Трактовка переходности в концепциях отечественных и зарубежных лингвистов

 

Глагол в грамматическом строе английского языка занимает совершенно исключительное место вследствие широкой разветвленности своей системы и той большой роли, какую глагольные формы играют в построении предложения. Глагол - это часть речи, которая называет действия или представляет состояние, проявление признака, изменение признака и т.п. как действия. В современном английском языке глагол имеет более развитую систему средств словоизменения и формообразования, чем какая-либо другая часть речи.

Английский глагол имеет очень развитую систему видо-временных форм, противопоставление действительного и страдательного залога, противопоставление изъявительного, сослагательного и повелительного наклонений. Это основные глагольные категории, охватывающие всю систему глагола в целом. Кроме того, существуют остаточные, ущербные формы лица и числа; можно ли отнести их к категориям, вопрос спорный, так как они не представляют собою системного ряда форм (например, в претерите глаголов, за исключением глагола (to bе 'быть', эти формы вообще отсутствуют).

Все указанные категории действуют в пределах личных форм. Но существуют, кроме того, неличные формы, - причастие, герундий, инфинитив, - имеющие особые функции и передающие иные отношения, чем личные формы (Иванова, Бурлакова, Почепцов, 1981, стр.50).

Из выше сказанного следует, что глагол - это часть речи, которая выражает грамматическое значение действия. Словообразовательная система которого довольно богата, чего нельзя сказать о словообразовательной структуре глагола.

Глагол можно определить как сложную (комплексную) единицу словаря, обозначающую, во-первых, некоторый предикат, во-вторых, некоторый семантический признак имени, входящего в этот предикат в целом предложении. В языке огромную роль играет явление «семантического согласования» в предложении – семантические признаки подлинных имен – субъекта и объекта распространяются на предикат – глагол: Человек гнется и Ветка гнется в некотором смысле гнутся различно, и, следовательно, глагол «гнуться» имеет здесь различные значения, определяемые в части компонентов различными признаками субъектов. В огромном количестве случаев, в отличие от приведенных, подобные различия во всех языках так или иначе выражаются лексически – глагол несет в себе указание на сочетаемость с тем или иным классом имен – субъектов или объектов.

Глагол характеризуется разными классификациями. Существовало и существует огромное количество классификаций глаголов, среди которых есть и такие, которые потерпели неудачу. Так попытки лингвистов - типологов создать универсальную классификацию глаголов, по крайней мере универсально отличить имя от глагола на морфологической основе, оказались неудачными (Степанов, 1981, стр.114-116).

Пожалуй, наилучшим образом итог подвел Э. Бенвенист: «Противопоставление “процесса” и “объекта”» не может иметь в лингвистике ни универсальной силы, ни единого критерия, ни даже ясного смысла. Дело в том, что такие понятия, как процесс или объект, не воспроизводят объективных свойств действительности, а это выражения не может не быть своеобразным в каждом языке. Это не свойства, внутренне присущие природе, которые языку остается лишь регистрировать, это категории, возникшие в некоторых языках и спроецированные на природу. Различие между процессом и объектом обязательно только для того, кто рассуждает, исходя из классификаций своего родного языка, которые он превращает в универсальные явления; но даже такой человек, если его спросить, на чем основано это различие, вынужден будет скоро признать, что если “ лошадь”- объект, а “ бежать”- процесс, то это потому, что первое- имя, а второе- глагол. Определение, которое стремится к “ естественному” обоснованию того способа, при помощи которого тот или иной конкретный язык организует свои понятия, обречено вращаться в порочном кругу.

Поэтому для характеристики противопоставления глагола и имени как таковых, независимо от типа языка, мы не вправе использовать ни такие понятия, как объект и процесс, ни такие категории, как время, ни морфологические различия. Тем не менее искомый критерий существует, и он носит синтаксический характер. Мы определим глагол как необходимый элемент построения законченного утвердительного высказывания» (Бенвенист, 1974, стр. 168-170).

В соответствии с морфологической классификацией, глаголы подразделяются на две группы: стандартные и нестандартные. И имеют особую группу неизменяемых глаголов. По функции в предложении глаголы подразделяются на знаменательные и служебные. По видовому характеру все глаголы подразделяются на предельные, непредельные и глаголы двойственного видового характера. Существует еще классификация, которая характеризует глаголы с точки зрения направленности действия на объект. С этой точки зрения все знаменательные глаголы делятся на переходные и непереходные.

Проблема переходности в современном языке заслуживает особого рассмотрения. В этой области проявляются весьма своеобразные свойства и тенденции развития, которые неоднократно были предметом обсуждения и давали повод к различным толкованиям.

Вопрос о разделении глаголов на переходные и непереходные принадлежит к числу самых трудных вопросов теоретической грамматики. Здесь осталось еще очень много принципиальных неясностей, и во многих случаях причисление конкретного глагола в данном конкретном предложении к той или к другой категории оказывается делом очень затруднительным.

В самом широком смысле переходными можно было бы считать те глаголы, значение которых нуждается в восполнении дополнением какого бы ни было характера, в отличие от тех, которые никакого дополнения не требуют. Так, например, в русском языке такое различие можно было бы установить между глаголами ломаю и восхищаюсь, с одной стороны, сплю и ленюсь - с другой.

Однако понятие переходности обычно принято брать в более узком смысле, а именно считать переходными только те глаголы, которые принимают так называемое прямое дополнение, дополнение в винительном падеже. В таком виде это определение применимо только к флективным языкам, в которых винительный падеж по оформлению отличается, например, от дательного. В языке такого типа, как английский, вопрос о том, является ли данный глагол в данной ситуации переходным в этом узком смысле, может оказаться спорным.

В этой связи может возникнуть вопрос: обязательно ли, чтобы дополнение при этом стояло тут же как отдельный член предложения? Или же достаточно того, чтобы логический объект к глаголу явно подразумевался, хотя дополнения в виде отдельного слова в предложении вовсе нет?

Перейдем теперь к систематическому рассмотрению вопроса о переходности и непереходности.

 По своей семантике глаголы могут быть: 1) такие, которые дают сами совершенно законченный смысл и прямого дополнения принимать не могут, 2) такие, которые сами дают законченный смысл, но могут принимать прямое дополнение, уточняющее этот смысл, 3) такие, которые сами законченного смысла не дают и без прямого дополнения употребляться не могут.

К первой категории прежде всего относятся глаголы, выражающие состояние: / am sitting, I am standing, I am lying (лежу), а также глаголы, обозначающие действие, которое по своему характеру замкнуто в самом субъекте и не переходит ни на какой объект: / am running, I am walking, I am jumping, I am laughing, the water is boiling. Правда, некоторые из этих глаголов (stand, run, walk, boil)могут быть в другом значении переходными, т. е. принимать прямое дополнение, но в этих случаях некоторые лингвисты считают их другими глаголами.

Гораздо сложнее обстоит дело со второй категорией. Сюда относятся глаголы такого типа, как в следующих предложениях: I am reading, I am writing, I am eating, I am drinking, I am drawing (рисую).

Каждый из этих глаголов дает вполне законченный смысл без всякого дополнения: он характеризует деятельность (в самом широком смысле слова), которой занят субъект. На вопрос what is he doing? вполне достаточно ответить: he is writing. В этом отношении he is writing в сущности не отличается от he is lying или he is sleeping. Можно сказать, что деятельность, которую выражает глагол to write, в сущности, есть своего рода состояние, в котором находится субъект.

Глаголы второй категории отличаются от первой тем, что они допускают дальнейший вопрос: What is he reading? What is he writing? What is he eating? What is he drinking? What is he drawing?, т. е. может быть задан вопрос, требующий уточнения названия объекта, над которым производится действие, или который возникает в результате действия. Таким образом, можно ответить: he is reading a newspaper, he is writing a letter, he is eating potatoes, he is drinking coffee, he is drawing a picture of his friend.

В этих случаях добавленное таким образом прямое дополнение уточняет и завершает значение глагола, не меняя его основной семантики. Таким образом, приходится констатировать, что глаголы read, write, eat, drink, draw и т. п. могут быть и непереходными, и переходными.

Третья категория глаголов отличается от предыдущих тем, что прямое дополнение представляется здесь обязательным для реализации значения глагола. Однако в пределах этой обширной категории можно усмотреть две подгруппы: с одной стороны, глаголы со значением настолько конкретным, что их общая семантика не вызывает никаких сомнений, хоть они и нуждаются в прямом дополнении, например to break, to kill или to mention; с другой стороны, глаголы с значением настолько расплывчатым, что они приобретают конкретный и осязаемый смысл только в контексте, в зависимости от прямого дополнения; ср., например, to take: he took a lesson или he took a pen или he took an examination; или глагол to make: he made a step forward или he made a mistake или he made a row.

Если взять, например, глагол to kill 'убивать', то ясно, что нельзя убивать без объекта, что в результате акта убивания должны быть убитые. Таким образом, объект при глаголе to kill должен или быть выражен, или подразумеваться. И вполне можно представить себе предложение, в котором при kill объект не указан, например, he was accustomed to kill.

Ср. также следующий пример из Чехова:

Григорий: А это что? Нина: Чайка. Константин Гаврилыч убил.

Здесь при глаголе убил нет никакого дополнения, но из контекста, разумеется, совершенно ясно, что подразумевается объект ее или эту чайку,т.е. объект совершенно бесспорно присутствует, хотя он внешне никак не выражен в языке. Он, очевидно, подразумевается благодаря тому, что этому предложению предшествует существительное-предложение чайка, с которым предложение Константин Гаврилыч убил находится в самой непосредственной семантической связи.

В английском языке такой оборот был бы совершенно невозможен, т. е. никак нельзя было бы сказать: A sea - gull. К. G. killed, а надо было бы либо поставить при глаголе killed местоименное дополнение it, либо изменить всю конструкцию и сказать, например, так: A sea - gull. Killed by К. G.

Такое подразумевание объекта, какое мы видим в русском тексте, по-английски было бы невозможно.

Ср. также русскую пословицу; Бог не выдаст, свинья не съест, в которой нет дополнения ни при первом, ни при втором глаголе, но объект бесспорно подразумевается и восполняется из общего смысла этого предложения, равносильного призыву к смелости. Оба глагола в этом предложении придется считать переходными, хотя дополнения при них нет. Чтобы убедиться в этом, достаточно сопоставить предложение свинья не съест хотя бы с предложением свинья не будет есть (например, из-за болезни), в котором глагол есть действительно непереходный. Существенную роль, как видно из этих примеров, опять-таки играет глагольный вид.

По-английски такой оборот с подразумеваемым дополнением совершенно невозможен. Если перевести эту русскую пословицу буквально на английский язык, получим текст God will not betray, a pig will not eat, который в таком виде нетерпим. Здесь абсолютно необходимо добавить к обоим глаголам прямое дополнение, хотя бы в виде местоимения you, которое в таком контексте, конечно, имеет очень неопределенное значение: God will not betray you, a pig will not eat you. В сущности, здесь местоимение выражает в самой общей форме направленность действия вообще на какой-то одушевленный объект.

Таким образом, английскому языку подразумевание объекта, вообще говоря, несвойственно. Однако, в отдельных случаях оно все же возможно, особенно, если речь идет о деятельности, которая как таковая характерна для субъекта. Ср., например, такое предложение из Байрона: Pacha! to hear is to obey!

Здесь деятельность, обозначенная глаголами, воспринимается в общем, отвлеченном значении, а объект ее подразумевается из контекста.

Наконец, последнюю подгруппу (второе подразделение третьей группы) составляют глаголы, значение которых, при отсутствии уточняющего дополнения, настолько расплывчато, что предложение вообще не дает удовлетворительного смысла. Так например, предложение he takes без прямого дополнения, в сущности, непонятно. Если добавить к этому глаголу books from the library, подкрепится основное значение глагола - значение более или менее физического акта «взятия». Если же добавить дополнение lessons или measures и т. п., то значение глагола становится гораздо более слабым и метафорическим; объект оказывает на него настолько сильное влияние, что сочетание этих двух элементов становится чем-то единым, приобретает характер фразеологического или идиоматического сращения, в котором тонет и индивидуальный смысл глагола, и индивидуальный смысл существительного, играющего роль дополнения. Так, существительное measures в качестве дополнения к глаголу take имеет, конечно, совсем не то значение, какое оно имеет, например, в составе выражения measures of length и т.п. Ср. в русском языке: принимать меры и меры длины, метрические меры и т.п. Правда, то же значение, что и в сочетании с глаголом принимать, слово меры имеет также в выражениях решительные меры, радикальные меры и т. п.

В других сочетаниях такого типа центр тяжести может быть полностью перенесен в дополнение, а глагол становится в таких случаях чем-то вроде вспомогательного элемента, вроде показателя глагольности всего словосочетания. Такова, например, роль глагола to take в составе выражений to take care of, to take notice of или глагола to have в таких характерных для современного английского языка сочетаниях как to have a look, to have a glimpse, to have a wash, to have a run, to have a smoke, to have a haircut и т. д.

(Ильиш, 1948, стр.198-202).

Итак, у нас же больший интерес вызывает вторая группа глаголов, которые, как было сказано выше, сами дают законченный смысл, но могут принимать прямое дополнение, уточняющее этот смысл.Рассмотрим теперь классификацию глаголов по способности выражать направленность действия на объект.

Глаголы, с точки зрения того, выражают ли они по своему значению направленность действия на какой-либо объект и, как следствие этого, могут ли они принимать дополнение, подразделяются на переходные и непереходные глаголы.

Все знаменательные глаголы с этой точки зрения делятся на переходные и непереходные. При этом следует учитывать, что очень часто переосмысление глагола, его употребление в производном значении ведет к изменению его характеристики как переходного или непереходного. Переходность или непереходность глагола не зависит от того, в какой форме - предикативной или непредикативной - данный глагол выступает.

Непереходные глаголы

Сюда относятся глаголы, которые выражают действие, не распространяющееся на объект, а замыкающееся в самом субъекте (деятеле). В этот класс входят глаголы со значением состояния: be, exist, live, sleep, die; движения: go, come, run, arrive, travel; положения в пространстве: lie, sit, stand и некоторые др.

Характерными признаками непереходных глаголов являются:

Неспособность принимать дополнение;

Отсутствие формы страдательного залога.

В составе фразеологических единиц – эквивалентов глаголов – ведущий компонент (глагол) также может иметь форму страдательного залога; в этом случае предлог стоит после всей фразеологической единицы:

To take care of – to be taken care of

To lose sight of – to be lost sight of

To put fire to – to be put fire to.

Переходные глаголы

Эти глаголы, в противоположность непереходным, выражают действия, направленные на тот или иной объект. В силу этого они могут:

Принимать дополнение;

Иметь форму страдательного залога (кроме небольшой группы). Из переходных глаголов только несколько глаголов, имеющих значение отношения, как, например, to have, to resemble, to suit, to depend (on), to belong(to) и некоторые др., не образуют форму страдательного залога, так как они не обозначают никакого действия. Переходность глагола может раскрываться:

а) В сочетаемости с прямым дополнением, например у глаголов take, make, have, do, touch, move, build, see, hear:

You have a fine library here.

Сюда же относятся сочетания с прямым дополнением, выраженным возвратным местоимением myself, himself и т. д., например:

I wanted to please myself, not you.

б) В сочетаемости с предложным дополнением, например у глаголов wait for, look at, talk about и др. Предлог в этом случае является показателем переходности предшествующего глагола:

You will wait for us, won’t you?

В ряде случаев глаголы такого типа могут принимать разные предлоги в зависимости от семантики.

Кроме собственно-переходных глаголов (т е. глаголов, у которых переходное значение основное), в переходном значении часто употребляются глаголы, основное значение которых является непереходным. Например, непереходные глаголы run, fly, sail и некоторые другие могут приобретать значение каузативности («заставить кого-то или что-то выполнять соответствующее действие»), в котором они являются переходными: to run a lathe, to fly a kite, to sail a ship.

Иногда глагол, непереходный в основном значении, становится переходным в производном значении («выразить что-либо каким-либо способом»).

Некоторые глаголы, обычно непереходные, как to live, to die и некоторые др., могут встречаться в переходном употреблении в конструкции с так называемым cognate object типа to live a long life, to die the death of a hero и т.д.

Глаголы, у которых переходное значение основное, могут употребляться абсолютно, т. е. без дополнения (в действительном залоге). В этом случае никакого переосмысления глагола нет; глагол остается переходным,так как объект действия либо ясен из контекста, либо жеон несущественен (имеется в виду действие как таковое,способность к совершению действия): You will write today, I think you said?

Глаголы типа wash, shave, dress и пр. также часто употребляются абсолютно, когда объектом действия является само действующее лицо (возвратное местоимение опускается):

Now if you will go in and wash, I shall dress.

В тех случаях, когда ни переходное, ни непереходное значения не являются производными, т. е. оба являются основными, следует говорить о двух омонимичных глаголах - переходном и непереходном, но здесь следует оговориться, что это мнение разделяют не все ученые:

Переходный:

Turn ‘поворачивать’

Lanny turned his head (Abrahams)

Непереходный:

Turn ‘поворачиваться’

She turned and walked back to the house (Abrahams)

Таким образом, в целом в английском языке разграничение между переходными и непереходными глаголами гораздо менее четкое, чем в русском; в ряде случаев переходность или непереходность соответствующего глагола вскрывается только в контексте, в словосочетании. (Бархударов, Штелинг, 1965, стр.138-141). Рассмотрим теперь более подробно, что же такое абсолютное употребление переходных глаголов.