Положительные явления в экономике

 

В 1980 году, то есть к концу «эпохи застоя», Советский Союз занимал первое место в Европе и второе место в мире по объёмам производства промышленности и сельского хозяйства. Если в 1960 году объём промышленной продукции СССР по сравнению с США составлял 55 %, то через 20 лет, в 1980 г. — уже более 80 %. В настоящее время объём промышленного производства сократился по разным отраслям от 10 до 40 раз и составляет лишь 5 % от объёмов США (и то лишь благодаря сырьевому экспорту). Советский Союз экспортировал тракторы в сорок стран мира, главным образом социалистические и развивающиеся. Предметом гордости советского руководства был постоянный рост обеспеченности сельского хозяйства тракторами и комбайнами, однако урожайность зерновых была значительно ниже, чем в промышленно развитых капиталистических странах (в 1970 г. 15,6 ц/га в СССР против 31,2 ц/га в США, 50,3 ц/га в Японии и Австралийский Союз 11,6 ц/га), причём повышения урожайности добиться не удалось — в 1985 году она составила 15 ц/га. Однако было большое различие по районам — так в Молдавии урожайность была 29,3 ц/га, в России — 15,6 ц/га, в прибалтийских республиках — 21,3 — 24,5 ц.га (все данные 1970 г.)[1]

Стагнация в экономике

 

С другой стороны, имели место и негативные явления. Прежде всего, это неуклонное снижение темпов роста, стагнация в экономике.

Огромных затрат стоило содержание раздутого государственного аппарата, прежде всего, вооруженных сил. Крупные средства тратились на поддержание международной политики СССР.

В развитии народного хозяйства СССР стала обнаруживаться тенденция к заметному снижению темпов роста национального дохода. Если в восьмой пятилетке среднегодовой прирост его составлял 7,5 % и в девятой - 5,8 %, то в десятой он снизился до 3,8 %, а в первые годы одиннадцатой составил около 2,5 % (при росте населения страны в среднем на 0,8 % в год).[1] Это не обеспечивает ни требуемых темпов роста жизненного уровня народа, ни интенсивного технического перевооружения производства. Весьма характерно, что в 1970-е годы из советской пропаганды полностью исчез лозунг «догнать и перегнать».

Значительным было и отставание от Запада в развитии наукоёмких отраслей. Например, положение в вычислительной технике характеризовалось как «катастрофическое»: «Положение в советской вычислительной технике представляется катастрофическим. Наши ЭВМ выпускаются на устаревшей элементной базе, они ненадёжны, дороги и сложны в эксплуатации, у них мала оперативная и внешняя память, надёжность и качество периферийных устройств — несравнимы с массовыми западными. По всем показателям мы отстаём на 5-15 лет. Разрыв, отделяющий нас от мирового уровня, растёт всё быстрее. Мы близки к тому, что теперь не только не сможем копировать западные прототипы, но и вообще окажемся не в состоянии даже следить за мировым уровнем развития»[2].

Хронической проблемой оставалось недостаточное обеспечение населения продуктами питания, несмотря на большие капиталовложения в сельское хозяйство, принудительную отправку горожан на сельхозработы и значительный импорт продовольствия.

По мнению экономистов и академиков, «именно стагнация советской экономики дала первый импульс перестройки».

Общественно-политическое развитие

Идеология

 

В центре общественно-политической мысли 1960-х - первой половины 1980-х гг. находилась концепция «развитого социализма». Она стала первой крупной ревизией взглядов Сталина — Хрущева о возможности построения коммунизма в отдельно взятой стране. Концепция «развитого социализма» не разрушала веры в коммунизм, но превращала последний из конкретно-исторической задачи снова в теоретическую. Согласно новой концепции, на пути к коммунизму лежит этап развитого социализма, когда социализм должен приобрести целостность, т.е. гармоничное сочетание всех сторон и отношений - производственных, социально-политических, нравственно-правовых, идеологических. Впервые концепция была изложена Л.И.Брежневым на XXIV съезде партии в 1971 г., затем дополнялась на двух последующих съездах. Настойчиво о ней говорили М.А. Суслов, Ю.В.Андропов, К.У. Черненко. Развитой социализм они рассматривали как неизбежный этап на пути к коммунизму.

Со второй половины 1960-х гг. были приглушены, а затем запрещены критика культа Сталина и разоблачения практики государственного террора в сталинский период. Был свернут и процесс реабилитации репрессированных в прежние десятилетия.

С приходом Брежнева к власти органы госбезопасности усилили борьбу с инакомыслием — первым знаком этого был процесс Синявского — Даниэля[1]. Решительный поворот в сторону свёртывания остатков «оттепели» произошёл в 1968 году, после ввода войск в Чехословакию. Как знак окончательной ликвидации «оттепели» была воспринята отставка А. Т. Твардовского с поста редактора журнала «Новый мир» в начале 1970 г.

Частью системы идеологического свёртывания оттепели был процесс «ресталинизации» — подспудной реабилитации Сталина. Сигнал был подан на торжественном заседании в Кремле 8 мая 1965 г., когда Брежнев впервые после многолетних умолчаний под аплодисменты зала упомянул имя Сталина. В конце 1969 г., к 90-летнему юбилею Сталина, Суслов организовал ряд мероприятий по его реабилитации и был близок к цели. Однако резкие протесты интеллигенции, включая её приближённую к власти элиту, заставили Брежнева свернуть кампанию.

Конституция СССР 1977 г.

 

В 1977 г. концепция «развитого социализма» была юридически закреплена в новой Конституции СССР. Она должна была развить демократические положения конституции 1936 г. Как и прежде, упор в Конституции делался на провозглашение социальных прав граждан СССР, список которых стал шире: право на труд, бесплатное образование, медицинское обслуживание, отдых, а также пенсионное обеспечение и жилище. После 1977 г. в течение 5 лет были разработаны и приняты конкретные законы по реализации этих прав. Они были продублированы в республиканских конституциях, принятых в 1978 г.

Конституция СССР впервые официально закрепила особую роль КПСС в обществе. Ст. 6. определяла ее как «руководящую и направляющую» силу советского общества, КПСС провозглашалась «ядром политической системы».

Конституция также закрепила резко усилившуюся экономическую и политическую роль союзного центра за счет соответствующих прав республик. К концу 1970-х гг. количество центральных министерств и ведомств достигло почти 90 (в 1924 г. их было 10, в 1936 г. — 20)[1].