Уважение к религиозным чувствам

Успехами знания все религии расшатаны. Религии превратились в разрозненные обломки некогда целостного миросозерцания, по-своему стройного и законченного. Окончательное крушение этих обломков - вопрос только времени.

Все умные люди видят, что невозможно отстаивать те сказки, которые преподносятся религиями. Никто уже не говорит об уважении к религии. Но, желая отсрочить их гибель, требуют уважения к религиозным чувствам верующих.

Неужели следовало уважать религиозные чувства дикаря, который убивал людей и приносил их в жертву своим идолам? Неужели мы должны почтительно относиться к религии эскимоса, который, сделав человекоподобную фигуру из дерева и облив её рыбьим жиром, ожидает в награду за это большого улова? И неужели надо умиляться перед людьми, которые, побрызгав «святой» водой на поля, воображают, что какой-то бог из подражания им брызнет дождём?

 

Божественная и человеческая справедливость

Умственно слабые, мелкие и мелочные люди страдают страшной обидчивостью. Они болезненно подозрительны, им всегда кажется, что ими пренебрегают, их намерены оскорбить. Поэтому, они обыкновенно задыхаются от постоянной озлобленности, на всех глядят исподлобья, рады всякому случаю причинить зло своим недругам.

Умственно и нравственно сильный человек, находя опору в своей силе, спокойно и открыто подходит к людям. От него отлетают даже действительные попытки обидеть его, он благодушно усмехается, если встретит мелочную враждебность, и своим широким, человеческим отношением к слабостям слабых помогает им сделаться сильнее.

Откуда же такая бесчеловечная обидчивость и мстительность в боге? За одно яблоко - взрыв бешеной ярости, проклятие не только виновников, но и бесконечного ряда их потомков. За недостаток почтительности - неистовый гнев, опустошительный потоп, истребляющий всё человечество, в том числе и грудных, и даже ещё не родившихся младенцев. 3а малейший проступок – безумное исступление, осуждающее виновного на вечные муки.

Нет, наша коммунистическая нравственность бесконечно выше и чище дикой божественной нравственности!

 

Религия и нравственность

Многие первобытные народы, переставшие быть людоедами, ещё долго после того приносили в пищу своим богам человеческие жертвы, т. е. кормили их человеческим мясом и кровью. Так пережитки старины долго сохраняются в религиозных верованиях и обрядах.

Теперешние христиане, не испытывая отвращения, уверяют, что они едят человеческое тело своего бога и пьют человеческую кровь своего бога («таинство причащения»).

Языческие боги развратны, мстительны, коварны, жестоки, а их поклонники уже считают такие свойства в отношениях между собою безнравственными.

Иудейский Иeговa представляется бесконечно более жестоким и мстительным, чем были веровавшие в него иудеи.

Для христиан многие массовые жестокости сделались бы отвратительными, если бы их не благословляла церковь.

Многие отцы, верующие христиане, жизнь свою положили бы за счастье своих детей. Но все они веруют, что их бог без всякого сожаления принёс в жертву себе своего единственного и ни в чём не повинного сына.

Справедливость и нравственность религий - варварская справедливость и нравственность, как те эпохи, когда религии возникали.

 

7. Христианская любовь к ближнему

«Люби ближнего твоего: за это ты унаследуешь царство небесное.

Избегай делать зло ближнему: иначе тебе будет уготована геенна огненная».

Почему это называется любовью к ближнему, а не любовью к самому себе?

В «Послании к римлянам» (глава ХII, стихи 19, 20, 21) апостол Павел тоже требует: «Не будь побеждён злом, но побеждай зло добром».

В пояснение этого он пишет: «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу божию. Ибо написано: мне отмщение, я воздам, говорит господь».

Значит, спуская врагам вашим, утешайтесь сознанием, что бог отомстит им более жестоко, чем вы сумели бы отомстить.

Какое же это прощение обижающих вас?

И там же Павел пишет: «Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его, ибо, делая сие, ты соберёшь ему на голову горящие уголья».

Значит, своей кротостью по отношению к врагу усыпляй его, воздерживай от раскаяния за содеянное тебе зло. За это ты будешь наслаждаться зрелищем врага, претерпевающего страшные муки в геенне огненной.

Почему же это называют прощением врагов, любовью к ним, а не самой жестокой ненавистью и не самым низким злорадством?

 

Целомудрие святости

Ничто так не оскверняет человека, как безусловное осуждение физических потребностей. Чем больше он их осуждает, чем больше предаёт проклятию как греховные и бесовские, тем с большею властью они заявляют о себе, тем неумолимее овладевают всеми чувствами и помыслами. Ум христианского подвижника, который ночью и даже днём видел в пустыне десятки танцующих голых блудниц и прелестниц, простирающих к нему пламенные объятия, был развращён в десятки и сотни раз больше, чем ум крестьянина, который женился в раннем возрасте и не знал никаких искушений. Нет ничего лживее выражения: «спит сном праведника». Сны христианского праведника и подвижника, терзаемого вечной похотливостью, нечистые, грязные сны.

Самая религия давала исход подавляемым физическим потребностям и питала любострастие, развивавшееся в снедающую и сжигающую болезнь.

Монах, осыпающий лобзаниями руки богоматери, отшельница, покрывающая поцелуями ноги Иисуса, беседующего с Марией, они, сами не сознавая того, своими действиями выражали ту душевную бурю, которую вызывал в них вид всякой красивой женщины и всякого привлекательного мужчины.

Спасаясь от разврата, они предавались самому разрушительному и неестественному разврату.

 

Вера и знание

Религиозная вера останавливает полёт человеческого духа, ограничивает область мысли, насильственно связывает её.

Одно восточное сказание говорит, что мир поддерживается слоном, который стоит на громадной черепахе, черепаха плавает на молочном море. Будет грехом, если верующий спросит: а на чём же держится это молочное море? Он должен смирять свою любознательность и останавливаться там, где объяснение прервано. В конце концов он перестаёт замечать, что здесь - насильственный перерыв в объяснениях.

Я знал попугая, который насвистывал: «Чижик, пыжик, где ты был?». Но он знал напев только до слова «где» и всегда останавливался на этой ноте. Он, видимо, был доволен недоконченной песенкой и не чувствовал всей нелепости и искусственности перерыва. Таковы и все верующие люди. Разбираясь в явлениях, они доходят до слова, на котором их с детства приучали останавливаться. И они покорно останавливаются сами и стараются останавливать своих детей. Они, как попугай, перестают замечать, что их песенка произвольно и нелепо оборвана.

 

Что такое вера

Вера в бога - это воззрения диких и варварских народов, сохраняющиеся в современном обществе. Если бы люди, которые буквально придерживаются того, что говорится в религиозных книгах, получили власть, они постарались бы возвратить и науку, и всё общество к временам дикости и варварства.

Вера - это якорь, которым хотят прикрепить к какой-нибудь мели корабль, приготовившийся к далёкому плаванию, к исследованию широкого мира, к изучению того, что лежит за линией горизонта.

 

Слепота веры

Один брамин (индийский священник), встретившийся с европейцем, хвалился своим благочестием. «Я, - говорил он, - во всю свою жизнь не раздавил и самой маленькой козявки. Я щажу жизнь всякого существа».

Европеец молча подал ему микроскоп и показал, что во всякой крошке пищи, во всякой капле воды копошится множество мельчайших животных.

Ошеломлённый брамин возвратил микроскоп европейцу. «Дарю его вам»,- сказал европеец. Брамин с восторгом схватил микроскоп и ударом о камень разбил его вдребезги.

Если бы это было во власти браминов, они точно так же разбили бы человеческий разум.

Когда запрягают лошадей, им часто надевают наглазники (шоры) для того, чтобы они не смотрели по сторонам. Они видят тогда только одну точку и бегут к ней с покорностью неведения, управляемые властью кнута.

Если бы это было во власти браминов всех религий, они надели бы наглазники на всё человечество, чтобы оно ничего не видело кроме того, чему учат брамины и их священные книги.