Глава 18. Часть 1. Шоу теней

Платье, пострадавшее после схватки с гусями, удалось спасти совместными с Флидой усилиями. Местные стиральные машины выполняли работу чисто и деликатно, а для того, чтобы быстро высушить вещи в прачечной имелись специальные сушильные манекены. Натягиваешь на него наряд и через пятнадцать минут можешь снимать — сухой и проглаженный.

Полина старалась все делать сама, Флида выступала только в роли консультанта и собеседницы. Горничная призналась, что на работу во дворец поступила недавно, и пока не совсем втянулась и освоилась. Да Поля и так об этом догадывалась. Видно было, что опыта у девушки — ноль.

— Ничего. Со временем сноровка придет, — подбодрила Полина. — Я сама на первых курсах института где только не подрабатывала.

А что было делать? Деньги у родителей тянуть не хотелось, вот и приходилось искать способы добыть средства на мелкие и крупные радости.

— Один раз устроилась аниматором в загородном центре отдыха. Аниматор — это человек, который ведет развлекательные мероприятия для детей и подростков, — пояснила Полина. — Наплела руководству, что у меня опыта — море. На самом деле, весь мой опыт — пару раз присутствовала на дне рождения племяшки, которому на тот момент стукнуло пять. И, прикинь, мне повезло примерно так же, как тебе — в первый же день поручили организовать праздник для тринадцатилетнего сына какого—то шишки.

Флида округлила глаза:

— Получилось?

— Как и у тебя — с переменным успехом, — усмехнулась Полина. — Но подростки были довольны. Ржали как кони над моими жалкими попытками провести для них конкурсы, рассчитанные на пятилетних.

— Но ты хотя бы одежду никому не спалила, — сказала Флида с философским вздохом, и девушки, переглянувшись, вдруг дружно рассмеялись.

Теперь, когда горничная немного поборола робость, Полине стало в ее компании весело и уютно. У двух студенток, вообще, нашлось много общих тем. Поля с удовольствием рассказывала студенческие байки, гуляющие у них по институту, и с не меньшим удовольствием слушала о приколах местных студентов. А они были все те же: как подремать на лекции, чтобы лектор не заметил; как запомнить за одну ночь то, на что отводилось полгода; как вытянуть на экзамене единственный выученный билет.

Когда прачечные процедуры были закончены, девушки вернулись к Полине в комнату, где она переоделась к ужину в спасенное платье.

— Ну, как? — спросила Поля, покрутившись вокруг Флиды.

— Все отстиралась. Ни пятнышка, — заверила она. — Могу еще чем—то помочь?

— Да брось ты это «помочь», — махнула рукой Полина. — Приходи завтра после обеда просто так. Пойдем с тобой еще немного подслушаем, как эти монстры с татуировками в подвале репетируют. Мне понравилось. А тебе?

— Нет. Это было ужасно. Нет, — отчаянно замотала головой Флида. Ее глаза расширились. И там, в глубине, шла какая—то борьба. Она молчала с минуту, потом все же решилась признаться: — Ну, может быть, совсем чуть—чуть.

— Тогда до завтра, — улыбнулась Полина.

Флида спрятала робкую улыбку и уже развернулась, чтобы уйти, но вдруг сказала с наивной простотой, как она это умеет:

— Я поняла, почему Эмиль выбрал тебя. Ты — классная.

Ужин прошел без эксцессов, если не считать, что с лица Вернандины не сходила лукавая улыбка. Наверно, садовник доложил ей, во что вылилась первая попытка Эмиля и его «невесты» отобрать гусей для выставки. Ничего, это проиграна битва, но не война. У них с боссом еще есть секретное оружие — Тамара. Та найдет управу на шипящих длинношеих. Выдрессирует к выставке так, что они у нее еще песни петь начнут не хуже Матильды.

После ужина Полина вернулась к себе. Помнила, что на вечер босс наметил устроить для садовника—шпиона незабываемое шоу. Выглянула в окно, и увидела, что лазутчик на месте — продолжает с маниакальным упорством воевать с клумбой. Стрелки на часах показывали начало девятого, до времени «Ч», которое назначил Эмиль, оставалось еще около сорока минут. Но Полина не видела смысла тянуть — вдруг садовник уйдет, и решила наведаться к боссу с предложением сдвинуть время операции.

Поле показалось, Эмиль был в комнате не один — из—за двери раздавались голоса, но все же рискнула постучаться. Босс приоткрыл дверь:

— Извини, пока занят.

— Нет—нет. Я уже ухожу, — порывисто бросил гость Эмиля. По голосу Полина узнала Кассандра. Парень размашистым шагом вышел в коридор.

— Хорошо. Потом договорим, — метнул ему вслед босс, после чего впустил Полю в комнату.

Она прошла и пристроилась на диванчик, облюбованный ею еще в прошлый раз. Эмиль сел рядом и взглянул вопросительно, ожидая услышать о цели визита. Но Полине хотелось сначала расспросить о разговоре, который она невольно прервала. Чувствовалось, что он был эмоциональным. В чем—то парни разошлись во мнениях. И хотя по лицу Эмиля не было заметно, что что—то не так, но вот мрачный вид ершистого Касса, говорил сам за себя.

Босс догадался, что в Поле идет внутренняя борьба: этично или нет совать свой нос не в свои дела, и смилостивился удовлетворить ее любопытство:

— Пытаюсь убедить Кассандра выступить с группой на предстоящем празднике. Он пока категорически против.

— Касса можно понять, — попыталась заступиться Поля. — Я случайно слышала, как репетирует группа. У них очень… э… особенный стиль. Вряд ли такая музыка подойдет для праздника урожая.

— Я же предлагаю ему выступать не на балу, когда дети и взрослые будут водить хороводы вокруг яблони, — возразил Эмиль, — а дать концерт поздно вечером под открытым небом в парке. Там будет только молодежь. Уверен, многие оценят.

— А Вернандина? Как она отнесется к такому экстриму? — нашла новый аргумент Полина.

— Я пообещал Кассу взять бабушку на себя, — парировал Эмиль. — Понимаешь, брату нужно это выступление, хоть он сам того не хочет признавать. У него сейчас такой период в жизни… Расстался с девушкой…

— С девушкой, — понимающе кивнула Полина.

— Да, в общем—то, даже и не в девушке дело. Касс вырос с мыслью, что он волк— одиночка. Никто ему не нужен. Защитная реакция на то, что себя считал не нужным никому. Его бунтарство — отсюда. Кассандр был подростком, когда его родители расстались. Мать тяжело переживала развод, отдалилась от всех, в том числе и от сына. А парню и так не просто расти в неполной семье.

Полина прониклась сочувствием. Сама она всегда была окружена любовью и заботой мамы с папой и бабушек с дедушками.

— Мне кажется, он и стиль выбрал такой андеграундный, чтобы продолжать оставаться никем не понятым одиночкой. Но он талантлив. Очень талантлив. Хотелось бы дать ему это почувствовать, дать осознать, что то, чем он занимается, нужно другим, не только ему. Для мужчины очень важно понимать, что занят востребованным делом.

— Вообще—то, для женщины тоже, — осадила мужской шовинизм Полина. Но в остальном была согласна с боссом.

— Я могу попробовать поговорить с Кассом, убедить его выступить.

Эмиль улыбнулся.

— Я знал, что могу на тебя рассчитывать. Но не будем торопиться. Дадим ему немного свыкнуться с мыслью, прежде чем идти в наступление.

Поля согласно кивнула:

— Буду ждать твоей отмашки, чтобы вступить в игру.

Довольный тем, на какой ноте закончился разговор, босс уселся глубже и закинул руку на спинку дивана так, что шея Полины оказалась упирающейся в бицепс.

— Напарник, мне кажется, или ты пришла для осуществления плана по нейтрализации шпиона? — иронично полюбопытствовал Эмиль.

Поля выпрямила спину, чтобы не чувствовать дразнящей приятной упругости мышцы.

— Во—первых, Холмс, ты же сам назвал план не нейтрализацией, а дезинформированием, во—вторых, местом встречи выбрал мою комнату, а, в—третьих, назначил начало операции на девять. А пришла я спросить, почему на девять? Может уже пора действовать?

— Мне нравится твой энтузиазм, — похвалил босс. — В чьей мы будем комнате, роли не играет, лишь бы окна выходили на клумбу с садовником. На девять, потому что хотел, чтобы успело немного стемнеть, — он перевел взгляд на окно. — Но вижу сумерки уже достаточно густые. Можно начинать.

Эмиль встал с диванчика и зашторил тонкие занавески. При этом плотные трогать не стал. Затем включил освещение. Все, что только можно: верхние и боковые светильники и даже настольную лампу.

— Чем ярче, тем лучше, — пояснил он. — Чтобы с улицы хорошо были видны силуэты. Теперь понимаешь, что я имел в виду, когда говорил про шоу теней для садовника.

— Не очень, — пожала плечами Полина, хотя, если честно, к этому моменту уже заподозрила неладное.

— Мы разыгрываем лирическую сцену. Делаем вид, что обнимаемся и целуемся. Листьер наблюдает все это и докладывает бабушке, что ты настоящая невеста. Согласись, гениально, напарник? — Эмиль послал Полине фирменную улыбочку.

Ничего гениального в предложенном плане действий Поля не увидела. Он был до безобразия прост, хотя, надо признать, довольно эффективен, но было одно большущее «но»:

— Я не поняла, а как мы будем делать вид, что обнимаемся и целуемся?