Но что такое морганатический брак?

Женитьба для членов королевских семей Европы всегда была вопросом политической целесообразности и крайне редко основывалась на любви. Супруг, особенно для наследников престола, подбирали из круга равных, тех, кто мог обеспечить наиболее прочный политический, военный или финансовый союз. Брак с рядовым представителем дворянского сословия вызывал неодобрение, к нему относились с презрением.

Тем не менее принц, то есть наследник престола, мог влюбиться в женщину, не соответствовавшую уровню супруги короля. Для признания таких союзов заключался так называемый морганатический брак. Этот термин имеет латинские корни и означает «брак в виде утреннего подарка» – невесте причитается только приданое, которое она получает утром в день свадьбы. Она не имеет права на титул, герб и состояние своего супруга; их дети также не имеют права наследования.

Такие союзы также называют «браком по левую руку», так как невеста стоит от жениха слева, а не справа, как обычно принято. К таким бракам принадлежал брак Александра II с княгиней Долгорукой (Юрьевской); женитьба великого князя Константина Павловича на княгине Лович; престолонаследника Австро‑Венгерской империи Франца Фердинанда на графине Софье Хотек, как, впрочем, и многие другие.

Неравнородному браку Эдуарда VIII воспротивились ревнители королевской власти. В том числе и премьер‑министр Болдуин. Когда этот политик предупредил короля, что в империи никто не согласится на его морганатический брак с миссис Симпсон, Эдуард VIII ответил: «Нет, нет и еще раз нет!»

Тогда королю предложили три варианта: отказаться от женитьбы; жениться, презрев рекомендации правительства; вообще отречься от престола.

Все очень скоро поняли, что главное желание Эдуарда – чтобы Уоллис стала его женой и королевой Англии. Эта женщина и он идеально подходили, дополняли друг друга.

Газеты пестрели заголовками: «Любовь или престол», «Уоллис отрекается от короля», «Конец кризиса», «Эдуард остается на престоле». Вопреки последнему предсказанию, в конце декабря 1936 года Эдуард VIII подписал акт об отречении. Приехали три брата короля, чтобы присутствовать при церемонии подписания.

Документ гласил:

«Я, Эдуард VIII, король Великобритании, Ирландии и британских доминионов, император Индии, настоящим заявляю о своем твердом и окончательном решении отречься от престола и выражаю желание, чтобы акт этот вступил в действие немедленно…»

Как ни странно, Уоллис, которая в то время была в Каннах, старалась удержать короля от непоправимого шага. Он ее не послушал. Позвонил ей и сообщил, что шаг сделан. Кто‑то из слуг Уоллис утверждал позже, что она отчетлива произнесла «безмозглый дурень» и разрыдалась.

Эдуард VIII царствовал 325 дней 13 часов 57 минут. После чего ему был присвоен титул герцога Виндзорского, и экс‑король на миноносце покинул родину. Перед отплытием он попрощался с новым королем Георгом VI – своим братом и почти без свиты отбыл в добровольное изгнание.

Новоиспеченный герцог Виндзорский искренне радовался обретенной свободе. По свидетельству слуг, он «долго пел в ванной», а затем принялся распаковывать свои вещи – едва ли не впервые в жизни сам, ибо камердинер остался в Англии. На столике стояли фотографии Уоллис – штук шестнадцать.

Герцог размышлял о будущем. Отказаться от титула, стать частным лицом и заняться политикой? А где они с Уоллис будут жить?

Но главным для него было бракосочетание с Уоллис.

По старинному обычаю, жена герцога получала его ранг и соответствующие привилегии. Обретала право зваться «ее королевским высочеством», как и право на реверанс от дам и на низкий поклон мужчин. Эти права и привилегии в отношении Уоллис были как острый нож для многих высокопоставленных персон, ненавидевших выскочку‑американку. Под нажимом кабинета министров король вынужден был лишить Уоллис титула герцогини. Тем самым он наносил жестокую обиду брату. Был составлен так называемый «Акт о лишении», согласно которому титул «королевское высочество» не распространялся ни на жену герцога Виндзорского, ни на его потомков.

Это было все равно что плевок в лицо, немыслимое оскорбление, которое Эдуард не мог ни забыть, ни простить.

– Отличный свадебный подарок, – с горькой усмешкой произнес герцог.