Из Питера на Журавлиную гору

Случилось так, что мы с женой впервые приехали в Пюхтицкую обитель в конце зимы 1978 года, прямо на первой седмице Великого поста. Незадолго до этой поездки мы начали, как нам казалось, активно воцерковляться: освоили утренние и вечерние молитвы, стали регулярно исповедоваться и причащаться, к тому же я начал петь в приходском церковном хоре. Все это происходило в Питере, и было нам тогда по 23 года. Мало-помалу мы втягивались в ритм приходской жизни. И тут от кого-то из церковного окружения мы услышали о Пюхтицком монастыре, о том, как там здорово, и стали вынашивать мечту хоть пару дней пожить в монастыре, чтобы составить свое собственное представление о монастырской жизни, поскольку прежде мы не были ни в одной обители. Но пока мы собирались, незаметно подошел Великий пост, и оказалось, что время для паломничества в монастырь мы выбрали самое что ни на есть подходящее для желающих «всласть» попоститься и помолиться.

Из Питера добраться до Пюхтицы довольно легко. В небольшом городке Йыхви поезд делал остановку на пару минут ранним утром. От железнодорожного вокзала надо было немного пройти, чтобы попасть на автобусную станцию, откуда, опять же немного подождав, можно было за каких-то полчаса доехать и до Куремяэ («Журавлиная гора» по-эстонски) – небольшой деревушки, приобретшей некогда всемирную, без преувеличения, известность благодаря Пюхтицкой обители. Именно в этой выше описанной последовательности паломничества из Питера в Пюхтицу всё и произошло с нами в тот день, включая невнятное предвкушение чего-то приятного, когда основательно промерзший старенький рейсовый автобус доставил нас в Куремяэ.

Старушки-командующие

Любуясь открывшимся видом, мы пошли к монастырским воротам, где нас поджидало… первое «искушение»

Выйдя из автобуса почти напротив монастыря, у монастырского кладбища, мы не могли не залюбоваться открывшимся видом: надвратная монастырская башня была слегка подсвечена и выглядела необыкновенно красиво и загадочно; за ней угадывались мощные купола собора и сам монастырь. Было видно по всему, что зима здесь еще пользовалась вовсю своим монопольным правом украшать снежным кружевом деревья, дома, ограды… – словом, всё, что попадало ей под руку. Любуясь на ходу открывшимся видом, мы пошли по направлению к монастырским воротам, где нас поджидало первое «искушение», в которых, как всякий паломник знает, в монастырях нет недостатка. Этим первым искушением оказались две бойкие старушки-паломницы, выпорхнувшие нам навстречу из монастырских ворот и заспешившие по каким-то своим делам. Однако, поравнявшись с нами, они неожиданно проявили к нам интерес, как будто мы попались им кстати. «В монастырь? – спросила одна из них, как будто через монастырские ворота можно было попасть куда-то еще, кроме монастыря, и, не дожидаясь ответа, властно скомандовала: – Тогда вам надо сначала на источник. Идемте с нами».

Мы беспрекословно повиновались старушкам и пошли вслед за ними, не получив при этом от них ни малейшего разъяснения, что это за источник, откуда он там и что нас, наконец, ждет на этом таинственном источнике. По едва угадываемой тропинке, то и дело скользя и утопая в снегу, мы пошли куда-то в сторону от жилья, к лесу, перекладывая с женой на ходу из руки в руку свои дорожные сумки. То ли мы шли всю дорогу молча, то ли разговор между нами по пути к источнику был не таким содержательным – ничего не осталось в памяти, о чем стоило бы рассказать.

Протоиерей Олег Врона

Наконец, когда мы, ощутив холод в ногах, уже вполне созрели, чтобы, распрощавшись с милыми старушками, повернуть назад, оказалось, что мы пришли на место. Перед нами чернело небольшое дощатое строение непонятного назначения, хотя можно было догадаться, что источник находился именно там, за стенами этого слабенького в архитектурном отношении сооружения. Как бы угадав наше настроение в любой момент повернуть назад, одна из старушек поспешила скомандовать: «Мы, женщины, идем первые, окунаемся, выходим, затем окунаетесь вы, мужчина», – при этом ткнула в мою сторону пальцем. Тут уже нас с женой пронял настоящий озноб. Представьте: в темень, без всякой моральной (да и физическая немного отставала) подготовки лезть куда-то в ледяную воду – к этому мы готовы не были! Наконец, сообразив, что власть этих старушек не может над нами распространяться вечно, мы, овладев собой, заявили напористым спутницам, что последовать их благочестивому примеру пока не готовы и что мы возвращаемся в монастырь.

Оценив обстановку и убедившись, что они нас попросту «теряют», старушки прибегли к на редкость действенному средству: они стали нас стыдить, упрекая нас за наше маловерие… Правда, мы уже в это время бодро шагали в сторону монастыря и до нас доносились только обрывки фраз, но все же испортить нам настроение им таки удалось!