Покупатель рождается каждый день

Из своего наивного опыта я однажды извлек один урок:

Опасайся людей, советующих поступишь так-то и так-то, потому что это «лучше для тебя» и хорошо для них тоже, в то время как если тебе в итоге будет хуже, их это не коснется.

Конечно, обычно это непрошеные советы. Асимметрия появляется, когда совет касается лично вас, но не советчика – он может пытаться что-то вам продать, или женить вас на своей дочери, или упросить нанять своего зятя.

Много лет назад я получил письмо от организующего лекции агента. Послание было ясное и содержало десяток вопросов в духе «У вас есть время отвечать на запросы?» и «Сможете ли вы организовать турне?». Подразумевалось, что агент облегчит мне жизнь и оставит место для погони за знаниями и всего того, что меня интересует (углубленное изучение садоводства, коллекции марок, генетика Средиземноморья, рецепты черной пасты с кальмарами), так что бремя труда падет на чужие плечи. И это не какой-то рядовой агент: только он один умеет все на свете; он читает книги и способен понять мысли интеллектуала (я тогда еще не принимал это слово за оскорбление). Как всегда в случае с непрошеными советами, я почуял неладное: во всех фазах обсуждения он всячески давал мне понять, что так будет «лучше для меня».

Будучи лохом, я хоть ему и не поверил, но все же решил попробовать – и поручил бронировать билеты и отели в стране, в которой он жил. Все шло тип-топ, пока шесть лет спустя я не получил письмо из налоговой инспекции этой страны. Я сразу связался с агентом и спросил, не сталкивались ли другие его клиенты из США с аналогичным налоговым конфликтом, не слышал ли он о таких ситуациях. Он ответил моментально и лаконично: «Я не ваш юрист по налогам», – и ноль информации о том, возникала ли такая проблема у других американских граждан, которые наняли его, потому что он знал, что «лучше для них».

Я мог бы вспомнить еще с десяток примеров того, как нечто притворяется «лучшим для вас», а на деле оказывается лучшим не для вас, а для другой стороны. Как трейдер я привык иметь дело с откровенными людьми, которые говорят тебе, что хотят кое-что продать, и объясняют, чем именно выгодна им сделка, когда ты задаешь им вопрос вроде «У вас есть топор?» (в переводе с трейдерского: «Каков ваш интерес?»). И я привык любой ценой избегать тех, кто хочет навязать товар, но маскирует это под совет. Рассказ о черепахах на деле – архетип всей истории взаимодействия между смертными.

Как-то я работал на американский инвестиционный банк из числа весьма уважаемых; его называли «белая туфля», потому что совладельцы банка были членами полузакрытого гольф-клуба для протоаристократов и надевали на игру белые туфли. Конечно, банк культивировал, подчеркивал и защищал свой имидж этичной и профессиональной компании. Но работа агентов по продажам (на деле коммивояжеров) во времена, когда они носили черные туфли, заключалась в том, чтобы «разгрузить» товар, которым «набиты» трейдеры; на балансе трейдеров имелись активы, от которых требовалось избавляться, чтобы снизить уровень риска. Продавать их другим маклерам было нельзя: профессиональные трейдеры, как правило не играющие в гольф, почуяли бы избыток предложения и обвалили цены. Нужно было искать клиента на стороне. Ряд трейдеров платили агентам по продажам «процентами»: чем больше мы продавали негодных активов, тем больше становилось вознаграждение. Агенты приглашали клиентов на обед, угощали их дорогим вином (часто это было вино из первой строчки меню) и платили тысячи долларов по счетам из ресторанов, но зарабатывали куда больше, всучивая клиентам ненужные ценные бумаги. Агент-профессионал честно объяснил мне: «Если я угощаю клиента, который работает в финансовом отделе муниципалитета и покупает костюмы в универмаге в Нью-Джерси, вином по 2000 долларов за бутылку, он мой на пару месяцев. Я выжму из него по меньшей мере сто тысяч. Такой доходности на рынке просто не бывает».

Агенты соловьем заливались о том, что их активы идеально вольются в портфель клиента, что они точно поднимутся в цене, что клиент горько пожалеет, если упустит «эдакую возможность», – и так далее. Агенты – мастера искусства психологической манипуляции, они заставят клиента купить товар, часто вопреки его интересам, и он останется доволен – и полюбит их и их банк. Одного из лучших агентов фирмы, человека фантастической харизмы, ездившего в офис на «роллс-ройсе» с шофером, спросили, не расстраиваются ли клиенты, когда активы резко падают в цене. «Мы их обдираем, но не раздражаем», – ответил он. А потом добавил: «Помните: каждый день рождается новый покупатель».

Еще римляне знали, что товар расхваливают, когда хотят от него избавиться[28].

Цены на зерно на Родосе

Итак, «давать совет», чтобы подстегнуть продажи, фундаментально неэтично: продажи нельзя маскировать под советы. Это, я думаю, понятно всем. Или ты даешь совет, или продаешь товар (рекламируя качество продукта), но никак не то и другое сразу.

Однако при сделках возникает другая, похожая проблема: что продавец может утаить от покупателя?

Вопрос «этично ли продавать что-то кому-то, зная, что цена в итоге упадет?» вставал и в древности, но ответ на него не очевиден. Спор уходит корнями в разногласия между философами-стоиками Диогеном Вавилонским и его учеником Антипатром из Тарса; этот последний занял более возвышенную моральную позицию по асимметричной информации и, кажется, проповедовал ту же этику, что и автор этой книги. От обоих авторов не сохранилось ни единого текста, однако многое нам известно по вторичным источникам, а также, в случае Цицерона, третичным. Проблема, как ее излагает Цицерон в сочинении «Об обязанностях», такова. Пусть некий человек привез большой груз зерна из Александрии в Родос в момент, когда зерно в Родосе дорого из-за дефицита и недорода. Предположим, этот человек знает, что с тем же товаром в Родос плывет из Александрии еще много кораблей. Должен ли он известить об этом родосцев? Какое действие в данных обстоятельствах будет означать поступить благородно, а какое нет?

У нас, трейдеров, есть прямой ответ. Напомню: «набивка» клиента – это когда вы сбываете ему активы, не сообщая о том, что вот-вот будут распроданы их большие запасы. Честный трейдер никогда не поведет себя так с другими профессиональными трейдерами, это табу. Нарушивших его ждет остракизм. Но считалось допустимым поступать так на анонимных рынках с безликими нетрейдерами, ну или с людьми, которых мы называем «швейцарцами», случайными лохами где-то далеко. С одними у нас была служебная связь, с другими – деловая. Эти группы разделяла этическая стена; точно так же нельзя причинять вред домашним животным, при этом правила позволяют жестоко обходиться с тараканами.

Диоген считал, что продавцу следует сообщать столько, сколько требует гражданское право. Антипатр полагал, что сообщать нужно все – выйдя за пределы закона, – чтобы покупатель знал столько же, сколько знает продавец.

Позиция Антипатра куда более стойкая – она применима к любой ситуации независимо от эпохи, места и цвета глаз участников. Потому что:

Этические принципы всегда более стойки, чем юридические. Со временем законы должны приближаться к этике, и никогда наоборот.

Отсюда:

Закон приходит и уходит; этика остается.

Идея «закона» расплывчата и сильно зависит от юрисдикции: гражданское право США благодаря защите прав потребителей и тому подобным движениям требует раскрытия всей информации, в других странах законы другие. Особенно заметно это на примере законодательства о ценных бумагах: в США действуют «опережающие» регуляции, требующие раскрытия инсайдерской информации, а в Европе до недавнего времени все было по-другому.

В мое время инвестиционные банки тратили ресурсы, чтобы обойти регуляции и отыскать дыры в законах. Чем больше регуляций, тем легче делать деньги – хотя интуитивно кажется, что наоборот.