Возможности биодиагностики в области криминалистики

Одна из побочных возможностей биодиагностики оказалась весьма эффективной, на мой взгляд, в области криминалистики. Действительно, биодиагностика позволяет по фотографии почти безошибочно узнать, жива или мертва жертва преступления, жив или мертв скрывшийся преступник, определить состояние его здоровья, имеющиеся или перенесенные травмы или операции. Появляется возможность установить детали, которые могут облегчить розыск преступника и вообще ведение следствия. Обнаружение у разыскиваемого лица конкретного настоящего или прошлого заболевания или травмы позволяет уголовному розыску навести справки в больницах, клиниках. Диагностика по костным останкам дает возможность определить их принадлежность человеку, числящемуся пропавшим без вести.

Что касается установления местонахождения разыскиваемого лица по некогда принадлежавшим ему вещам, то большим и убедительным опытом в этой области я не обладаю, но думаю, не все рассказы об этом — плод фантазии, поскольку можно предположить, что такая возможность есть у отдельных экстрасенсов (например, у покойного Жерара Круазе).

Ниже пойдет речь о фактах, интересных, по-моему, не с точки зрения детективной беллетристики, а с позиций интереса к паранормальному. В рассматриваемых случаях я проводил диагностику по фотографиям и по воображению посредников, так как в большинстве случаев диагностируемые были мертвы.

Непременным условием для выполнения этой процедуры является возможность подтверждения или неподтверждения прижизненных заболеваний, обнаруживаемых мною, ибо справедливость моей диагностики в этом плане служит для главного — обнаружения зоны «смерти» или «жизни» разыскиваемого человека.

В 1980 г. (или что-то около этого) ко мне приехал из Краснодара доктор технических наук Г. с женой. Цель визита — просьба помочь избавиться от тягостного состояния депрессии. Г. неоднократно лежал в психиатрических лечебницах, но состояние его не улучшалось, не удавалось добиться стабильности. К сожалению, в подобных случаях трудно оказать действенную помощь нетрадиционными методами.

Несколько месяцев спустя жена Г. написала мне, что ее муж исчез, розыски ничего не дали. У меня была фотография Г., оставленная в день визита ко мне для возможного, как они слышали, воздействия на расстоянии. Впрочем, я и так хорошо запомнил лицо этого человека.

Пришлось отправить в Краснодар грустное письмо со своими соображениями — результатами диагностики по фотографии. Мне было ясно, что Г. мертв, а его тело находится в воде. Последнее обстоятельство почему-то навязчиво подсказывалось. Более того, он не просто где-то в воде, а конкретно в Краснодарском водохранилище, которое я неоднократно видел, бывая по делам службы в Краснодаре.

В конце июля 1982 г. я получил от вдовы Г. следующее письмо:

 

«Вы оказались правы: Николай Васильевич… покончил с собой 24 апреля 1981 года. Останки его нашли в глухом лесу на склоне балки. Опознали по документам, которые он завернул в три целлофановых пакета и положил возле себя, и по оставленному предсмертному письму… Лежал он действительно в сыром месте, хотя и не в воде».

 

Этот случай интересен для меня не только правильностью определения — «жив или мертв», но и тем, что не следует отождествлять некогда виденное с теми картинами, которые возникают подсознательно. А ведь было четкое ощущение фантома, находящегося в воде. Нашли Г., как отмечается в письме, в апреле, когда сырые балки обычно бывают затоплены водой. Нельзя слушать подсказки сознания, когда подсознание уже дало ответ на заданный вопрос.

Другой случай. Женщина из подмосковного города Д. просит установить, жив или мертв исчезнувший неделю назад муж ее сестры. Поскольку они жили вместе, женщина сказала, что ей известно все о состоянии здоровья исчезнувшего родственника. Я дал ей лист бумаги и попросил записывать.

— Голова. Он жаловался на головные боли? Может быть, травма?

— Нет, не жаловался. О травмах тоже не слышала.

— Глаза. Что у него с глазами?

— Ничего. Прекрасно видел, работал шофером.

Названные мною последующие зоны отрицательной ситуации женщина подтвердила.

— Когда найдут, — сказал я в заключение, — прошу сообщить. Хочу надеяться, что мои опасения не подтвердятся.

Увы, подтвердились. Дней через пять-шесть эта женщина позвонила и сказала, что родственник найден — убит, травма головы, преступник выколол глаза.

Как видим, кроме смертельной травмы головы выявилась и травма глаз. Думаю, что если бы такое зверство было совершено не с только что убитым человеком, в котором еще жили мышцы, кожа, нервы, а с трупом в стадии разложения, стадии даже начальной, то я бы этой травмы не обнаружил. Не дает ли этот случай права предположить, что та или иная еще живая часть способна передать информацию о себе в «информационное поле» уже после того, как туда была передана информация о гибели центра жизни, личности?

Письмо из польского города Сувалки: мать просила помочь в розыске недавно пропавшей девочки, возраст — 2 года 8 месяцев. Приложила фотографию ребенка.

Откровенно говоря, мне стоило большого труда сообщить несчастной матери свои выводы — знание истинного положения бывает порой тяжким. После колебаний (сообщить ли истину или, щадя материнское сердце, не говорить правду), считая, что из всех чувств надежда умирает последней, я все же решил сказать то, что мне почувствовалось, надеясь помочь тем самым розыскам ребенка и преступника. Написал я примерно следующее:

«Надеюсь, то, что мне почувствовалось, не подтвердится, но есть смысл попросить следователя вашего района поискать насильника и убийцу среди психически ненормальных людей, проживающих в округе. Когда ребенок будет найден (хочу надеяться на лучшее), пожалуйста, сообщите».

Месяца через два я получил из Польши ответ, из которого следовало, что письмо помогло: преступника арестовали, девочку нашли. Она была изнасилована и задушена.

У одной ленинградки исчезла дочь-старшеклассница. Просьба о помощи поступила месяца через четыре после исчезновения девочки. В письмо была вложена фотография. Я ответил, что девочка мертва, вероятно, задушена, будет найдена. Весной, когда стаял снег, ее нашли на дороге к даче, на которой зимой никто не жил. Причины ее приезда на дачу загадочны, но можно предположить, что она приехала туда по чьему-то вызову.

Довелось мне быть причастным и к поискам двух студенческих групп, отправившихся за романтикой в горы: одна — на Северный Урал, другая — в Хибины, и пропавших. Поиски, проведенные спасательными группами, результатов не дали. Мне были доставлены фотографии участников этих походов.

— Уж не схватили ли их инопланетяне? — спрашивали друзья исчезнувших. — Ведь говорят, что бывает и такое…

В связи со сказанным хочу напомнить, что я являюсь счастливым наблюдателем летающей «тарелки» (НЛО), и случилось это почти тридцать лет назад, то есть еще до полета в космос Юрия Гагарина, когда в околоземном пространстве никаких контейнеров с отходами жизнедеятельности и в помине не было — тех самых контейнеров, о которых рассказывал, веселясь, космонавт Гречко в одной из телепередач цикла «Очевидное-невероятное».

(Вопрос о неопознанных летающих объектах подробно рассматривается в работе Б. А. Шуринова «Парадокс XX века»; член-корреспондент АН БССР А. И. Вейник в своей «Книге скорби» излагает свою теорию природы и затрагивает в связи с этим проблемы НЛО, CETI — связь с внеземными цивилизациями — и парапсихологии.)

Но вернемся к студентам. По фотографиям исчезнувших, привезенным их родственниками и друзьями, провел диагностику, которая, к сожалению, не дала никаких шансов успокоить родственников студентов. Как всегда, для проверки рассказал о прижизненных заболеваниях тех, чьи фотографии были мне показаны.

И в случае с «уральцами» и с «хибинцами» вывод был один — их накрыла снежная лавина, растает — будут найдены. И действительно, снег растаял и обе группы были найдены. Оказалось, что уральская группа в начавшуюся пургу разбила палатку между двумя отвесными скалами, и их там быстро замело, а «хибинцев» накрыла сползшая с сопки снежная лавина.

Говоря о возможностях биодиагностики в области криминалистики для розыска людей, пропавших в результате несчастных случаев, мне хочется сделать небольшое отступление, рассказав о следующем факте. Как-то знакомые москвичи попросили продиагностировать молодую чету киевлян. Я наиподробнейшим образом отметил все, что мне «показалось», упомянув, в частности, что у молодого человека, вероятно, была травма кисти (кажется, правой). Эта молодая чета, оказавшись в Москве, нанесла мне визит вежливости.

— Мы получили результаты вашей диагностики по фотографиям, — сказал мужчина. — Все абсолютно правильно, кроме одной детали. Вы сказали, что у меня была травмирована кисть руки. Это не так, но такая травма была у моего брата-близнеца.

Следовательно, подумалось мне после их ухода, в «информационном поле» также могут быть ошибки, неточности. И то, что принималось мною от Ивана, оказалось у Петра.

Случай этот единичный, поэтому можно допустить и случайное совпадение. Но, может быть, все это более сложно, чем кажется на первый взгляд.

В 1982 г. с просьбами помочь в розыске пропавших людей ко мне обращались чуть ли не еженедельно. Распространились, очевидно, рассказы тех, кому мне удалось в подобных случаях оказать услугу, да и несколько публикаций, проскочивших в наших газетах и журналах, сыграли, я думаю, свою роль. Но мрачные лавры покойного Жерара Круазе мне ни к чему, и диагностику «жив или мертв» я стараюсь продельюать как можно реже, так как считаю, что это — дело следственных органов и патологоанатомов.

Приведенные мною факты не являются «случайными попаданиями» и подталкивают к новым размышлениям на тему о НЕЧТО и о связанных с ним загадочных явлениях.

 

Что мешает прогрессу?

 

Каждый принимает конец своего кругозора за конец света.

А. Шопенгауэр

 

 

Может ли каждый человек поверить в реальность описываемых мною экспериментов и наблюдений? Нет, на этот счет не может быть иллюзий. А если речь идет об ученом мире, то абсолютное большинство его представителей «знают», увы, априори, что может быть, а что нет.

Скептицизм многих людей, возникающий при ознакомлении с подобными сообщениями, базируется обычно на оценке собственных возможностей. Но скептики не учитывают, что их личные способности не отражают, да и не могут отражать, всех возможностей как человечества в целом, так и отдельных личностей. Но самоуверенность, убежденность в непогрешимости своей точки зрения и приводят к топтанию на месте.

С другой стороны, есть феномены, понять которые не так-то просто. Формирование человека далеко не закончено, и ошибочно думать, что идет оно равномерно, без учета индивидуальных особенностей каждого. Лавина фактов из прошлого и настоящего убедительно свидетельствует о том, что в психике людей заложена способность так называемого духовного видения, или, как чаще говорят, ясновидения.

Выдающийся советский астроном Н. А. Козырев утверждал, например, что «через физические свойства времени происходит влияние будущего на настоящее». Отрицая фатальность в судьбах людей, Н. А. Козырев признавал, что «существует некоторая размазанность будущего, в ее пределах может быть осуществлена коррекция». То есть будущее — это нечто вроде наметки планирующей организации, допускающей дополнения и изменения. Допустим, это так. Но каковы для человека, сознание которого способно принимать «отражение грядущего», временные границы этого восприятия? В моих наблюдениях это часы, редко дни, у болгарской ясновидящей Ванги — годы. Многовековую дальнозоркость приписывают Нострадамусу, жившему в XVI в.

Но трудности в понимании и истолковании таких сложных феноменов, как, например, ясновидение, — это только одна сторона вопроса. Другая же оказалась, как ни печально, еще более сложной. Я имею в виду тот вред, который наносят прогрессу в деле изучения паранормальных эффектов лица, примазавшиеся к разговорам об экстрасенсорных возможностях человека или превратившие необычную способность в весьма выгодную кормушку.

И пусть не обижаются на меня коллеги по интересу ко всему паранормальному, особенно те, кто претендует на обладание необыкновенными способностями, когда я говорю: «Покажите ваши возможности на практике, ибо слова могут оказаться всего лишь словами». Нужны доказательства. Пустые же разговоры порождают еще больший скептицизм.

Не так давно один из знакомых психологов привел с собой молодого парня, залихватски самоуверенного. Разговорились. По словам парня, он может все. Я, естественно, попросил его показать что-либо.

— Диагностируете по фотографиям? Не покажете ли, как вы это делаете?

— Могу по фотографиям, да и не только по ним. Мне вообще они не нужны, могу и так, безо всего.

— Но можно ли сказать что-либо о человеке, не видя его изображения? Нужен хотя бы голос, не так ли?

— Да, так можно, но могу и без голоса.

— Значит, через воображение посредника?

— И этого не требуется.

— Все-таки, — сказал я, — покажите, как это получается хотя бы по фотографиям, поскольку так будет легче всего. Я сейчас достану несколько.

— Не надо, у меня нет желания.

— А что вы еще можете? Не пробовали, скажем, диагностировать неодушевленные предметы на целостность, нарушаемую в момент эксперимента? Конечно, на расстоянии, заочно.

— Могу.

Я все же настоял на эксперименте. «Ясновидец» взял лист бумаги, а я с одним из присутствовавших удалился в соседнюю комнату с пластмассовой игрушкой. В результате эксперимента игрушка пострадала, но «ясновидец» не продемонстрировал ни одного попадания.

— В чем дело? — спрашивал я.

— Вы думали об одном, а делали другое.

— Но ведь важно, что произошло с предметом, а не то, что я думал!

После подобных экспериментов было бы странным отсутствие скептиков. И таких примеров я мог бы привести множество.

По отношению к паранормальному различается несколько категорий людей. Самые приятные — это люди, интересующиеся экспериментами в данной области, критически изучающие соответствующую литературу, призывающие к серьезному научному подходу к паранормальным феноменам и осуждающие спекуляцию на них.

Но, к сожалению, часто погоду делают «феномены-целители» и «феномены-ясновидцы».

Выделяется также целая группа психически ущербных людей, искренне уверовавших в якобы имеющиеся у них способности. Беспочвенность этих притязаний выявляется при первом же разговоре с ними, ибо приходится выслушивать бред и глупости. Но доверчивых людей все равно много.

Кроме псевдоцелителей приходилось принимать дома и различного рода «ясновидцев», «ауровидцев», «духовидцев». Но, пожалуй, самые неприятные посетители — это псевдоцелители, приходившие в поисках приемов биоцелительства для более успешного одурачивания людей, готовых отдать последнее ради избавления от тех или иных болезней.

И наконец, существует целая армия страдальцев, специализирующихся на распространении всевозможных сплетен и слухов. Приютом для подобного рода публики является действующая в рамках ВСНТО лаборатория по биоэнергетике, которая вначале располагалась в подвальном помещении в Малом Вузовском переулке, а несколько позже обосновалась в Фурманном переулке в хорошем особняке. Но, как гласит русская пословица, «не красна изба углами, а красна пирогами». К сожалению, в среду энтузиастов-исследователей так называемых биополей и скрытых возможностей человека проникли различного рода псевдоцелители, психически ненормальные люди и просто любители необычного времяпрепровождения.

Мне довелось трижды выступать с рассказами о своих экспериментах и наблюдениях перед этой разношерстной публикой. Делалось это, конечно, по просьбе руководителей лаборатории. Соглашаясь на подобные выступления, я всегда надеялся, что мои сообщения будут способствовать серьезному подходу к проблеме экстрасенсорных способностей человека.

Так вот, на этих лекциях-беседах мне пришлось наблюдать, что представляет собой контингент общественной лаборатории, и отвечать на вопросы, задававшиеся всякого рода псевдоцелителями, психически больными людьми и праздношатающимися субъектами, всегда стремящимися проникнуть на подобные мероприятия. Спрашивали в основном о моем отношении к «биовампирам», о кочующих среди людей биополях зловредных покойников, интересовались, можно ли взять на себя телепатически через астральные каналы и иные подобные нестандартные пути чужие заболевания. Аудитория общественной лаборатории при ВСНТО живо интересовалась совместимостью биополей мужчин и женщин, механизмом колдовства, заговоров, наговоров… Естественно, мои ответы строились так, чтобы не обидеть присутствующих, но все это грустно.

Сравнительно недавно меня посетил известный врач-невропатолог, доктор медицинских наук, рассказавший, как в одном из минздравских институтов он и его коллеги проверяли способности одной знаменитости в области биоцелительства.

— Ну и как? — поинтересовался я.

— Да, кое-что есть.

— А именно?

— Вероятно, массаж.

— Массаж помогает?

— Да, разумеется. Этот экстрасенс имеет диплом массажиста.

— Что еще? Психотерапия действует?

— Да, реклама делает чудеса, это давно известно.

— А что еще?

Медик развел руками:

— Похоже на глубокий самообман. А может быть, и другое. Но мы больше ничего не обнаружили.

Спору нет, массаж в сочетании с психотерапией тоже неплохое средство от остеохондрозов и радикулитов, но уже сам подход к проблеме вызывает сомнения в его серьезности. Так ли нужно подходить к проверке необычных способностей? Я не стал спорить и разубеждать авторитетного медика, понимая, что в данном случае виновата не только наука, но и шарлатаны-«суперэкстрасенсы», однако мне кажется, что если бы эта группа врачей, полагавшихся только на свой опыт и наблюдательность, использовала бы хроматограф, кардиограф, тонометр, электроэнцефалограф, тепловизор или другие современные приборы, применяемые при диагностике, то не исключено, что эти приборы зафиксировали бы что-то такое, что осталось незамеченным этими врачами. Увы, компетентная комиссия этого не сделала, члены ее остались при своем, заранее сформировавшемся мнении.

Истории известны имена лжепринцев, лжекнязей, лжецарей. Теперь все это в прошлом. Ныне более доходным делом оказались профессии лжепророков и лжецелителей, пасущихся на благодатной ниве людских несчастий, доверчивости и суеверий.

Нередко спрашивают, как все-таки отличить лжецелителя от настоящего врачевателя? Как не попасть впросак и не навредить своему здоровью? О кошельке уже речь не идет, хотя именно он и привлекает лжецелителей. Попытаюсь ответить на этот вопрос, исходя из своих личных наблюдений и достоверных рассказов людей, хлебнувших горя в большей или меньшей степени.

1. Если процедура целительства начинается с безапелляционных определений конфигурации вашего биополя, его размеров, цвета, яркости или затемнения, то знайте, что вы у ЛЖЕврачевателя.

2. Если среди множества перечисленных, якобы обнаруженных у вас болезней все же найдутся действительные, то это лишь случайные попадания ЛЖЕцелителя, нахватавшегося медицинской терминологии и хорошо отработавшего свой «психологический номер».

3. Если врачи ничего не находят из набора болезней, выявленных якобы целителями, то вы оказались жертвой ЛЖЕврачевания.

4. Если целитель начинает с безапелляционного отрицания достижений современной медицины, обещая исцеление при помощи только своего метода, то можете не сомневаться — это ЛЖЕврачеватель.

5. Если целитель начинает разговор с психологической обработки клиента, рассказьюая о своих достижениях в исцелении неизлечимых больных и безудержно рекламируя свои способности, то будьте осторожны.

6. Если целитель начинает процедуры со знахарских или религиозных нашептываний, обговорив предварительно финансовую сторону вопроса, то и это от лукавого, ибо вера и бизнес несовместимы.

7. Если целитель прибегает к изготовлению амулетов, ладанок или манипулирует ножами, иглами и прочими атрибутами знахарей, то это — ЛЖЕврачеватель.

8. Если целитель, владеющий техникой массажа, присовокупляет к этому «магические» пассы, то можете быть уверены, что, кроме массажа, вы ничего не получите.

9. Если целитель (как это, помнится, было с одной «знаменитостью», выступавшей перед большой аудиторией) рекомендует снимать сердечные и головные боли путем описывания пальцами кругов вокруг носа (указательным шесть раз по часовой стрелке) и вокруг сердца (сорок безымянным), то и здесь сомнений по поводу истинности исцеления не должно быть.

10. Если известно, что целитель, к которому вы собираетесь обратиться, принимает в день десятки, а то и сотни больных, затрачивая на каждого считанные минуты, то знайте, что вы имеете дело с «массовиком-многостаночником».

11. Если целитель ставит больному диагноз типа «сглазили», «околдовали», «оговорили», «посадили вредоносное биополе», «жертва биовампиризма» и так далее, то тут уж сам больной должен поставить диагноз «целителю».

12. Если целитель проводит процедуры по снятию порчи с больного, стряхивая что-то с рук, омывая их водой, то есть создает видимость «сбрасывания» с больного чужого, вредоносного биополя, то это ЛЖЕврачеватель, убого копирующий колдовские приемы средневековья.

13. Если процедура целительства заключается в чтении тех или иных религиозных текстов, то здесь можно вести речь только о психотерапии, которая вполне действенна и без религиозного налета.

14. Если целитель советует больному выбросить, уничтожить или принести ему на время (что означает «навсегда») те или иные ценные вещи из золота, серебра, провоцирующие якобы недомогание и болезни, то больному, следующему подобным советам, гарантировано только избавление от ценностей, но никак не от болезней.

15. Если целитель уверяет больного, что все его напасти связаны с вредным для здоровья расположением квартиры, дома или города, и советует все бросить и уехать в другое место, то, следуя подобным советам, можно в конце концов действительно оказаться в совсем другом месте — психиатрической лечебнице.

Само собой разумеется, перечислить все махинации, применяемые ловкими лжецелителями, невозможно, ибо их творческий ум беспрестанно работает над совершенствованием способов по изыманию денег у легковерных граждан.

Осторожно надо относиться и к некоторым самиздатовским произведениям о биоцелительстве. В последнее время в ходу рукопись некоего автора, скрьюающегося под псевдонимом Лотос и надергавшего куски из различных работ, в том числе и моих. Получилось месиво.

Что делать? Пустой породы всегда больше, чем ценных крупинок. Но я верю, что в конце концов наука найдет путь к истине, как бы народы ни препятствовали этому. А пока приходится сожалеть о дискредитации парапсихологии всякого рода шарлатанами и журналистами, интересующимися не истиной, а гонорарами. Лично же я никогда и никому не конкурент. Я — за сотрудничество с медициной, за проведение серьезных экспериментов. Целительство не должно подменять медицину. И если я подчас и досадую, то не на себя, а на то, что недостаточно изучается проблема паранормальных явлений.

Я далек от намерения кого-то очернить и высмеять, но, право же, над приведенными мною примерами стоит задуматься всем, кто почему-то разуверился в возможностях медицины, кто погряз в суеверных страхах, да и тем, кто ищет пищу для своего пытливого ума, но вместо этого попадает к лжецелителям, не принося пользы ни своему уму, ни здоровью.

Конечно, нельзя считать, что все без исключения целители — шарлатаны. Это не так. Мне, например, известно несколько скромных, хороших людей, не делающих макробизнеса на своих возможностях и помогающих людям. Вот за них всегда хочется замолвить доброе слово. Но логичен следующий вопрос: где разыскать тех, кто способен помочь больным? Вопрос трудный, и на него должно было бы отвечать только Министерство здравоохранения, если бы оно удосужилось заняться проблемами народной медицины и того, что именуется биоцелительством всерьез. Но этого пока нет.

Встречались ли мне люди, чьи возможности могли бы послужить науке для самых углубленных исследований в области скрытых, обычно не используемых возможностей человеческого организма? Да, я таких людей знаю и надеюсь, что ими когда-нибудь заинтересуются, но не так, как некоторые представители так называемой большой науки интересовались феноменами Вольфа Мессинга, Розы Кулешовой, Нинель Кулагиной. Смотрели, удивлялись, ухмылялись, пытаясь найти подвох вместо феноменального явления. А не найдя в себе ни смелости, ни способности как-то объяснить виденное, отходили в сторону, чтобы (упаси боже!) не быть скомпрометированными связями с оболганной парапсихологией.

И я по личному опыту знаю цену любознательности многих людей, имеющих ученые степени и занимающих высокие административные и руководящие посты. Приходилось беседовать с ними, показывать кое-что из своих экспериментов. Как правило, результат был, увы, однозначным: слышались похвалы, удивление в голосе, но все заканчивалось просьбами кого-то подлечить или продиагностировать. Далее этого дело не шло. Такое же положение сохранилось и поныне. А редкие попытки проделать убедительные эксперименты не удавалось довести до логического конца, до составления протоколов компетентными комиссиями с участием представителей Министерства здравоохранения и других заинтересованных организаций. Более того, руководство Минздрава запретило проведение экспериментов, программу которых мы обсудили с профессором А. Н. Меделяновским. Можно только разводить руками, задавая вопрос: кому бы это помешало? Я не спрашиваю, почему существует табу на публикации «за» паранормальные явления и зеленая улица для публикаций «против». Мы к этому привыкли. Достаточно почитать «Литературную газету», чтобы увидеть стремление потушить интерес читателей к проблемам экстрасенсорных возможностей человека. Я бы поставил вопрос иначе: кому на руку, чтобы у нас эта проблема была в загоне, в то время как на Западе ею занимаются очень серьезные исследователи? Похоже, стало нормой с опозданием хвататься за голову и наверстывать упущенное по вине ученых мужей от науки вчерашнего дня.

Факты — упрямая вещь и, следовательно, страшная. Борьба с фактами ведется замысловатыми способами. Например, при помощи смеха. А смех — посильнее неумной критики, огульного отрицания и упорного замалчивания. Смех берут на вооружение и в науке, когда иных средств для борьбы с фактами нет. Чрезвычайно удобны для этого кино, театр, эстрада, печать. Судите сами: мои рукописи, лекции по парапсихологии, машинописные сборники по проблеме НЛО читают десятки, ну сотни людей. А новая кинолента тиражируется в тысячах экземпляров, у экранов телевизоров сидят десятки миллионов людей, даже те, которые не читают газет и не берут в руки книг. Вот вам и эффект воздействия: телекинез и НЛО в одной куче, всем весело (фильм «Любовь и голуби»). Но смеемся, увы, над собой! И другим позволяем смеяться над нами.

Или иная крайность: вдруг в ряде газет широкая реклама НЛО без всякой подготовки населения. Многие ничего не поняли. Затем как бы нарочно спровоцированная реакция: повальное осмеяние, фельетоны…

Похоже, что кое-кто из почтенных (и влиятельных) ученых мужей здорово растерялся перед упрямой лавиной фактов, потерял хладнокровие и, не будучи в состоянии продемонстрировать подлинно научный подход для объяснения «ненаучных» фактов, решил «вдарить» комедийным кинематографическим булыжником и эстрадным конферансом по тому, чего сам толком-то не знает и до чего своим умом дойти не может. Дескать, посмеются — и поменьше разговоров будет о всяких загадках. Но получается наоборот: разговоров будет больше, причем неквалифицированных, нелепых. Разве искаженное знание приносило когда-либо пользу обществу? От честного и вразумительного ответа никуда не уйти.

С другой стороны, ясно: коль скоро отрицатели схватились за такое радикальное средство, как кино, то дела честных исследователей «несусветной реальности» не так уж плохи. Радикально борются с теми, кто посильнее. Со «слабаками» не связываются…

На стороне паранормального — факты. От фактов можно увиливать некоторое время, но отбросить их навсегда — такого еще в истории не было.

По натуре я — оптимист. Старый инженер-строитель, я верю, что наука выстроит прочный теоретический мост в неведомое. Но к строительству приступить надо немедленно.