Мотивы совершения преступлений

УДМУРТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

 

Институт права, социального управления и безопасности

Кафедра криминалистики и СЭ

 

 

Шенкнехт Дмитрий Евгеньевич

 

ОРГАНИЗАЦИОННО – ТАКТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РАСКРЫТИЯ ЗАХВАТА ЗАЛОЖНИКОВ

 

Квалификационная работа

 

 

    Научный руководитель:

                                                             Доцент юридических наук,

 

А.М. Каминский

Допущено к защите  

“____”___________2004 г.

 Зав. кафедрой криминалистики и СЭ                    

________ профессор, д.ю.н. М.К. Каминский

                                  

Ижевск, 2004

Содержание

 

1. ВВЕДЕНИЕ                                                                                                                               3

2. Криминалистическая характеристика захвата заложника     7

2.1. Мотивы совершения преступлений                                                                              7

2.2. Время, место, орудия и способ совершения преступления                                     9

2.3. Личность преступника                                                                                                   18

2.4. Личность потерпевшего                                                                                                 23

3. Общие тактико-организационные положения расследования захвата заложников                                                                                                                          28

3.1. Изучение материалов дела                                                                                           28

3.2. Создание, обеспечение и организация работы специализированной следственной группы в ситуации, связанной с захватом заложников                                                            38

3.3. Организация взаимодействия специализированной следственной группы с группировками оперативного штаба                                                                                43

4. техника проведения расследования                                                          49

4.1. Особенности тактики первоначальных действий следственных групп при проведении специальной операции по освобождению заложников                                                49

4.2. Классификация следственных версий                                                                     62

4.3. Планирование отдельных следственных действий.                                             71

5. Заключение                                                                                                                      81

Список литературы                                                                                                       85

ВВЕДЕНИЕ

 

Отказавшись от социалистического пути развития, наше обще­ство получило взамен нестабильность экономики, падение уровня жизни большинства населения, неуверенность в завтрашнем дне, рост организованной преступности. В этих условиях определенная часть наших граждан восприняла политическую свободу как вседоз­воленность, не ограниченную никакими законами и моральными принципами.

Как показывает опыт мировой истории, любому переходному периоду при смене общественно-экономической формации свойст­венны всевозможные социальные катаклизмы, в том числе появле­ние ряда новых общественно опасных деяний. Так было при перехо­де от феодализма к капитализму, так было после Октябрьской революции 1917г., нечто подобное наблюдается и сейчас.

В последние годы в России отмечен значительный рост пре­ступности, которая дестабилизирует экономику, оказывает разруши­тельное влияние на политику и общественную жизнь, подрывает устои государства, становится угрозой для его безопасности. А внутренние проблемы России, связанные с Чечней, межнациональ­ные столкновения Абхазии и Грузии, незатухающие военные кон­фликты на границе с Таджикистаном, территориальные споры меж­ду бывшими республиками СССР, имеющими с Россией тесные экономические связи, еще больше обостряют криминогенную си­туацию в стране.

Общество, в котором еще менее пятнадцати лет тому назад официально считалось, что «преступность... относится к числу за­тухающих явлений; ее коренные причины необратимо ликвидированы», оказалось не готовым к адекватному восприятию и реагирова­нию на складывающуюся криминогенную действительность.

Помимо количественного изменения преступности, которое вы­разилось в резком скачке общего числа преступлений, проявляются и качественные ее изменения. И это, прежде всего, касается органи­зованной внутренней и международной преступности: терроризма, захвата заложника, угона воздушного судна, незаконной торговли оружием, наркотиками, коррупции, фальшивомонетничества и др.

Организованная преступность, как указывает А. И. Долгова[1], расширила межрегиональные и международные связи. Она не про­сто наладила международные связи и вышла на международную арену, но заняла там твердые позиции, стала элементом междуна­родной преступной деятельности, широко влияющей на положение дел в мире, международную политику.

По данным специалистов Всемирного банка, из России ежегод­но вывозится контрабандным путем до 50% валюты. Этому негатив­ному явлению способствует имеющая место коррумпированность в высших эшелонах власти. А отсутствие четкой грани между легаль­ной и теневой экономикой позволяет организованным преступным группировкам использовать эту ситуацию в сфере внешнеэкономи­ческой деятельности, когда контрагентами являются криминальные структуры стран не только ближнего, но и дальнего зарубежья.

Как отмечает в своей работе А. Я. Сухарев, «нынешняя крими­ногенная ситуация в России — качественно новый феномен как по масштабам преступных проявлений, так и по смыслу разрушитель­ного влияния на жизнедеятельность общества, функционирование и безопасность государства, права и свободы граждан»[2].

Особую тревогу и беспокойство среди населения вызывает пре­ступление, широко распространившееся в последние годы как в Рос­сии, так и за ее пределами, — захват заложника. Прокатившаяся в России волна захватов заложников в конце 80-х годов в местах ли­шения свободы, а в начале 90-х годов — на воздушном транспорте, заставила обратить на себя внимание все население страны. Очеред­ная вспышка этого вида преступности наблюдается и в последние 2-3 года, особенно в Чечне, Дагестане и Ставропольском крае, где целью преступников, как правило, выступают политические требо­вания и корысть.

Так, в мае 1998 г. криминальными чеченскими группировками был взят в заложники полномочный представитель Президента Рос­сии в Чечне Валентин Власов. Бандиты обратились с требованиями к российскому правительству о выплате им 2 млн долл. США взамен освобождения заложника.

Захват заложника как преступление пришел в российское уго­ловное законодательство из международного права. На протяжении ряда лет в международном праве захват заложника наряду с пират­ством, незаконным захватом и использованием ядерных материалов рассматривался как разновидность международного терроризма, признанного преступлением Конвенцией 1937 г. о предупреждении и наказании терроризма.

Самостоятельным видом международного преступления захват заложника был признан Международной конвенцией о борьбе с за­хватом заложников 1979 г. Советский Союз ратифицировал эту Конвенцию и Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 17 июля 1987 г. в УК РСФСР была введена ст. 126¹, в которой пре­дусматривалась уголовная ответственность за захват заложников.

Проявление этого опасного преступления в нашей стране при­влекло внимание специалистов-криминалистов, что обусловлено как характером и степенью общественной опасности самого преступле­ния, так и сложностью его состава. Со времени введения в УК нор­мы, предусматривающей уголовную ответственность за захват за­ложника, ведутся дискуссии по определению родового объекта, структуры, необходимости примечания и др. Только за последние годы опубликованы десятки монографий, статей и пособий, посвя­щенных этим проблемам.

Заслуживают внимания работы Н. В. Беляевой, Л. Д. Гаухмана, М. П. Киреева, Н. Н. Козловой, В. С. Комиссарова, А. Г. Лоскутова, Г. В. Овчинниковой, Т. Ю. Орешкиной. Однако среди перечислен­ных авторов нет единого мнения по ряду вопросов, касающихся это­го преступления.

Так, А. Г. Лоскутов и Н. Н. Козлова относят захват заложника к преступлениям против личности, Г. В. Овчинникова, В. С. Комис­саров и др. — к числу преступлений, нарушающих общественную безопасность.

Продолжаются споры и относительно определения квалифици­рованных составов захвата заложника, диспозиции статьи, необхо­димости примечания к ст. 206 УК РФ и др.

В. Василенко предлагает исключить примечание к ст. 206 УК РФ в связи с тем, что оно выполняет как положительную роль — освобождение заложников целыми и невредимыми, так и отрица­тельную, ибо уступки вдохновляют террористов на новые действия, показывают им, что тактика захвата заложников сулит легкий успех в достижении преступных целей[3].

Вопросам уголовно-правовой ответственности за захват залож­ника были посвящены исследования А. Г. Лоскутова, Н. Н. Козло­вой, Н. В. Бойко, Н. Э. Мартыненко, В. С. Комиссарова.

Однако эти исследования не охватывают всего спектра проблем, возникших в последнее время. А с учетом принятого УК РФ захват заложника как преступление, нарушающее общественную безопас­ность, в полном объеме еще не исследовался.

Указанные обстоятельства предопределили выбор и актуаль­ность темы научного исследования.

 

2. Криминалистическая характеристика
захвата заложника

Личность преступника

 

Подготовка и, главное, реализация преступного замысла по захвату заложников и получению требуемого предполагают значительные затраты. Речь идет о временных затратах, подыскании жертвы, места совершения преступления, орудий преступления и, т.п. Поэтому в практике редко встречаются случаи совершения преступлений рассматриваемой группы каким-либо одним лицом. Если одиночка и решается на совершение столь тяжкого преступления, то, как правило, его действия включают только захват одного человека предъявление весьма «скромных» требований.

Конечно, неправильно исходить из того, что одиночками не совершаются захваты заложников, которые сразу приобретают характер преступления, имеющего международное значение. В средствах массовой информации неоднократно упоминалось о таких фактах, из ярких примеров может служить захват в качестве заложника сотрудника шведского посольства в Москве. Организация и проведение операции по освобождению заложника в этих условиях также представляют немалые трудности. Что же касается расследования, то, разумеется, большие сложности вызывает раскрытие и следование преступлений, совершенных преступной группой[12].

Характеристики групп могут существенно различаться. Захват заложников может быть совершен и группой лиц по предварительному сговору, и организованной преступной группой. Группа может объединять от 2-3 человек до полутора десятков и более.

При расследовании дел данной категории следует иметь в виду, что состав преступной группы обычно бывает неоднороден. Чем больше количество лиц, входящих в преступную группы, тем выше вероятность достаточно четкого распределения ролей между ними. Правда, следует иметь в виду, что роли могут перераспределяться в ходе совершения преступления. Однако поскольку функции, выполняемые членами преступной группы, могут существенно различаться, то и личностные качества, необходимые для успешного выполнения этих функций, также будут неизбежно представлять весьма широкий спектр. Вместе с тем работникам правоохранительных органов важно понимать, что качества и функции взаимосвязаны и коррелируют определенным образом.

Только при наличии соответствующих личностных качеств конкретному члену преступной группы может быть поручено выполнение тех или иных действий. При подробном рассмотрении этих связей следует иметь в виду, что среди лиц, участвующих в совершении захвата заложников, необходимо прежде всего выделять организаторов и исполнителей.

При определенных условиях организаторы иногда выступают в качестве исполнителей. Обычно это происходит тогда, когда без участия этого человека реализация преступного замысла может быть существенно затруднена либо вообще будет невыполнима. Аналогичная ситуация складывается и тогда, когда получение желаемого (требуемого) возможно только в случае присутствия организатора на месте совершения преступления. Достаточно часто именно так формируется преступная группа при захвате заложников в следственном изоляторе или исправительном учреждении. В этом случае организатор так же, как и рядовые исполнители, заинтересован в освобождении из места содержания, что проще всего осуществить, если непосредственно участвовать в захвате.

Однако при планировании расследования нельзя без достаточных оснований отбрасывать и версию о наличии организатора, который не принимал непосредственного участия в захвате заложников. Только выявление в каждом случае всех участников подготовки, совершения и сокрытия преступления, а также правильное определение роли каждого в преступной группе позволит эффективно осуществлять борьбу с преступлениями рассматриваемой категории.

Организаторами, как и по иным преступлениям корыстно-насильственной направленности, выступают лица волевые, умею­щие планировать и организовать сложную преступную операцию, каковой является захват заложников. Это люди, умеющие подчинять себе других, пользующиеся авторитетом у иных членов преступной группы. При этом авторитет их весьма велик, особенно тогда, когда они получают требуемое, не участвуя в качестве исполнителя при совершении преступления.

Особое внимание на роль организатора следует обратить при раскрытии и расследовании захвата заложников, совершаемых в местах лишения свободы или отбытия наказания. В таких учрежде­ниях неформальная иерархическая структура всегда конкретна. Из­менения в ней происходят крайне редко и связаны, как правило, с какими-то серьезными событиями, происходящими в жизни учреж­дения. Положение заключенного или осужденного в этой неформальной иерархической структуре преодпределяется многими факторами: и совершенным преступлениям, и особенностями поведения до ареста, и временем нахождения в учреждении и др. Организатор же в преступной группе — это всегда лицо, находящееся где-то ближе к верхушке рассматриваемой иерархической пирамиды.

Состав и личностные качества исполнителей преступлений в таких группах также неоднородны. Многое определяется тем, какую роль в группе он (или даже она) выполняет. Исполнители могут[13]:

- выполнять объективную сторону состава преступления полностью (от начала до конца);

- только производить захват потерпевшего в том месте, где он находится;

- осуществлять перевозку потерпевшего от места захвата до места, где он удерживается преступной группой;

- удерживать потерпевшего в каком-либо определенном месте, обеспечивать их неподвижность физически и с использованием лекарственных препаратов, а также их питание, отправление естественных потребностей и т. п.

Представители первых трех из названных групп, как правило, мужчины в возрасте 20-35 лет (реже до 40). Результаты исследований, проведенных Ю. М. Антоняном и В. А. Верещагиным, свидетельствуют[14], что среди совершивших захват заложников в местах лишения свободы нет лиц старше 40 лет, а максимальный удельный вес приходится на возрастную группу 18-24 года (47,2%). Вне зависимости от места совершения захвата исполнители имеют хорошую физическую подготовку (часто бывшие спортсмены), активны, агрессивны, пренебрежительно относятся к нормам морали и нравственности, общепринятым нормам поведения. Лица, входящие в преступную группу, чаще всего вооружены. Если среди есть ранее судимые, то, как правило, за насильственные преступления, в том числе хулиганство, вымогательство, сопротивление работникам милиции.

Лица, которым поручается только охрана захваченных заложников, уже могут иметь совсем другие личностные качества, так как выполняют более пассивную роль. Сопротивление потерпевших к этому моменту, как правило, уже преодолено (если оно и имело место), поэтому функцию охраны захваченных заложников обычно поручают наименее сильным, с неярко выраженным асоциальным) поведением.

Иногда исполнение этих функций возлагается на женщин (особенно, если в качестве заложника захвачен ребенок). Таким образом, в состав преступной группы, совершившей захват заложников, могут входить не только мужчины.

Версию о наличии в составе преступной группы лиц женского пола необходимо выдвигать и проверять еще на этапе проведении операции по освобождению заложников. В противном случае вместе с потерпевшими и не причастными к совершенному преступлению гражданами могут быть отпущены и преступницы. Если внимание сотрудников правоохранительных органов будет сосредоточено только на мужчинах, то можно упустить возможность нейтрализа­ции всей преступной группы на месте совершения преступления. Очевидно, что выявление, установление места нахождения и задер­жание отпущенных случайно членов преступной группы в дальней­шем может быть сопряжено с большими трудностями.

Справедливости ради следует заметить, что женщины могут вы­ступать и в роли организатора захвата заложников (как, например, это было в случае с семьей Овечкиных, захват пассажиров и экипа­жа самолета которыми в 1988 г. получил широкое освещение в сред­ствах массовой информации). Однако такие случаи единичны.

Учет личностных характеристик преступников важен на всех этапах организации задержания членов преступной группы. Именно эти знания могут быть использованы в процессе ведения перегово­ров с преступниками, при прогнозировании возможной линии пове­дения каждого из них и т.д. Учет этих сведений позволит следствию правильно установить связи внутри преступной группы, определить роли участников совершения преступления. Только при таких усло­виях можно быть уверенным в том, что состав группы установлен полностью, никто из преступников не ушел от внимания правоохра­нительных органов и действиям каждого будет дана соответствую­щая оценка.

Эта информация может быть использована и в тактических це­лях: для выбора очередности допросов, прогнозирования поведения во время следствия и т. п.

В качестве дополнительной может быть также использована классификация преступников в зависимости от их взаимоотношений потерпевшими (две группы) — те, кто был знаком с потерпевшим нее, и те, кто ранее потерпевшего не знал.

Внутри первой группы следует выделять три подгруппы лиц[15]:

- те, кто был только знаком с потерпевшим (знал фамилию, и отчество, место работы или жительства) не в связи с подготавливаемыми или совершаемым захватом,

- те, кто поддерживал с потерпевшим постоянные отношения (родственные, товарищеские по работе и т. п.),

- те, кто узнал потерпевшего только в связи с совершением преступления.

В последнюю подгруппу могут быть отнесены как те из преступников, кто увидел потерпевшего впервые в момент захвата в качестве заложника, так и те, кто специально следил за будущим потерпевшим, изучал его образ жизни, привычки и т. п.

Таким образом, мы видим, что и предложенная классификация является окончательной. Названные подгруппы могут включать не более узкие подгруппы и т. д. Например, внутри каждой из названных подгрупп можно выделять тех лиц, которые сами предложили свои «услуги» преступникам, тех, кого подыскали организатор другие члены преступной группы на этапе подготовки к совершению захвата, тех, кто «подключился» к совершению преступления в момент захвата заложников либо на более поздних этапах реализации преступного замысла.

Последняя из названных подгрупп особенно часто встречается среди лиц, совершивших захват заложников в местах лишения свободы, когда, увидев, что совершается преступление, в результате которого можно оказаться на свободе, к первоначально созданной группе (или даже одному преступнику) присоединяются другие заключенные или осужденные.

 

Личность потерпевшего

 

Представляется, что захват заложника является одним из тех преступлений, при раскрытии, расследовании и особенно предупре­ждении которых следует, прежде всего, отталкиваться от личности потерпевшего.

Судебно-следственная практика показывает, что невозможно даже приблизительно определить возрастные границы для потерпевших по делам данной категории. Ими могут оказаться люди от грудных детей до лиц преклонного возраста. Преступники для достижения поставленных целей не останавливаются перед захватом в качестве заложников ни детей вместе с родителями, ни детей без родителей. Следует отметить, что при планировании и осуществлении преступлений данной категории в меньшей степени, чем по иным делам, преступники руководствуются какими бы то ни было моральными принципами или идеями. Более того, беспомощное состояние потерпевшего имеет даже повышенную степень «привлекательности» для преступников, поскольку облегчает совершение вступления и получение требуемого[16].

Тем не менее в криминалистических целях необходимо и возможно предложить некоторые классификации потерпевших для облегчения процесса планирования и выдвижения обоснованных версий по делу.

На первоначальном этапе расследования зачастую достаточно сложно точно определить, в каких именно отношениях находились могли находиться преступники и заложники. Предлагаемые классификации с выделением наиболее типичных групп, к которым быть отнесены потерпевшие по делам данной категории, прежде всего призваны помочь следователю и оперативным работникам уголовного розыска, входящим в следственно-оперативную группу, сориентироваться даже при минимуме информации.

В зависимости от наличия и характера таких взаимоотношений потерпевших по делам рассматриваемой категории прежде всего сдует разделить на две большие группы[17]:

- те, чья личность представляет непосредственный интерес для преступников,

- те, кто ситуативно оказался в поле зрения преступников.

Рассмотрим несколько подробнее, кого именно можно отнести к
каждой из названных групп, какими качествами, представляющими криминалистический интерес, они должны или могут обладать. Эти знания тем более интересны, что позволяют своевременно выдвинуть все возможные и необходимые, исходя из имеющейся по делу информации, версии о том, кто совершил преступление и, главное, какие дальнейшие действия могут быть им предприняты с той иной долей вероятности.

Потерпевшими, которых следует относить к первой из названных групп, прежде всего являются собственники фирм. Именно этих лиц часто зависит решение вопросов о составе учредителей фирмы, т.е. тех лиц, которые могут претендовать на получение весьма значительных процентов от выручки (оборота) фирмы. них зависит и решение вопросов о том, с кем и на каких условиях заключать договоры по направлениям деятельности фирмы, а так целый комплекс иных вопросов, представляющих значительный материальный интерес для самых различных людей или даже групп и организаций. Путем захвата в качестве заложников таких собственников иногда могут быть решены не только собственно материальные проблемы, но при определенных условиях политические и иные вопросы.

Для достижения аналогичных целей могут оказаться «интересными» преступникам и близкие родственными и знакомые собственников фирм. Это происходит в том случае, когда преступникам очевидно, что захват в качестве заложника любого из перечисленных (или известных преступникам близких собственнику люде позволяет в кратчайшие сроки получить требуемое. Обычно принятие преступниками такого решения предопределяется тем, что хват самого лица, от которого зависит решение интересующих вопросов, связан со значительными сложностями (например, если численность преступной группы невелика, а самого собственника постоянно охраняют лица, имеющие хорошую специальную подготовку и т. п.), либо тем, что, оставаясь на свободе, это лицо значительно быстрее и полнее выполнит требования преступников, чем кто бы то ни было.

Все вышесказанное в равной мере относится и к руководителям коммерческих структур, членам их семей и близким им людям. Очевидно, что полномочия руководителей указанных структур несколько меньше, чем полномочия и возможности собственников тех же фирм. Однако для достижения преступных целей иногда оказывается вполне достаточно тех полномочий, которыми располагают руководители того или иного уровня, не являющиеся собственниками фирмы. Целый ряд вопросов, входящих в круг преступных интересов какого-то лица или группы лиц, может быть решен единолично руководителем, а значит они также могут быть отнесены к потерпевшим первой группы.

Несколько особняком в рассматриваемой группе стоят иностранные граждане и члены их семей. При определенных условиях можно говорить о том, что они занимают как бы «промежуточное» положение между названными двумя группами потерпевших.

Нельзя однозначно ставить знак равенства между ними и собственниками или руководителями коммерческих фирм, поскольку преступников обычно в иностранце интересует только то, что он является гражданином иностранного государства. При этом наличие гражданства конкретного государства не всегда имеет существенное значение для преступников, иногда достаточно того, что захваченный в качестве заложника просто является не гражданином России, а какого-то другого государства, следовательно, его захват будет иметь (по мнению преступников, по крайней мере) какой-то международный резонанс. Вполне возможно, что собственно резонанс преступников волнует мало, однако будет способствовать получению требуемого.

Иногда преступники ставят перед собой цель захвата в качестве заложника гражданина конкретного государства, поскольку с этим как-то связаны высказываемые ими требования или дальнейшие планы (по перемещению заложников либо преступной группы).

В то же время иностранцев совершенно неправильно относить второй группе, т. е. к тем лицам, чья личность не представляет преступников никакого интереса. В силу наличия определенных характеристик, а именно гражданства иного государства, они оказываются в «поле зрения» преступной группы. Можно, конечно возразить, что наличие либо отсутствие гражданства — это не признаки личности как биопсихологической системы, но это одна из характеристик личности как социальной единицы. А это означает, что более обоснованно относить иностранцев, ставших потерпевшими по делам рассматриваемой категории, именно к тем, чья личность представляет определенный интерес для преступников[18].

Внутри второй группы потерпевших следует выделить две подгруппы: отдельные граждане и группы лиц, объединенные по различным, случайным для преступников признакам (пассажиры самолета, ­учащиеся одного класса, работники одного подразделения учреждения) и т. п.).

Выбор одного гражданина или группы граждан больше обусловлен личностями преступников, чем личностями самих зало» ков. При захвате группы лиц с большей долей уверенности моя прогнозировать готовность преступников «торговаться» с теми, кому обращены (или будут обращены) их требования. Однако, исходя только из характеристики потерпевших, невозможно предсказать какова будет линия поведения преступников.

Захват в качестве заложников группы может свидетельствовать как о готовности преступников выпускать отдельных потерпевших в обмен на частичное выполнение требований, так и о готовности причинять вред здоровью потерпевших вплоть до лишения жизни отдельных членов группы.

Несколько особняком стоят заложники, захват которых производится в местах лишения свободы. В качестве таковых обычно избираются лица из числа вольнонаемных, реже аттестованных сотрудников учреждения. Это и понятно, поскольку последние лучше подготовлены физически и морально к тому, с чем им, возможно, придется столкнуться в процессе работы в учреждении. Следовательно, у преступников больше оснований ожидать от них более активного сопротивления, что может разрушить планы захватчиков.

Возвращаясь к названным выше видам захватов заложников, следует отметить, что захват в качестве заложников группы лиц же более характерен для преступлений, имеющих (или могущих иметь) международный характер: при захвате группы больше вероятность, что будет оказано сопротивление, при захвате группы преступники сталкиваются с большими трудностями при необходимости транспортировки потерпевших и т. д. Поэтому если ее возможность выбирать, если выполнение требований возможно (с точки зрения преступника) и при захвате одного заложника, захват группы не производится[19].

В любом случае для организации раскрытия и расследования преступлений рассматриваемой группы большое значение имеет любая информация о тех лицах, которые совершили данное преступление или принимали участие в деятельности группы на каком-либо этапе реализации преступного замысла, включая его подготовку и сокрытие события преступления, а также его следов.

Изучение материалов дела

 

Обращение к проблеме уголовно-правовой оценки захвата заложников обусловлено двумя обстоятельствами. Во-первых, данный вид преступления в последние годы получает все большее распространение. Основным мотивом его совершения служат корыстные побуждения, наиболее часто - получение выкупа. Во-вторых, существует значительная конкуренция уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за похищение человека, совершенное из корыстных побуждений, и захват заложника, совершенный по тому же мотиву.

Действительно, если обратиться к диспозициям п."з" ч.2 ст.126 и п."з" ч.2 ст.206 УК РФ, то мы увидим, что оба преступления характеризуются корыстной мотивацией и состоят в противоправном, тайном или открытом завладении человеком, совершенном с насилием или без такового, сопряженным с удержанием потерпевшего в определенном месте помимо его воли. Конечно, похищение во многих случаях сопровождается изъятием лица из привычной микросоциальной среды, перемещением в иное место, но и захват возможен при таких же обстоятельствах. Кроме того, похищение человека может быть произведено в ситуации, когда похищенный добровольно прибывает на место последующего насильного удержания, когда похищение состоит в удержании человека в месте его привычного пребывания, но сопровождается дезинформацией о реальном местонахождении и т.д. Поэтому, на мой взгляд, критерий изъятия лица из его микросоциальной среды не является достаточным для разграничения похищения человека и захвата заложника. Да и содержание рассматриваемых норм не дает оснований для их разграничения по данному критерию[20].

Объектом похищения человека является его личная свобода. При этом под ней следует понимать не только физическую свободу (передвижения, перемещения), но и свободу поведенческого характера, лишенную физического принуждения. Таким образом, объектом похищения человека следует признать охраняемые уголовным законом общественные отношения, которые составляют содержание понятия свободы личности. Часть 3 ст.126 УК, в частности, предусматривает квалифицированные составы похищения, совершенного организованной группой, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего или иные тяжкие последствия. Данные составы являются двухобъектными, поскольку преступлением причиняется вред не только свободе личности (основной объект), но и иным общественным отношениям - жизни, здоровью, собственности (дополнительный объект).

Основным объектом захвата заложника выступает общественная безопасность, а дополнительными - жизнь и здоровье людей, собственность, порядок управления. Почему же основным объектом захвата не является личность? Ведь именно на нее осуществляется посягательство, именно ее свободе, жизни, здоровью угрожает преступник? И все-таки основная опасность деяния заключается в том, что оно наносит ущерб жизненно важным интересам всего общества, неопределенно большого круга лиц. На это указывает цель совершения захвата - понуждение государства, организации или гражданина совершить какое-либо действие или воздержаться от его совершения как условие освобождения заложника. Сам же захват или удержание заложника являются лишь средством достижения основной цели. Поэтому посягательство на свободу человека, а также иные общественные отношения, за исключением общественной безопасности, в данном преступлении следует отнести к дополнительным, или факультативным объектам.

Итак, у похищения человека и захвата заложника разные основные объекты посягательства и, казалось бы, по этому критерию можно провести их разграничение. Однако во многих случаях при похищении, так же как и при захвате, целью посягательства и его основным объектом оказываются не свобода человека, а иные общественные отношения. Похищение же, лишение или ограничение свободы служит лишь средством достижения поставленной цели, способом посягательства на другие объекты. Так, корыстный мотив может заключаться в стремлении получить деньги, имущество, права на него и т.д. Причем, как и при захвате, требования об их передаче, совершении определенных действий или воздержании от их совершения предъявляются, как правило, не самому похищенному, а иным лицам, заинтересованным в его освобождении. В этих ситуациях, естественно, затрагиваются интересы неопределенно большого круга лиц. Считаю, что в указанных случаях свободу человека необходимо считать дополнительным объектом, а основным - общественную безопасность. В этой связи во многих случаях разграничение захвата заложника и похищения человека из корыстных побуждений по объекту преступления невозможно.

Весьма затруднительно разграничение рассматриваемых составов и по их объективной стороне. И захват, и похищение из корыстных побуждений, как отмечалось, заключаются в насильственном или ненасильственном завладении человеком, изъятии его, как правило, из привычной микросреды, лишении или ограничении свободы и предъявлении определенных требований к иным субъектам с условием освобождения похищенного/захваченного после их выполнения. Таким образом, объективные стороны обоих составов практически полностью совпадают.

В юридической литературе делаются попытки провести разграничение между похищением человека и захватом заложника на основании того, что в первом случае факт насильственного удержания потерпевшего, а также содержание предъявляемых требований виновными не афишируются; требование выкупа, адресованное его близким, осуществляется тайно, скрытно от других лиц и тем более органов государственной власти; в тайне, как правило, сохраняется место удержания похищенного; круг лиц, к которым предъявляются противоправные требования, ограничен[21].

Такая попытка разграничения по меньшей мере дискуссионна. Во-первых, все предлагаемые критерии вполне могут быть отнесены к обоим составам. На это указывают и оговорки ее сторонников "как правило". Во-вторых, предлагаемые критерии не вытекают из содержания диспозиций норм и их можно отнести к категории расширительного доктринального толкования закона, каковое не является обязательным для применения на практике. В то же время легальное или судебное толкование вопроса отсутс