (C.John Sommerville, The Decline of the Secular University, Oxford University Press, 2006), c. 63.

15 Марк Лилла, «Обретение религии: мое давнее евангелическое прошлое» (Mark Lilia, Getting Religion: “My Long-lost Years as a Teenage Evangelical”, in New York Times Magazine, September 18, 2005), c. 95.

16 Роберт Оди, «Отделение церкви от государства и гражданские обязанности» (Robert Audi, “The Separation of Church and State and the Obligations of Citizenship,” Philosophy and Public Affairs 18, 1989), c. 296; Джон Роулз, «Политический либерализм» (John Rawls, Political Liberalism, Columbia University Press, 1993), c. 212–254.

17 28 февраля 2007 года этот документ находился по адресу http://www.cfidc.org/ declaration.html

18 Ричард Рорти, «Религия как средство оборвать разговор» (Richard Rorty, “Religion as a Conversation-Stopper,” Philosophy and Social Hope, Penguin, 1999), c. 168–169.

19 См. Ричард Рорти, Последствия прагматизма (Richard Rorty, Consequences of Pragmatism, University of Minnesota Press, 1982), c. 166–167.

20 Стивен Л. Картер, Несогласные среди тех, кем управляют (Stephen L. Carter, The Dissent of the Governed, Harvard University Press, 1999), c. 90.

21 Например, Линда Хиршмен выступает против стремления женщин оставаться за пределами рынка труда, чтобы заниматься воспитанием детей. Она утверждает, что жен- щины не вправе так поступать, даже если это их свободный и добровольный выбор. «Семья с ее повторяющейся, невидимой для общества физической работой – необходимый ком- понент жизни, но она предоставляет для полной реализации женщины меньше возмож- ностей, чем общественные сферы, такие, как рынок труда или правительственные крути. Домашняя сфера меньшего процветания не является ни естественной, ни нравственной обязанностью одних только женщин… Женщины, закрепляющие ее за собой… несправед- ливы» («Домашний арест», “Homeward Bound,” in The American Prospect 16, no. 12, December 2005). Обратите внимание: ее аргумент построен на оценке «процветания», которая не может быть подтверждена эмпирически. В представлениях о человеческом достоинстве и обществе заложено то, что на поверхности выглядит светским, но на самом деле недоказуемо, спорно и в конечном счете опирается на мировоззрения, верования и допущения. Дэвид Брукс не соглашается с Хиршмен: «[Она утверждает, что] высокооплачиваемая работа гарантирует процветание в большей степени, чем родительские обязанности. Вспомните свою жизнь: какие воспоминания вам дороже – о времени, проведенном в кругу семьи или в офисе?» См.

«Год домоседства» (David Brooks, “The Year of Domesticity,” New York Times, January 1, 2006).

22 Гэри Розен, «Сужение религиозной пропасти?» (Gary Rosen, “Narrowing the Religion Gap?” New York Times Sunday Magazine, February 18, 2007).

23 Этот диалог адаптирован из: С. Джон Соммервилл, «Исчерпанность секуля- ризма» (C.John Sommerville, “The Exhaustion of Secularism,” The Chronicle Review, June 9, 2006).

24 Майкл Дж. Перри, «Под Богом? Религиозная вера и либеральная демокра- тия» (Michael J. Perry, Under God? Religious Faith and Liberal Democracy, Cambridge University Press, 2003), c. 44. Тем не менее Перри справедливо утверждает, что обществен- ные дискуссии на религиозном фундаменте в условиях либеральной демократии должны быть «совещательными», а не «догматичными». Иными словами, выступающие должны

 

 

быть готовы выслушивать критику, отвечать на нее, совещаться, вести дебаты, стремиться представить свою точку зрения как можно более убедительно для другой стороны.

25 См. Перри, главу 3, «Почему стремление политиков опираться на нравственность, в основе которой лежит религия, не является незаконным в условиях либеральной демокра- тии?».

26 См. Джон Уитт-мл., «Состязание Бога, справедливость Бога: пример из истории брачного права» (John Witt, Jr., “God’s Joust, God’s Justice: An Illustration from the History of Marriage Law,” in Christian Perspectives on Legal Thought, M. McConnell, R. Cochran, A. Carmella, eds., Yale University Press, 2001), c. 406–425).

27 Стэнли Фиш, «Наша вера и то, как все пущено на самотек» (Stanley Fish, “Our Faith in Letting It All Hang Out”, New York Times, February 12, 2006).

28 Мирослав Вольф, «Маленькая разница: богословские размышления о связи церкви с культурой в Первом послании Петра» (Miroslav Volf, “Soft Difference: Theological Reflections on the Relation Between Church and Culture in 1 Peter,” ExAuditu 10, 1994, 15–30).

29 См. пример с дао в приложении К. С. Льюиса в книге «Человек отменяется» (С. S. Lewis, The Abolition of Man, Macmillan, 1947). Льюис считает, что религии в значительной мере пересекаются по вопросам этики – правилам, согласно которым нам следует жить в мире. Резкое различие между религиями наблюдается в другой сфере – сотериологии. Рели- гии различаются указаниями насчет того, как поддерживать связь с Богом и откуда черпать духовную силу, чтобы вести предписанную жизнь.

30 Это заявление может удивить многих читателей, которые слышали, что в более древних религиях и язычестве к женщинам относились позитивнее, чем в христианстве. В греко-римском мире самым обычным делом было бросать новорожденных девочек на вер- ную смерть только потому, что статус женщины в обществе был низким. Церковь запретила своим приверженцам делать это. Греко-римское общество не видело ценности незамужней женщины, поэтому вдоветь полагалось не более двух лет, после чего женщины вновь выхо- дили замуж. Христианство стало первой религией, не принуждающей вдов к последующим бракам. Вдовам оказывали финансовую поддержку, их чтили в обществе, поэтому обстоя- тельства не заставляли их снова выходить замуж, если сами вдовы этого не хотели. В язы- честве вдовы теряли всякую власть над имуществом мужа, когда снова выходили замуж, а церковь следила за тем, чтобы вдовы продолжали владеть имуществом мужей. И наконец, христиане не признавали сожительства. Если мужчина-христианин хотел быть вместе с жен- щиной, он должен был жениться на ней, и этот шаг придавал больше уверенности женщи- нам. Кроме того, языческие двойные стандарты, позволяющие женатым мужчинам иметь секс вне брака и содержать любовниц, были запрещены. Во всех этих отношениях жен- щины-христианки чувствовали себя увереннее и считались практически равными, в отли- чие от представительниц других культур. См. Родни Старк, Подъем христианства» (Rodney Stark, The Rise of Christianity, Harper, 1996), глава 5, «Роль женщин в развитии христианства». 31 Итоги подробных рассуждений о том, почему христианство восторжествовало над более древним язычеством благодаря состраданию и справедливости, см. в: Родни  Старк,

Подъем христианства, главы 4, 6, 7.