Письмо 13 7 ноября 1883 г. Мадрас

Дорогой князь!

Через месяц исполнится ровно год с тех пор, как я отправила вам три коробки с вещами, приобретенными мною для вас: бронзовыми вазами, оружием и прочим антиквариатом, о котором вы просили. С того времени я не получила от вас ни строчки о том, дошло ли до вас все в целости и сохранности. Что случилось? Вы сердитесь, затаили на меня какую-то обиду? Я сделала все, что было в моих силах. На протяжении нескольких месяцев я старалась достать то, что вы хотели, и, хотя мне не удавалось отыскать все, чего вы желали (потому что не хватало денег), я высылала то, что могла, и что, на мой взгляд, должно было прийтись вам по вкусу, даже тот талисман, о котором вы просили, — окаменевший нарост белого слона!

И получила от вас лишь одно письмо, в котором вы косвенно упоминаете об отправленном вам антиквариате, — письмо из Петербурга, написанное в последние дни января и подтверждающее получение коробок в Тифлисе. В то же время вы подшучиваете надо мною и над моей педантичностью и говорите, что раньше я такой не была и так далее.

Вы упомянули мимоходом, что распорядились выслать мне несколько сотен рупий, которые я должна была за эти вещи и которые мне пришлось заплатить самой. Вы, вероятно, не знаете, что распоряжения ваши так и не были исполнены, что деньги не были высланы и что я не их получила, и даже те три письма, которые были написаны управляющим журнала «Theosophist» и в которые были вложены счета за подписку на журнал и за книги (не помню точно, на какую-то мелкую сумму, кажется, на 50 рупий), так и остались без ответа. Сообщаю вам об этих фактах лишь потому, что уверена, что вы о них ничего не знаете и впервые вам станет о них известно только из моего письма. Я слишком хорошо знаю вас, больших людей, чтобы предполагать нечто иное. Вы отдаете распоряжения, а потом забываете поинтересоваться, выполнены ли они. Сожалею, что не написала вам об этом гораздо раньше. Но поскольку вопрос этот был связан с деньгами, а подобные вопросы для меня всегда самые неприятные, честно вам признаюсь, что я колебалась, прежде чем сообщить вам об этом, ибо опасалась, что вы подумаете, будто я напоминаю вам о себе исключительно из-за денег.

Я ожидала, что вы первый напишете мне о том, довольны ли вы теми вещами, которые я вам отправила, особенно мраморным столиком, отделанным мозаикой, — вот почему я десять месяцев ничего вам не писала. Но поскольку месяц проходил за месяцем, а я ничего от вас не получала, то я пришла к выводу, что тут какое-то недоразумение, какая-то путаница. Что, распорядившись, как здесь выражаются, рассчитаться по всем бумажкам и пребывая в полной уверенности, что деньги высланы, вы также ожидали моего уведомления о том, что я их получила, и рассчитывали получить от меня письмо. Чем же еще может быть вызвано это таинственное молчание? И какая кошка пробежала между нами? Что касается денег — черт с ними! Я уже расплатилась сама и выплачу также и то, что причитается журналу «Тhеоsophist» (ибо я лишь редактор, а не издатель), дабы вам не пришлось возиться со всеми этими счетами; но мне не дает покоя мысль, что вы на меня сердитесь, что порвалась последняя нить, связывавшая мою российскую юность с моею индийскою старостью, что вы наслушались про меня очередных грязных сплетен и презираете меня, как и многие другие, и больше не будете мне писать. Право же, у меня тяжело на душе от этой мысли.

Я знаю, что обречена умереть здесь в одиночестве, как собака, будучи окружена лишь, своими учениками (которые, конечно же, люди милейшие, но душевной широтой не отличаются), и рядом не будет ни единой русской души. Знаю и то, что больше никогда не увижу ни родной страны, ни своих соотечественников, ни своих близких. Но для меня было утешением думать, что есть еще в России человек, который думает обо мне, хотя и посмеиваясь, подшучивая над моим аватарством, над моими перевоплощениями, и который не отвернулся от меня. А теперь я не знаю, что и думать!

Заканчиваю письмо и откладываю перо.

Отныне до тех пор, пока не получу от вас хотя бы строчку с объяснением причины вашего молчания, я больше ничего вам писать не стану. Не хочу усугублять положение, забрасывая вас письмами, которые вы, возможно, даже не читая, отправляете в корзину для бумаг у себя под столом. Весь мир ополчился против меня, и я всю жизнь только тем и занимаюсь, что опровергаю клевету против нашего учения и против моей скромной персоны. Посылаю вам «Бюллетень психологических наук», в котором от имени наших индусов даю отповедь этим парижским олухам (спиритуалистам!), которые полагают, что лучше самих индусов разбираются в их религии и учениях, и которые пытаются поднять руку на теософов за то, что те имеют наглость потешаться над их «духами» и материализовавшимися бабушками. Быть может, моя статейка вас рассмешит. Между тем прощайте, милый князь.

 Если вы сердитесь, то так и скажите; если же нет, то все равно сообщите. Но мне решительно необходимо узнать разгадку этой тайны. Я сделала все, что в моих силах, чтобы оказаться вам полезной и чтобы вы остались довольны, но... «самая прекрасная девушка в мире неспособна дать того, чего не имеет», и я смиренно подписываюсь:

Бесконечно преданная вам и (вечно) признательная слуга Е. П. Блаватская

P.S. Вам, возможно, известно, что за последние три месяца индийское солнце позеленело, как трава, а теперь оно становится таким голубым, что даже стены домов приобретают какой-то голубоватый оттенок, так что у нас здесь просто целая цветовая галерея!