Проблема научности философии

Является ли философия наукой? Мнения на этот счет разделились. В соответствии с античной традицией философия считалась не просто наукой, а первой, самой главной наукой, «наукой наук». Гегель был более сдержан. Он полагал, что предшествующая ему философия как наука не состоялась. Он поставил задачу «способствовать приближению философии к сфере науки - к той цели, достигнув которую она могла бы отказаться от своего имени любви к знанию и быть действительно знанием». Его усилия увенчались построением логически стройной философской системы, которая включала в себя три взаимосвязанных блока: логика, философия природы, философия духа. Марксизм дал критическую оценку философии Гегеля. Вместе с тем он использовал ее для создания новой философии - диалектического и исторического материализма, который был объявлен «наукой о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления». Оценка философского творчества как одного из видов научно-исследовательской деятельности встречается и в наши дни.

Распространена и противоположная точка зрения. Позитивизм, например, не только отрицал научный статус философии, но и требовал предохранять подлинную науку от пагубного влияния на нее метафизических идей (наука сама себе философия). Особых позиций придерживается иррационализм. Он полагает, что не науку необходимо защищать от философии, а, наоборот, философию от науки. Философия, которая старается быть похожей на науку, действовать ее методами, не может выполнить свою интеллектуальную и духовно-нравственную миссию. Поэтому она должна отказаться мыслить научным образом. Лишь неуправляемое, интуитивно-иррациональное, мистическое движение мысли способно стать источником высшего философского откровения. В данном случае философия исключается из реестра научных дисциплин из-за специфики методов поиска истины (точнее, из-за отсутствия их).

Полагаем, что обсуждение проблемы научности философии может быть продуктивным при выполнении, по меньшей мере, трех условий:

1) наличие критерия научности знания;

2) учет двойственной природы философии, которая в силу своего предмета вынуждена смотреть и внутрь Я и за его пределы (своеобразный двуликий Янус);

3) выделение классического и неклассического типов философии (ориентация на рациональное и иррациональное в познании и практической деятельности).

Критерия, который позволил бы провести четкое разграничение между научным, вненаучным и ненаучным (псевдонаучным, аномальным) видами знания, не существует. Тем не менее, можно указать на некоторые специфические признаки, которые свойственны строгому научному знанию. К ним обычно относят практическую полезность, согласованность с опытом, экспериментальную подтверждаемость, системность, логическую связность, объективность, наличие понятийного аппарата и рациональных методик и методологий получения и организации знания, открытость для критики, воспроизводимость результатов, способность прогнозирования, отсутствие претензии на абсолютную истину и др. Все это позволяет дать обобщенный образ науки, хотя сама она и как деятельность по производству знания, и как само знание неоднородна. Есть науки естественные, социогуманитарные и технические; фундаментальные и прикладные; эмпирические и теоретические, предельно формализованные и изложенные обычным «плавающим», вербальным языком. Каждая из них имеет свою специфику и далеко не все они в полном объеме соответствуют приведенным критериям.

Двойственная сущность философии, а также существование различных философских традиций не позволяет дать ей однозначную оценку с позиций критериальных признаков научности по схеме «или-или» (или наука, или не наука). Если философия разрабатывает универсальную модель мира, обобщая и интегрируя при этом новейшие достижения науки, культуры, социальной практики, то в такой ипостаси она выглядит как теория всеобщего и по основным признакам сближается с наукой. Она опирается на исходные принципы, имеет свой абстрактно-понятийный аппарат, формулирует законы как предельно общие, глубинные, существенные связи и отношения бытия. Взять, к примеру, известные законы диалектики, которые характеризуют динамический «срез» Универсума (закон единства и «борьбы» противоположностей, закон взаимного перехода количественных изменений в качественные и наоборот и др.). Они надличностны, наднациональны, объективны, экспериментально проверяемы и подтверждаемы в своих единичных проявлениях и т.д. По своей логической строгости, эвристической силе, практической полезности и другим параметрам такие философские законы ничуть не уступают законам частных наук, а в чем-то даже и превосходят их (например, по широте действия и методологической значимости).

Когда же речь заходит о духовно-практических измерениях философии, тем более, о постклассических «экзистенциалах», то между таким философским знанием и наукой образуется дистанция внушительного размера. Для науки главными являются вопросы о том, как устроен, функционирует, развивается предмет исследования и почему он ведет себя так, а не иначе. Философия же в своей аксиологической и праксеологической направленности занята обсуждением иных вопросов: как должно быть (по справедливости, совести и др.) и что нужно сделать, чтобы мыслимое должное стало желаемой реальностью. Переход от анализа сущего к должному сопряжен с суждениями ценностного характера, формированием убеждений, верой в идеалы и предлагаемые пути их достижения. Этот массив знания глубоко личностен и чувственно переживаем. На нем также всегда стоит печать конкретного социума, частью которого является человек. И это в одинаковой мере касается и тех, кто усваивает философские идеи, и тех, кто их генерирует.

Ставить вопрос об истинности или ложности тех или иных концепций смысла жизни, счастья, любви и иных духовных ценностей, тем более подвергать их рационально-логическим или опытно-экспериментальным испытаниям некорректно. Философия может лишь предлагать соответствующую жизненную позицию поведения, убеждать в ее правильности, приглашать мыслящего человека к собеседованию, сотворчеству. Но при этом нельзя забывать, что есть и иные схемы, стандарты человеческого бытия, которые соответствуют «жизненной правде».

Если говорить о главных отличиях философии как целостной системы знания от частных наук, то выглядят они так:

1. Предмет науки, особенно естественной и технической, достаточно локализован, философии - беспределен и растянут по всему бытию.

2. В философии обсуждается множество заопытных, трансцендентных вопросов, которые не могут быть принципиально подтверждены экспериментально, эмпирическим путем. Даже факт наличия внешнего мира нельзя обосновать ни логически, ни практически. Это всегда открытая гипотеза, предмет веры. А вот гипотезы науки, хотя бы в принципе, со временем могут быть либо верифицированы, либо фальсифицированы.

3. Основной массив философского знания субъективно окрашен, выражает социальные ожидания личности или конкретной социальной группы, строгой науки - интерсубъективен, общезначим. Философия есть ценностная форма сознания, отражающая реальность как значимую для человека с позиций его высших жизненных интересов и социально-нравственных идеалов.

4. Большинство философских идей затрагивает коренные жизненные смыслы людей. Та или иная их трактовка одними людьми с удовлетворением принимается, другими страстно опровергается. Истины же точной науки «холодные». То, что квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов, а не больше или меньше ее, никого и не огорчает, и не радует. А вот, допустим, утверждение марксизма о том, что на смену капитализму рано или поздно придет коммунизм, очень беспокоит владельцев частной собственности и оптимистически воспринимается неимущими. Что касается ранее приведенных сциентистских и антисциентистских оценок философии, то в каждой из них содержится момент истины. Философия есть сложное переплетение научного и вненаучного, объективного и субъективного, дискурсивного и эмоционально-интуитивного. Можно согласиться с Б. Расселом, что философия «является чем-то промежуточным между теологией и наукой».