Вяч. Иванов. Форма зиждущая и форма созижденная

 

Искусство есть сообщение формы зиждущей чрез посредство формы созижденной. Сообщение есть поистине co-общение, т.е. общение; через посредство формы созижденной forma formans передает энергию свою чужой душе и вызывает в ней соответственное зиждительное движение. Подлинно понять великое произведение искусства значит подлинно пережить тот зиждительный акт, который продолжает в нем действовать, предоставляя ему дышать и распространять вокруг себя веяние и ритм своей тайной жизни.

прежние времена некоторые метафизики, размышляя о природе, стали различать понятия — natura naturane и natura naturata; подобно этому и мы в искусстве отличаем форму созижденную, т.е. само законченное художественное произведение — forma formata — и форму зиждущую, существующую до вещи (ante rem) как действенный прообраз творения в мысли творца, как канон или эфирная модель будущего произведения, его Εἴδωλον, который можно назвать forma formans, потому что она, форма эта, и есть созидающая идея целого и всех его отдельных частей.

 

 

Черняк Л.С. // Вечность и время

В ключевых же аспектах библейской истории принятие жертвенным персонажем своего жертвенного статуса всегда выступает не завершением, а, напротив того, началом новой истории, ее истоком и принципом. Так обстоит дело и когда речь идет о «новозаветной» избранности и жертвенном статусе Иисуса, и когда речь идет о «старозаветной» избранности и жертвенном статусе отдельного персонажа или избранного народа, получившего свой избранно-жертвенный статус при Синайском откровении. Таково избрание Авраама, заново начинающее «настоящую» священную историю, следующую за (завершившейся эпизодом вавилонской башни) чередой несостоявшихся отношений человека с Богом135. Таково же и жертвенное избрание Исаака, также не мотивированное никакими предварительными обстоятельствами жизни избранника или его отца, Авраама, приносящего эту жертву, избрание, антиципирующее историю народа-избранника, народа-жертвы: евреев — семени Исаака. 499

 

Вечность (вечностьсхема, т. е. синтезируемая мыслью интенциональная форма внемысленного, горизонт открытости сакральным детерминациям) есть результат концептуализации жертвенного статуса человека 512

 

Истолковать (eroеrtern) подразумевает здесь прежде всего: указать на место, на местность (in den Ort weisen), подтолкнуть к месту. Далее это означает: обратить внимание на это место. И то, и другое - и указание на место, и внимательное рассмотрение места - суть предварительно-подготовительные шаги истолкования. Однако с нашей стороны уже достаточная смелость, если в дальнейшем мы удовольствуемся лишь этими предварительными шагами. Истолкование, если следовать ходу мысли, завершается вопросом. Вопрошает же оно о локализованности места, о мествовании места, об уместности места.

 

Нетрудно увидеть, что подлинный комментарий предполагает истолкование местности.

 

Меерсон

Ведь он-то сам сконструировал и учитывает самые разные - но всегда субъектные, личностные -точки зрения практически всех своих героев и рассказчиков и потому не может быть отождествим с неосведомлённостью, пристрастностью и даже с идиотизмом или подлостью только одного из них. В таком случае, при таком перечитывании, мы уже сможем вступить с его поэтикой в диалог, а не просто оказаться в положении людей, которыми психологически манипулируют. И тогда-то мы, возможно, и способны понять, что не Достоевский, а мы сами "плохо поступаем", игнорируя Смердякова и его видение ситуации.

 

Источник: http://dostoevskiy-lit.ru/dostoevskiy/kritika/sbornik-bratya-karamazovy/olga-meerson-ssha.htm

 

 

Кошечко Анастасия Николаевна 

Поэтика художественного пространства романов Ф.М. Достоевского 1860-х годов («Преступление и наказание», «Идиот»)

 

Как показывает анализ, включение в текст знаков реально-топографического типа сообщает пространственной поэтике романов конкретность, создает иллюзию, что описанные события происходили в действительности; расширяет пространственный спектр романов, сообщает масштабность конфликту, усиливает идеологическую проблематику 93

 

Пространство эпилога в «Преступлении и наказании» еще более тесно связано с сакрально-монологическим началом. Пространство размыкается в бесконечность, становится космосом, символом бытия Бога в мире: «С высокого берега открывалась широкая окрестность. С дальнего берега чуть слышно доносилось пение. Там, в облитой солнцем необозримой степи, чуть приметными точками чернелись кочевые юрты. Там была свобода и жили

остановилось, точно не прошли еще века Авраама и стад его» (Т.6, С.421). Ветхозаветные аллюзии (Авраам и стада его) сообщают этой панораме особую значимость, т.к. мир Ветхого завета в основе своей – «мир мифопоэтический, данный Богом раз и навсегда. Это мир принципиально завершенный и в сути своей неизменный»121. Кроме библейских мотивов пространственное положение Раскольникова на каторге определяют фольклорные ассоциации: между миром города и миром природы, сферой истинного и неистинного бытия проходит вечная граница, переходя через которую человек меняется. Это в определенной мере связано с завершением обряда инициации, когда герой возвращается в мир, обогащенный новыми знаниями. Нам дано только начало пути к воскресению: «…в этих больных… 128

В эпилоге временные границы раздвигаются до бесконечности, на смену индивидуальному восприятию времени приходит космическое, не дискретное. Симптомами выхода в иную систему темпоральных координат являются библейские образы: «Авраам и стада его». Герои выходят в иное состояние мира, обретая новые возможности и стратегии пространственного перемещения, что не доступно героям Толстого: 129

 

Наиболее частотная статусная позиция в пространственном тексте романов 1860-х годов, по своему значению она соответствует универсальной схеме «текст в тексте», элементы которой соотносятся как часть и целое, причем часть обладает всеми атрибутивными характеристиками целого, выступает в качестве миниатюрной модели целого. Данная позиция может развертываться тексте как экстенсивно – на расширение пространственных границ (комната-дом – улица – город – страна – мир - Вселенная), так и интенсивно, сужая границы до предельно малого (город – дом – улица – комната - предмет интерьера: картина, диван и т.д.). 141

Так, распахнутостью в мир завершается «Преступление и наказание» -153

Более точным, на наш взгляд, представляется термин «пространственная поэтика», то есть пространство рассматривается не как часть, а как сложный макрокомпонент эстетической системы романа.155

Думается, что пространство и время являются определяющими чертами как поэтики готических романов, так и поэтики романов Достоевского.

Традиционно местом действия готического романа являлся таинственный 188

 

Можно выделить три уровня взаимодействия героя и пространства:

1. Субъективное переживание реального пространства, рождение индивидуального пространства;

2. Созданное человеком пространство актуализирует одну из сторон его натуры;

3. Человек в стратегии своего пространственного перемещения выбирает наиболее адекватный для этой стороны своей души локус.

 

поэтики Достоевского в контексте русской литературы:

1. Проблема красоты, осмыслявшаяся Достоевским не только как эстетический, но и пространственный феномен (красота – состояние единения, контакта с миром), имеет глубинную укорененность в русской культуре. 195

 

Касаткина

“Шла уже вторая неделя после Святой”. Если слову неделя придается церковный смысл, и оно означает – день недели, воскресенье, то вторая неделя по Пасхе (Святом Воскресении Христовом) – неделя ап. Фомы. Но вторая неделя после Святой недели – седмицы (недели в светском значении слова) – неделя жен-мироносиц. Вот таким образом обозначен момент происшедшей, наконец, встречи Сони и Раскольникова: того, кто смог уверовать, лишь “вложив песты”, и той, что любовно поверила по слову

 

Но суть здесь не в аналитических разысканиях. Суть в том, что текст Достоевского оказывается насыщен смыслами, находящимися как бы “подтексте”, к которым, однако, есть абсолютно открытый доступ для любого заинтересованного читателя; но при этом эти смыслы оказываются еще и эмоционально воспринимаемыми, и для того, чтобы “почувствовать мысль” (выражение, которое очень любил Ф.М.) вполне достаточно текста романа и данного там образа встречи человека с Богом, который “видит Достоевский до волнения ясно, видит чувственно и духовно”.

Закуренко А. Ю. Иконическое в рассказе И.А. Бунина Легкое дыхание ……………………...114

http://www.bfrz.ru/data/images/2015/Lepahin_Ikona_v_Zarubezh_2015_Poln_7.pdf

 

 

Клейман Р.Я. Лейтмотивная вариативность времени-пространства в поэтике Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. Т. 14. — СПб., 1997. — С. 71-76

Клейман Р.Я В. «Достоевский. Константы поэтики» (2001

 

Следующее качество пространства, которое существенно влияет на общественные взаимодействия, состоит в том, что пространство для нашего практического использования разнимается на части, которые считаются единствами и (одновременно и по причине, и вследствие этого) очерчены границами

 

«Граница — это не пространственный факт с социологическим действием <Wirkungen>, но социологический факт, который принимает пространственную форму.... Хотя эта линия всего лишь обозначает различие отношения между элементами одной сферы между собой и элементами этой сферы и другой, она, тем не менее, становится живой энергией, которая смыкает [элементы каждой из сфер] и, подобно физической силе, которая излучает отталкивания в обе стороны, втискивается между обеими [сферами]». Georg Simmel. Soziologie des Raumes Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1995. S. 132-183. А. Филиппов «Социология пространства: общий замысел и классическая разработка проблемы». http://www.ruthenia.ru/logos/number/2000_2/09.html#_ftnref30 (16.02.2018)

наказание – 1раз!!!

Раскольников в диалоге с Заметовым: «— Вы-таки логичны. Ну-с, а насчет его совести-то?— Да какое вам до нее дело?— Да так уж, по гуманности-с.— У кого есть она, тот страдай, коль сознает ошибку. Это и наказание ему, — опричь каторги». Федор Михайлович Достоевский. Собрание сочинений в пятнадцати томах. Ленинград, 1988-1996. С. 182.

 

 

Если выражаться литературоведческим языком, «горизонталь» реального времени и пространства (сюжет преступления, наказания и воскресения Родиона Раскольникова) скрещивается с метафизической «вертикалью» (постоянные «прорывы» повествования в сакральный план: картина Судного дня в финале исповеди Мармеладова; вечность в виде баньки с пауками в рассуждениях Свидригайлова и прочее. Преступлению и наказанию 150 лет. Б. Тихомиров https://russkiymir.ru/publications/201897/

 

Raskolnikov’s dream provides an impressive climax to the main ideological theme of the book and is, in effect, its proper ending. Also effective is thegrowing need for Sonya that Raskolnikov feels after the desolation of his dream; she offers him not only a means of renewing his life personally but also,perhaps, a way of achieving some sort of assimilation to the people (the peasant convicts refuse to accept him as a genuine Christian). In the final pages, though,just before Raskolnikov flings himself at Sonya’s feet to embrace her and weep, he is sitting on the riverbank, gazing at the steppe, where he sees the tents ofnomads in the distance. It seemed as if time had stood still, and he was back in the “age of Abraham and his flocks” (6: 421), the age of untroubled faith. It is only after this comparison occurs to him that he turns to Sonya, but Dostoevsky knew that Raskolnikov could not become another Sonya or return to “the age ofAbraham,” and that it would be a daunting task to find an adequate artistic image of a possible new Raskolnikov. This task could hardly be undertaken in hisbrief concluding pages, and so the epilogue, if not a failure as a whole, invariably leaves readers with a sense of dissatisfaction. It was a sense evidently felt by Dostoevsky, whose narrator speaks of Raskolnikov’s “gradual regeneration” as being “the theme of a new story” (7: 422), and it would be a story that continued to preoccupy Dostoevsky throughout the remainder of his life. For time and again we shall see him returning to the challenge of creating a regenerated Raskolnikov—of creating, that is, a highly educated and spiritually developed member of Russian society who conquers his egoism and undergoes a genuineconversion to a Christian morality of love.

 

Joseph Frank. Dostoevsky: a writer in his time 2010 by Princeton University Press. P/ 447, 448

 

 

Вайман С. Неевклидова поэтика: Работы разных лет. Москва., 2001. С. 66, с. 384.

Видович Жарко. Трагедия и Литургия // Современная драматургия. 1998. №2. С. 201

Достоевский Ф. М. Собрание сочинений в пятнадцати томах. Ленинград, 1989. Т. 5. С. 182.

Еротич В. Христианство и психологические проблемы человека. Москва, 2009. С. 87

Вейль Симона. Тетради 1933-1942. Т. 2, СПб., 2016. С. 228.

Закуренко А. Ю. Возвращение к смыслам. Москва, 2014. С. 59-77.

Касаткина Т. А. Характерология Достоевского. Москва, 1996. С. 209

Копейкин Кирилл прот. Что есть реальность? Размышляя над произведениями Эрвина Шрёдингера. // Санк-Петербург, 2014. С. 109-110.

Гроссман Л. Достоевский-реакционер. Москва, 2015. С.82.

 

Кошечко А. Н. Поэтика художественного пространства романов Ф. М. Достоевского 1860-х годов («Преступление и наказание», «Идиот»). Томск, 2003.

Мейендорф Иоанн протопресв. Пасхальная тайна. Москва, 2013. С. 169.

Овчинников А. Г. «Чудо» и «парадокс» в онтотеологии Ф. Достоевского и С. Кьеркегора // Эволюция форм художественного сознания в русской литературе / Екатеринбург: 2001. С.173.

Подорога В.Л.Жало в плоть. Физическая экономия веры // Русские и датские интерпретации творчества С. Кьеркегора. Москва, 1994., С. 29-30.

Серопян А. С. Литургическая символика романа Ф. М. Достоевского // Икона в русской словесности и культуре / Москва, 2012. С. 515.

 

Фещенко В. В., Коваль О. В. Сотворение знака. Москва, 2014. С. 203

Хайдеггер Мартин. Язык поэмы. Санкт-Петербург, 2014. С 260, 264.

 

Simmel G. Soziologie des RaumesFrankfurt a. M.: Suhrkamp, 1995. S. 132-183. Цит. По: А. Филиппов «Социология пространства: общий замысел и классическая разработка проблемы» http://www.ruthenia.ru/logos/number/2000_2/09.html#_ftnref30 (16.02.2018)

 

 

ЛИТЕРАТУРА

Вайман С. Неевклидова поэтика: Работы разных лет. Москва., 2001.

Видович Жарко. Трагедия и Литургия // Современная драматургия. 1998. №2.

Достоевский Ф. М. Собрание сочинений в пятнадцати томах. Ленинград, 1989. Т. 5.

Еротич В. Христианство и психологические проблемы человека. Москва, 2009.

Вейль Симона. Тетради 1933-1942. Т. 2, СПб., 2016.

Гроссман Л. Достоевский-реакционер. Москва, 2015.

Закуренко А. Ю. Возвращение к смыслам. Москва, 2014.

Закуренко А. Ю. Христианские инварианты в структурной форме русской литературы конца XIX-ХX веков https://vk.com/doc432261037_480062434?hash=6889bf5ee083da0131&dl=5d89e350717e75fc38 С. 88-101

Касаткина Т. А. Характерология Достоевского. Москва, 1996.

Копейкин Кирилл прот. Что есть реальность? Размышляя над произведениями Эрвина Шрёдингера. Санк-Петербург, 2014.

Кошечко А. Н. Поэтика художественного пространства романов Ф. М. Достоевского 1860-х годов («Преступление и наказание», «Идиот»). Томск, 2003.

Мейендорф Иоанн протопресв. Пасхальная тайна. Москва, 2013.

Овчинников А. Г. «Чудо» и «парадокс» в онтотеологии Ф. Достоевского и С. Кьеркегора // Эволюция форм художественного сознания в русской литературе. Екатеринбург, 2001.

Нембрини Ф. Данте, поэт желания. Комментарии к «Божественной комедии». Ад. Киев. 2014.

Подорога В.Л.Жало в плоть. Физическая экономия веры // Русские и датские интерпретации творчества С. Кьеркегора. Москва, 1994.

Серопян А. С. Литургическая символика романа Ф. М. Достоевского // Икона в русской словесности и культуре. Москва, 2012. 

Фещенко В. В., Коваль О. В. Сотворение знака. Москва, 2014.

Хайдеггер Мартин. Язык поэмы. Санкт-Петербург, 2014.

Simmel G. Soziologie des RaumesFrankfurt a. M.: Suhrkamp, 1995. S. 132-183. Цит. По: А. Филиппов «Социология пространства: общий замысел и классическая разработка проблемы» http://www.ruthenia.ru/logos/number/2000_2/09.html#_ftnref30 (16.02.2018)

Черняк Л.С. Вечность и время. Москва, Санкт-Петербург. 2012.

Ямпольская А. Левинас. Киев. 2011.

 

[1] Георг Тракль. Песнь отрешённого. Мартин Хайдеггер. Язык поэмы. СПб., 2014. С 260, 264.

[2] https://pravoslavnoe.livejournal.com/402942.html (17.02.2019).

[3] О соотношении визуальных и вербальных рядом много писали, исследуя поэтику ХХ века, Ж. Делез, Ф. Гваттари, М. Хайдеггер, М. Бланшо, М. Бахтин, Ю. Тынянов, Ю. Лотман, Ю. Степанов, В. Фещенко, В. Топоров, Д. Фрэнк, У. Эко, В. Океанский, С. Елушич, В. Подорога и др.

[4] См, например: диссер. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук Поэтика художественного пространства романов Ф.М. Достоевского 1860-х годов (Преступление и наказание, «Идиот»). Саму же специфику пространства в прозе Достоевского начали исследовать еще в начале ХХ века И. Анненский, Ю. Айхенвальд, В. Розанов, Д. Мережковский, К. Мочульский, Н. Лосский и др.

[5] О соответствиях писал М. Пруст. Ю. Степанов фрагмент с одним из таких размышлений Пруста сделал эпиграфом к главе «Модальность» в книге «Имена. Предикаты. Предложения» (С. 238). См. также - В. В. Фещенко, О. В. Коваль. Сотворение знака// М. 2014. С. 203.

[6] Подробнее: А. Закуренко. Возвращение к смыслам. Москва. Издательство ББИ, 2014. С. 59-77.

[7] См.: А Закуренко. Романное сознание как типологическая основа литературного процесса // VI международная конференция МГУ / Русская литература XX-XXI веков как литературный процесс. М., 18 – 19 декабря 2018. Доклад не опубликован.

[8] Специфика пространства и времени в эпилоге романа исследовалась целым рядом ученых, см. например: Катто Ж. Пространство и время в романах Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. Т. 3. - Л., 1978. - С. 41 -53; Исупов К.Г. https://www.fedordostoevsky.ru/research/aesthetics-poetics/098/ (15.02.2019); Хоц А.Н. Структурные особенности пространства в прозе Достоевского// Достоевский: Материалы и исследования. СПб., 1994. - Т. 11. - С. 51-81; Т. Касаткина. Категория пространства в восприятии личности трагической мироориентации (Раскольников). Там же. С. 81-89; Р. Андерсон. О визуальной композиции «Преступления и наказания» // Там же. С. 89-96; Т. Касаткина. Характерология Достоевского // Об одном свойстве эпилогов пяти великих романов Достоевского…/ М., 1996; Клейман Р.Я. Лейтмотивная вариативность времени-пространства в поэтике Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. Т. 14. — СПб., 1997. — С. 71-76; Б. Тихомиров. ЛАЗАРЬ! ГРЯДИ ВОН”: Роман Ф.М. Достоевского “Преступление и наказание” в современном прочтении: Книга-комментарий. — СПб., 2005.

[9] «В эпилоге временные границы раздвигаются до бесконечности, на смену индивидуальному восприятию времени приходит космическое, не дискретное. Симптомами выхода в иную систему темпоральных координат являются библейские образы: «Авраам и стада его». Кошечко А. Н. Диссертация на соискание ученой степени канд. филол. наук «Поэтика художественного пространства романов Ф.М. Достоевского 1860-х годов («Преступление и наказание», «Идиот»)». Томск-2003. И в данной работе и в целом ряде других верно описывается специфическая связь увиденного Раскольниковым пространства с ветхозаветными мотивами. Но речь должна идти о более радикальном понимании пространства эпилога не как продолжения или расширения пространства романа, а как присутствие инобытийного пространства, снимающего со стороны трансцендентного границу - и тем самым как бы преодолевающего преступление/преступание границы - в самом Раскольникове.

[10] О связи математических и мировоззренческих взглядов Достоевского: Губайловский В.А. Геометрия Достоевского // Новый мир. — 2006. —№ 5; Кийко Е.И. Восприятие Достоевским неевклидовой геометрии //Достоевский. Материалы и исследования. — Т. 6. — Ленинград, 1985. — С. 120; Ф. Хеффермель. Иван Карамазов как математик // Достоевский и мировая культура / Альманах, № 30, часть I. — М., 2013; Клейман Р.Я. Лейтмотивная вариативность времени-пространства в поэтике Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. Т. 14. — СПб., 1997. — С. 71-76

[11] Меха́ника (греч. Μηχανική). «На славянский язык первоначально переводилось как хитрость, а µηχανικός - хитрец». Прот. Кирилл Копейкин. Что есть реальность? Размышляя над произведениями Эрвина Шрёдингера. // СПб.,2014. С. 109-110.

[12] Деда́л (др.-греч. Δαίδαλος, лат. Daedalus) – переводится как искусный, умелый.

[13]«Не плотников ли Он сын? Говорили Иудеи в синагоге об Иисусе» (Мат.13:55), или: "Не плотник ли Он? (Мк.6:3). Плотник (др.-греч. Τεκτον) переводится и как строитель, мастер, художник.

[14] У Подороги нельзя определить пространственные и временные границы путешествия Авраама - их просто нет. СМ.: Подорога В.Л. Жало в плоть. Физическая экономия веры // Русские и датские интерпретации творчества С.Кьеркегора. М., 1994., С. 29-30.

[15] «Граница — это не пространственный факт с социологическим действием <Wirkungen>, но социологический факт, который принимает пространственную форму.... Хотя эта линия всего лишь обозначает различие отношения между элементами одной сферы между собой и элементами этой сферы и другой, она, тем не менее, становится живой энергией, которая смыкает [элементы каждой из сфер] и, подобно физической силе, которая излучает отталкивания в обе стороны, втискивается между обеими [сферами]». Georg Simmel. Soziologie des Raumes Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1995. S. 132-183. А. Филиппов «Социология пространства: общий замысел и классическая разработка проблемы». http://www.ruthenia.ru/logos/number/2000_2/09.html#_ftnref30 (16.02.2018)

[16] «Следующее качество пространства, которое существенно влияет на общественные взаимодействия, состоит в том, что пространство для нашего практического использования разнимается на части, которые считаются единствами и (одновременно и по причине, и вследствие этого) очерчены границами». Там же.

[17] Сопство - архаическое сербское слово, автором употребляется как термин, включающий в себя ряд смыслов. Это и - Властность, и Могущество, и Державность, и Личность, в которой проявляется Лик Христа, и коллективная Самость, и собственность, и имущество, и хозяйство. В зависимости от контекста преобладает тот или иной смысл. Так, в психоаналитическом контексте смысл этого слова ближе к понятию Самости, Того, чем владеет индивидуум или общество, в богословском - к понятию Державности, Могущества Божия, Личности, выявляющей в себе Божий Лик Христа. (прим. переводчика – А. Закуренко). В. Еротич // Христианство и психологические проблемы человека /М. 2009. С. 87

[18] «По Достоевскому время «есть отношение бытия к небытию». («…выпущенный из рук Бога» - как говорит Кьеркегор в «Болезни к смерти», – отданный всецело сфере свободы человека, который должен его выстраивать сам. Возвращение к событию, которое сделало возможным невозможное (т.е. «когда Бог пришел в бытие, как простой человек») и ознаменовало синтез, поддерживается экстраординарной активностью субъекта – такого, как Авраам, который, подвергая объективацию (в контексте «Страха и трепета» этические основы бытия) негативному отстранению (у Кьеркегора: устранению, но букв, «зависанию»), или, в постмодернистской терминологии, деконструкции, утверждает свободу безумием высшей свободы». Овчинников, А. Г. «Чудо» и «парадокс» в онтотеологии Ф. Достоевского и С. Кьеркегора // Эволюция форм художественного сознания в русской литературе: Сборник научных трудов / Екатеринбург: 2001. С.173.

[19] См. о категории целостного (транстекстуальная континуальность) в: С. Вайман. Неевклидова поэтика: Работы разных лет. М. 2001. С. 66, с. 384

[20] Мотив жен-мироносиц: грешница с алавастровым сосудом омывает ноги Спасителя: Св. Евангелие от Марка 14:3, Св. Евангелие от Луки 7:37); см. так же Касаткина Т. А. Характерология Достоевского // Об одном свойстве эпилогов пяти великих романов / М., 1996. С. 209

[21] Тогда он пошел и нанялся в работники к одному из жителей той страны, а тот послал его на поля свои пасти свиней. 16. И он рад был бы поесть хоть отрубей, которыми питались свиньи, но никто не давал ему. 17. И, опомнившись, он сказал себе: у любого из работников отца моего вдоволь имеется хлеба, а я здесь погибаю от голода! (Лука 15:13-17). «и, договорившись с работниками по динарию на день.Мф 20:2; «и они, оставив отца своего Зеведея в лодке с работниками. Мк 1:20; «который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой». Мф 20:1; «позови работников и отдай им плату». Мф 20:8

[22]«принесла алавастровый сосуд с миром».Лк 7:37; «с алавастровым сосудом мира драгоценного». Мк 14:3; «пришла женщина с алавастровым сосудом мира». Мф 26:7; «которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь». Мф 6:30; «и ввергнут их в печь огненную». Мф 13:42; «и ввергнут их в печь огненную». Мф 13:50;

[23]Сир. 27, 5–7

[24]Мал. 4,.

[25]«Вот они научат тебя, скажут тебе и от сердца своего произнесут слова: поднимается ли тростник без влаги? растет ли камыш без воды? Еще он в свежести своей и не срезан, а прежде всякой травы засыхает. Таковы пути всех забывающих Бога, и надежда лицемера погибнет; упование его подсечено, и уверенность его - дом паука. Обопрется о дом свой и не устоит; ухватится за него и не удержится». Иов 8:10-15.

[26] «Слово «театр» – а вернее «театрос», от которого происходит и «театрон» (θέατρον) в своем корне означает такой зрения, который свойственен божеству, и которым обладает именно божество. Это есть некое зрение преображения или преображенности мира в божественный мир – поскольку жертвой осуществлена победа над злом, и вновь при помощи самих богов». Жарко Видович. Трагедия и Литургия. Современная драматургия №2. 1998. С. 201. (пер. – А.Закуренко).

 

[27] Раскольников в диалоге с Заметовым: «— Вы-таки логичны. Ну-с, а насчет его совести-то?— Да какое вам до нее дело?— Да так уж, по гуманности-с.— У кого есть она, тот страдай, коль сознает ошибку. Это и наказание ему, — опричь каторги». Федор Михайлович Достоевский. Собрание сочинений в пятнадцати томах. Ленинград, 1988-1996. С. 182.

 

[28] «Достоевский в «Дневнике писателя» дал следующий перевод французской записки: «Предпринимаю длинное путешествие…». Л. Гроссман. Достоевский-реакционер. М., 2015. С.82.

[29] «Библейская сущностно-имманентная жертвенность, тождественная избранности, размыкает круговое время. Размыкает она круг времени именно потому, что, в отличие от времени Аристотеля, здесь вненаходимость-настоящее не является акцидентальностью, чем-то приключившимся с человеком против его воли, но определяется актом свободного принятия избранности и, значит, заключением союза. Содержанием «теперь», т. е. настоящего, в Библии, как и в античности, является жертвенный статус приносящего жертву. Но здесь состав «теперь» не акцидентален, не пуст. Поэтому и не может такое непустое настоящее обусловливать сущностную тождественность прошлого и будущего. То, различие чего не пусто, не может быть тождественным. О библейском времени никак нельзя сказать, что прошлое и будущее различены ничем. Различены они здесь не акцидентальным, но имманентносущностно определенным настоящим. Соответственно, прошлое определяется актом избрания, апеллирующим к предвосхищающей избрание свободе избранного, к его способности отвечать за себя». Черняк Л.С. // Вечность и время. М. СПб., 2012С. 497.

[30] Именно так трактует веру Ф. Небрини – как постоянное желание идти вверх, к непознаваемому и поэтому недостижимому Богу. Ф. Нембрини. Данте, поэт желания. Комментарии к «Божественной комедии». Ад. Киев. 2014.

[31] А. Закуренко. Экзистенциал Солженицына [метафизика воли у героев Солженицына]. Междунар. науч. конфр. «Александр Солженицын: взгляд из XXI века». М., 2018.

 

[32] См. сноску 25 данной статьи.

[33] «Если трактовать эпилог «Преступления и наказания» Достоевского - и в частности пространственную перспективу в самом финале - как возвращение в ≪золотой век≫, что у Достоевского то же, что ≪Божий мир≫, то пространство с трансцендирующим, взывающим к Богу Авраамом в «Страхе и трепете» Кьеркегора окажется противоположным по своим онтологическим смыслам». Овчинников, А. Г. «Чудо» и «парадокс» в онтотеологии Ф. Достоевского и С. Кьеркегора.

Правда, автор данной статьи видит в эпилоге связь Авраама с конкретикой Богоприсутствия, что все-таки остаётся у Достоевского за кадром.

 

[34] «Близость – упразднение дистанции <…> Близость есть сбой времени, доступный для восппоминания». А Ямпольская. Левинас / Киев. 2011. С. 247.

[35] См. о жертве: «Исход Авраама из своей родной земли, из дома отца своего есть явный акт исхода из сферы профанного, каковая для Библии есть прежде всего любое языческое окружение, являющееся естественным для будущей жертвы, т. е. составляющее ее собственный «жизненный мир». Покидая этот мир, Авраам (чье имя было тогда еще Аврам) расстается с «породившим его лоном». И его исход есть рождение к другой жизни, «к жизни после жизни». Черняк Л.С. // Вечность и время / под ред. А.А. Григорьева, О.А. Орлова. — М.; СПб., 2012. С. 489.

[36] На связь святости как полноты любви и на то, что святость структурирует пространство, увеличивая его мерность, указывала С. Вейль: «Упанишады: Брахман есть пространство. Апостол Павел: Чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что <есть> широта и долгота, и глубина и высота…» (Еф. 3:18 – Зак.)

Быть укоренённым в отсутствии места». Симона Вейль. Тетради 1933-1942. Т. 2, СПб., 2016. С. 228.

[37] «напомнить о специфике литургического «языка», так же предполагающего особую «философию времени», как древнее христианское искусство опиралось на весьма своеобразные принципы изображения пространства.

<…> Христианское богослужение отражает, с одной стороны, историческую, временную основу христианской веры и носит «изобразительный» характер. Но, с другой стороны, оно являет нам и «эсхатологию» конечную цель этих исторических событий, грядущее и вечное Царство Божие. И при этом оно утверждает также тот факт, что грядущее и вечное предвосхищается и уже реально переживается в самом литургическом действии (особенно в Евхаристии) и обрамляющих его архитектурных и художественных формах». Протопресв. Иоанн Мейендорф. Пасхальная тайна. Москва, 2013. С. 169.

См. также о романе как «литургической эпопее»: Серопян А. С. Литургическая символика романа Ф. М. Достоевского // Икона в русской словесности и культуре / М., 2012. С. 515.

 

[38] «В набросках эпизода чтения Евангелия («Лазарь, гряди вон») Соня говорит, обращаясь к Раскольникову: «А я знаю, что Бог вас найдет» (7, 188) (Габдуллина 2010: С. 91).