В: Ладно, вот мой вопрос – не знаю, задавали ли его раньше. Есть ли у тебя список жизненных дел? И если да, то что стоит под номером один, что ты непременно хочешь успеть сделать за эту жизнь?

О: Мне не близка идея «списков жизненных дел». В моём случае из-за того, как я устроен, есть опасность, что он может стать списком «дел, которые надо сделать», а затем – списком «дел, которые я должен сделать». И если я не ставлю галочку напротив каждого пункта, то, получается, я толком и «не жил» или я «неправильно» распорядился жизнью или что-то ещё в этом духе. (Смотри: «Чушь собачья».)

С ранних лет меня приучали верить, что Моя Жизнь Не Будет Полноценной Без [Заполнить Промежуток]. Подобный способ мышления приводит к поражению. Это предпосылка для разочарования. Потому что жизнь ничего не гарантирует (очевидно). Брак, дети, карьера, которую ты страстно любишь, которая также позволяет тебе платить по счетам, «нормально» функционирующие ум и тело и так далее… Не у всех это есть. (Не все хотят это иметь.)

Я отказываюсь верить, что эта ситуация недостаточно хороша.

Конечно – имейте цели. Стройте планы. Смело мечтайте. Но я внимательно слежу (или стараюсь следить) за тем, чтобы не позволять этим действиям превращаться в Желание, Чтобы Окружающие Меня Вещи (Или Я) Складывались Иначе. Моё желание – это ценить то/дорожить тем, что у меня есть, пока оно у меня есть. Думать о той жизни, которая есть у меня сегодня, – а не завтра, как о чём-то полноценном, удовлетворяющем, достойном. И если в будущем мне достаточно повезёт и посчастливится постоять в тени моая или посоревноваться в «Проекте Подиум» – прекрасно. Если нет, то тоже хорошо.

* * * * *

В: Я хотел(а) бы спросить о непонимании семьёй и друзьями человека, у которого депрессия. Я заметил(а), что люди не понимают депрессию и склонны осуждать, ничего не зная о ней По твоему мнению, что в этой ситуации может сделать находящийся в депрессии человек?

О: Когда я выступал в Оксфорде, меня спросили, как нужно разговаривать о психическом здоровье со своей семьёй, если в твоём окружении не только табуируется просьба о помощи, но и не обсуждается/не воспринимается серьёзно само понятие психического здоровья. Одна мысль, которая с тех пор пришла мне в голову, звучит так: мы не всегда слышим/можем услышать людей, к которым мы наиболее близки. Твоя мама может сказать тебе что-то тысячу раз, а ты будешь хмыкать в ответ. Затем ты единственный раз услышишь эти же слова от незнакомого человека, и тут ты подумаешь: «О боже мой! Блестящая идея!» (Следующая сцена – как твоя мама закатывает глаза.)

Если ты испытываешь трудности с тем, чтобы достучаться до друга/члена семьи, осознай, что, возможно, он или она не слышат тебя потому, что любят тебя/боятся за тебя/переживают те же трудности и т. д. Подумай о том, как добавить в этот микс новый голос. Может быть, для этого нужно познакомить их со специалистом в данной области, психотерапевтом или психологом-консультантом… Привести их в какую-то группу поддержки, где они смогут слушать, как другие люди открыто обсуждают эту тему… Поделиться с ними относящимися к делу видео на YouTube… Свести их с людьми из их расы/культуры/профессии, у которых тоже есть проблемы с психическим здоровьем, и которые смогут говорить с ними на их языке и ссылаться на такие вещи, которые они поймут… Продолжай усиливать этот хор голосов, делая звук громче, пока этот друг или член семьи не «услышит» тебя...

Есть вероятность, что даже тогда он тебя не услышит. Но ты будешь знать, что сделал всё, что мог. В таком случае, вероятно, наступает время для более сложного разговора. Если говорить обо мне, то я хочу, чтобы рядом со мной были люди, которые «понимают» (или, по крайней мере, могут поддержать), которые способны ехать на пассажирском месте и помогать мне ориентироваться в жизненных дорогах. А не жестяные банки, привязанные к бамперу моей машины, шумно и бесполезно гремящие позади неё.

* * * * *

В: Можешь ли ты дать совет 10-летнему ребёнку (и её маме): у неё высокий уровень эмпатии и тревожный характер, которые, в сочетании с дисбалансом между интеллектом и социальной зрелостью, приносят ей столько проблем в общении, что, несмотря на свою любовь к учёбе, она боится каждого нового школьного дня, плачет и говорит: «Почему я не могу быть как остальные ребята?» Она занимается с психотерапевтом, учителя делают всё, что от них зависит, чтобы ей помочь, и она очень увлечённо играет в подростковом театре, где испытывает меньше затруднений в общении, но когда её мама видит, какие удары наносит её удивительному духу каждый прожитый день, это разбивает ей сердце.

О: Я не могу полностью представить себя на вашем месте, но я всем сердцем сочувствую вам и вашей дочери.

Здесь прослеживается связь с моим предыдущим ответом о том, что мы способны/не способны услышать то, что говорят нам люди, которых мы любим, но мне кажется, что родитель может поддерживать своего ребёнка, говорить абсолютно правильные слова в правильные моменты, и этого всё равно может оказаться недостаточно. Может быть, ему нужно услышать их от кого-то другого.

На определённом этапе моего детства мнение сверстников было важнее, чем мнение родителей. Что думали другие дети, играло самую важную роль. Так всё и было. У вас есть психотерапевт, учителя делают своё дело… Я бы порекомендовал вам и дальше расширять круг людей со стороны, ободряющих вашу дочь, укрепляющих её ощущение, что она «в порядке». Особенно привлекая к этому (тщательно выбранных) других детей, которые будут, возможно, немного старше её, или молодых взрослых с настолько же чувствительным характером/похожими чувствами, которые смогут проводить с ней время, будут выступать для неё в роли учителей/образцов, убеждать её на словах и на примере, что «другие тоже были в такой ситуации, как ты сейчас, и они с ней справились/справляются. Сегодня ты воспринимаешь что-то как своё проклятие – завтра ты поймёшь, что это дар». Возможно, например, у вас поблизости есть организация типа Big Brothers Big Sisters of America [«Старшие братья, cтаршие сёстры Америки»]).

Также – когда это будет позволять её возраст, и под присмотром – можно подключать к делу достойные внимания онлайн-сообщества, которые предоставляют помощь/поддержку детям, которые не находят их в школе.

Последняя идея, которую вы уже, наверное, и так применяете на практике: максимально увеличивайте количество времени, которое ваш ребёнок проводит, занимаясь тем, что она любит и что позволяет ей раскрывать свой талант (как, например, подростковый театр).

* * * * *

В: Я просто беспокоюсь о своём сыне, которому 17 лет. Я спрашиваю себя, не гей ли он. Иногда мне очень хочется спросить его об этом прямо. Я не хочу портить наши отношения. Я так сильно его люблю. Можешь ли ты дать мне какой-то совет?

О: Я совсем ничего не знаю о ваших взаимоотношениях с вашим сыном, о том, как вы двое находите/не находите общий язык, какая атмосфера присутствует/не присутствует в вашей семье. Но, ставя себя на ваше место, я бы, вероятно, не стал задавать прямых вопросов. Ваш сын может и не быть геем. Или он может пока что не знать, кто он, и прямые вопросы могут вынудить его рассказать о чём-то до того, как он будет к этому готов, или сделать нечестные заявления или помешать его процессу самопознания*.

Вместо этого я бы постарался создать вокруг такую среду, с которой подростку-квиру было бы комфортно взаимодействовать. Найти способы сообщить о своей безусловной любви. (Только вы можете знать, в чём она может выражаться. Только вы знаете, какое отношение окажется для него тёплым и доброжелательным, а какое – неловким и вызывающим неприятные чувства.)

Я бы ознакомился с работой таких организаций, как PFLAG National [Parents, Families, and Friends of Lesbians and Gays – «Родители, семьи и друзья лесбиянок и геев»]. Изучил бы информацию. Узнал бы, как с этим справляются другие родители. Я бы стал упоминать в разговоре проблемы/новости, связанные с квир-тематикой, и смотреть на его реакцию (ненавязчиво), поощрять его высказывать свои мысли. (И не стал бы волноваться, если он будет утверждать, что у него нет никаких мыслей по этому поводу.) Я бы добавил в наш список телесериалов/фильмов на Netflix те, которые сосредоточены на теме ЛГБТК, приглашал бы на семейные ужины друзей-геев и т. д. Наполнил бы семейный очаг любовью и добрыми намерениями, чтобы мой ребёнок (если он/она гей) чувствовал себя в безопасности. И был уверен, что если/когда он/она действительно «выйдет из шкафа», то его/её встретят всего лишь объятиями, а не чем-то более драматичным.

Тем не менее многие подростки испытывают трудности из-за своей сексуальной ориентации. Если вам кажется, что ваш ребёнок находится в кризисной ситуации или близок к ней, более полезным может оказаться подход напрямую. Опять-таки, он не обязательно должен походить на допрос («Ты гей!?!») Можно начать с рассказа о том, что важно для вас, чтобы он знал ваше мнение. «Что бы ты ни делал… кем бы ты ни был… я тебя поддерживаю… Если ты хочешь мне что-то рассказать… сегодня, завтра или через год… я поддержу тебя… Знай это… Ты мой ребёнок и я люблю тебя… Я на твоей стороне… И точка».

* * * * * *

* Всё написанное выше – это мнение. Это моя правда. (Не нужно путать её с Правдой с большой буквы.) Мой совет относительно моих советов: критически проанализируйте их, разложите на части. Сложите эти части обратно. Спросите другого человека. А потом – третьего. Возьмите на вооружение то, что окажется полезным. Откажитесь от остального. Делайте то, что помогает в вашем случае.

Примечания:

В «Мешке с почтой (6)» ссылки на предыдущие «Мешки с почтой» ведут не на страницу актёра, а на страницу Went Archive.

Перевод: Мария Родионова