Язык и стиль произведений А. Ахматовой

Основные черты поэтического языка А.Ахматовой – классическая ясность и точность слова, его прозрачность, сдержанность и лаконичность стиля высказывания, строгость и стройность поэтической структуры – как в архитектуре Петербурга. Ср. пушкинское: Люблю твой строгий, стройный вид, Невы державное теченье, Береговой ее гранит, Твоих оград узор чугунный, Твоих задумчивых ночей Прозрачный сумрак... Эта картина может служить метафорическим описанием стиля Ахматовой (Ковтунова И.И., 2002, с.5).Поэзии А.Ахматовой свойственны лаконичные и емкие формулировки, заключающие в себе большую силу – силу мысли и силу чувства. Языку Ахматовой присуще чувство меры, отсутствие лишних слов. Сказано ровно столько, чтобы высказанная истина предстала во всей ее силе и полноте. «Мощная краткость» – это высказывание поэта Вячеслава Иванова о русском языке вполне применимо к поэтическому языку Ахматовой.Поэзию Ахматовой часто возводят к пушкинской традиции. Действительно, Ахматову сближает с Пушкиным не только классическая ясность, но и гармоническое соответствие между мыслью и словом, между красотой душевного движения и совершенством поэтической формы. Такая гармония между силой проникновения в суть вещей и силой поэтического дара создает в поэзии особое свойство – неотменимость, обязательность, непреложность, твердость сказанного («нешуточность» сообщаемого, как любил выражаться Б.Пастернак). Мир обогащается поэтическими открытиями, которые ложатся «на стекла вечности» (выражение О.Мандельштама: На стекла вечности уже легло Мое дыхание, мое тепло).Но в эпоху символизма вернуться полностью к классической традиции было невозможно. Поэзия А.Ахматовой не могла не испытать влияния блистательной и утонченной поэтики символистов. Можно отметить влияние И.Анненского и А.Блока. В.М. Жирмунский в исследовании «Анна Ахматова и А.Блок» приводит случаи «заражения» стихов А.Ахматовой поэтикой А.Блока. Речь идет не о заимствовании, а именно о заражении – словесном, образном, иногда о невольном повторении метрико-синтаксических структур. Отмечаются также случаи сознательной переклички с А.Блоком. Один пример:У Ахматовой (1961): И такая могучая сила
Зачарованный голос влечет,
Будто там впереди не могила,
А таинственной лестницы взлет.

У А.Блока (1912):

И такая влекущая сила,
Что готов я твердить за молвой,
Будто ангелов ты низводила,
Соблазняя своей красотой...

Но в главном – в подходе к поэтическому слову – Ахматова резко отличается от поэтов символизма. В известной статье 1916 года «Преодолевшие символизм» В.М. Жирмунский показывает, как изменение мировосприятия изменяет поэтический язык. Отказ поэтов-акмеистов (А.Ахматова, О.Мандельштам, Н.Гумилев) от мистического восприятия, от иррационального познания миров иных, от раскрытия метафизических основ бытия и устремленность их к внешнему земному миру, к простым человеческим чувствам легли в основу новых художественных форм.Однако поэзия Ахматовой своеобразным путем компенсирует отказ от многозначного слова-символа. Индивидуальная особенность поэтики Ахматовой – необычайное расширение смыслового пространства текста, создание обширного подтекста. Даются только отдельные вехи лирического сюжета, остальное остается за текстом. По этим вехам читатель должен почувствовать, угадать ту часть содержания, которая не получила словесного выражения. Так передаются сложное душевное состояние, сильное чувство или не требующее подробного описания лирическое событие. Поэтический гений Ахматовой проявляется в выборе и соположении деталей, которые рождают смысловую глубину текста. Соседство деталей часто бывает неожиданным. Сообщениям о действиях и чувствах лирических героев сопутствуют описания природы или пространства города с его архитектурой, образы мировой литературы, упоминания о событиях истории, об исторических героях и др. Вот небольшое стихотворение, в котором описываются и противополагаются два разных душевных состояния:

Под крышей промерзшей пустого жилья
Я мертвенных дней не считаю,
Читаю посланья апостолов я,
Слова псалмопевца читаю.

Но звезды синеют, но иней пушист,
И каждая встреча чудесней, –
А в Библии красный кленовый лист
Заложен на Песни Песней.

Холод, мертвенность, однообразие дней поздней осени неожиданно сменяются ее красотой (иней, звезды, красный кленовый лист) – знаками любви, о которой коротко говорится лишь в одной строке. Библия открывается на другом месте. Вместо посланий апостолов появляется Песнь Песней – один из самых знаменитых любовных сюжетов в мировой литературе. Смысловое пространство короткого текста неизмеримо расширяется, насыщается множеством ассоциаций, косвенно передающих сильное чувство лирической героини. О главном, как это часто бывает в стихах Ахматовой, сказано в последней строке.Стихи Ахматовой обычно завершаются афористически заостренной мыслью или лаконичной формулировкой чувства, владеющего героиней (И не знать, что от счастья и славы Безнадежно дряхлеют сердца; Во мне печаль, которой царь Давид по-царски одарил тысячелетья; Не для страсти, не для забавы, Для великой земной любви; Только с милым мне и непреклонным Буду я делить и хлеб, и кров; И это все любовью Бессмертной назовут), неожиданным появлением лирического героя (Вот когда подошел ты, спокойный, к крыльцу моему), важной для смысла картиной природы (Сети уже разостлал птицелов На берегу реки), сообщением о высшей ценности – поэтическом вдохновении (А я иду владеть чудесным садом, где шелест трав и восклицанья муз; И вот пишу, как прежде, без помарок Мои стихи в сожженную тетрадь). Афористический стиль Ахматовой проявляется в четверостишиях:О, есть неповторимые слова,
Кто их сказал – истратил слишком много.
Неистощима только синева
Небесная и милосердье Бога. Еще пример стихотворения (Первая песенка. Шиповник цветет, 4), построенного на соседстве ярких и точно выбранных деталей:Таинственной невстречи
Пустынны торжества,
Несказанные речи,
Безмолвные слова.
Нескрещенные взгляды
Не знают, где им лечь.
И только слезы рады,
Что можно долго течь.
Шиповник Подмосковья,
Увы! при чем-то тут...
И все это любовью
Бессмертной назовут.

С деталями любовного сюжета в стихах Ахматовой часто чередуются картины природы или города. «Стихи о Петербурге». 2 – это стихи о городе, но и о любви, или о таинственной власти этого города, способной преображать души людей, и о скрытой в нем творческой силе воздействия. Переплетение этих мотивов выражается чередованием выразительных деталей, отличающихся и неожиданностью, и абсолютной точностью, как будто они существовали всегда, начертанные на невидимых скрижалях:

Сердце бьется ровно, мерно,
Что мне долгие года!
Ведь под аркой на Галерной
Наши тени навсегда.

Сквозь опущенные веки
Вижу, вижу, ты со мной,
И в руке твоей навеки
Нераскрытый веер мой.

Оттого, что стали рядом
Мы в блаженный миг чудес,
В миг, когда над Летним садом
Месяц розовый воскрес, –

Мне не надо ожиданий
У постылого окна
И томительных свиданий –
Вся любовь утолена.

Ты свободен, я свободна,
Завтра лучше, чем вчера, –
Над Невою темноводной,
Под улыбкою холодной
Императора Петра.

О точности деталей у А.Ахматовой хорошо написала М.Цветаева: «Когда молодая Ахматова в первых стихах своей первой книги дает любовное смятение строками:

Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки, –

она одним ударом дает все женское и все лирическое смятение <...>. Посредством очевидной, даже поразительной точности деталей утверждается и символизируется нечто большее, нежели душевное состояние, – целый душевный строй. <...> Словом, из двух ахматовских строк рождается богатая россыпь широких ассоциаций, расходящихся, подобно кругам на воде от брошенного камня. В этом двустишии – вся женщина, весь поэт и вся Ахматова в своей единственности и неповторимости, которой невозможно подражать. До Ахматовой никто у нас так не дал жест».
Еще на одну деталь обратила внимание М.Цветаева в стихотворении А.Ахматовой 1917 года:

По твердому гребню сугроба
В твой белый таинственный дом
Такие притихшие оба
В молчании нежном идем.
И слаще всех песен пропетых
Мне этот исполненный сон,
Качание веток задетых
И шпор твоих легонький звон.

«И шпор твоих легонький звон» – это нежнее всего, что сказано о любви» (из письма к Ахматовой 1921 года).
Богатство ассоциаций, сжатость и смысловая насыщенность, глубокий подтекст – в стихотворении, посвященном О.Мандельштаму («Тайны ремесла»):

О, как пряно дыханье гвоздики,
Мне когда-то приснившейся там –
Там, где кружатся Эвридики,
Бык Европу везет по волнам;
Там, где наши проносятся тени,
Над Невой, над Невой, над Невой;
Там, где плещет Нева о ступени, –
Это пропуск в бессмертие твой.

В поэзии Ахматовой отразился трагизм XX века. Ахматова сказала о нем в своих стихах «неповторимые слова» (О, есть неповторимые слова. Кто их сказал – истратил слишком много). « Мощная краткость» Ахматовой проявляется в характерном для нее свойстве: чем трагичнее содержание, тем более скупы и лаконичны средства, которыми оно выражено, тем острее приемы сжатого изложения. Воздействие на читателя при этом возрастает. Вот два стихотворения, 1918 и 1921 годов:

Для того ль тебя носила
Я когда-то на руках,
Для того ль сияла сила
В голубых твоих глазах!
Вырос стройный и высокий,
Песни пел, мадеру пил,
К Анатолии далекой
Миноносец свой водил.

На Малаховом кургане
Офицера расстреляли.
Без недели двадцать лет
Он глядел на божий свет.

(1918)

Не бывать тебе в живых,
Со снегу не встать.
Двадцать восемь штыковых,
Огнестрельных пять.

Горькую обновушку
Другу шила я.
Любит, любит кровушку
Русская земля.

(16 августа 1921)

Примеры можно было бы продолжить.
Сопоставление и противопоставление взятых из разных областей картин, образов, деталей в стихах Ахматовой ведет к частому употреблению сочинительных союзов и, а, но. Эти союзы нередко начинают стихотворение, которое продолжает стоящий за текстом или данный в предшествующих текстах сюжет. (И как всегда бывает в дни разрыва, К нам постучался призрак первых дней; А тот, кого учителем считаю, Как тень прошел; Но я предупреждаю вас, Что я живу в последний раз.) Вот характерное для стихов Ахматовой построение:

Ведь где-то есть простая жизнь и свет,
Прозрачный, теплый и веселый...
Там с девушкой через забор сосед
Под вечер говорит, и слышат только пчелы
Нежнейшую из всех бесед.

А мы живем торжественно и трудно
И чтим обряды наших горьких встреч,
Когда с налету ветер безрассудный
Чуть начатую обрывает речь, –

Но ни на что не променяем пышный
Гранитный город славы и беды,
Широких рек сияющие льды,
Бессолнечные, мрачные сады
И голос Музы еле слышный.

Поэтическая сила Ахматовой проявляется в выборе и соседстве слов в той же манере, как и в выборе и соседстве деталей. Ахматова употребила по отношению к поэзии выражение «свежесть слов» (Нам свежеть слов и чувства простоту Терять не то ль, что живописцу – зренье). Свежесть слов определяется свежестью и точностью взгляда, своеобразием и неповторимостью личности поэта, его поэтической индивидуальности. В стихах Ахматовой даже обычные слова звучат как впервые сказанные. Слова преображаются в ахматовских контекстах. Необычное соседство слов изменяет их смысл и тон. Поэтический язык А.Ахматовой глубоко индивидуален и в то же время обладает способностью быть голосом многих (Я – голос ваш, жар вашего дыханья, я – отраженье вашего лица – «Многим», 1922). О своем читателе А.Ахматова написала («Читатель», 1953):

А каждый читатель как тайна,
Как в землю закопанный клад,
Пусть самый последний, случайный,
Всю жизнь промолчавший подряд.