Перевод с английского И. Гуровой

Том Придо

Кроманьонский человек

 

Возникновение человека – 5

 

 

Придо Том ‑ Кроманьонский человек

 

 

The Emergence of Man

 

Cro‑Magnon Man

by Tom Prideaux

and the Editors

of Time‑life books

 

‑Life International (Nederland) B.V.

 

Возникновение человека

 

Кроманьонский человек

 

 

Том Придо

 

 

Перевод с английского И. Гуровой

 

Редакция и предисловие

 

д‑ра биол. наук проф. Ю. Г. Рычкова

 

Издательство «Мир»

Москва 1979

 

Возникновение человека

Кроманьонский человек

Том Придо

Перевод с английского И. Гуровой

Редакция и предисловие д‑ра биол. наук проф. Ю. Г. Рычкова

Издательство "Мир" Москва 1979 г.

5А1 П75

Придо Т.

Кроманьонский человек. Пер. с англ. И. Гуровой. Ред. и предисл. Ю. Г. Рычкова. М., "Мир", 1979. 158 с. с ил. (Возникновение человека)

Пятая книга серии "Возникновение человека" посвящена завершающему этапу биологической эволюции человека.

В ней рассказывается о появлении и деятельности первых представителей современных людей, живших в конце последнего ледникового периода, во времена высшего расцвета охотничье‑собирательского общества.

Превосходно иллюстрированная и просто написанная книга "Кроманьонский человек" рассчитана на читателей, интересующихся прошлым нашей планеты и проблемой становления человека.

 

 

Автор: Том Придо, более 25 лет был редактором и театральным критиком журнала Life, автор двух книг в "Библиотеке искусства" издательства Time‑Life ‑ "Мир Делакруа" и "Мир Уистлера". Кроме того, в соавторстве с Жозефиной Мейер он написал "Неподвластные смерти" ‑ книгу о Древнем Египте, работа над которой пробудила у него интерес к людям, жившим до египтян.

Консультанты: Филип Э. Л. Смит ‑ профессор антропологии Монреальского университета, специалист по поздним палеолитическим культурам Европы, Северной Африки и Ближнего Востока. Ричард Клейн ‑ профессор антропологии Вашингтонского университета. Его узкая специальность ‑ доисторический человек на юге Африки, но он известен также своими обзорами археологических находок на территории Советского Союза.

Рисунок на переплете: Скорчившись на уступе в узком проходе глубоко в недрах пещеры Ласко на юге Франции, кроманьонский художник заканчивает последнюю лошадь из серии маленьких лошадей. Фигура кроманьонца написана Бертом Силверменом на фотографии пещеры, снимавшейся при искусственном освещении ‑ когда ее озаряли только мерцающие огоньки масляных светильников, какими мог пользоваться доисторический художник, в ней, конечно, было гораздо темнее.

© 1974, 1975, Time‑Life International (Nederland) В. V. Original English language edition published by Time Inc.

© Перевод на русский язык, "Мир", 1979

Том Придо

Кроманьонский человек

Редактор Р. Дубровская

Художник В. Карпов

Художественный редактор Ю. Максимов

Технический редактор М. Страшнова

Корректоры Н. Яковлева, Ю. Яникова

ИБ № 498

Сдано в набор 15.05.78. Подписано к печати 23.11.78. Формат 84×1081/16. Бумага офсетная № 1. Гарнитура таймc. Печать офсетная 5 бум. д., 16,80 усл. печ. л. 18,19 уч.‑изд. л. Тираж 75000 экз. Заказ 383. Цена 2 р. 70 к. Фотонабор

Издательство "Мир". Москва, 129820, ГСП, И‑110, 1‑й Рижский пер., 2.

Ярославский полиграфкомбинат Союзполиграфпрома при Государственном комитете СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. 150014, Ярославль, ул. Свободы, 97.

 

Предисловие

 

Наше путешествие в глубины человеческого прошлого подходит к концу. Позади ‑ миллиарды лет развития жизни на Земле, миллионы лет существования предшественников человека. Где‑то на отметке 500 миллионов лет остались в прошлом первые позвоночные, на отметке 400‑300 миллионов лет промелькнули первые наземные животные, на отметке 200 миллионов лет ‑ динозавры. Еще не успел кончиться Век динозавров, как уже позади первые млекопитающие, а среди них и первые приматы.

Слои времени уплотняются, их насыщенность событиями человеческой предыстории возрастает. Последние два десятка миллионов, десяток, миллионы лет. За иллюминаторами нашей машины времени проносятся рамапитеки, все более претендующие на свое место в корнях родословного древа человека, австралопитеки ‑ массивные и изящные (грацильные), ‑ а среди них и загадочный Homo habilis, человек умелый, мелькают какие‑то подобия охотничьих жилищ и даже огонь в чьих‑то руках. И вот уже на Земле горят костры, зажженные явантропами, синантропами, атлантропами и другими представителями Homo erectus ‑ человека прямоходящего.

Последние сотни тысяч лет. Уже весь Старый Свет заселен людьми. Зарождаются обряды и культы, закладываются традиции и возникают первые представления о мироздании, которые переживут своих творцов ‑ неандертальцев... В стремительности нашего приближения к современности осталось тайной их внезапное исчезновение.

Подобно альтиметру на приземляющемся аппарате, указатель времени приближается к отметке "0" ‑ современность. Последние 40‑30 тысяч лет ‑ одна стотысячная доля пройденного пути, мгновение ‑ и мы дома, в XX веке нашей эры. Предлагаемая читателю книга целиком посвящена этому мгновению, началу мгновения, если такое словосочетание имеет смысл. Кроманьонцы ‑ вошедшее в научный обиход условное обозначение первых людей современного вида, живших в конце древнего каменного века по всей Земле и представлявших такое же единство в своем физическом разнообразии, как и современное человечество. Еще до конца древнего каменного века ‑ палеолита ‑ вся ныне обитаемая часть планеты была заселена людьми. Кроманьонцы ‑ воистину первооткрыватели Америки и Австралии; еще больше для них подходит русское слово "землепроходцы", ибо они действительно прошли земли всех континентов до их пределов.

Они же открыли и миры "иных измерений". Один из них ‑ мир искусства: новый путь связи времен, связи поколений. Наконец, как считают некоторые советские исследователи, в эпоху кроманьонцев сложилась и первая общественно‑экономическая формация ‑ первобытно‑общинный строй.

Новое ‑ это в известном смысле хорошо забытое старое. Десятки тысячелетий спустя люди заново открыли Новый Свет и другие районы мира, заново открыли и первую общественную формацию, реконструировав ее по остаткам, сохранившимся у ряда современных окраинных народностей. Второе открытие искусства кроманьонцев продолжается еще и сегодня. Палеолитическая живопись известна теперь не только в Пиренеях, но и в Приуралье. Все более вырисовывается разнообразие художественных стилей первых скульпторов, умевших передать свое восприятие образа в рамках палеолитического канона "Венеры". Памятники палеолитической графики все более убеждают археологов в существовании начатков математических знаний у кроманьонцев.

По современным меркам их была лишь горстка ‑ несколько миллионов человек на всем белом свете, два человека на сто квадратных километров. Но за эпоху позднего палеолита сменилось около 1200 поколений и по Земле прошло около четырех миллиардов кроманьонцев ‑ столько, сколько насчитывает одно современное послевоенное поколение человечества. Следовательно, вклад кроманьонцев в человеческий прогресс может сравниваться с вкладом одного современного поколения (примерно 25 лет). Их вклад, действительно, выдержит любое подобное сравнение: у великого продолжения ‑ достойное начало.

Но вот и первая из научных проблем, первая из тайн ‑ тайна возникновения кроманьонцев. Она неотделима от тайны исчезновения неандертальцев, о которой рассказано в предыдущей книге серии. Мнения ученых здесь столь различны, а подчас и полярны, что справедливо считать эту проблему становления человека еще не решенной современной наукой. Возможно, именно поэтому автор книги "Кроманьонский человек" не касается ее вовсе.

Другая проблема ‑ роль природной среды в становлении человека и, в частности, в развитии его культуры и общества. Книги этой серии приводят к мысли о связи этих процессов с изменениями в окружающей среде. Усиливающаяся дестабилизация климата Земли неизбежно влияла на ландшафты, растительный и животный мир, а через них ‑ на образ жизни, культуру и общество, и в конечном счете ‑ на биологическую природу человека. Но фон ‑ еще не обязательно причина процесса становления человека, даже если он претерпевает свои изменения во времени. Установить причинную связь между двумя рядами совпадающих во времени событий ‑ не простая задача.

Представим себе город, возникший возле устья реки. Устье, заполняясь наносными отложениями, уходит все далее, а город все разрастается. Но что здесь причина, что следствие, каков механизм связи этих процессов? И вообще ‑ есть ли здесь связь? Время может создать такую иллюзию связи ‑ об этом предупреждает математическая теория корреляций‑связей. Можно ли благодатные условия африканских саванн или суровый климат Европы и Ближнего Востока в ледниковую эпоху принимать как факторы, способствовавшие становлению человека? Этот злободневный в свете современных экологических проблем вопрос о роли природной среды в становлении человека и в развитии его культуры еще не получил убедительного ответа.

Читатель обратит внимание на то, что в книге "Кроманьонский человек" в отличие от предшествующих четырех книг серии почти отсутствует тема эволюции человека. Это не упущение автора, а всего лишь отражение широко распространенного мнения, что с появлением кроманьонца, то есть с возникновением человека современного вида, процесс биологической эволюции человека завершился. Развитие общества и культуры как способа деятельности и организации жизни людей в обществе избавило человека от необходимости взаимодействовать с природой путем физического приспособления к ней. Культурный экран оградил человека в обществе от воздействия непреложного для всего живого эволюционного процесса. Итак, живой организм, часть Природы ‑ и вне процесса эволюции живого. Мыслимо ли такое? Вот проблема проблем человека как биологического существа.

Эволюционный процесс, как и сама жизнь, многолик. В целях познания его можно расчленить и классифицировать, но по сути своей он един. Существует и единая общепризнанная генетико‑математическая теория эволюционного процесса. Охватывая огромные периоды времени, книги серии "Возникновение человека" позволили нам увидеть эволюцию человека как его биологический прогресс, но механизмы и элементарные события в этом процессе при таком взгляде остаются в тени. Они обнаруживаются при изучении не отдельных окаменелостей, а множеств живых организмов. На популяционном уровне выявляются многие другие стороны эволюционного процесса и прежде всего генетическое многообразие людей ‑ их полиморфизм, присущий каждой популяции и человечеству в целом.

Полиморфизм ‑ продукт прошедший эволюции, материал продолжающейся эволюции, условие будущей эволюции; таково одно из ключевых положений современной эволюционной теории. Генетический полиморфизм человека ныне хорошо известен и широко изучается. Он оказался отнюдь не невинным нейтральным наследием прошедшей эволюции. Генетическое многообразие людей проявляется сегодня в различии их устойчивости и восприимчивости к заболеваниям, различной плодовитости, различной выживаемости, не говоря уже о таких жизненно менее значимых деталях, как разное восприятие вкуса и запахов, звуков и красок мира. Все это ‑ лишь иллюстрация на специфически человеческий лад общих принципов проявления эволюции.

Но установлено и то, чего не было в Природе до Человека: генетическое многообразие впервые в истории жизни на Земле оказалось под воздействием человеческой культуры. Она явилась не только экраном, охраняющим от воздействия природной среды, но и сама по себе стала активной составляющей той среды, в которой находится человек. Таков ряд проблем, связанных с темой кроманьонского человека. Каждая по‑своему важна для его современных потомков, но все далеки от необходимой ясности.

Затронем в заключение один из вопросов, связанных с рождением искусства. Не трудно подсчитать, что в среднем тысяча современных людей являются потомками одного кроманьонца. Следовательно, чувство прекрасного, проявившееся так ярко в ту пору, в той мере, в какой оно опирается на генетическую конституцию человека, ‑ это чувство завещано всем современным потомкам кроманьонского человека. От условий и возможностей общества зависит раскрытие в каждом из его членов этого прекрасного наследия.

Знакомство с историей становления человека рождает уверенность в обусловленном историей тождестве человеческого духа, способного гениально и индивидуально проявиться в каждом при соответствующих условиях развития и воспитания. Оглядываясь на пройденный человеком путь, на удивительный мир кроманьонцев, каждый из нас, их потомков, может сказать вслед за одним из ярких представителей современной культуры, французским филологом и историком Ж. Ренаном: "Длинная череда темных предков приберегла для меня свою духовную силу".

Ю. Рычков

 

Вступление

 

Период, рассматриваемый в этой книге, ‑ конец последнего оледенения (примерно 40000‑10000 лет назад) ‑ был золотым веком охотников‑собирателей. По истечении этих тридцати тысяч лет они навсегда утрачивают ведущую роль в истории человечества. Новые, совершенно иные способы приспособления к окружающей среде вызывают развитие земледелия и появление больших селений и городов.

Великая эпоха охотников‑собирателей уже более века занимает внимание археологов и антропологов. Одни специалисты, возможно даже не сознавая этого, видели в ней своего рода последний бой "естественного человека". Другие рассматривали ее как необходимый этап, когда складывались и проверялись на опыте идеи и средства материальной культуры, которые затем подняли человека на более высокую ступень знания и самопознания. А третьи даже готовы были допустить, что человек тех великолепных культур, которые в конце последнего оледенения процветали на западе Европы и создали блистательное пещерное искусство, уже достиг предела самовыражения.

Несомненно, период этот обладает особой привлекательностью еще и потому, что носителями его культуры были такие же люди, как и мы. В XIX веке их назвали кроманьонцами, и ‑ быть может, без достаточного основания ‑ этот термин оторвался от породившей его местности на юго‑западе Франции и стал служить для обозначения доисторических охотников‑собирателей, которые никогда и близко не подходили к обрывам Лез‑Эзи, где в 1868 году были найдены первые кроманьонские скелеты.

В настоящее время многие считают, что кроманьонский человек ‑ это синоним Homo sapiens sapiens, современного человека разумного для любого места земного шара. Археологи и антропологи знают, что в действительности все обстояло гораздо сложнее и что этот термин (служит ли он для обозначения физического типа или генетически родственных популяций), вероятно, весьма условен даже для Европы. Однако, как бы ни огорчало исследователей далекого прошлого столь широкое его применение, они вынуждены считаться с мифами и неверными представлениями, утверждению которых столь успешно содействовали их предшественники в науке. Термин "кроманьонский человек" стал расплывчатым и неопределенным, но, по‑видимому, мы еще долго будем им пользоваться.

Таким образом, термин "кроманьонский человек" в заглавии этой книги, повествующей о современном человеке доземледельческого периода, жившем во всех частях света, может оскорбить некоторых пуристов, но материал, который в ней рассматривается, трудно переоценить. Пусть ученые не могут сказать точно, когда началась эра первого современного человека, или назвать момент, когда она кончилась, но они твердо знают, что около 40 тысяч лет назад в разных областях Старого Света произошел ряд культурных сдвигов в совершенно новых направлениях. События, отнюдь не утрачивая связи с тем, что было в прошлом, начинают развиваться по иному пути и иным, ускоренным темпом, причем главной движущей силой становится теперь сам человек.

Получив в наследство от более примитивных предков большой деятельный мозг и достаточно практичную технологию, эти новые люди в относительно короткий отрезок времени сделали невиданный прыжок вперед. В эстетике, в развитии общения и систем символов, в технологии изготовления орудий и активном приспособлении к внешним условиям, а быть может, даже в новых формах организации общества и более сложном подходе к себе подобным эти первые современные люди, где бы они ни жили, совершили переворот, последствия которого были неисчислимы. Без их достижений нынешний мир и мы в этом мире были бы сейчас совсем другими.

Филип Э. Л. Смит Профессор антропологии Монреальского университета

 

Лица для окаменелостей

 

Можно ли создать точное изображение доисторического человека по окаменевшему черепу? Неоднократные попытки не дали определенного ответа на этот вопрос ‑ у разных специалистов получались разные результаты, даже когда они работали с одним и тем же черепом. Однако М. М. Герасимов, советский археолог, антрополог и скульптор, считал, что воссозданный им кроманьонец выглядел при жизни именно так.

Уверенность Герасимова отчасти опиралась на успех в работе с современными черепами, когда с помощью его реконструкций следователям удавалось установить личность погибшего неопознанного человека. Размеры и форма лицевых костей подсказывали ему, какими могли быть контуры живого лица. Поскольку у черепа, по которому он восстанавливал облик кроманьонца, были широкие скулы и крупные челюсти, в которых зубы, выдаваясь вперед, могли разместиться по пологой дуге, Герасимов решил, что щеки у него были мускулистые, а губы мясистые.

 

Лица для окаменелостей

 

Предварительный этап реконструкции ‑ общий контур профиля, опирающийся на точный контур черепа (штриховкой обозначены недостающие его части). Рядом ‑ рисунок воссозданного профиля

 

Кроманьонец, отлитый по восковой модели Герасимова. У него широкое суровое лицо. Ожерелье ‑ кости и зубы животных, нанизанные на тонкий ремешок, ‑ воспроизводит украшения, которые были в ходу 30‑20 тысяч лет назад

 

 

Этапы образования пещер пещерных людей

 

 

Пещеры, которые могли служить жилищами для доисторических людей, возникали таким образом. Вода просачивалась по трещинам в известняке с поросшего хвойными деревьями плато. Минеральные соли почвы подкисляли воду, и она мало‑помалу растворяла известняк, образуя все увеличивающуюся полость, и в конце концов вымывала выход в реку ‑ устье пещеры

 

Во времена кроманьонцев, после того как вследствие геологических изменений уровень реки понизился и пещера стала сухой, она превратилась в удобный приют для человека. Но дальнейшее разрушение известняка ослабляло свод, что приводило к обвалам и образованию провалов на поверхности плато. Кроме того, вода вымывала пещеры поменьше под полом большой пещеры

 

В современную эпоху подмытый известняк рухнул, закрыв устье пещеры, а провалы на плато затолпились перегноем, сухими листьями и ветками лиственных деревьев, сменивших хвойные. Таким образом, пещера оказалась замурованной, что обеспечило сохранность костям и всему, созданному человеком

 

Уютное жилище среди скал

 

Всякий, кому доведется проехать вдоль прихотливых извивов реки Везер во французском департаменте Дордонь (карта справа), без труда поймет, почему эта долина стала своего рода популяционным центром ледникового периода. Основные породы здесь ‑ известняки, и вода и морозы образовали в окаймляющих долины крутых обрывах сотни убежищ, пригодных для человеческого обитания.

Пещеры и скальные навесы не только служили приютом кроманьонским охотникам. В некоторых местах размытый известняк обрушивался и надежно замуровывал кроманьонские сокровища ‑ наскальные рисунки, скульптуру, предметы обихода, благодаря чему они и сохранились.

 

Вид на долину Везера с уступа на обрыве севернее Лез‑Эзи довольно мало изменился с той поры, как на этот мирный пейзаж смотрели кроманьонцы. Слева виден неглубокий скальный навес ‑ одно из сотен доисторических жилищ человека, которые пока еще остаются неисследованными

 

У гребня сорокапятиметрового обрыва, встающего из воды почти вертикально, виднеются два темных пятна ‑ это два скальных навеса. Их согревало даже зимнее солнце, так как здесь, ниже города Лимей, где реки Везер и Дордонь сливаются на своем пути к морю, зубчатая стена обрывов обращена на юг

 

Везер, по которому располагаются места важнейших кроманьонских стоянок, около двухсот километров петляет по известняковому плато на юго‑западе Франции (врезка), а затем сливается с Дордонью ‑ название этой реки служит для обозначения всей области. По берегам Везера гораздо больше обширных пещер и скальных навесов, чем на берегах Дордони, и он стал центром кроманьонских поселений

 

Защищенная выступами и тридцатиметровым козырьком широкая площадка перед входом в известняковую пещеру Горж‑Д'Анфер служила прекрасным жильем для доисторических семей. Вход, достигающий в высоту трех с половиной метров, ведет в небольшую пещеру. Многие вымытые водой глубокие пещеры, где сохранились наскальные рисунки, использовались для погребения, а возможно, и для обрядовых церемоний

 

Скальный навес над Везером напоминает площадку перед входом в пещеру слева, но он меньше и образовался благодаря другому, более быстрому процессу. Под нависающим уступом твердого известняка находились более мягкие слои, которые постепенно рассыпались под действием морозов и оттепелей. Со временем основание этого навеса разрушится настолько, что он обвалится, как это уже случилось со многими другими

 

Заготовка костей на зиму

 

С приближением зимы группа охотников в Костёнках готовит долговременную стоянку в долине Дона, избрав для нее место, укрытое от буйных степных ветров. Хотя еще только октябрь, земля припорошена снегом.

Группа уже несколько лет зимует здесь в общих "длинных домах" вроде изображенного на рисунке каждый состоит из трех конических каркасов, связанных сыромятными ремнями и покрытых шкурами крупных животных. Все лето, пока группа охотилась в степи, длинный дом стоял заброшенный и теперь нуждается в починке. Две сидящие на земле женщины сшивают заплаты для стен, а мужчины на заднем плане подтаскивают кости и бивни мамонта, нередко весящие более 40 килограммов, чтобы укрепить основание дома.

Мужчина на переднем плане роет яму для хранения съестных припасов, а также костей и отборных бивней, из которых в течение долгих зимних месяцев будут вырезаться браслеты, вроде того, что у плеча мужчины справа, и украшения, какими отделана кожаная одежда. Уложенные в яму запасы будут надежно укрыты тяжелыми костями, чтобы до них не добрались четвероногие и пернатые воры.

Тринадцать членов охотничьей группы, включающей около ста человек, восстанавливают длинный дом перед долгой зимой. Мальчик (на переднем плане), единственный, у кого нет определенных обязанностей, подражая отцу, учится копать яму

 

Жизнь группы в длинном доме

 

Хотя снаружи трещит мороз, несколько семей, дружно делящие тепло и безопасность длинного дома, спокойно занимаются своими обычными делами у очагов ‑ неглубоких ям, в которых горят либо мелкие кусочки костей мамонта, либо сухой навоз. К каждому очагу прокопана длинная канавка, служащая поддувалом, так как без постоянной подачи воздуха кость гореть не будет.

Зимой охота почти прекращается, и у мужчин появляется много свободного времени. На рисунке они обсуждают события прошлого лета и развлекаются игрой, подбрасывая отполированные и украшенные узором кусочки кости. Женщины заняты хозяйственными заботами. Одна (справа) сшивает шкуры для будущей одежды. Другая (в глубине) поджаривает кусок конины на вертеле из кости мамонта. Тем временем мальчуган (справа на переднем плане) подобрал полую кость лошадиной ноги и увлеченно в нее смотрит.

Внутри одного из четырех крытых шкурами длинных домов зимнего поселения; несколько семей делят жилище всего 9 метров длиной и 2,5 метра шириной. Дом побольше было бы трудно построить и согревать. У каждой семьи есть свой угол

 

Дары лета

 

Весна в Костёнках сулила краткий отдых от холодов, но вместе с ней наступало время труда и забот. Покинув зимнюю стоянку на речном берегу, группа ушла в степь, где на пологих пригорках паслись стада крупных травоядных. На этих ветреных равнинах трава и кустарники не тянулись вверх, а потому охотники могли издалека высмотреть лошадей, зубров, антилоп и северных оленей ‑ свою обычную добычу.

Двое охотников справа возвращаются на стоянку с убитой сайгой. Остальные члены группы занимались разделкой дичи, добытой утром. Одна из женщин уже кончила нарезать мясо узкими полосками и теперь развешивает их для провяливания на ремне ‑ они пойдут в зимние запасы. Другая женщина соскребывает жир и обрывки мышц с большой шкуры, распяленной на колышках. После очистки шкуру продубят ‑ скорее всего в дыму костра, ‑ а через несколько месяцев она пойдет на починку какого‑нибудь из длинных домов, которые стоят сейчас пустые на берегу Дона.

Летом охотничья группа разбивается на группы поменьше, примерно по три семьи в каждой, что обеспечивает большую мобильность в преследовании дичи. Шалаши, где можно укрыться от ветра, разбираются легко и быстро

 

 

Ужение с помощью косточки

 

Эта сцена ужения и собирания раковин на первый взгляд вполне сходна с теми, которые можно наблюдать в наши дни на побережьях во многих областях земного шара. Но она воссоздает жизнь на берегу бухты Нельсон‑бей в Южной Африке 12 тысяч лет назад и по крайней мере в одном отношении принципиально отличается от современных: у рыболовов нет ни крючков, ни сетей. Они используют эффективное приспособление, так называемую рыбную распялку ‑ прямую, заостренную с обоих концов косточку, к которой посередине привязана длинная веревка из сухожилий. На распялку нанизывают приманку и забрасывают ее в море. Когда рыба клюет, распялка застревает у нее в горле, и рыбак вытаскивает свои улов.

Женщины, следуя принципу разделения труда, все еще распространенному среди многих современных групп охотников‑собирателей, собирают раковины и наполняют мешочки из тюленьей шкуры мидиями, блюдечками и морским ушком. Свою лепту вносят и дети: девочка (на переднем плане) поймала краба, а двое мальчишек (позади нее) рассматривают небольшого осьминога, которого извлекли из лужи, оставленной отливом.

Во время отлива мужчины, женщины и дети на южно‑африканском побережье ловят рыбу и собирают морское. Мужчина на переднем плане насаживает наживку на рыбную распялку, а женщины костяными ножами отдирают раковины от скал

 

Изготовление орудий ‑ наш современник демонстрирует древнее мастерство

 

Жак Тиксье, творец каменных орудий, рассматривает кремневый желвак перед началом работы

Изготовление кроманьонских орудий, какими бы нехитрыми они ни выглядели на первый взгляд, требовало точных расчетов и большого умения. Собственно говоря, их создатели были такими замечательными мастерами, что воспроизвести их изделия в наши дни удалось лишь немногим терпеливым экспериментаторам.

Среди современных творцов каменных орудий особенно выделяется человек, который благодаря своему искусству сумел бы выжить и во времена кроманьонцев, ‑ уроженец Бордо профессор Жак Тиксье, изображенный на фотографии с кремневым желваком и орудиями из камня и оленьего рога, необходимыми ему для работы.

В настоящее время профессор Тиксье возглавляет лабораторию по изучению каменных орудий в парижском Институте палеонтологии человека, но занимался он ими, еще когда был преподавателем, а потом докторантом. Вскоре он попробовал изготовлять их сам и мало‑помалу приобрел необходимую сноровку. Со временем он постиг самый интересный (и самый трудный) метод обработки камня из тех, какими пользовались европейские кроманьонцы, ‑ так называемый метод ножевидных пластин.

На следующих фотографиях профессор Тиксье демонстрирует способ получения ножевидных пластин, делает из готовых пластин орудия, а эти последние использует для обработки еще одного основного сырья кроманьонцев ‑ оленьего рога, изготовляя из него иглу, а также вездесущий, но загадочный жезл начальника.

Первый шаг ‑ исходная пластина

 

Чтобы получить пластины для будущих орудий, кроманьонский мастер должен был прежде всего найти хороший кремневый желвак. Треснутый для этой цели не годился, как и такой, который при простукивании издавал глухой звук, указывающий на пустоты. Иногда мастер, по‑видимому, нагревал кремень ‑ при нагревании и последующем охлаждении его кристаллическая структура становилась плотнее.

Выбрав подходящий желвак, мастер оббивал его, пока не получал нуклеус грубо цилиндрической формы. Это был первый и крайне важный этап изготовления орудий. Плохо обработанный нуклеус не давал длинных и тонких острых пластин, вроде изображенной справа в натуральную величину, ‑ таких пластин, из которых получались безупречные орудия.

Изготовление резца

. Тиксье держит пластину, которую ему предстоит обработать в резец, затупив один из острых краев. Но прежде ему нужно подготовить верхний конец пластины, по которому он будет бить ретушером

. Положив пластину на каменную наковальню, Тиксье подрабатывает ее конец, чтобы сделать его массивнее, а также выделить остроугольный выступ перед тем, как нанести резцовый скол

. Подработав выступ, Тиксье ставит ретушер перпендикулярно концу пластины и резко ударяет по ней. Таким образом он наносит резцовый скол и получает готовый к употреблению резец

. Резцовый скол нанесен, и Тиксье показывает его. Получен массивный резцовый угол ‑ рабочий конец резца, с помощью которого молено резать рог

Изготовление иглы из рога

. Приступая к изготовлению иглы, Тиксье берет в руки рог. На коленях у него лежит резец и кусок песчаника с желобком. Желобок, используемый для заточки иглы, прорезан резцом

. Выцарапав на роге вытянутый треугольник, Тиксье прорезает первый из трех желобков. Резец, также сделанный из пластины, был обколот с двух сторон, чтобы резцовый угол получился острее

. Теперь Тиксье кончает вырезать треугольник. Желобки необходимо углубить настолько, чтобы полностью отделить треугольник от остального рога. Если этого не сделать, при попытке снять его он может расщепиться

. Тиксье извлекает треугольник из выемки простым нажатием пальца. Если бы треугольник не был полностью отделен от остальной части рога, он раскрошился бы

. Теперь Тиксье трет широкий конец треугольника о песчаник, чтобы он стал тоньше. Тогда можно будет просверлить этот конец, то есть сделать игольное ушко

. Приступая к изготовлению ушка, Тиксье берет треугольник в пальцы и осторожно работает сверлом. Потом он перевернет треугольник на другую сторону и выровняет ушко

. Ушко диаметром менее двух миллиметров закончено, и Тиксье с помощью резца, изготовление которого показано выше, преображает треугольник в округлую иглу

. Тиксье заостряет кончик иглы, водя им взад и вперед по желобку в куске песчаника. Готовая игла настолько остра, что без труда протыкает кожу и шкуры

Резец

Игла

 

Загадочное орудие ‑ жезл из оленьего рога

 

Покров тайны окутывает так называемый жезл начальника ‑ эти скипетроподобные жезлы с отверстием у одного конца кроманьонцы изготовляли из оленьих рогов. Хотя назначение их неизвестно, воспроизвести жезл начальника большого труда не составляет, и на фотографии показано, как Тиксье делает его из рога карибу. Многие жезлы, найденные на кроманьонских стоянках, украшены резьбой и, по мнению археологов, использовались в церемониях и ритуалах, возможно, как символы или атрибуты власти. Но свой жезл ‑ справа ‑ Тиксье не стал покрывать резьбой, чтобы показать, как выглядел такой жезл, когда он выходил из рук создавшего его мастера.

Жезл Тиксье

Возникновение человека

 

 

 

Возникновение человека

Эта диаграмма изображает развитие жизни на Земле от ее появления в первичном океане юной планеты и далее ‑ через эволюцию человека, показывая его физическое, социальное, техническое и интеллектуальное становление вплоть до нашей эры. В первом столбце каждой из четырех секций диаграммы названы геологические эры, на которые разделена история нашей планеты; во втором столбце указываются археологические эпохи истории человека; в третьем столбце помещены ключевые даты развития жизни и наиболее важных свершений человека (даты и события, рассматривавшиеся в данной книге серии "Возникновение человека", выделены жирным шрифтом).

Диаграмма выполнена без соблюдения масштаба. Почему это так, легко понять, р