Инструкция начальнику главного штаба

Париж, 30 марта 1809 г.

Австрийцы не объявили еще войны и, по всей вероятности, не начнут военных действий, не отозвав своего посланника, хотя это и имело место в 1805 г. Но тогда австрийский монарх имел, как германский император, достаточный предлог для вторжения в Баварию, чтобы до прибытия русских вести в Ульме переговоры. Кроме того, французская армия находилась в то время в Булонском лагере; надежда захватить врасплох баварскую армию и привлечь на свою сторону Штутгартский двор могла побудить австрийское правительство к такого рода действиям. Но по каким причинам начнет теперь Австрия военные действия без предварительного объявления войны? Французские войска в готовности; австрийцы знают также, что не застанут врасплох саксонские и баварские войска, сосредоточенные и готовые к бою, и что они рискуют навлечь на себя войну с Россией. Однако же война с Австрией, без сомнения, неизбежна, потому что она не в состоянии долго кормить такое громадное войско, собранное воедино. Все заставляет думать, что к 15 апреля австрийская армия будет готова начать военные действия, а потому и нам следует приготовиться к тому же времени; и если не считать руководства, то мы уже готовы.

К 15 апреля прибудет в Страсбург 1600 лошадей, 16 орудий и 6000 человек моей гвардейской пехоты и кавалерии.

К 1 апреля герцог Ауэрштедтский сосредоточит свои 20 полков пехоты между Нюрнбергом, Бамбергом и Байрейтом. Дивизия Сент-Илера станет к тому же времени между Нюрнбергом и Регенсбургом.

Из баварской армии одна дивизия расположится в Штраубинге, другая в Ландсгуте, третья в Мюнхене. [713]

К 1 апреля генерал Удино будет с 18000 человек в полной готовности между Аугсбургом и Донаувертом, герцог Риволийский{184} сосредоточит под Ульмом более 25 000 французов.

Баденский контингент соберется в Форцгейме; гессендармштадтский в Мергентгейме; но герцог Риволийский уполномочивается вызвать эти контингенты к себе в Ульм при первом известии о разрыве. Таким образом, между 1-м и 15 апреля у меня будут три корпуса, которые надо сосредоточить на Дунае при Регенсбурге, при Ингольштадте или при Донауверте.

Корпус герцога Ауэрштедтского: 15 полков пехоты и 7 полков кавалерии.

Корпус герцога Риволийского:...{185} полков пехоты и 4 полка кавалерии.

Соединение, состоящее из дивизии Сент-Илера и корпуса Удино: 12 полубригад, 6 полков пехоты и 7 полков кавалерии.

Наконец, резервная кавалерия: 7 полков легкой и 6 полков тяжелой кавалерии.

Всего — 140 тысяч человек; из них 130000 французов и 10 000 союзников{186}.

Необходимо прежде всего обеспечить Аугсбург от нечаянного нападения; надо не замедлять ход фортификационных работ, а вести их с удвоенной энергией, держать там требуемые 200000 порций сухарей, соорудить печи для сушки еще 60 тысяч порций и создать всякого рода магазины.

Во-вторых, следует привести в оборонительное положение все предмостные укрепления на Лехе и вооружить их орудиями большего калибра, чем калибр полевой артиллерии.

Наконец, нужно учредить большое число магазинов в Донауверте, потому что, вероятно, там будет находиться, в случае наступления неприятеля, главная квартира армии. К этим приготовлениям нужно присовокупить еще одну важную меру: вооружить и хорошо снабдить пассаускую цитадель, чтобы она могла держаться два или три месяца. [714]

Нужно также развернуть работы в Ингольштадте, создав надежные предмостные укрепления на Дунае, чтобы можно было в любое время перейти на левый берег.

Я приказал генерал-интенданту сегодня же отправить военного чиновника с 200 000 франков в золоте и с 800 000 в банковых билетах для закупки на мой счет одного миллиона порций, которые пустить в расход только в случае сбора всей армии. Баварцы также должны иметь в Ульме и Аугсбурге два миллиона порций. Интенданту Жуанвиллю зафрахтовать в Ульме и Донауверте на месяц. несколько судов с командами для перевозки всего нужного по Дунаю.

Наконец, я отдал приказ начальнику инженерных войск и генерал-интенданту прибыть к 1 апреля в Страсбург и учредить между Страсбургом и Ульмом станции с 60 повозками на каждой из них для доставки в Ульм всего необходимого армии, особенно 3 или 4...{187} патронов, 6000 ружей, которые надо держать в артиллерийском депо в Ульме;

12000 шанцевых инструментов, которыми должны располагать там инженерные войска; госпитального имущества и обуви, которая сейчас находится в Страсбурге.

Я приказал генерал-интенданту заготовить сверх того 100 тысяч пар обуви в Страсбурге, 50000 в Ульме и 50000 в Аугсбурге; позаботьтесь, чтобы они были надлежащей добротности и чтобы по этой части не было мошенничества.

Все, что полки найдут нужным отправить своим корпусам, пойдет в Ульм, а оттуда по Дунаю в Регенсбург и Пассау, сообразно движению армии.

Я поручил моему министру финансов держать в Страсбурге 3 миллиона франков: один поступит в ваше распоряжение, а остальные два в распоряжение генерал-интенданта{188}.

Начальнику главного штаба отбыть со своим штабом в Страсбург...{189} числа, чтобы, смотря по обстоятельствам, прибыть...{190} числа в Донауверт или Аугсбург. В Меце он произведет тщательный смотр вестфальской дивизии. [715]

Если не случится ничего нового, то он останется в Страсбурге, чтобы активизировать организацию артиллерии, инженерного корпуса, административных ведомств и пр.

Он направит к герцогу Ауэрштедтскому офицера с извещением о прибытии своем в Страсбург...{191} числа.

Он прикажет генералу Бертрану, начальнику инженеров, и Дарю, — генерал-интенданту — прибыть туда к тому же времени для устройства своих частей. Генерал Сонжис уже находится там.

Из Страсбурга генерал Бертран отправится в Аугсбург и Ингольштадт.

Поскольку вероятно, что австрийцы не двинутся с места, начальник штаба сможет отправиться в Ульм, где находится корпус маршала и герцога Риволийского, а потом в Аугсбург, где находится корпус генерала Удино. Он произведет смотр этим войскам, чтобы донести мне о вакансиях и представить список лиц, предлагаемых для замещения их. Он может также сделать смотр баварской армии и вюртембергскому корпусу.

Впрочем, если не будет причины для особенной поспешности, то ему без моего приказания — не оставлять Страсбурга, потому что оттуда ему удобнее будет рассылать мои повеления касательно общего движения армии. Я сообщу ему о своих планах, чтобы он мог, в случае нужды, осуществить их, не ожидая моих приказаний, если обстоятельства того потребуют.

Я намерен расположить свою главную квартиру в Регенсбурге и сосредоточить там всю свою армию.

Если неприятель упредит меня, то главная квартира будет в Донауверте, а армия расположится на Лехе. Но если австрийцы не тронутся с места, то я желал бы, чтобы генералы Удино и Сент-Илер соединились в Регенсбурге. От Аугсбурга до этого города всего пять обыкновенных переходов, или четыре перехода военного времени. Если генерал Удино выступит 5 апреля из Аугсбурга, то 10-го прибудет в Регенсбург; и если генерал Сент-Илер будет, положим, 5-го в Нюрнберге, то 8-го или 9-го он достигнет уже Регенсбурга, и у меня будет там под рукой к 10 апреля 30000 пехоты и 7 полков кавалерии.

В таком случае герцог Истрийский прибудет туда того же числа и сосредоточит там всю свою резервную кавалерию. [716]

Герцог Ауэрштедтский переведет свою главную квартиру в Нюрнберг, занимая Байрейт и Эгру только оконечностью своего левого крыла. Его главная квартира в этом случае будет находиться только в 24 лье, или в трех переходах от Регенсбурга.

Три баварские дивизии также будут тогда находиться в одном, двух или, самое большее, в трех переходах от Регенсбурга.

Герцог Риволийский перенесет свою главную квартиру в Аугсбург и окажется всего в четырех или пяти переходах от Регенсбурга.

Таким образом, главная квартира будет в этом случае находиться в Регенсбурге, посреди двухсоттысячной армии, оседлавшей большую реку и владеющей правым берегом Дуная от Регенсбурга до Пассау. В таком положении ей нечего было бы опасаться покушений неприятеля, и она пользовалась бы преимуществом быстрого подвоза по Дунаю всего ей необходимого.

Что может неприятель, готовый к бою, предпринять сейчас против армии?{192}

Он может двинуться от Пильзена, через Вальдмюнхен и Хам к Регенсбургу. Расстояние между Пильзеном и Регенсбургом составляет пять переходов. В таком случае одна баварская дивизия, занимающая Штраубинг, отступит к Ингольштадту; другая, занимающая Ландсгут, поступит так же; корпус герцога Ауэрштедтского пойдет на Ингольштадт и Донауверт; тогда наступит время для перевода в Донауверт главной квартиры.

Но когда наша армия расположится таким образом вокруг Регенсбурга, — что предпримет неприятель? Двинется ли он на Хам? Но тогда мы сможем сосредоточить против него все свои силы и на Регене остановим его наступление на позициях, выбранных заранее.

Направится ли он к Нюрнбергу? — Тогда он будет отрезан от Богемии.

Направится ли он к Бамбергу? — В этом случае он будет также отрезан.

А если он решит, наконец, идти на Дрезден? — Тогда мы вторгнемся в Богемию и будем его преследовать в Германии. [717]

Что, если он начнет действовать в Тироле, одновременно с выходом из Богемии? Безусловно, он достигнет Инсбрука, но те десять или двенадцать полков, которые будут у него в Инсбруке, не смогут участвовать в боевых действиях у выходов из Богемии; и войска, занявшие Инсбрук, узнают о поражении своей армии у выходов из Богемии с прибытием нашим в Зальцбург.

Наконец, если покажется, что неприятель хочет угрожать оконечностям наших флангов, то нужно маневрировать к центру, используя в качестве линии отступления Лех и держа гарнизон в Аугсбурге, чтобы всегда иметь этот город в своем распоряжении.

Итак, обязанности инженерного корпуса сводятся к усилению предмостных укреплений на Лехе и ведению фортификационных работ в Аугсбурге, Пассау, Ингольштадте.

Обязанностью провиантского управления является создание больших складов в Аугсбурге и Донауверте, где нужно устроить пекарни для заготовки 30–40 тысяч порций{193}.

Аугсбургские склады будут снабжены за счет Баварии, а донаувертские на собственный мой счет, чтобы их можно было переносить туда, где я буду действовать, — на том или на другом берегу. Генерал-интендант должен позаботиться о выпечке в Донауверте двух миллионов порций{194}; следовательно, ему надлежит принять все необходимые для этого меры и сообщить о связанных с этим издержках.

Я потребовал у баварцев один миллион порций сухарей.

Все сухари, которые будут поступать с левого берега Дуная, следует направлять в Регенсбург по занятии нами этого города; но пока достижение его ранее неприятеля будет сомнительно, все надо направлять в Донауверт, который мы можем оборонять уже сейчас.

Что касается инженер-топографов, то они обязаны произвести рекогносцировку позиций в окрестностях Регенсбурга и дунайских мостов; начальник главного штаба напишет генералу Вреде, чтобы получить у него сведения об этих мостах и позициях. Например, можно ли защищать мост у Штраубинга от неприятеля, наступающего с левого берега Дуная?

Генерал-интендант должен обеспечить возможность использования [718] всех транспортных средств на Дунае; в его распоряжении должны быть рота печников и рота хлебопеков.

В настоящее время герцог Ауэрштедтский начальствует над всей первой линией, но командование это — иллюзорное, ибо он не успеет во-время предугадать то, что произойдет на реке Инн; поэтому начальнику главного штаба следует принять организационные меры общего характера; так, например, подчинить генерала Удино герцогу Риволийскому.

20 полков, находящихся на левом берегу Дуная, останутся в этом случае под начальством герцога Ауэрштедтского.

Войска генерала Удино, корпус герцога Риволийского и все прочие части, стоящие на правом берегу Дуная, поступят тогда под начальство герцога Риволийского. Но я желаю, чтобы в таком случае, как только дивизии генерала Сент-Илера и генерала Удино смогут соединиться в Регенсбурге, обе они составили один корпус, который именовать третьим корпусом Великой армии; он поступит под начальство...{195}

Корпус герцога Ауэрштедтского именовать вторым корпусом Великой армии.

Корпус герцога Риволийского именовать четвертым корпусом Великой армии.

Кавалерийскому корпусу герцога Истрийского состоять из двух дивизий тяжелой кавалерии трехполкового состава и из двух дивизий легкой кавалерии четырехполкового состава; в числе этих восьми полков будут семь французских и один вюртембергский.

Таким образом, у герцога Истрийского будет восемь полков легкой кавалерии — 7000 человек, шесть полков тяжелой кавалерии — 5000; всего 12000 человек. В случае нужды можно еще усилить его одним баварским полком легкой кавалерии.

Я приказал доукомплектовать (за счет кавалерийских депо, находящихся во Франции, и армии, находящейся в Испании) все полки легкой кавалерии до 1000 всадников.

Что касается драгунской дивизии Бомон, то она временно состоит из шести полков; передовые полки ее уже прибыли в Страсбург, и к 15-му вся дивизия будет готова к выступлению в числе около 5000 человек. [719]

Я приказал также сформировать за счет кавалерийских депо гусарских полков, находящихся в Испании, эскадроны в 70–150 человек, которые намерен прикомандировать к каждому из маршалов в качестве ординарцев и для охраны. Маршалы позаботятся о надлежащем содержании и управлении этими эскадронами.

Для несения службы при начальнике главного штаба и в его собственное распоряжение я назначаю один непостоянный егерский полк в 1000 человек, формирующийся в Версале из двух эскадронов 26-го егерского, одного эскадрона 10-го и одного эскадрона 22-го егерских полков; далее, невшательский батальон, направляющийся в Париж; швейцарский батальон; жандармский эскадрон из 100 человек и эскадрон гидов. Начальник штаба будет занимать этими частями в тылу армии пункты, обеспечивающие коммуникации, и употреблять их для сопровождения курьеров.

Обер-шталмейстер должен иметь при себе нужное число французских почтальонов и 80 лошадей для использования на последних 60 лье в тылу армии.

Следовательно, Французская армия в Германии будет состоять из трех корпусов:

2-й корпус, под начальством герцога Монтебелльского{196}, а если он не успеет прибыть во-время, то под командою князя Понтекорво{197} будет состоять:

из двух дивизий генерала Удино, составляющих 12 полубригад под начальством самого генерала Удино и шести бригадных генералов;

из дивизии Сент-Илера: шесть полков под начальством трех бригадных генералов;

из трех полков легкой кавалерии под начальством одного бригадного генерала;

из дивизии Эспаня: четырех полков под начальством этого генерала, которому будут подчинены два бригадных генерала.

Каждая дивизия и каждая бригада легкой кавалерии будут иметь по заместителю командира.

При каждой дивизии генерала Удино будет по восемнадцати орудий.

При дивизии Сент-Илера их будет пятнадцать. [720]

Дивизия Эспаня будет иметь шесть орудий. В целом это составит 39 орудий, сведенных в батареи.

3-й корпус будет состоять под начальством герцога Ауэрштедтского, из пятнадцати полков пехоты, сведенных в четыре дивизии; каждой дивизией будет командовать дивизионный генерал с подчиненными ему тремя бригадными генералами.

Дивизия Сен-Сюльписа из...{198} полков, под начальством двух бригадных генералов.

При каждой пехотной дивизии будет не менее пятнадцати орудий, а при дивизии Сен-Сюльписа — шесть: всего — 66 орудий, сведенных в батареи.

4-й корпус Великой армии, под начальством герцога Риволийского, будет состоять из четырех дивизий пехоты, всего... полков.

Каждой дивизией будет командовать дивизионный генерал и два подчиненных ему бригадных генерала.

Дивизия легкой кавалерии{199} будет состоять из четырех французских и двух союзных полков, под начальством одного дивизионного и двух бригадных генералов.

В каждой дивизии будет один заместитель командира и два помощника.

Каждой дивизии пехоты будет придано по 12 французских орудий; всего — с 28 орудиями союзников — 76 орудий.

Что касается шести — или восьмитысячной дивизии, состоящей из войск мелких князей, то она поступит под начальство генерала Руйе и двух бригадных генералов, знающих немецкий язык. Она останется временно приданной 3-му корпусу, но ее можно будет в случае нужды вызвать в главную квартиру для укомплектования гарнизонов и конвоирования пленных.

В резервном кавалерийском корпусе под начальством герцога Истрийского будут состоять:

две дивизии легкой кавалерии под начальством двух дивизионных и четырех бригадных генералов;

две дивизии тяжелой кавалерии трехполкового состава под начальством двух дивизионных и четырех бригадных генералов.

Резервная драгунская дивизия: шесть полков под начальством [721] одного дивизионного и трех бригадных генералов.

При дивизиях тяжелой, кавалерии резерва иметь по шести орудий; драгунская дивизия будет иметь шесть, а резерв в целом — 18 орудий.

Вюртембергских войск не придавать армейским корпусам; я желаю оставить их в своем распоряжении.

В зависимости от обстоятельств я отдам их герцогу Данцигскому{200} или придам одному из армейских корпусов, если операции, которые я поручу ему, сделают их полезными. Если генерал Вандам не примет над ними начальства, то назначить для того генерала Демона, который говорит по-немецки, а Вандам заступит на место генерала Демона.

Мекленбургские войска встанут на позицию в шведской Померании.

Что касается Саксонии, то необходимо убедить короля при открытии военных действий переехать в Эрфурт, Лейпциг или в другое место. Если бы Дрезден был огражден от нечаянного нападения, то можно было бы оставить в нем трехтысячный гарнизон, а остальные войска саксонской армии направить к Дунаю.

Польские войска должны удерживать Варшаву и тревожить Краков. В случае войны надо предложить князю Понятовскому, командующему войсками герцогства Варшавского, сформировать национальную гвардию для охраны крепостей Прага и Модлин, а с линейными войсками — стараться вызвать восстание в Галиции.

Начальник главного штаба договорится с генералом Бертраном обо всем, что касается инженерной части и саперов, а с генерал-интендантом обо всем, что касается военного транспорта; он будет исходить из существующего положения, чтобы избегнуть ошибочных маневров.

Инженерные войска

Каждому армейскому корпусу придать по одной понтонной и по две саперные роты и 6000 шанцевых инструментов.

В состав инженерных войск войдут один рабочий батальон флотского экипажа в 800 человек и...{201} матросов — [722] в 1200 человек; морскому министру назначить для них 9 хирургов;

девять саперных рот — 900 человек — 2 хирурга;

три роты минеров — 300 человек — один хирург;

три понтонные роты — 300 человек — один хирург;

четыре роты пионеров — 600 человек — один хирург;

две артиллерийские роты с шестью орудиями.

Саперы и минеры составят два батальона.

Пионеры составят один батальон.

Понтонеры составят один батальон.

Эти четыре батальона будут находиться под начальством инженер-майоров.

Упомянутый рабочий батальон флотского экипажа в составе 800 человек и 1200 человек матросов составят три батальона, которые поступят под команду полковника Баста, капитана 1 ранга.

Всего будет семь батальонов; из них четыре принадлежат к сухопутным войскам, а три — к флоту.

Этот инженерный парк составит резерв и поступит в отношении передвижений и внутреннего распорядка под начальство генерала Гастрэля. К нему прикомандируют комиссариатского чиновника с заместителем и придадут ему три госпитальные фуры.

Этот резервный отряд может пригодиться в день сражения. Генерал Гастрэль будет следить за тем, чтобы он совершал марши в полнейшем порядке, был обеспечен продовольствием и боеприпасами, хорошо вооружен.

Немедленно составить из саперов вюрцбургских, саксонских и нассауских войск небольшой батальон в 300 или 400 человек, который будет следовать за резервным инженерным парком. Начальник главного штаба примет надлежащие меры к организации этого резерва.

Все запасы: артиллерийские, инженерные и продовольственные — направлять сначала в Ульм, а оттуда далее на судах по Дунаю, вслед за движением армии.

Я приказал выслать из Страсбурга в Ульм:

6000 ружей;

6000 штыков;

6000 запасных ружей;

2000 сабель для трех родов войск;

2000 пистолетов;

20 000 затравников и 1000 пыжовников. [723]

Генерал-интендант даст знать корпусам, чтобы они направили все предметы обмундирования и другие грузы в Ульм, где те поступят на суда, ведомые моряками.

Что касается военного транспорта, то 2-й и 5-й фурштатские батальоны уже находятся при Рейнской армии, а 12-й формируется в Комерси. 200 повозок, принадлежащих батальонам, входящим в состав Испанской армии, направлены в Жуаньи, где они поступят в распоряжение двух резервных фурштатских батальонов. Следовательно, при армии будет 5 фурштатских батальонов с 600 повозками, что представляется достаточным.

Что касается госпиталей, то они в случае наступления должны быть сосредоточены в Амберге, Ингольштадте и Пассау; эти три пункта должны быть обеспечены всем необходимым и гарантированы от нечаянного нападения.

Из моей гвардии поступят в Рейнскую армию: 4 полка кавалерии.

48 орудий.

1 рота матросов.

1 понтонная рота.

2 полка стрелков (пехоты).

2 полка фузелеров.

Один пехотный егерский полк.

Один пехотный гренадерский полк. [724]

Дальше

 

Содержание

 

«Военная Литература»

 

Военная мысль

 

Военная мысль

Из работы «Очерк войн Фридриха II»

Глава IV, § VI

Прикрыть осаду крепости можно только двумя способами:

1) Сначала разбить неприятельскую армию, удалить из района военных действий, отбросить остатки ее за какую-либо значительную естественную преграду, как, например, горы или большая река, выставить потом за этой преградой особый наблюдательный корпус и тем временем заложить траншею и взять крепость.

2) Но если мы намерены овладеть крепостью в присутствии армии, пришедшей ей на выручку, не решаясь на сражение, то необходимо иметь при себе полный осадный парк и рассчитанное на предполагаемую длительность осады количество артиллерийских и продовольственных припасов; устроить циркум — и контрвалационные линии, используя условия местности: болота, высоты, леса, затопляемые участки. Не имея, в таком случае, нужды заботиться о коммуникациях с магазинами, осаждающему остается лишь сдерживать деблокадную армию; для этого выделяют особый наблюдательный корпус, который, не теряя из виду эту армию, будет преграждать ей путь в крепость и всегда успеет атаковать неприятеля во фланг или в тыл, если последний сумеет произвести скрытое движение, либо же, наконец, пользуясь контрвалационными линиями, можно с частью осадной армии обратиться против деблокадной и дать ей сражение.

Но кто надеется делать три вещи сразу: 1) осаждать крепость и сдерживать гарнизон без контрвалационной линии; 2) сохранять коммуникации с магазинами, находящимися в шестидневных переходах{202}, и 3) сдерживать войско, пришедшее на выручку крепости без помощи естественных [725] преград и циркумвалационных линий, — тот ошибается в своих расчетах, и это может привести его только к катастрофе, если он не обладает двойным превосходством сил над неприятелем.

Глава IX, § 2

Успехи, которых добился король{203} в эту войну{204}, приписали новому тактическому боевому порядку, будто бы им изобретенному и названному косым боевым порядком.

Фридрих в продолжение Семилетней войны дал десять сражений, которыми руководил лично, и шесть, где действовали его полководцы, в том числе при Максене и при Аандсгуте. Из первых он выиграл семь, проиграл три. Из сражений, данных его полководцами, он проиграл пять и выиграл одно. Из шестнадцати сражений прусская армия выиграла восемь и проиграла восемь. Ни в одном из этих сражений король не употреблял новой тактики. Как действовал он, так действовали до него полководцы древних и новых времен во все века.

Что же такое косой боевой порядок? Приверженцы его расходятся во мнениях: одни утверждают, что все маневры армии в день сражения или накануне его, имеющие целью усиление правого фланга, центра или левого фланга, либо же действия в тылу неприятеля — относятся к косому порядку. В таком смысле уже Кир в сражении при Тимире; галло-бельги в сражении на Самбре против Цезаря; маршал Люксембург в сражении при Флерюсе (он воспользовался одной высотой, чтобы обойти противника справа); Мальборо при Гохштете; принц Евгений при Рамильи и при Турине; Карл XII при Полтаве — применяли косой боевой порядок. Нет почти ни одного сражения древности или нового времени, в котором военачальник, атакуя, не старался бы усилить свои наступающие колонны то большим числом войск, то придачей им гренадер, то большим числом орудий. Если бы Фридрих был изобретателем такого маневра, то он изобрел бы самую войну, но, к несчастью, она столь же стара, как мир.

Другие говорят, что косой порядок есть тот же маневр, который король приказывал выполнять на потсдамских парадах, когда два отряда становились друг против друга [726] в параллельном боевом порядке. Отряд, назначенный маневрировать, перестроясь в сомкнутые или в разомкнутые колонны, быстро передвигается на один из флангов другого отряда; незамеченный полководцем противника, он появляется неожиданно на одном из его флангов и атакует последний со всех сторон, так что противнику недостает времени подоспеть туда на помощь.

1) При двух параллельных линиях длиной в 3000 туазов и расположенных в 900 туазах друг от друга, невозможно одной из них принять такое наклонное положение к другой, чтобы одним крылом находиться только в 300 туазах от линии противника, а другим (в то же время) — достаточно далеко, чтобы оно было вне опасности и пределов досягаемости; передвигаясь для принятия косого порядка, войско обнажает свой фланг, и если будет при этом атаковано, то потерпит поражение. Угрожаемый же фланг неприятеля легко предохранить второю линией армии или резервами.

2) Операционная линия армии, принимающей косой боевой порядок, должна проходить со стороны фланга, на который она опирается; в противном случае придется оставить операционную линию, что сопряжено с опасными последствиями.

Есть два правила войны, которые нельзя нарушить безнаказанно:

1) Никогда не производить флангового движения перед неприятелем, стоящим в боевом порядке.

2) Нужно постоянно сохранять свою операционную линию и добровольно не жертвовать ею.

Поэтому некоторые приверженцы косого боевого порядка требуют, чтобы перестроение производилось скрытно от неприятеля, дабы поразить его и захватить врасплох, чтобы оно совершалось ночью или под прикрытием тумана, либо цепи передовых постов.

1) Поскольку такой маневр должен производиться не на виду у неприятеля, то он не является тактическим порядком; его сила не в нем самом, а во внезапности, неожиданности, и потому его следует отнести к засадам, скрытым движениям и нечаянным нападениям.

2) Засады, скрытые движения и нечаянные нападения употреблялись во все времена не только дисциплинированными войсками, но даже и дикарями и недисциплинированными войсками. [727]

Фридрих в Семилетнюю войну дал десять сражений. Но ни в одном из них не было применено ни потсдамских ни каких-либо новых маневров. Все предписанные им маневры были известны и употреблялись во все времена.

В 1756 г. он произвел, в сражении при Ловозице, два маневра: первый — для отражения атак на высоту; вторым явилось движение кавалерии, которым он угрожал левому крылу австрийцев и тем заставил их отступить обратно за реку Эгер. Но тут нет никакого изобретения.

В 1757 г. австрийская и прусская армии были равны по силе, но последняя состояла из старых, опытных и обученных войск, а армия герцога Лотарингского состояла большей частью из вновь набранных, весьма посредственных войск. В сражении{205} обе армии были разделены оврагом. Король двигался тремя линиями влево, пока не нашел перехода. Герцогу Лотарингскому следовало двигаться тремя линиями вправо, следуя параллельно движению короля, или перейти в наступление через овраг левым флангом и центром и атаковать правый фланг короля. Но он не сделал ни того, ни другого. Он ограничился переменою фронта, отодвинув назад свой правый фланг. Во все времена были примеры, что две армии, порою на протяжении нескольких лье, шли вдоль препятствия с целью овладеть проходом, через который можно было бы с выгодою атаковать противника.

Приверженцы косого порядка восхищаются маневрами короля в Коллинском сражении, и хотя эти маневры имели самые гибельные результаты — поражение, потерю половины войска и 200 орудий, снятие осады Праги и очищение Богемии, — однако же они упорствуют в своем заблуждении, и никакие доводы не могут раскрыть им глаза. Одни утверждают, что он{206} лишился победы из-за ошибки командира одного батальона, который несвоевременно приказал повернуть направо и тем задержал движение армии. Другие, более благоразумные, сознавая все неудобства, всю опасность флангового маневра на виду у неприятеля, расположенного в боевом порядке, но сохраняя приверженность к косому порядку, полагают, что королю следовало произвести свой маневр ночью: он избег бы огня австрийской армии, которая не заметила бы его, а с рассветом [728] привел бы ее в изумление, неожиданно атаковал, разбил и рассеял бы противника. Действительно, прекрасное дело атаковать неприятеля врасплох; но к чему же ограничиваться обходом одного только крыла? Лучше напасть на противника с тыла, овладеть обозами, парками, орудиями, снятыми с передков, боеприпасами, оружейными пирамидами!! Проигрыш Коллинского сражения должно приписать нарушению первого правила, изложенного выше. Если бы Фридрих имел против себя другого полководца, а не Дауна, который после сражения провел в своем лагере 12 дней, распевая Te Deum, то он испытал бы все гибельные последствия нарушения правила, — не жертвовать операционной линией. Остатки его армии не достигли бы ни магазинов, ни корпуса, стоявшего перед Прагой, и он никогда не оправился бы от этого удара.

В Росбахском сражении принц Субиз вздумал собезьянничать, применив косой порядок. Он произвел фланговый маневр перед позицией короля. Последствия этого достаточно известны. Фридрих лишился при Коллине только войска, а Субиз при Росбахе — и войска, и чести.

В Цорндорфском сражении король возобновил коллинский маневр. Вместо того чтобы атаковать левое крыло русской армии, стоявшее вблизи мостов, по которым он наступал, король произвел перед этой армией фланговый маневр, чтобы атаковать противоположное крыло. Русские, сорвавшие за год перед тем подобную попытку в сражении при Егерсдорфе, где они разбили маршала Левальда, теперь атаковали фланг наступавших колонн, прорвали их строй и внесли расстройство в их ряды. Все было бы потеряно, если бы неустрашимый Зейдлиц не спас положение своей несравненной кавалерией и собственной проницательностью, — этой отличительной его чертой. Русская пехота не была достаточно подвижной, чтобы поэшелонно подкреплять атаковавшие колонны, и была отброшена. Сражение продолжалось; пруссаки победили, но только потому, что сила обстоятельств вернула их к соблюдению истинных правил войны. Вопреки приказанию Фридриха, войска его расстроили как раз левый фланг русских. В следующем году прусский генерал Ведель снова произвел в сражении при Кайе{207} фланговый маневр, но Салтыков заставил его раскаяться в этом и дал ему хороший урок. [729]

Но, скажут нам, вы ничего не говорите о Лейтенском сражении — этом шедевре косого порядка. Действительно, это сражение может обессмертить Фридриха и показывает в полном блеске его военные дарования. Но в нем все же нет ничего похожего на потсдамские маневры. Он{208} обязан победой внезапности, и потому победа эта принадлежит к разряду случайностей. Если бы у принца Лотарингского была впереди хоть пара часовых или хоть один разъезд, то он узнал бы, что король двинулся вправо и перешел болото, которое казалось непроходимым, с намерением атаковать его левое крыло: принц направил бы туда свои резервы, а правым флангом и центром перешел бы в наступление, атаковал с фланга и разбил бы прусскую армию, застав ее «на месте преступления». Большая ошибка смешивать нечаянное нападение с определенным порядком маневрирования.

Может быть, станут утверждать, что Даун употребил в Гогенкирхенском сражении косой порядок, потому что при первом выстреле окружил уже все правое крыло прусских войск; но такое мнение было бы только игрою в слова. Надобно просто сказать, что Даун неожиданно атаковал короля, потому что последний занимал дурную позицию и упорно оставался на ней в продолжение нескольких дней. После изобретения пороха никогда не следовало делать такой ошибки.

Восьмое сражение — битва при Кунерсдорфе. В начале его король стоял перпендикулярно к левому флангу неприятельской армии. Следовательно, боевой порядок его был более чем косой. Такое расположение не было результатом маневра на поле сражения, а следствием движения, скрытого от неприятеля лесами и болотом. Русский полководец, стоявший сперва фронтом к Франкфурту, переменил потом свое расположение так, что фронт его образовал с фронтом пруссаков как бы букву «Г». Непроходимые болота не позволяли королю осуществить свой план атаки. Однако же он атаковал с той позиции, какую занимал, и приобрел некоторый перевес над русским левым крылом, которое застал врасплох. Но когда центр русских выстроился в боевой порядок параллельно с пруссаками, они одержали полную победу, которая привела Пруссию на край гибели. [730]

Девятое сражение этой войны — при Лигнице — было случайной встречей, избавившей Фридриха от опасности, в которую завлекли его самые ошибочные маневры.

Десятое сражение произошло при Торгау. Все распоряжения короля в этом бою были гибельны, плохо задуманы и столь же худо выполнены. Судя о Фридрихе по этому сражению, мы получили бы о его дарованиях весьма неудовлетворительное представление. Как при Лигнице, так и при Торгау не видно ничего нового, и никаких следов пресловутого косого порядка.

Старик Фридрих тихонько смеялся на потсдамских парадах над увлечением молодых французских, английских и австрийских офицеров косым порядком, который годился только для того, чтобы составить репутацию нескольким штабным офицерам. Основательный разбор кампании вразумил бы этих офицеров, а полностью рассеять их иллюзии должно было то обстоятельство, что, Фридрих никогда не прибегал к развертыванию, а всегда маневрировал линиями и с фланга.

Таким образом, ни одно из этих десяти сражений не имело особенного или нового характера: король проиграл некоторые из них, потому что по своей воле производил фланговые маневры перед неприятелем, стоявшим в боевом порядке. Уроки, полученные им при Коллине и Цорндорфе, маршалом Левальдом при Егерсдорфе, генералом Веделем при Кайе, принцем Субизом при Росбахе — доказывают всю опасность таких маневров.

Французские офицеры, почитатели косвенного боевого порядка (в том числе и Гибер), заблуждались до такой степени, что утверждали, будто маневры герцога Фердинанда при Крефельде и при Вильгельмстале против флангов французской армии являлись блестящими результатами применения косого порядка, вовсе пренебрегая правилом: не оставляйте между различными частями своего боевого порядка промежутка, куда мог бы проникнуть неприятель. И если нарушение этого правила удалось ему{209}, то это потому, что над французами начальствовал граф Клермон. [731]

Дальше

 

 

Содержание

 

«Военная Литература»

 

Военная мысль

 

Военная мысль

Из работы «Очерк войн маршала Тюренна»

Глава IX, § III

Нужно ли осаждающей армии прикрывать себя циркумвалационными линиями?

Нужно ли при