Сатирические оды Г.Р. Державина («Фелица» , «Вельможа», «Властителям и судиям»)

«В сатирических одах Державина видна практическая философия ума русского, посему главное отличительное их свойство есть народность, состоящая не в подборе мужицких слов, или насильственной подделке под лад песен и сказок, но в сгибе ума русского, в русском образе взгляда на вещи. В сем отношении Державин народен в высочайшей степени» (Белинский). Поэзии Державина 90-х годов в основном характерна обличительносатирическая направленность.

 Ода «Фелица» (от латинского слова «счастливый») напечатана в 1783 году в журнале «Собеседник любителей российского слова». Она называлась: «Ода к премудрой киргиз-кайсацкой царевне Фелице, писанная некоторым мурзою, издавна проживающим в Москве, а живущим по своим делам в Петербурге. Переведена с арабского языка в 1782 году». Ею открывается 1-й номер журнала. Образ Фелицы заимствован из «Сказки о царевиче Хлоре», написанной Екатериной II для своего внука Александра. В образе мурзы выступил сам поэт, то как индивидуальное «я» автора, то как обобщенный, собирательный образ екатерининских вельмож, наделенных сатирическими чертами. «Особый путь» сказался в разрушении жанра оды. Державин сочетает одические элементы с сатирическими, высокий слог с просторечным. Изображая Екатерину, Державин искренне наделяет её идеальными чертами просвещенной монархини: она умна, деятельна, любезна в обращении, скромна. Екатерина отвечает идеальному представлению поэта о монархе. Поэт свободно ведет разговор о достоинствах императрицы, прежде всего как человека. Добродетели монархини тем более видны, что её дела, которые «блаженство смертным проливают», как и само поведение Екатерины, противопоставляются праздному времяпровождению вельмож.

Державин создает сатирические портреты вельмож, наделяя каждого из них теми конкретно-бытовыми чертами, которые давали возможность современникам без труда узнать Орлова, Потемкина, Вяземского, Нарышкина. Конкретность бытовой картины, низкие, прозаические речения — все это было ново и вело к сближению поэзии с жизнью, а, следовательно, преодолению, разрушению классицизма.

 В «Фелице» обнаружилось одно из поэтических открытий Державина — для его поэзии нет в природе низких, недостойных изображения предметов. Это свидетельствует о реалистических тенденциях его творчества. Итак, прославляя императрицу, её заботы о просвещении и здравии народа, поэт по отношению к ней позволяет себе говорить шутливым тоном. В оде Державина много намеков, касающихся того, как надо истинному монарху управлять государством. Он хвалит Екатерину за то, что она не истребляла людей, не была страшной и нелюдимой. За то, что можно «казни не боясь, за здравие царей не пить». Похвалы Екатерине, звучащие иногда в шутливо-ироническом тоне, сатира на её приближенных вельмож заставили Державина и Капниста опасаться публикации оды. Но Екатерине угодно было благосклонно отнестись к поэту, талант которого мог сослужить ей великую службу.

В 1780 г. в журнале «Санкт-Петербургский вестник» было напечатано стихотворение «Властителям и судиям» — поэтическое переложение 81-го псалма библейского царя Давида, который обличал своих врагов. Это стихотворение было вырезано с первой страницы журнала. События Французской буржуазной революции придавали резкое, обличительное звучание. В духе «просвещенного абсолютизма» Державин, видя вокруг себя зло, беззаконие, смело обличает и поучает «властителей и судий»: «Ваш долг есть: сохранять законы, На лица сильных не взирать, Без помощи, без обороны Сирот и вдов не оставлять». Он требует соблюдений законов, гуманности, но «сильные мира» не внемлют на то, что «злодейства землю потрясают». И угрозой звучат исполненные гражданского пафоса слова: «Воскресни, Боже!.. Приди суди карай лукавых // И будь един царем земли».

Пафосом общественного долга, служения отечеству и вместе с тем страстным обличением вельмож, не соответствующих идеалу государственного деятеля — человека неподкупной честности, просвещенного, благородного и бескорыстного слуги общества, государства, пронизана сатирическая ода «Вельможа» (1794). Ода построена композиционно четко. Державин пользуется характерным для него приёмом контрастного сопоставления. В оде большое место занимает прямая авторская речь, страстный монолог поэта, который прерывается вставными жанровыми картинами, взятыми из реальной жизни, наблюдаемой Державиным. Ода полна намёков, которые давали современникам возможность представить и конкретных лиц, хотя сатирический образ вельможи носит обобщающий характер.

 Перед нами особый жанр: ода-сатира, в которой поэт предстает гражданином, требовательным судьей. Поэт начинает с монолога, в котором определяет свое понимание того, каким должен быть вельможа («Вельможу должны составлять ум здравый, сердце просвещенно». Истинный вельможа — служитель «общего добра»). Осел останется ослом, Хотя осыпь его звездами; Где должно действовать умом, Он только хлопает ушами. Однако вельможи, которых довелось видеть Державину, были весьма далеки от этого идеала. Он обличает их праздность, себялюбие, равнодушие, переходящее в жестокость. Подобные вельможи ставят свое благо выше государственных забот. Новаторство оды Державина: конкретные образы, грубые, просторечные слова («Осел становится ослом, хотя осыпь его звездами; где должно действовать умом, он только хлопает ушами»).

Нарисовав сатирическую картину праздной и роскошной жизни вельможи, Державин рисует другую картину, звучащую резким диссонансом. Пока вельможа сибаритствует «и в пресыщении зевает», в передней ждет приема «израненный герой». В торжественный, патетический строй оды врываются конкретно-бытовые реалии жизни. В «Объяснениях» к оде «Вельможа» упомянуты князь Потемкин-Таврический и граф Безбородко, в приемных которых, надо полагать, Державину не раз приходилось наблюдать такие картины. Но и в сатирической оде «Вельможа» очерчена необходимая для Державина сфера контрастности. Антитезису недостойному вельможе, чей образ подан в сатирико-бытовых тонах, противопоставлен тезис — образ подлинного вельможи, достойного, доблестного, добродетельного — то есть носителя высших духовных ценностей. И этот образ-тезис тоже конкретен: последние строфы оды, обращенные к истинному герою современности в глазах Державина, кончаются стихом: «Румяна вечера заря», которую поэт прокомментировал так: «Стих, изображающий прозвище, преклонность лет и славу Румянцева». Так в сатирической лирике Державина создаётся образная летопись его исторической эпохи, галерея портретов его живых современников, личности и дела которых, как это было ясно уже при их жизни, станут достоянием русской истории. И это подводит нас к следующему аспекту личности в творчестве Державина — воплощенной в людях и делах большой истории его эпохи.