Глава 1. Что такое демократия?

Ч. Тилли

Альтернативные пути развития (кн. Демократия)

Ч. Тилли

Альтернативные пути развития (кн. Демократия)

Глава 1. Что такое демократия?

В 1996 г., через пять лет после того, как Казахстан откололся от разрушающегося Советского Союза, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев поставил перед своими советниками задачу написать проект новой конституции. Эта конституция получила всеобщее одобрение на всенародном референдуме. Первая статья конституции провозглашала:
1. Республика Казахстан утверждает себя демократическим, светским, правовым и социальным государством, высшими ценностями которого являются человек, его жизнь, права и свободы.
2. Основополагающими принципами деятельности Республики являются: общественное согласие и политическая стабильность, экономическое развитие на благо всего народа, казахстанский патриотизм, решение наиболее важных вопросов государственной жизни демократическими методами, включая голосование на республиканском референдуме или при выборах в Парламент (Конституция Республики Казахстан 2006:3).
Это безусловное утверждение принципов «общественного согласия и политической стабильности» вызывает у нас образ решительного и неусыпного правителя, а не высокомерного диктатора. Конституция прямо называет Казахстан демократической республикой. Но сторонние наблюдатели подвергают сомнению такие притязания Казахстана. Находящаяся в Нью-Йорке неправительственная организация «Фридом Хаус», проводящая ежегодно мониторинг развития демократических свобод (по странам), оценивает уровень политических прав и гражданских свобод от 1 (высокая степень) до 7 (низкая) (Gastil 1991). В Списке 1-1 сведены вместе все критерии «Фридом Хауса». Они включают широкий круг гражданских прав и свобод: от институционализированной оппозиции до личной свободы. В 2005 г., в докладе «Фридом Хауса», Казахстану была присвоена оценка 6 (очень низкая) по политическим правам и 5 (почти такая же низкая) по гражданским свободам. Страна была названа «не свободной». Вот что говорилось об этом в докладе:
«После выборов в законодательный орган власти в сентябре 2004г., в парламенте по-прежнему представлены в основном политические партии, лояльные президенту Нурсултану Назарбаеву, которые ме ждународными наблюдателями характеризуются как не отвечающие основным требованиям для отнесения их к демократическим. От оппозиции был избран лишь один депутат, который, впрочем, отказался занять свое место в парламенте в знак протеста против фальсификации результатов выборов. Тем временем в связи с уходом в отставку высоких должностных лиц встал вопрос о внутренней борьбе и разногласиях в правительстве Назарбаева» («Фридом Хаус», Казахстан 2005:2).
Хотя участие Казахстана в международной экономике и международной политике удерживает президента Нурсултана Назарбаева от того, чтобы превратиться в вульгарного диктатора (вроде его соседей в Центральной Азии) (Schatz 2006), он тем не менее безжалостно манипулирует правительством в своих интересах. В декабре 2005 года Назарбаев вновь побеждает на выборах с фантастическим результатом (91% голосов) и остается президентом на следующий шестилетний срок. Всякий раз, когда мы видим, что кандидат побеждает на выборах — и в особенности на перевыборах — с результатом выше 75%, мы должны предположить, что выборы были фиктивными.
Первый секретарь ЦК Коммунистической партии Казахстана при советской власти, Назарбаев стал президентом Республики Казахстан, когда страна получила независимость в 1991 г. С этого времени он укрепил свою единоличную власть и семейный контроль над громадными ресурсами страны от газа до запасов нефти. По мере того, как богатела его клика, остальная страна беднела (Olcott 2002, глава 6). Назарбаев не терпел никакой серьезной оппозиции ни со стороны прессы, ни со стороны гражданских объединений или политических партий. Потенциальных соперников он регулярно отправлял в тюрьму по обвинению в коррупции, превышении власти или аморальном поведении. Говорят, что государство прибегало даже к услугам бандитов, которые часто нападали и убивали политиков-диссидентов и журналистов. (Становится понятным, почему Назарбаев победил с великолепным результатом на референдуме 1996 г.)
Все это продолжалось до 2006 г. В феврале этого года хорошо организованная банда убила казахского лидера оппозиции Алтынбека Сар-сенбаева и его шофера-охранника. Скоро обнаружилось, что пять членов элитного спецподразделения КНБ (наследника советского КГБ) похитили Сарсенбаева, а бывший сотрудник этого подразделения его убил. Руководитель аппарата сената Казахстана признался в организации похищения и убийства, но оппозиционные группы назвали его всего лишь козлом отпущения для еще более высоких властных структур. Орас Жандосов, соратник Сарсенбаева по широкому оппозиционному движению «За справедливый Казахстан» (ЗСК) объявил невозможным, чтобы высокое лицо из сената действовало по собственной инициативе. Вот что писал об этом журнал «Экономист»:
«Вместо этого ЗСК полагает, что убийство было совершено по рас-поряжению старших правительственных чиновников, и призывает министерство внутренних дел расширить свое расследование. Необходимо допросить других общественных деятелей, включая старшую дочь президента Даригу Назарбаеву, депутата, вступившую в правовой спор с г-ном Сарсенбаевым, и ее мужа, Рахата Алиева, который является первым заместителем министра иностранных дел. Г-н Алиев назвал эти обвинения отвратительной ложью». (Economist 2006:40).
Многие в Казахстане считают, что Назарбаев прочит себе в преемники зятя и медиа магната Алиева (поскольку в 2006 году было установлено окончание президентского срока Назарбаева в 2012 году, когда ему исполнится 71 год.) После того как ЗСК организовал массовую несанкционированную демонстрацию в казахской столице 26 февраля, протестуя против бездействия правительства в расследовании убийства Сарсенбаева, суд приговорил 11 ведущих членов ЗСК к тюремным срокам. Так что, несмотря на высокопарные заявления, Казахстан не может быть признан демократическим государством ни в каком, даже строго ограниченном смысле этого слова.
Таблица 1-1. Список политических прав и гражданских свобод по оценке «Фридом Хауса» (Karatnycky 2000: 583-585)
1. Избирается ли глава государства и (или) глава правительства либо другой носитель высшей власти путем свободных и честных выборов?
2. Избирается ли законодательная власть путем свободных и честных выборов?
3. Являются ли честными избирательные законы, равны ли избирательные возможности, честно ли проводится голосование, честно ли подсчитываются голоса?
4. В состоянии ли избиратели наделить свободно избранных представителей реальной властью?
5. Имеют ли люди право по своему усмотрению организовываться в различные политические партии или другие политические группы, способные состязаться друг с другом, допускает ли система приход этих групп к власти и отстранение их от власти?
Существует ли значительное число избирателей, находящихся в оп позиции, фактически оппозиционная власть, и существует ли реальная возможность оппозиции увеличить число своих сторонников или прийти к власти через выборы?
7. Свободен ли выбор, который делают люди, от давления со стороны военных, со стороны иностранных государств, со стороны тоталитарных партий, религиозных иерархий, экономических олигархий либо других групп, обладающих определенным могуществом?
8. Имеют ли культурные, этнические, религиозные и другие меньшинства разумные возможности для самоопределения, самоуправления, автономии или участия через неформальный консенсус в процессе принятия решений?
9. (Выборочно.) Если режим в стране — традиционная монархия, исключающая существование партий и выборов, обеспечивает ли эта система консультации с народом, поощряет ли она обсуждение политических вопросов и допускает ли она право подачи петиций правителю?
10.(Выборочно.) Пытается ли правительство или оккупационнаявласть страны изменить этнический состав страны или территорию, чтобы разрушить существующую культуру или нарушить соотношение политических сил в пользу другой группы?
Гражданские свободы
1. Существует ли свобода собраний, демонстраций и открытого общественного обсуждения?
2. Существует ли свобода политических и квазиполитических организаций (включая политические партии, организации граждан, группы, созданные для решения частных и сиюминутных вопросов, и т.д.)?
3. Существуют ли свободные профсоюзы и союзы крестьян или их эквиваленты? Существует ли возможность эффективно и коллективно торговаться с работодателями? Существуют ли свободные профессиональные организации и вообще частные союзы?
4. Существует ли независимый суд?
5. Правит ли закон в гражданских и уголовных делах? Распространяется ли закон одинаково на все население? Находится ли полиция под прямым контролем граждан?
6. Существует ли защита от полицейского террора, неоправданного заключения под стражу, ссылки, от пыток, защита, осуществляемая как группами, поддерживающими правительство, так и оппозиционными? Существует ли свобода от войны и мятежей?
7. Существует ли свобода от крайностей безразличия правительства или коррупции?
8. Существует ли свободная и открытая частная дискуссия?
9. Существует ли автономия личности? Контролирует ли государство путешествия, выбор места жительства или выбор работы? Существует ли свобода от идеологической обработки со стороны государства, от чрезмерной зависимости от него?
10. Имеют ли граждане право владеть собственностью и создавать частный бизнес? Существует ли неправомерное влияние на частный бизнес со стороны правительственных чиновников, органов безопасности или организованной преступности?
11. Существуют ли социальные свободы личности, включая равенство полов, свободу выбора супруга, свободу определять количество детей?
12. Существует ли равенство возможностей, включая свободу от экономической эксплуатации и зависимости от землевладельцев (лендлордов), нанимателей, лидеров профсоюзов, бюрократов или других препятствий к участию в законном распределении экономической прибыли?
Если мы посмотрим на Ямайку, то увидим решительный контраст с Казахстаном. Законодательное собрание Ямайки приняло конституцию, одобренную Соединенным Королевством, незадолго до того, как страна стала независимой в 1962 г. В отличие от громогласных первых строк конституции Казахстана, конституция Ямайки начинается с правовых определений, а также с определения действий по переходу от положения колонии к независимому государству. И лишь в главе III — Основные права и свободы — в конституции заходит речь о демократии. Вот что сказано в конституции Ямайки:
«Если каждый человек на Ямайке имеет право на основные права и свободы личности, независимо от его расы, национальности, политических убеждений, цвета кожи, вероисповедания или пола, то он должен также уважать права и свободы других лиц и общественные интересы всех и каждого, а именно: (а) право на жизнь, свободу, личную безопасность, право владеть собственностью и право на охрану законом; (б) право на свободу совести, слова, мирных собраний и организаций; (в) уважение его личной и семейной жизни» (Конституция Ямайки 2006:18).
В следующих разделах конституции содержатся те же характерные черты, что и во многих других демократических режимах мира: сильный парламент; исполнительная власть, ответственная перед парламентом; состязательные выборы и независимая судебная власть. Даже будучи британской колонией, Ямайка была примером демократии в малом масштабе (Sheller 2000). И до сих пор Ямайка выделяется из общего числа парламентарных демократий (хотя она напоминает и другие бывшие британские колонии) тем, что высшая исполнительная власть там формально принадлежит генерал-губернатору, назначаемому британской короной и ее представляющему. На бумаге же Ямайка выглядит более или менее демократичной.
И здесь «Фридом Хаус» высказывает некоторые сомнения. Правда, что доклад о Ямайке (основанный на данных за предшествующий год) констатирует: «Граждане Ямайки имеют возможность демократически сменить правительство» («Фридом Хаус», Ямайка 2005:2). Такая возможность обеспечивает оценку этой страны 2 (довольно высокая) по политическим правам и 3 (достаточно высокая) по гражданским свободам, так что и вся страна названа «свободной». Но доклад приводит эти оценки с показателем вниз (вниз направленная стрелка) и начинает описание достижений предыдущего года следующим образом:
«Ямайка по-прежнему страдает от разгула преступности, высокого уровня безработицы и отсутствия инвестиций в социальное развитие в указанном году. Правительство не сумело в полной мере распространить власть закона в отношении своих полицейских сил, о чем свидетельствует тот факт, что за пять лет не удалось привлечь к суду офицеров, обвиненных во внесудебных расправах, хотя на Ямайке самый высокий в мире показатель числа убийств полицейскими на душу населения. Между тем главная оппозиционная партия страны полностью разрушена непрекращающейся борьбой за преемство». («Фридом Хаус, Ямайка» 2005:1).
Далее в докладе упоминаются: обман избирателей, повсеместное насилие над женщинами, преследование полицией гомосексуалистов, групп по политическим интересам. Местная преступность подпитывается тем, что Ямайка является важным пунктом транзита кокаина на пути в Соединенные Штаты (см. так же Amnesty International 2001, Human Rights Watch 2004). Бизнес Ямайки страдает от широкого распространения рэкета и преступлений против собственности. Обзор ООН от 2002 г. обращает внимание на то, что из 400 фирм на Ямайке две трети стали жертвами по крайней мере одного преступления против собственности в 2001 г. Мелкие фирмы чаще, чем крупные, страдают от вымогательства, обмана, грабежа, бандитских нападений и поджогов (World Bank 2004: 89-90). Так что если считать Ямайку демократией, то, конечно, демократией, у которой много проблем.
Как же нам следует ответить на вопрос, являются ли Казахстан, Ямайка или другие страны демократиями? Вопрос, представляющийся невинным, на самом деле оказывается очень серьезным. От решения этого вопроса зависит, каково будет политическое положение режима в мире, от этого зависит качество жизни людей, живущих при этих режимах, и понимание процесса демократизации.
1. Политический аспект. Не только «Фридом Хаус», но и все правители должны знать, имеют ли они дело с демократией или иными режимами. Им необходимо это знать, потому что за двести лет международной политики стало ясно, что демократические государства ведут себя иначе, чем остальные: иначе принимают на себя обязательства и отказываются от них, иначе ведут войну, иначе реагируют на иностранную интервенцию. Эти отличия должны отражаться (и в действительности отражаются) на международных отношениях: на создании союзов, на том, кому и против кого воевать, какие страны получат иностранные инвестиции или большие средства в долг, и т.д.
2. Качество жизни. Демократия хороша и сама по себе, поскольку она дает населению власть коллективно определять собственную судьбу. В целом она охраняет простых людей и от тирании, и от беспорядков, которые преобладали при большинстве политических режимов. Причем по большей части демократия обеспечивает лучшие условия жизни, по крайней мере в том, что касается доступности образования, медицинского обслуживания и защиты закона.
3. Разъяснение. Демократизация происходит только при совершенно определенных социальных условиях, но она производит громадное воздействие на жизнь граждан. Как же нам определить демократию и объяснить ее воздействие на общественную жизнь? Если люди имеют неверное определение демократии и демократизации, то они тем самым наносят ущерб международным отношениям, затрудняют ее толкование и уменьшают шансы на лучшую жизнь.
Эта книга, к чтению которой вы приступаете, посвящена в большей степени второй и третьей проблемам, чем первой. И хотя здесь внимательно рассмотрены международные отношения, но в основном мы занимались описанием и объяснением того, как и почему вообще формируются демократии. Почему они иногда исчезают? Или, говоря обобщенно: что заставляет целые страны вступать на путь демократизации или дедемократизации? Принимая во внимание опыт всех стран мира и значительной части истории, книга представляет систематический анализ тех процессов, которые завершаются созданием более или менее демократических режимов. Используя обширный материал опыта человечества, мы стремились выявить и разъяснить различные формы и изменения в степени развития и характере демократий. Мы также задавались вопросом, как влияет степень развития демократии и ее характер на общественную жизнь. Мы относимся к демократии серьезно.
Определения демократии
При серьезном подходе к демократии, мы должны знать, о чем мы говорим. Развивая в нашей работе точное определение демократии, мы имеем то преимущество, что можем описывать и объяснять варианты и изменения уровня развития и характера демократий.
Те, кто обращается к проблемам демократии и демократизации, выбирают (явно или неявно) одно из четырех видов определений: конституционная, сущностная, процедурная и ориентированная на процесс (Andrews and Chapman 1995, Collier and Levitsky 1997, Held 1996, Inkeles 1991, O'Donnell 1999, Ortega Ortiz 2001, Schmitter and Karl 1991).
Конституционный подход предполагает рассмотрение в основном действующих при данном режиме законов, относительно политической деятельности. Под этим углом зрения мы можем взглянуть на историю и установить различия между олигархиями, монархиями, республиками и некоторыми другими типами, сравнивая их законодательные установления. Внутри самих демократий мы можем провести различия между конституционной монархией, президентскими и парламентскими режимами, не говоря уже о таких вариантах, как федеральные структуры в противоположность унитарным структурам. Для больших исторических сравнений, конституционные критерии имеют большие преимущества, тем более что конституционные формы сравнительно легко различимы. Однако, как показывают нам примеры Казахстана и Ямайки, громадное несоответствие между заявленными принципами и реальной практикой жизни часто не позволяет доверять конституциям.
При сущностном подходе к демократии внимание сосредоточено на тех условиях жизни и политики, которые данным режимом поддерживаются: поддерживает ли данный режим благосостояние людей, свободу личности, безопасность, правосудие на основе справедливости, социальное равенство, общественное обсуждение (гражданский диалог) и мирное разрешение конфликтов? Если обществу присущи указанные черты, мы можем назвать его демократическим независимо от того, что провозглашено в конституции. С применением указанных определений, однако, сразу возникают две трудности.
Первое — что делать с альтернативами этих ценных принципов? Если при некотором режиме граждане исключительно бедны, но примерно все равны, считать ли нам такое общество более демократичным, чем другой, относительно процветающий режим крайнего неравноправия?
Второе — сосредоточившись на этих возможных последствиях политики, мы мешаем любым попыткам узнать, способствуют ли некоторые политические системы — включая демократию — желательным реальным результатам больше, чем другие политические системы. Что если мы действительно захотим узнать, какие условия и режимы способствуют благосостоянию людей, свободе личности, безопасности, правосудию на основе справедливости, социальному равенству, общественному обсуждению (гражданскому диалогу) и мирному разрешению конфликтов? Ниже мы подробно займемся поиском ответа на вопрос, имеет ли значение для качества общественной и личной жизни демократичность режима или его недемократичность.
Сторонники процедурного подхода определяют, можно ли квалифицировать режим как демократический, исходя из ограниченного набора средств осуществления правительственной политики. По большей части исследователи процедур занимаются выборами, устанавливают, были ли выборы действительно состязательными, достаточно ли большое число граждан регулярно участвуют в определении состава правительства и его политики. Если же выборы остаются несостязательной фальсификацией и служат средством уничтожения оппозиции, как, например, в Казахстане, то процедурный подход не считает такие выборы показателем демократии. Если же благодаря выборам происходят существенные перемены в правительстве, то мы констатируем наличие процедурной демократии. (В принципе процедурными можно назвать и другие консультативные механизмы, как референдум, отозвание депутата, петиции и даже опросы общественного мнения, но при процедурном подходе авторы заняты почти исключительно выборами.)
Определения «Фридом Хаус» включают некоторые реальные оценки того, насколько граждане данной страны пользуются политическими правами и гражданскими свободами. Однако когда встает вопрос, признать ли ее электоральной демократией, «Фридом Хаус» ищет в основном процедурные элементы:
1. Состязательная, многопартийная политическая система.
2.Всеобщее избирательное право для всех совершеннолетних граждан (за исключением тех ограничений, которые государство законным порядком налагает на граждан за совершение преступлений).
3 Регулярное проведение жестко конкурентных выборов, при тайном голосовании, достаточной степени безопасности и в отсутствие массовых махинаций, искажающих волю членов общества.
4 Значительный доступ основных политических партий к избирателям через средства массовой информации и с помощью открытой политической агитации (Piano and Puddington 2004:716).
По этим критериям, Казахстан 2004 г. не может быть квалифицирован (процедурно) как электоральная демократия, но Ямайка, несмотря на то, что там были документально зарегистрированы покушения на демократические свободы, берет эту планку. Здесь, однако, мы встречаемся с недостаточностью процедурных определений демократии, демократизации и дедемократизации: несмотря на четкость и удобство этих терминов, они затрагивают лишь очень ограниченный набор участвующих политических процессов.
Ориентированные на процесс подходы к демократии решительно отличаются от конституционального, реального и процедурного представлений. Они лишь устанавливают минимальный набор непрерывно протекающих процессов, необходимых для того, чтобы квалифицировать ситуацию как демократическую. В классическом определении Роберта Даля выделены пять ориентированных на процесс критериев демократии. Определяя прежде всего, как они могут работать в свободном объединении, он устанавливает следующие критерии:
1. Активное (эффективное) участие. До того, как определенная политика принята сообществом, все его члены должны получить равные и действенные (эффективные) возможности высказывать свое мнение перед другими членами сообщества о том, какова должны быть эта политика.
2. Равенство при голосовании. На момент принятия решений о том, какова будет политика данного объединения, все члены должны иметь равные и действенные (эффективные) возможности голосования, а голоса должны подсчитываться как равноценные.
3. Информированное понимание. В разумный отрезок времени все члены этого объединения должны получить равные и действенные (эффективные) возможности узнать глубже о других альтернативных политиках и возможных последствиях проведения той или иной политики.
4. Контроль над повесткой дня. Членам сообщества должна принадлежать исключительная возможность решать, как и (после того как они сделают выбор) какие вопросы следует включать в повестку дня. Таким образом, демократический процесс, обусловленный тремя ранее упомянутыми факторами, никогда не прекращается. Политика сообщества всегда может быть изменена его членами, если они этого захотят.
5. Включение взрослых. Все или по крайней мере большинство постоянных резидентов должны иметь полное право гражданина, как оно определяется четырьмя предыдущими критериями. До XX века большинство поборников демократии этот последний критерий не принимали (Dahl 1998: 37-38). Последний критерий — включение взрослых (совершеннолетних), как ни странно, оставляет вне рассмотрения множество таких исторических примеров, которые политфилософы в смысле демократии считали показательными: города-государства Греции и Рима, дружины викингов, сельские сходы и некоторые города-государства, поскольку во всех этих обществах политические согласования проводились при массовом исключении прежде всего женщин, рабов и неимущих. Включение же всех (или почти всех) взрослых (совершеннолетних) в демократические процессы практически ограничено несколькими последними столетиями.
Заметьте, как критерии Даля отличаются от конституциональных, сущностных и процедурных стандартов демократии. И хотя многие из нас, кто посещал бесконечные собрания добровольных организаций, легко могут представить себе регламенты этих организаций, сам Даль не определяет для них никаких организационных форм или условий договора (provisions). Он старательно избегает упоминания в своем определении каких-либо общественных предпосылок и следствий; даже «информированное понимание» относится только к опыту самой организации и не является предварительным условием ее существования или его результатом. Наконец, критерии Даля включают процедуру равного представительства при голосовании и равноценного подсчета голосов; но приведенный перечень критериев в целом показывает, как функционирует организация, а не как она технически достигает своих целей. Перечень же описывает набор взаимосвязанных политических процессов.
Когда Даль переходит с уровня местных организаций к государственному строю, он придерживается ориентированных на процесс подходов, говоря теперь уже об институтах. Институты, по Далю, складываются из проверенных временем практик. Тот режим, который Даль называет «полиархической демократией», включает в себя шесть институтов: выборные должностные лица; свободные, честные и регулярные выборы; свободное выражение своего мнения, свобода слова; наличие альтернативных источников информации; самостоятельность добровольных (или общественных) объединений; демократия широкого охвата (Dahl 1998:85; Dahl 2005:188-189). И снова процесс выборов включен в список. Но взятые вместе критерии Даля для полиархической демократии описывают живой процесс, серию регулируемых взаимодействий граждан и властей. Они далеко выходят за пределы обычных процедурных стандартов.
Здесь, однако, таится подвох: в основном Даль снабжает нас контрольной таблицей, на вопросы которой нам надо ответить «да-нет»: если у режима наличествуют все шесть институтов, его следует считать демократией. Если какой-нибудь отсутствует или несколько, в действительности, не работают, то политический режим считать демократией нельзя. Для ежегодного обзора режимов, относящихся и не относящихся к демократиям, такой подход вполне оправдан, даже если и встает вопрос, были ли выборы в таких местах, как Ямайка, свободными и честными. Предположим, что мы захотим использовать ориентированные на процесс критерии демократии для других целей. Допустим, мы рассматриваем (в определенный момент времени) не только наличие демократии, а хотим сделать две важные вещи: сравнить между собой режимы в отношении того, насколько они демократичны; и второе — проследить развитие того или иного режима, отмечая, когда и как он становился более демократичным или менее демократичным.
Подобно аналитикам «Фридом Хауса», определяющим политические права и гражданские свободы, мы имеем основания спросить, находится ли режим выше или ниже других в иерархии демократических режимов; пусть даже только для того, чтобы установить, как то или иное положение соотносится с другими факторами: национальным богатством, численностью населения, временем обретения независимости или географическим положением. Если мы стремимся установить причины и следствия демократизации и дедемократизации, у нас нет иного пути, кроме как признать эти процессы длительными, растянутыми во времени, а не просто единовременным преодолением порога демократия/недемократия. Короче говоря, в целях сравнения и анализа этих процессов, мы должны отказаться от ответа «да-нет» на приведенный список вопросов и предложить другие, решающие переменные величины.
По Далю, большинство стандартных демократических институтов — выборные должностные лица; свободные, честные и регулярные выборы; свободное выражение своего мнения, свобода слова; наличие альтернативных источников информации; самостоятельность добровольных (или общественных) союзов; демократия широкого охвата — могут быть, пусть и грубо, проанализированы и сопоставлены. Конечно, мы могли бы задаться вопросом, насколько свободны, честны и регулярны выборы и т.д. по списку. Но чем больше мы это делаем, тем больше признаем два недостатка критериев Даля при конкретной с ними работе:
1. Все вместе они описывают лишь минимальный набор демократических институтов, а не являются набором изменяющихся во времени величин; они мало нам помогут, если мы зададимся вопросом, более ли демократична Канада, чем США, или стали ли США демократичнее за последний год.
2. Каждый из них действует лишь в ограниченных пределах, а вне этих пределов они вступают друг с другом в конфликт; действующие демократии часто вынуждены разрешать глубокие конфликты, например, между свободой слова и самостоятельностью объединений. Должна ли демократия ограничивать права организаций по защите животных, потому что они выступают против тех организаций, которые проводят выставки собак или поддерживают эксперименты над животными?
Кроме того, автономность обладающих властью элит, расистских, сексистских или человеконенавистнических организаций подрывает принцип включения всех людей в число граждан. Должна ли демократия позволять, например, хорошо финансируемым группам влияния «продавливать» карательные законы, направленные против иммигрантов? После тщательного анализа мы придем к выводу, что критерии Даля следует уточнить, подработать, не отходя, однако, от их ориентированного на процесс духа.
Элементы демократии, демократизации и дедемократизации
С чего бы нам начать? Прежде чем мы определим ориентированные на процесс критерии демократии, демократизации и дедемократизации, давайте кое-что проясним. Для этого надо провести радикальное упрощение. Позднее мы вернемся к сложностям, которые мы для начала опустим. Давайте возьмем на вооружение три простые идеи.
Во-первых, мы начинаем с государства — организации, в руках которой имеется наибольшее количество средств принуждения на значительной территории, действующей в некоторых отношениях как приоритетная по сравнению с другими организациями, действующими на той же территории, и признаваемой как приоритетная другими организациями, включая государства вне этой территории. Почти сразу появляются первые проблемы: а как насчет федеральной системы, гражданских войн, возглавляемых боевиками анклавов и соперничающих фракций внутри государства? Для начала мы постараемся прояснить проблему демократии, рассматривая государство как единое и унитарное целое.
Во-вторых, мы рассматриваем всех, кто живет под юрисдикцией этого государства в одной неоднородной категории: граждане. И снова на ум немедленно приходят некоторые сложности: как быть с туристами людьми, занятыми в подпольном производстве, и беженцами? Дальше я продемонстрирую, что большинство исторических режимом не предоставляли гражданских прав во всей их полноте, а этот показатель является важнейшим для демократии. Но для начала, называя всех, кто живет под юрисдикцией данного государства гражданами этого государства, мы проясним то, что нам сейчас необходимо. Тогда демократия будет представляться как особого рода отношения между государством и гражданами, а демократизация и дедемократизация окажутся этапами изменений таких отношений.
Уже выдвинутые Далем принципы предполагали необходимость такого шага; например, независимость ассоциаций и организаций зависит, скорее, от поддержки государством права ассоциаций на существование, а не от простого существования многих ассоциаций. Пока будем называть отношения между государством и гражданами режимом, не упуская из виду, что позднее мы усложним это представление, включив в понятие режима также отношения основных политических акторов (партий, корпораций, профсоюзов, организованных этнических групп, взаимоотношения патрон-клиент, полевых командиров и т.д.).
Тем временем заметьте, что второй шаг резко взламывает общее (и, на первый взгляд, привлекательное) представление. Он отвергает широко распространенное мнение, будто, если только действующие правители будут согласны относительно того, как должен работать их режим, они выберут демократию как более привлекательную — или менее неприятную — альтернативу существующего политического устройства. Согласно этой точке зрения, рабочие, крестьяне, меньшинства и другие граждане могут причинить такие неприятности, что уступка представительскому строю и включение этих классов в политическую жизнь покажется элите выгоднее, чем политика подавления; но, вообще, граждане играют лишь маргинальную роль в действительном формировании де-мократической политики. Такое представление лежит в основе экспорта демократии из США и Европейского союза посредством заключения выгодных сделок с национальными лидерами — или, если уж на то пошло, посредством принуждения этих лидеров к принятию демократических институтов. В настоящей работе мы (в противоположность этому последнему представлению) рассматриваем демократизацию (и дедемократизацию) как следствие борьбы между государством и гражданами. Даже победившая военная власть (например, западные союзники Японии и Германии после Второй мировой войны) должна вести интенсивные переговоры с гражданами, чтобы установить новый демократический режим там, где прежде был режим авторитарный.
В-третьих, давайте сузим материал нашего анализа до публичной политики: будем рассматривать не все операции, будь они личными или безличными, но лишь те, в которых очевидно участвует государственная власть. Публичная политика включает в себя выборы, регистрацию избирателей, законодательную деятельность, патентование, сбор налогов, набор в армию, коллективное требование пенсии и многие другие действия, где одной стороной выступает государство. Она также включает в себя коллективную борьбу в форме государственных переворотов (coups d'etat), революций, социальных движений и гражданских войн. К ней, однако, не относятся личные операции между гражданами, между государственными служащими или между государственными служащими и гражданами.
Области публичной политики принадлежат также консультации граждан в связи с высказываемыми ими мнениями, нуждами и требованиями. Консультация включает все доступные средства, при помощи которых граждане могут высказывать свои коллективные предпочтения относительно корпуса государственных служащих и государственной политики. При относительно демократичных режимах граждане могут подать свой голос на состязательных выборах, а также путем лоббирования, обращения с петициями, на референдумах, через общественные движения и опросы общественного мнения. В этом случае незамеченными остаются такие трудности, как взятки, патрон-клиентские связи, услуги, оказываемые сторонникам, родственные связи среди чиновников, и другие подобные факты, которые размывают границы между публичной и частной политикой. Более того, мы вскоре увидим, что нельзя разобраться в публичной политике, если принимать во внимание только взаимоотношения граждане-государство. Но следует также исследовать объединения, соперничество и конфронтации среди главных политических акторов, действующих вне государства. В конце концов я буду настаивать, что распространенные формы негосударственной власти оказывают сильное влияние на демократизацию. Снова заметим, что позднее нам придется обратить внимание на эти возникающие осложнения, когда мы разрешим пробле<