Глава 5 LE REPAS DE FAMILLE, или Семейная трапеза

Теперь, когда я лучше понимаю, как работает французская магия, мне хочется вернуться к самому началу моей одержимости французским воспитанием. Неудивительно, что все началось с еды.

Разрешите мне рассказать об обеде в доме моей французской подруги Люси с ее семьей. Этот исторический вечер полностью перевернул мою жизнь. Сначала я пригласила на обед мою подругу, мать двоих детей и истинную парижанку. Они никак не могли приехать из Гарлема в Бруклин вовремя – если только мы не согласимся обедать в пять вечера. Но ведь к семи семья должна быть дома – детей нужно купать и укладывать спать. Удивительно, но Люси не отказалась от приглашения. Они согласились приехать к пяти, а в половине седьмого можно было сесть за стол.

Я терзалась чувством вины, представляя измученных, раскапризничавшихся детей, которые смогут оказаться в постелях не раньше десяти вечера (на одном лишь метро им нужно было ехать больше часа). Но приглашение есть приглашение.

Хотя мы с мужем давно дружим с Люси и ее мужем Джоном, вместе с детьми мы никогда еще не собирались. В тот эпохальный вечер все собрались вместе – старшей дочери Люси было шесть лет, младшей – четыре (как и моей старшей), а Дафне еще не исполнилось двух.

Сначала дети немного стеснялись друг друга, но очень скоро они скрылись в комнате Уны и Дафны и отправились в волшебную страну игр и веселья (и оставили родителей в покое!).

Помню, что я была очень довольна. Во-первых, дети Люси свободно говорили на двух языках и легко переходили с одного на другой. Я радовалась тому, что мои девочки смогут запомнить фразу-другую. Во-вторых, дети Люси произвели на меня глубокое впечатление своими безукоризненными манерами. Они точно должны были благотворно повлиять на моих девочек, что не могло меня не радовать. В-третьих, прошло сорок пять минут, прежде чем я поняла, что не слышу никаких криков (кроме взрывов смеха). Никто не кричал, не плакал, не клянчил вкусненького и не просил включить телевизор. В доме воцарилась необыкновенная атмосфера.

С момента рождения Уны я привыкла общаться с друзьями в осаде – как правило, на коленях сидел хотя бы один ребенок. Ужины превращались в куча-мала – мы пытались поесть, пообщаться с друзьями и сохранить рассудок (не обязательно в таком порядке). Я научилась общаться со взрослыми в перерывах между «концертами» моих детей и/или детей наших гостей. И одновременно еще мне приходилось всех развлекать, накрывать стол и убирать посуду. Как же приятно было спокойно посидеть в гостиной в обществе Джона и Люси и насладиться взрослой беседой за бокалом вина.

Помню, что сказала о той невероятной удаче, которая на нас свалилась, но Джон и Люси просто не поняли, о чем я говорю. Удивляться этому для них было так же странно, как тому, что трехлетний ребенок может ходить. Пока в детской все было спокойно, я поднялась, чтобы накрыть на стол. Помню, как Люси что-то крикнула по-французски, и ее дети тут же оказались рядом со мной. Судя по всему, Люси велела им мне помочь. А знаете, что самое удивительное? Они послушались!

Изумление поджидало меня на каждом шагу. Дети Люси вели себя идеально, но их поведение за столом меня просто поразило – поразило приятно. Были у меня гости или нет, но каждый вечер мне приходилось готовить два ужина – для взрослых и детей. Детям я готовила из более простых продуктов, а потом оставалось только молиться, чтобы еда пришлась им по вкусу.

В тот вечер детский ужин состоял из макарон с сыром, ломтиков манго и зеленой фасоли. Беспроигрышный вариант! Но французские дети проявили куда больше интереса к взрослой еде – мясу, тушенному с баклажанами, лимоном и оливками, которое я подала с кускусом. Шестилетняя дочка Люси даже спросила меня, как я это готовила: «Вы сначала запекли баклажаны на гриле?» Ее познания в кулинарии и искренний интерес были просто невероятны.

По моему плану детям за ужином ничего, кроме вилок, не нужно. Но оба ребенка Люси, усевшись на свои места, вежливо попросили ножи. Я, покраснев, быстро заменила их пластиковые вилки (украшенные, естественно, изображениями сердечек и динозавриков) на обычные металлические. Сюсюкать с французскими детьми, чтобы они что-то съели, тоже не пришлось. Наблюдая за двумя маленькими французами, которые с аппетитом ели за моим столом (и не спрашивайте меня о том, как они вели себя!), я радовалась и огорчалась одновременно. Я завидовала Люси, которая сумела так воспитать своих отпрысков. Горькая мысль о том, что я предаю собственных детей, быстро сменилась приливом вдохновения. Это можно сделать! Я поклялась, что научу своих девочек любить еду!

Но каждая любовь начинается с уважения. А уважение не берется из ниоткуда. Французы культивировали почтение к еде веками. Французы уважают и яростно защищают свой хлеб насущный (и сыр бри, и многочисленные соусы!). И это видно невооруженным взглядом. Вот небольшой эпизод из популярной французской кулинарной передачи Les Escapades de Petitrenard.

Ведущий готовит блюдо из ветчины и провозглашает: «Дети, когда вы будете есть эту ветчину (jambon de Paris), сам Людовик XIV положит руку вам на плечо!» Хотелось бы мне, чтобы кто-нибудь (пусть даже не монарх), так же направлял меня во время трапезы. А уж детям моим подобный исторический проводник стал бы настоящим подарком судьбы.

А теперь давайте посмотрим, как проходят обеды во французских школах, счета за которые приходят родителям каждый понедельник. Каждый день в школьной столовой детям предлагают пять блюд: закуску, салат, основное блюдо, сырную тарелку и десерт. В течение месяца блюда не повторяются. Парижский корреспондент журнала Time Вивьен Уолт писала о том, что французские школы пошли дальше: они предлагают варианты ужинов, которые идеально дополнят эти разнообразные и восхитительно вкусные школьные обеды. Дети Уолт учились во Франции, и она хорошо знала, о чем писала: «Французы не нуждаются в том, чтобы их первая леди выращивала овощи в Елисейском дворце для стимулирования привычки к здоровому питанию. Они и без того знают правила: сядь за стол и не торопись, потому что еда – это дело серьезное».

Признаюсь, что французские школьные обеды произвели на меня даже слишком сильное впечатление. Но, думаю, в них-то все и дело. Не так давно французское правительство запретило подавать в школьных столовых и в колледжах кетчуп (только к картошке фри). Так в стране продвигаются принципы здорового питания. Смысл действий правительства заключается в том, что во Франции люди серьезно относятся к собственной еде, и этот принцип дети усваивают в очень раннем возрасте.

В дополнение к таким пунктам меню, как «пюре с копченой уткой и белой фасолью» или зелень с «копченым лососем и спаржей, затем индейка с запеченным картофелем, морковью и тушеной брокколи», детям из школы в долине Луары предлагают «на выбор спелую клубнику или пирог клафути». А на десерт – «острый сыр с французским хлебом и вода»^[6].

Я одна проголодалась?

Я страшно хохотала (правда, с горечью, потому что ситуация напомнила мне мой собственный дом), когда французская подруга рассказывала мне, как ее американская коллега отправила своего шестилетнего сына в парижский детский сад. Оставив ребенка, она поехала домой и по дороге прочла буклет, в котором были перечислены все меню на неделю. Доехав до дома, она была в полной панике. Ее сын не знал ничего, кроме кесадилий, куриных нагетсов и, разумеется, сэндвичей с арахисовым маслом и мармеладом. Хлеб и клубника – это еще ничего. Но что он будет делать, когда ему предложат пюре из сельдерея и рататуй?! Он получит нервное потрясение!

В дополнение к «пюре с копченой уткой и белой фасолью», или зелени с «копченым лососем и спаржей, или индейке с запеченным картофелем, морковью и тушеной брокколи» детям из школы в долине Луары предлагают «на выбор спелую клубнику или пирог клафути». А на десерт – «острый сыр с французским хлебом и вода».

Как любая «хорошая» мать, она сделала сэндвич из стратегического запаса арахисового масла и поспешила назад в детский сад, чтобы спасти своего малыша! Администрация детского сада была шокирована ее поведением. Ей сказали, что когда мальчик проголодается, он съест все, что ему дадут. В конце концов был достигнут компромисс: маленький американец ел сэндвич – но вилкой и ножом!

Французы изо всех сил стараются сделать питание в школах максимально достойным. Когда я спрашивала Уну, почему она не съела то, что я дала ей с собой, она вечно жаловалась, что ей не хватило времени. Во французских школах дети едят в строго определенное время. При этом на обед времени отводится вдвое больше, чем в Соединенных Штатах. На школьные обеды французы тратят втрое больше денег, чем американцы, и эти деньги не потрачены даром (лично я в этом убеждена).

Я испытала бы огромное облегчение при мысли о том, что, если я вдруг забуду положить приборы в коробку со школьным завтраком, ребенок всегда сможет взять их в школьном кафетерии. Можете себе представить, что я почувствовала, узнав, что в школьных столовых во Франции блюда подают на подогретых тарелках с металлическими приборами и стеклянными стаканами.

К еде во Франции относятся с почтением. Время обеда ценится наравне с временем реальных уроков. А действительно, почему бы не изучать и не развивать вкус? Изучение продуктов, структуры трапезы, застольных манер и обычаев столь же важно, как любой другой школьный предмет. Мы едим каждый день, и дети должны научиться делать это правильно! Если бы я воспитывала собственных детей в таком духе, то вряд ли им захотелось бы убить меня за столом. (Да-да, такое случалось, и не раз. И мне нечем здесь гордиться, уверяю вас.)

То, о чем я буду говорить ниже, болезненно, но это очень важно. Вот таблица, в которой обеды в американской школе в Питтсфорде сравниваются с обедами обычной школы в пригороде Парижа^[7].

 

Французское меню заслуживает мишленовской звезды. Или даже двух.

Теперь я лучше представляю, почему в 2010 году ЮНЕСКО объявила «гастрономическую трапезу во Франции» «всемирным достоянием человечества». Французская еда находится наравне с такими чудесами света, как Стоунхендж, московский Кремль и Великая китайская стена. Мы говорим о людях, которые по-настоящему гордятся своей едой.

Если школьный обед рассматривается как урок, то родители превращаются в домашних наставников. Я узнала, что ужин – это важнейшая часть французской семейной жизни. Все члены семьи серьезно обсуждают, что приготовить, затем готовят, накрывают стол и, конечно же, едят.

Люси говорила мне, что ее дети, как и большинство французских детей, каждый день разбивают сырые яйца и отделяют белки от желтков, пользуются острыми ножами и бросают нарезанный лук в кипящее масло. У них есть маленькие фартучки. Они сидят у плиты рядом с кипящей водой. Они ставят сковородки в духовку. Они знают, что зеленую фасоль нужно после варки обдавать холодной водой, чтобы она не стала серой (я этого трюка не знала!). И они каждый день сидят за обеденным столом, где им подают трапезу из трех блюд.

Гастрономическая свобода и искренняя заинтересованность кулинарией, которую дети Люси продемонстрировали в моем доме, не были чем-то необычайным. Французским детям не нужны особые столовые приборы, равиоли в форме сердечек и звездочек. Их не приходится умолять поесть. Они отлично понимают, что еда – это важная часть жизни.

Люси сказала мне, что ее дети питаются точно так же, как в детстве кормили ее саму: «Единственное, чего не одобрила бы моя мать, – это тофу. Но почему эта маленькая, курящая сигарету за сигаретой женщина, которая считает аллергию мифом, которая говорит, что обед без сыра – это красивая женщина без глаза, для которой вегетарианцы – настоящие еретики, должна добавлять к священной семейной трапезе эти уродливые, безвкусные маленькие кубики?»

Совершенно разумно. Но Люси все же научилась использовать тофу. Тофу является ключевым компонентом ее «цветных трапез», которые так нравятся детям. В «белый» ужин помимо тофу включается салат эндивий, рис и сыр бри. На десерт будет предложено яблоко, а в качестве напитка – молоко. Родители же с удовольствием пьют охлажденное белое вино. «Розовый» ужин начинается со свежего грейпфрутового сока. «Лосось!» – радостно восклицает четырехлетний малыш, который вообще-то не очень любит рыбу. Розовая паста (томатный соус, смешанный с козьим сыром, дает прекрасный оттенок) и салат из свеклы становятся прекрасным дополнением меню. А на десерт дочь Люси подает замороженную клубнику.

Совершенно понятно, что в этом доме к еде относятся не как к «топливу», призванному снабдить тело энергией. Во время «розового» ужина Люси привела своих детей в полный восторг, предложив им «ледяные кубики с замороженными розовыми бутонами». Ну, конечно, такое подходит не всем, но кое-чему научиться у Люси, которой удалось создать у детей любовное отношение к еде, я смогла.

До перехода к французскому воспитанию ужин в моем доме ничем не напоминал те роскошные трапезы, которые готовились и подавались в доме подруги. Я твердо решила все изменить. Не знаю, как я дошла до жизни такой, потому что в моем детстве родители требовали, чтобы все мои двенадцать братьев и сестер в пять часов прибывали на кухню, помогали накрывать стол, каждый вечер ужинали вместе со всей семьей, ждали разрешения встать из-за стола, а затем убирали посуду после ужина.

Но времена изменились.

Когда мои дети садились ужинать, стол никто не накрывал. А зачем накрывать, если в кухне есть кухонный стол? Иногда дети ели в гостиной – перед телевизором (если они ели овощи, то я разрешала им смотреть мультфильмы). Еду я подавала на их любимых тарелках – пластиковых, с четырьмя отделениями, украшенных изображениями героев мультфильмов. В каждое отделение я клала что-то свое, и – вуаля! – ужин готов. Если предполагался кетчуп, то и ему находилось место на такой тарелке. В отличие от администрации Рейгана, я не считала кетчуп овощами. Иногда Уна доставала вилки, но это вряд ли можно было считать полноценным участием в накрывании стола.

Больше всего меня занимало то, чтобы девочки питались полезной пищей. Благодаря отделениям в тарелках они получали фрукты (обычно замороженное манго), белки (цыпленок, сыр или мясо), овощи (преимущественно шпинат или зеленая фасоль, хотя порой появлялась и спаржа) и клетчатку (сушеная клюква, тост с хумусом – на ваш вкус).

Вот как проходил вечер в нашем доме.

Иногда дети ели тофу, щедро приправленный соевым соусом, но чаще всего они отказывались – тофу для них был «слишком сливочным». Самое забавное заключалось в том, что большинство моих друзей, имеющих детей, считали меня настоящим обеденным гением. «Они так хорошо едят! – твердили мне со всех сторон. – Не могу поверить, что они едят шпинат. Майлз считает, что все зеленое – это яд!»

Предстояло немало поработать и над застольными манерами. Расскажу об одном ужине в нашем доме. В приступе какого-то послешкольного безумия я неожиданно позвала гостей. Ко мне пришли три матери и шесть дочерей. Вооружившись огромным пакетом готовых тортеллини и мешком замороженной стручковой фасоли, я гордо (хотя, пожалуй, слишком быстро) приготовила обед на всех. После хитроумной охоты нам удалось согнать всех детей поближе к столу. Однако твердой уверенности в том, что все сели одновременно, у меня нет. Я огляделась – и вот что увидела.

Две девочки сидели за столом и запихивали еду в рот.

Уна сидела под столом и требовала, чтобы я подала ей фасоль, не глядя в глаза.

Моя соседка с четырехлетней девочкой на коленях умоляла ее съесть хоть кусочек – но безуспешно.

Одна девочка, которая сидела в коляске, попросту отъехала от стола.

Дафна сидела на подоконнике, держа тарелку на коленях.

Я утешала себя тем, что дети ведут себя подобным образом от радости совместной трапезы, но в глубине души знала, что это не так. Пытаясь защитить индивидуальность ребенка и уважать его эмоции, американские родители моего поколения добровольно отреклись от трона. Анархия в моей столовой в день нашего совместного ужина (да и в любой другой день) была результатом нового стиля воспитания, при котором дети настолько привыкли вести себя, как им хочется, что не собирались как-то менять свое поведение.

А теперь давайте минутой молчания почтим великий французский обычай установления границ. Французы полностью изменили мою жизнь.

Пытаясь лучше понять ситуацию, я наблюдала за двадцатью пятью американскими семьями с детьми разных возрастов. Особое внимание я уделяла поведению за столом. Я выяснила два очень важных момента. Во-первых, оказалось, что многие мои друзья лгут, рассказывая о том, как их дети ведут себя за столом и что они едят. Я это знаю, потому что не раз бывала во многих таких домах и все видела собственными глазами. Я узнала то, что уже знала, – не у одной меня во время ужина в доме начинался настоящий цирк. Около шести вечера я превращалась в клоуна-многостаночника. Вот примеры ответов на мой вопрос, который поставил бы в тупик любого французского родителя: «Что вы запрещаете детям за столом?»

«Швырять чашки с молоком через всю кухню, громко кричать. Но мне удалось добиться того, что они спрашивают разрешения выйти из-за стола. Впрочем, два первых пункта списка так и остались невыполненными».

«Класть ноги на стол. Мне не нравится, когда они наваливаются на стол всем корпусом. Я запрещаю кидаться едой, кричать, грубо говорить о том, что еда не нравится («Гадость! Я это ненавижу!»)».

«Главное мое правило – никаких игрушек за столом. Но няня читает детям за столом, так что правило не срабатывает. Дети считают, что еда – это то, чем можно заниматься только в том случае, если взрослые их развлекают».

Настало время изменить отношение!

Если французы и ведут битвы со своими детьми, то они не связаны с едой и трапезами. Побывав в нескольких французских домах, я выяснила, что такого понятия, как недопустимое поведение в salle a manger — столовой, – в этой стране просто не существует.

Если бы я не увидела этого собственными глазами, то никогда не поверила бы, что трехлетний ребенок может приготовить винегрет и любой малыш способен спокойно – и даже очаровательно – высидеть весь обед с тремя переменами блюд. Французские дети всегда с радостью принимают участие в семейных трапезах и ведут себя просто идеально. Если я требую от детей, чтобы они умывались, если испачкались в грязи или еде, то французы требуют, чтобы дети ели хорошо – во всех смыслах этого слова.

Моя американская подруга Тилли рассказала мне об обеде в обществе французской подруги и ее детей. Тилли с ужасом вспоминала, как трое ее детей лазили под стол, бегали по проходам и буквально стояли на голове, тогда как французские дети спокойно сидели за столом, как им и было велело, ждали, когда подадут еду, а потом ели. Тилли спросила у подруги, как ей это удалось, и француженка ответила: «Это не обсуждается. Еда в нашем доме – это главный приоритет».

Единственная трапеза, к которой во Франции относятся несерьезно, – это завтрак. Le petit dejeuner отличается от всех остальных трапез, поскольку состоит из единственного блюда. Но даже к завтраку относятся с уважением и никогда не совмещают его с другими занятиями.

Пытаясь защитить индивидуальность ребенка и уважать его эмоции, американские родители добровольно отреклись от трона. Анархия в моей столовой была результатом нового стиля воспитания, при котором дети настолько привыкли вести себя, как им хочется, что не собирались как-то менять свое поведение.

Мои дети часто спрашивают, можно ли им взять хлопья в свою комнату, чтобы не отрываться от любимых игр. У французских детей подобный вопрос даже не возникает, поскольку они с самого раннего возраста привыкают к тому, что единственное место, где можно есть, – это стол.

Во французских школах нет автоматов по продаже газировки и закусок, потому что это просто не принято. Если вы окажетесь на французской дороге около часа дня, то увидите, что машины паркуются, чтобы пассажиры могли устроить себе небольшой пикник. Я ни разу не видела, чтобы водитель одной рукой держался за руль, а во второй держал сэндвич или еще какую-то закуску.

Хуже еды на ходу для французов может быть только еда перед телевизором. В Соединенных Штатах многие родители используют телевизор для того, чтобы хоть как-то утихомирить детей за столом и впихнуть в них нечто полезное.

И мы еще говорим о дурных привычках! Это абсолютно недопустимо! Исследования показывают, что, ужиная перед телевизором, дети получают на 40 процентов больше калорий. В сравнении с французским подходом наше питание превращается в бессмысленное занятие.

Истинное уважение к еде делает процесс питания более здоровым во всех отношениях. Хотя мы не можем просто нажать на кнопку и изменить характер питания в американских школах, но осознание этой необходимости и изменение питания в собственном доме – это фантастический по своей эффективности шаг вперед.

Я открыла для себя очевидное: чтобы ваш ребенок сидел и с аппетитом ел за ужином, нужно всего лишь сократить перекусы после школы. Со стыдом признаюсь, что в течение дня не раз уступаю просьбам детей о чем-нибудь вкусненьком. Во Франции детям позволяется единственный перекус, gouter, – нечто вроде полдника.

Так дети спокойно дожидаются ужина. Не забывайте, французские родители тоже работают, поэтому собраться всей семьей за обеденным столом им удается гораздо позже, чем в США.

Моим детям придется привыкать к тому, что их маленькие животики не будут наполняться по первому же их требованию. Это будет нелегко, но это необходимо.

Хотя я видела, как идеально ведут себя дети Люси, и слышала от многих французов, что подобное поведение абсолютно естественно, мне все же нужны были новые доказательства (и советы!). И для этого я решила провести день с еще одной моей французской знакомой, Дианой.

Мы встретились примерно в час и до прихода ее детей из школы отправились за покупками. И сразу же выявились различия. Для меня покупка продуктов означала поход в супермаркет. У Дианы же супермаркет стал лишь первой точкой. Я удивилась, когда она взяла корзинку, а не тележку. Я не могла припомнить, когда я последний раз ограничивалась корзинкой в супермаркете. Но Диана точно знала, что ей нужно.