Как князь Михаил пытался взять реванш

 

В конце концов великому князю Литовскому Ольгерду надоело вмешательство московских бояр в тверские дела, и он в 1368 г. двинулся на Москву. По дороге к нему присоединились смоленская рать и дружина тверского князя Михаила Александровича. Восемнадцатилетний московский князь Дмитрий Иванович не принял боя, а сжег московский посад и заперся в новопостроенном каменном Кремле. Затем Дмитрий сам приехал к Ольгерду и «дарами неисчислимыми, золотом, серебром, дорогим жемчугом, соболями и другими дорогими невиданными мехами князя Ольгерда одарил и ущерб, ранее причиненный, оплатил».

Согласившись на мирный исход дела, Ольгерд сказал московскому князю: «Хоть мы с тобой согласились, но мне иначе не выпадает, как только прислонить копье свое к стене твоего города Москвы, чтобы славу учинить, что великий князь Литовский, Русский и Жемайтский Ольгерд копье свое к Москве прислонил». После этого он подъехал к городской стене и приставил к ней копье. Отъезжая, Ольгерд крикнул: «Князь великий Московский, помни: копье литовское стояло под Москвой!»

Однако Дмитрий Иванович не унялся и в августе 1370 г. опять объявил войну Михаилу Тверскому, а последний и на этот раз ушел в Литву. В его отсутствие московские рати два раза опустошили Тверское княжество. Сперва московские войска вошли в Тверское княжество, землю пожгли и пограбили и многих жителей в плен увели. В следующий раз москвичи явились в сентябре уже под началом самого великого князя Дмитрия Ивановича, взяли Зубцов и Микулин, а затем «вся волости и села Тверскиа повоева и пожже и пусто сътвори; а людей многое множество въ полонъ поведе и все богатство ихъ взя, и вся скоты их взяша въ свою землю». Летописец нашел нужным заметить, что таким образом великий князь Дмитрий Иванович «смириша Тверичь до зела».

Однако Ольгерд был занят войной с немецкими рыцарями, и Михаилу Тверскому пришлось ехать за помощью в Орду. Там Михаил испросил себе у хана ярлык на великое княжение Владимирское и посла Сарыхожу и пошел на Русь. Но из-за «замятни» Москва уже не особенно боялась татар, и Дмитрий Московский разослал по всем дорогам отряды, чтобы перехватить Михаила. Однако московские сторонники тверского князя тайно дали ему знать об этом, и Михаил избежал погони. Он опять ушел в Литву и опять через свою сестру Ульяну стал просить Ольгерда о помощи, и на этот раз успешно.

В московские пределы вторглись Ольгерд и князь Станислав Иванович Смоленский. Союзники ограбили окрестности Волока и опять осадили Москву, в которой затворился великий князь Дмитрий Иванович. Союзники Кремля взять не смогли, но сожгли посад и, простояв под Москвой восемь дней, опустошили все окрестности и набрали большой полон. А в это время двоюродный брат Дмитрия Владимир Андреевич Серпуховской в Перемышле собирал рать. Туда к нему пришли князья Владимир Пронский и Олег Рязанский со своими дружинами. Одновременно Литве пришлось вести войну с немцами на северо-западе и с поляками на Волыни.

В итоге Ольгерд согласился на «вечный мир» с Москвой, подписанный во второй половине июня 1371 г. В этом Дмитрию Московскому активную помощь оказал митрополит Алексей, который на переговорах являлся фактически главой московской делегации. Замечу, что по своему статусу Алексей должен был хранить нейтралитет, он ведь формально был митрополитом «всея Руси», то есть Руси Татарской и Руси Литовской, Смоленска и т. д.

По этому миру граница между Литовским и Московским княжествами устанавливалась по линии Ржев – Юхнов (по Вазузе, Угре и Жиздре). Тверское же княжество ничего не теряло, но и ничего не приобретало.

Весной 1371 г. Михаил Александрович опять пошел в Орду, где его ласково принял ее фактический правитель Мамай. Тверской князь вернулся в Тверь 10 апреля с прежним послом Сарыхожей и с ярлыком на великое княжение Владимирское, но без татарского войска. Из Твери он пошел вдоль Волги во Владимир. Но московский князь Дмитрий уже по всем городам успел привести к крестному целованию бояр и черных людей не принимать тверского князя и не пускать его на великое княжение Владимирское, а сам с войском стал у Переяславля. Михаил хотел было войны во Владимире, но тамошние бояре его не приняли, сказав: «Ты взял обманом великое княжение».

В июле 1371 г. московские бояре собрали огромную сумму денег и отправили ее в Орду вместе с князем Дмитрием. Мамай деньги взял и пожаловал Дмитрия великим княжением Владимирским, а Михаилу Тверскому велел сказать: «Мы дали тебе великое княжение и давали тебе рать, а ты не захотел и сказал, что своею силою сделаешь, и ты сиди с кем тебе любо».

В конце осени Дмитрий Иванович вернулся из Орды. Но московскому князю его поездка во Орду дорого обошлась. Он сам там много задолжал и вернулся в Москву не только с ханскими послами, но и со многими «должникам». Речь, видимо, идет об ордынских купцах, у которых взял кредиты Дмитрий Московский.

По возвращении из Орды Дмитрий тут же послал войско на Бежецкий верх. Москвичи убили тверского наместника Никифора Лыча и пограбили тверские волости. Московский князь мог бы и продолжить войну с Тверью, но он должен был заняться другой войной – отправиться в поход на Олега Рязанского. Так что эта новая война отвлекла Москву от Тверского княжества.

В свою очередь, Михаил Тверской не смог помочь Олегу Рязанскому, поскольку на него пошел войной его вассал – двоюродный брат Михаил Васильевич Кашинский.

Михаил Александрович осадил Кашин и заставил Михаила Васильевича целовать крест себе и заплатить большую контрибуцию.

Михаил Александрович по неясным причинам захватил Торжок, вследствие чего рассорился с Новгородской республикой.

В конце 1373 г. Михаил заключил мир с Дмитрием: московский князь «съ любовию отпустилъ» из Москвы в Тверь князя Ивана, сына Михаила Александровича (Иван заболел в Орде, а Дмитрий Московский выкупил его у татар), а тверской князь отозвал своих наместников из занятых им волостей великого княжения.

Тем не менее отношения между Тверью и Москвой были весьма непрочными. В 1375 г. из Твери в Москву бежал князь Василий Михайлович Кашинский. В свою очередь, из Москвы в Тверь бежали Иван Васильевич, сын последнего московского тысяцкого Василия Васильевича Вельяминова, и Некомат Сурожанин, то есть купец, торговавший южными товарами.

Дмитрий Иванович потребовал у Михаила Тверского выдать Вельяминова и Некомата. Тверской же князь оперативно отправил их в Орду, поскольку те, видимо, имели компромат на московского князя. В конце лета 1375 г. Некомат вернулся из Орды в Тверь с послом Ачихожей и с ярлыком на великое княжение Владимирское. В тот же день князь Михаил послал посла в Москву сложить крестное целование к Дмитрию Ивановичу, а также отправил наместников в Торжок и рать на Углич.

Итак, тверской князь сам начал борьбу в надежде на помощь Литвы и Орды. Если бы Литва и Орда вовремя пришли на помощь Твери, то Дмитрию Ивановичу явно было бы несдобровать. Но расчеты тверского князя не оправдались. В то же лето Дмитрий Московский пошел к Волоку, оттуда к Твери. Вместе с его войском шли дружины других русских князей, которых летописец насчитал до двадцати, в том числе Владимир Андреевич, Дмитрий Суздальский с братьями и сыном, князья ростовские, ярославские, белозерский, моложский, стародубский, Роман Новосильский, Оболенский, Тарусский и другие. Были среди них и князь Василий Михайлович Кашинский, князь Роман Михайлович Брянский и князь Иван Васильевич Смоленский – двоюродный брат того Святослава Ивановича, который раньше был союзником Ольгерда против Москвы. Тут следует заметить, что митрополит Алексей предавал церковному отлучению тех князей, которые помогали Ольгерду против Москвы.

Тверскому князю, конечно же, было не под силу бороться с таким войском, и он заперся в Твери, а союзники в августе начали воевать тверские волости, 1 августа взяли Микулин, а окрестности пожгли и многих жителей пленили. 5 августа союзники подступили к самой Твери, сожгли посад и церкви.

8 августа союзники, видимо, хотели приступом взять город: «Они подошли со всею силою, и туры прикатили, и примет метали, и стрельницу зажгли на Тмацком мосту, так что тверичи едва загасили. «И въ скорби бысть весь градъ, – говорит летописец. – И притекоша людие въ Спас, съ слезами къ Богу возваша: и помиловал Богъ, посла свою помощь». Михаил сделал вылазку через Волжские ворота, отбил московитян, пожёг и порубил туры, и москвичи вечером отступили от города. Тогда Дмитрий Иванович решился прервать всякое сообщение города с окрестностями и принудить его к сдаче голодом. Он окружил город острогом, поставил войска по ту и другую сторону Волги, а через Волгу сделал мост».^[190]

В конце концов Михаилу Александровичу пришлось пойти на переговоры с Дмитрием и согласиться на унизительный мир. По его условиям великий князь Михаил признал себя младшим братом Дмитрию Ивановичу и равным удельному серпуховскому князю Владимиру Андреевичу. Михаил обязался давать военную помощь московскому князю на следующих условиях: если в поход пойдет не только Дмитрий Иванович, но даже и Владимир Андреевич, то и Михаил должен садиться на коня, а если пойдут воеводы, то и Михаил должен послать воевод. Михаил обязался не только за себя, но и за своих детей и племянников не искать Москвы и всего великого княжения, а также Новгорода. Он обязался не искать великого княжения Владимирского – отчины московского князя, если бы даже татары и давали его. Дмитрий же Московский со своей стороны обязался не искать Твери.

Кашинское княжество признавалось независимым от Тверского: Михаил обязался не вступать в Кашин, который оставался за князем Василием, «и ордынским выходом Кашин не тянет к Твери». Михаил не должен был обижать кашинского князя, в противном же случае за него заступался Дмитрий.

Далее договор гласил, что если татары пойдут на Москву или Тверь, надо биться с ними общими силами. Если Дмитрий пойдет на татар, то и Михаил обязан идти на них. Михаил не только отказывался от союза с Ольгердом, его братьями, сыновьями и племянниками, но даже обязывался воевать с Литвой, если она пойдет на смоленского или московского князя или на союзных с ними князей. В свою очередь, московский князь обязывался помогать тверскому князю в подобном же случае.

Разумеется, особой любви к Москве ни Михаил Александрович, ни большинство тверичей не испытывали. В конце того же 1375 г. Михаил женил своего старшего сына Ивана на Марии (Микловее), дочери литовского князя Кейстута.

Тверичи не принимали участия в Куликовской битве. Ряд исследователей пытаются оспаривать сей факт, но никаких достоверных данных привести не в состоянии. В 1382 г. войска хана Тохтамыша взяли Москву и начали выдвигаться к границам Тверского княжества. Тогда Михаил Александрович послал к Тохтамышу своего киличея Гурлена со многими дарами. Тохтамыш дары принял и тверских владений не тронул, а с Гурленом послал в Тверь ярлык, «жалованье свое къ великому князю Михаилу Александровичу Тверскому».

В следующем году Михаил Александрович вместе с сыном Александром едет в Орду, «ища себе великого княжениа Володимерскаго и Новгородцкаго». Такие притязания встревожили Дмитрия Ивановича. Но сам он в Орду не поехал, а в 1383 г. послал туда своего старшего сына Василия с лучшими боярами тягаться о великом княжении с тверским князем.

Михаил Александрович пробыл в Орде целый год, но не мог «петерягать» московского князя. Тохтамыш отпустил его из Орды в 1384 г., но великого княжения Владимирского так и не дал, а пожаловал только «отчиною и дединою великим княжением Тверским», сказав ему при этом: «Азъ улусы своя самъ знаю, и кийждо князь Русский на моемъ улусе, а на своем отечестве живетъ по старине, а мне служитъ правдою, и язъ его жалую: а что неправда предо мною улусника моего князя Дмитреа Московскаго, и азъ его поустрашилъ, и он мне служитъ правдою, и язъ его жалую по старине во отчине его; а ты поиди въ свою отчину во Тферь и служи мне правдою, и язъ тебя жалую».^[191]

Пока княжич Александр Михайлович находился в Орде, Михаил Александрович в 1385 г. женил двух других своих сыновей: Бориса на дочери Святослава Ивановича Смоленского и Василия на дочери Владимира Ольгердовича Киевского.

Вернувшись из Орды, Михаил Александрович приступил к укреплению тверских городов. Тверь была обложена двойным кольцом укреплений (ров, вал и деревянная стена). Были построены новые укрепления у Васильевских ворот. Капитально перестроена крепость в Новом Городке на Волге. Наконец в 1389 г. в Тверь впервые прибывает партия пушек «из немец».

Одновременно Михаил Александрович пытался поддерживать хорошие отношения с Москвой. Так, в 1391 г. он женил своего младшего сына Федора на дочери знаменитого московского боярина Федора Андреевича Кошки, одного из советников Дмитрия Ивановича и Василия Дмитриевича.

К тому времени московский князь Василий Дмитриевич ведет осторожную политику по отношению к Твери. Сохранилась договорная грамота, заключенная Михаилом Александровичем с Василием Дмитриевичем. В этой грамоте Михаил признается равным Василию Дмитриевичу: он называется ему братом, тогда как в договоре 1375 г. с Дмитрием Донским Михаил был назван младшим братом московскому князю. Михаил обязывался за себя, за своих детей, внуков и племянников не искать ни Москвы, ни великого княжения Владимирского, ни Новгорода. Он обязывался быть заодно с московским князем на татар, на Литву, на немцев, на ляхов.

Мирные отношения с Москвой поддерживались до самой смерти великого князя Тверского Михаила Александровича, последовавшей в августе 1399 г.

 

Глава 7

Гибель Тверского княжества

 

Новым Тверским князем стал Иван Михайлович. Он не думает уже ни о Владимире, ни о Новгороде, а посылает к хану Темир-Кутлую своих киличеев Федора Гурленя и Константина с просьбой пожаловать его «отчиною его и дединою, а своимъ улусомъ великимъ княжениемъ Тверскимъ».

В феврале 1406 г. литовские войска напали на Великий Новгород и Псков. Василий I призвал на подмогу татар и двинулся на Витовта. Одновременно Василий обратился за помощью к тверскому князю. Иван Михайлович прислал ему на помощь своих братьев Василия Кашинского и Федора Микулинского, а также своего сына Ивана Ивановича и князя Ивана Еремеевича Дорогобужского со своими дружинами. Тверские полки присоединились к Василию Дмитриевичу и осенью 1406 г. встретили Витовта на реке Плаве, на Пашкове гати. Здесь войска простояли друг против друга несколько дней: Василий I начал переговоры с Витовтом и заключил с ним перемирие.

Тут Василий I решил надуть Ивана Михайловича. Тверской князь даже не был уведомлен о начале переговоров с Витовтом, а в «перемирной грамоте» не были упомянуты ни Иван Михайлович, ни Тверское княжество. Тверские князья обиделись на Василия и увели свои дружины.

Когда в следующем 1407 г. московский князь вновь обратился к тверскому князю с просьбой о помощи, то последний отказал ему: «Се отселе не помагаю вы». Иван Михайлович сослался на то, что при заключении Плевского перемирия Василий обидел его. Кроме того, тверской князь указал Василию Дмитриевичу на то, что прежние тверские князья были великими князьями владимирскими.

В октябре 1408 г. темник Едигей внезапно двинулся на Москву, введя Василия I в заблуждение утверждением, что идет на Витовта. Разведка у москвичей работала неплохо, и Василий I за месяц узнал о походе Едигея. Верный семейной традиции, Василий «поехал собирать полки» в Кострому. Понятно, что в другом месте, поближе к противнику, их собрать никак нельзя было! Но в отличие от 1382 г. в Москве все-таки было оставлено начальство – Владимир Андреевич Серпуховской. Москвичи выжгли посад вокруг Москвы.

1 декабря 1408 г. Едигей подошел к столице и разбил лагерь в селе Коломенском. В Тверь был отправлен посол с требованием прислать войска, а главное, пушки. Троицкая летопись утверждает, что тверской князь Иван Михайлович пошел на хитрость, чтобы не поссориться как с Едигеем, так и с Василием I. Он поехал к Москве с одной дружиной и без пушек, но двигался медленно и доехал лишь до Клина, где и узнал об уходе Едигея от Москвы.

Едигей простоял под Москвой 20 дней, распустив по татарскому обычаю конные отряды для грабежа русских городов. Они разграбили Переяславль, Ростов, Дмитров, Серпухов, Верею, Нижний Новгород. Можайск был сожжен дотла, а довольно большой город на Волге Городец (периметр вала его кремля составлял 3500 м) был разрушен до основания и более не восстанавливался.

Из Тверских земель пострадала, да и то незначительно, Клинская волость.

Великий князь Иван Михайлович Тверской скончался 22 мая 1425 г., постригшись перед смертью и «нареченъ в инокахъ Иовъ».

После смерти Ивана Михайловича великим князем Тверским стал его сын Александр, который вскоре, через пять месяцев, умер от начавшейся тогда в Твери с Ильина дня сильной моровой язвы, оставив наследником своего сына Юрия Александровича. Но и тот скончался через четыре недели после вступления на престол. Еще оставался сын Александра Иван, но он не стал великим князем Тверским. Престол занял его дядя, брат Юрия Борис Александрович. Дядя дал племяннику город Зубцов. Из летописей непонятно, почему великим князем стал дядя, а не племянник, и как племянник уступил престол своему дяде – добровольно или после борьбы.

Судя по всему, на первых порах Великой московской усобицы Тверь соблюдала нейтралитет.

Зимой 1426/27 гг. к великому князю Литовскому побежали за помощью вначале митрополит Фотий, а затем Василий II с матерью Софьей (дочерью Витовта).

Твери ничего не оставалось делать, как последовать примеру Москвы. В августе 1427 г. Борис заключил с Витовтом договор, по которому обязывался быть с литовским князем заодно, на его стороне, за что Витовт обязывался оборонять Бориса Александровича от всякого словом и делом («думою и помочью»), а также не вступаться в великое княжение Тверское, в тверские земли и воды.

В силу этого договора тверская рать под началом воеводы Захария Ивановича ходила в 1428 г. с Витовтом на Новгород. Тогда Витовт взял с новгородцев большой откуп, сказав, что берет его за то, что новгородцы назвали его изменником и бражником.

В 1429 г. Борис Тверской и Василий Московский ездили к Витовту, который собирался короноваться и устроил знаменитый съезд владетельных особ, пригласив множество польских, литовских и русских вельмож.

27 октября 1430 г. Витовт скончался, но Борис Тверской не прервал тесных связей с Литвой: он вступил в родственный союз с братом Ягайло, великим князем Свидригайло Ольгердовичем, и помогал ему в борьбе с братом Витовта Сигизмундом Кейстутовичем. В 1430 г. Свидригайло женился на тверской княжне Анне Ивановне, двоюродной сестре Бориса Александровича.

В начавшейся потом войне Юрия Галицкого с Василием Московским Борис Тверской участия не принимал, зато лез в дела Литовского княжества. В 1432 г. Борис послал в Литву свои войска под началом своего брата Ярослава на помощь Свидригайло против Сигизмунда. Но там тверская рать была разбита, при этом погиб боярин Ярослава Семен Зонин. В Тверской летописи говорится, что в этом походе, кроме, собственно, тверской рати, участвовала и рать Городецкого удела.

В следующем 1433 г. Борис Александрович опять послал войска на помощь Свидригайло. И после 1433 г. тверской князь посылал свою рать на помощь Свидригайло, но в битве под Вилькомиром в 1435 г. Свидригайло был разбит, а князь Ярослав убит. Тогда Борис заключил договор с Сигизмундом.

25 апреля 1433 г. на реке Клязьме в 20 верстах от Москвы произошло сражение между Василием II Васильевичем и его дядей Юрием Дмитриевичем Галицким. Московское войско было вдребезги разбито, и Василий II с женой и матерью бежал в Тверь. Но князь Борис не захотел, видимо, вступать в конфликт с новым великим князем, и беглецам пришлось отправиться в Кострому.

В следующем 1434 г. после победы Юрия Дмитриевича над Василием Васильевичем в Тверь прибежал князь Иван Можайский вместе со своей матерью. Он первоначально держал сторону Василия, а потом переметнулся к Юрию. После смерти Юрия Галицкого его сын Василий Косой, разбитый Василием II, спасся бегством в Кашин, где, собрав остатки своего войска, ушел к Вологде.

Таким образом, Тверское княжество пока не принимало участия в московских смутах. Оно оставалось нейтральной территорией и для врагов Василия II, и для него самого – и те, и другие находили там временное пристанище.

6 июня 1434 г. в Москве умер великий князь Юрий Дмитриевич. Как мы уже знаем, на московский стол сел его сын Василий Косой. Однако он не нашел поддержки даже у родных братьев и через месяц бежал из Москвы через Тверь в Господин Великий Новгород. Там он пробыл до октября 1434 г. Собрав войско, Косой двинулся в Бежецкий Верх, затем в вологодские земли, а оттуда – на Кострому. Пробыв несколько недель в Костроме, Косой двинулся на Москву.

6 января 1435 г., в самый праздник Богоявления, московское войско во главе с самим великим князем Василием II разгромило полки Василия Косого в кровопролитной битве на реке Которосль, между Ярославлем и Ростовом. (Современный поселок Козьмодемьянск в 15 км южнее Ярославля.)

Юрий Косой с уцелевшими ратниками бежал в Кашин, то есть на территорию Тверского княжества. Согласно Тверской летописи: «Ко князю же Василию Юрьевичу в Кашинъ присла князь великий Борисъ Александровичъ Тферской кони и порты и доспехъ, и собрася к нему дружины его 300 человек».^[192]

Таким образом, тверской князь впервые с 1425 г. нарушил свой нейтралитет по отношению к сваре между потомками Дмитрия Донского.

Василий II и его бояре не решились вторгнуться в пределы Тверского княжества. Вместо этого московская рать сосредоточилась в Вологде. Расчет был прост: рано или поздно Василий Юрьевич вынужден будет покинуть тверские земли и направиться в свой галицкий удел.

Так и оказалось. Войско Косого выступило из Кашина и скрылось в заснеженных лесах. Московские разведчики потеряли его. Косой по зимней дороге проделал путь более чем в 300 верст и внезапно напал на Вологду. Московское войско не успело оказать серьезное сопротивление нападавшим. Нападавшие повязали московских бояр Ф.М. Челядина, В.М. Шею (из рода Морозов), А.Ф. Голтяева и других.

14 мая 1436 г. на реке Черехе недалеко от Волги Василий Темный одержал полную победу над своим двоюродным братом Василием Косым. Василий Васильевич, еще не зная, что он сам станет Темным, не мудрствуя лукаво, велел ослепить Косого.

5 декабря 1437 г. у города Белева хан Улу-Мухаммед разгромил московское войско и его союзников. После белевского погрома князь Борис Александрович Тверской заключил договор с Василием Темным, Дмитрием Шемякой и Дмитрием Красным. Договор предусматривал взаимную помощь на случай, если «поидет царь ратию или рать татарьсая». Борис Александрович настоял на включении в договор особого пункта, гарантирующего его права на Тверь и Кашин: «Имут нас сваживати татарове, а имут вам давати… великое княжение, Тверь и Кашин», то Василий Московский и братья Юрьевичи не должны на это соглашаться. В свою очередь Василий Васильевич добился от Бориса Александровича разрыва его докончания с Сигизмундом^[193] на том основании, что князь Борис с Василием II «один человек» и договариваться с Литвой они должны совместно. В этом договоре тверской князь называется братом московскому князю.

В конце договора Борис Александрович выступает защитником Новгорода от Москвы: «А с Новымъ ти городом житии по старине», – гласит Тверская летопись. Тем не менее, когда в 1440 г. Василий II ходил на Новгород, Борис дал ему свое войско под началом воевод Александра Романовича и Карпа Федоровича и таким образом помог Василию II разорить Новгород и взять с него большой откуп.

Тверские же войска в этом году воевали новгородские пограничные земли – Бежецкий Верх, Заборовье, все Новоторжские волости.

В следующем году тверской князь еще два раза нападал на Новгородские земли. Зимой он разорил и разграбил 50 новгородских и бежецких волостей, взял Торжок и разорил его окрестности. Затем в августе того же года, обнадеженный прежним успехом и пленением Василия II татарами, Борис вторично напал на Новгородские земли, опять взял Торжок, взяв с остававшихся там жителей большой откуп, а награбленного товару привез в Тверь 40 возов. Таким образом, тверичи за два года повоевали 80 волостей в Бежецком Верху и по Заборовью.

В конце концов Тверь втянулась в московские усобицы. «Когда Василий Васильевич освободился из Татарского плена, то Дмитрий Шемяка, отыскивая себе сторонников против него, хотел склонить и Тверского князя на свою сторону. Он попытался его запугать. Шемяка послал сказать Борису Александровичу, будто Василий Васильевич обязался отдать хану все Московское княжество, а себе взять Тверь. В некоторых источниках говорится, будто Тверской князь, услышав такую новость, испугался и принял сторону врагов Московского князя. Ходил ли тогда такой слух в народе, или сам Шемяка придумал такое обвинение, но только едва ли такому нелепому слуху мог поверить Тверской князь».^[194]

Увы, здесь Борзаковский просто не в курсе о числе городов, отданных Василием татарским царевичам. Так что угроза Твери была вполне реальна.

Как известно, Шемяка приказал ослепить Василия II, за что того и прозвали Темным. Ослепленного великого князя сослали в Углич, затем Шемяка дал ему Вологду. Из Вологды Василий Темный, побывав в Кирилловом Белозерском монастыре, отправился в Тверь, предварительно уведомив об этом тверского князя. Еще до прибытия Василия в Тверь между князьями было решено, что сын Василия Иван женится на дочери Бориса Марии.

Борис Александрович с большим почетом принял у себя в Твери Василия Темного, поднес ему дары. Затем последовало обручение семилетнего Ивана Васильевича с Марией Борисовной. Прибыли в Тверь и многие сторонники Василия Васильевича.

С тверскими полками Василий Темный пошел на Шемяку. «Хотя в пользу Василия начинают действовать и другие союзники (князь Василий Ярославич Серпуховской, князь Семен Оболенский, Басенок, татары и др.), тем не менее нельзя не признать, что союз Твери должен был ускорить счастливый оборот дел в пользу Василия Темного. Люди толпами бежали от Шемяки. Углич задержал перед собою Василия Темного целую неделю, но и этот город сдался после того, как тверской князь прислал пушки осаждающим. Василий вслед за тем вступил в Москву, а Борису Александровичу уступил Ржеву.

Но Ржеву нужно было еще завоевать. Ржевичи затворились у себя в городе. Борис Александрович сам пошел ко Ржеве, три недели бил город пушками; наконец ржевичи сдались, добили ему челом, и Борис Александрович “…пожаловал, и город Ржеву взялъ, да посадилъ своихъ наместниковъ Васлиа Константиновича и Лва Измайлова”».^[195]

В августе 1449 г. Василий Темный заключил договор с великим князем Литовским Казимиром, по которому они обязались «быть на всех за един». В договоре также говорилось, что тверской князь находится на стороне Казимира, а с Василием II – в любви и докончании. «А князь великий Борысъ Алексанъдровичь тферскии, – говорится в договоре, – и со своею бартьею, и з братаничы своими, в твоеи [Казимира] стороне, а со мною, з великим княземъ з Василиемъ, въ любви и въ докончаньи…»

Митрополит Иона принял активное участие в сношениях с тверским князем. До нас дошло его послание к тверскому епископу о том, чтобы тот убедил своего князя подать помощь великому князю Василию против татар. «Благословляю тебя, – пишет митрополит епископу, – чтобы ты сыну моему, великому князю Борису Александровичу, говорил, и бил челом, и докучал твердо. По своему святительскому долгу, чтобы он послал своих воевод к великому князю Василию Васильевичу на безбожных, ибо сам ты знаешь, что если великий князь Василий Васильевич получит над ними верх, то это будет общее добро обоих великих государей и всего нашего православного христианства». Так духовенство старалось поддержать сознание общих русских выгод.

Великий князь Тверской Борис Александрович скончался 10 февраля 1461 г. На престол вступил его восьмилетний сын Михаил Борисович.

17 марта 1462 г. скончался великий князь Василий II Темный, и на московский стол сел его 22-летний сын Иван, который первым получил прозвище Грозный, и лишь «свирепый внук» отберет у него это прозвище.

В том же 1462 г. были заключены две договорные взаимные грамоты между Москвой и Тверью, в которых Михаил Борисович назывался братом Ивану III. По этим договорам охранялось право тверского князя над его землей.

22 июня 1467 г. умерла в Кремле «добрая и смиренная» великая княгиня Мария Борисовна, родная сестра Михаила Борисовича Тверского. В этот день Иван III находился в Коломне. Домчаться до Москвы великий князь мог и за день, но он и не подумал приехать проститься с женой и матерью его сына (Ивана Молодого).

Н.С. Борисов писал: «Ходили упорные слухи (проникшие и в некоторые летописи), что Мария Борисовна умерла «от смертного зелия». Называли даже предполагаемую отравительницу – Наталью Полуектову, жену дьяка Алексея Полуектова, которая якобы тайком посыла к бабе-ворожейке пояс великой княгини для злой ворожбы. Однако зачем ей понадобилось идти на такое злодеяние – остается неясным».^[196]

В летописи говорится, что в течение суток после смерти Марии ее тело распухло до невероятных размеров, то есть классический случай отравления. Современный же «анализ костных останков Марии Борисовны на микроэлементный состав показал огромное количество цинка в организме этой великой княгини – 3385 (!) мкг (при фоновом содержании в 14), как и избыток других металлов – никеля, свинца, ртути, циркония и галлия, словно она много лет трудилась на серьезном металлургическом производстве».^[197]

Итак, Марию отравили, а ее смерть была выгодна только одному человеку – Ивану III. Судя по всему, заезжие итальянцы братья Джан Баттисто делла Вольпе и Карло делла Вольпе предложили московскому князю кандидатуру Софьи Палеолог еще при жизни Марии. Ну а остальное – дело техники.

И вот в конце 1468 г. папа Павел II и кардинал Виссарион отправляют к Ивану III посла Юрия Грека (Траханиота) с предложением великому князю руки Софьи Палеолог.

По наивности или из корыстных интересов тверские бояре посылали свою рать на помощь Ивану III в его обоих походах на Новгород. В первом походе в 1471 г. тверская рать шла под началом воевод князя Юрия Андреевича Дорогобужского и Ивана Никитича Жито, а во втором походе в 1477 г. – под началом воеводы князя Михаила Федоровича Микулинского. В этом походе участвовал и сам великий князь Михаил Борисович.

Во втором походе, когда Иван III дошел до Волока, тверской князь послал к нему сына боярского Хидырщика «…отдавати кормы по отчине своей». На первый же стан до Волока в Лотошино Михаил Борисович послал князя Андрея Борисовича Микулинского встретить Ивана III и звать его к себе «хлеба ести».

Были тверские полки и на реке Угре под началом воевод князей Михаила Дмитриевича Холмского и Иосифа Андреевича Дорогобужского.

Лишь в начале 80-х гг. XV в. возмужавший Михаил Борисович начинает понимать, что Иван III готовит аннексию Тверского княжества и только ждет удачного момента. Поэтому Михаил в 1483 г. заключает договор с королем польским и великим князем Литовским Казимиром. Тверской князь пообещал ему свою помощь против всех врагов, Казимир же также обещал Михаилу помощь от всех врагов без исключения.

Договор этот с Казимиром был заключен на таких же условиях, как и все прежние договоры с Москвой. Тверской князь хотел сохранить самостоятельность Твери в союзе с Литвой, оставаясь относительно ее в таком же положении, как и раньше в отношении Москвы. Кроме того, Михаил Борисович, чтобы упрочить свои связи с Казимиром, стал хлопотать о браке с его внучкой.

Московский князь, узнав об этом, послал войска, которые разорили Тверское княжество. Как Казимир не помог новгородцам и Ахмату, точно также он не пришел на помощь и Михаилу.

Тверской князь не имел сил бороться с Москвой, а помощь из Литвы не приходила, и тогда Михаил послал к Ивану III владыку «и доби ему челом на всей воли его». Иван же из осторожности не стал сразу присоединять Тверь к Москве, но дал ей мир на выгодных для себя условиях. В результате были заключены две договорные грамоты, сильно отличавшиеся от прежних. Теперь тверской князь отказывался от равенства с московским князем и назывался младшим братом не только Ивану III, но и его сыну Ивану и приравнивался к удельному князю Андрею Васильевичу.^[198] Михаил Тверской обязывался иметь с московским князем общих друзей и врагов, отказывался от союза с Казимиром, не имел права посылать к нему послов, не уведомив об этом московского князя. Если же Казимир пришлет своих послов в Тверь, то об этом необходимо доложить московскому князю. Также Михаил Борисович не имел права посылать послов в Орду без дозволения московского князя.

Постепенно вассальные князья покидают Михаила Борисовича и перебегают к Ивану III. Так, в 1485 г. два князя – Андрей Микулинский и Иосиф Дорогобужский – оставили Тверь и перешли на службу к московскому князю. Первому Иван дал Дмитров, а второму – Ярославль. Вслед за ними отъехали в Москву и многие тверские бояре. Хотя в последнем договоре, как и в прежних, говорилось, что «если которые земли и воды отошли от Москвы и Новгорода, или от Твери и Кашина, тем землям и водам суд и исправа на обе стороны», но, как видим, это условие не выполнялось.

Михаил Борисович попытался возобновить сношения с Литвой, но в Москве зорко за ним следили, и тверской гонец с грамотами к королю был перехвачен. Повод для сближения был вполне невинен. 7 февраля 1485 г. умерла первая жена Михаила Софья, дочь пинкого князя Семена Ольгердовича, и тот, не имея мужского потомства, решил посвататься к внучке короля Казимира IV. Но Москве нужен был повод, и Иван III стал укорять тверского князя. Тогда Михаил послал в Москву владыку Вассиана быть челом, но великий князь не принял его челобиться. Тогда были посланы князь Михаил Дмитриевич Холмский, Василий Данилович и Дмитрий Никитич Черед, но Иван III и видеть их не пожелал и стал собирать войско. Великий князь московский сам выступил в поход на Тверь 21 августа 1485 г. Иван III приказал и новгородцам во главе с боярином Яковом Захарьевичем идти на Тверь.

Любопытно, что артиллерией московского войска командовал небезызвестный Аристотель Фиораванти.^[199]

8 сентября московское войско подошло к Твери, 10 сентября был подожжен посад, а на следующий день в стан к великому князю приехали тверские князья и бояре («кромольники», как их назвал летописец) и попросились к нему на службу.

В ту же ночь Михаил Борисович, «видя свое изнеможение», взял казну и убежал из Твери «с малою дружиною» в Литву.

12 сентября к Ивану III приехали тверской владыка Вассиан, происходивший из московских бояр, князь Михаил Холмский с братьями и сыном, а также другие тверские князья, бояре и земские люди и отворили ему город.

Иван III приказал всех тверичей привести к присяге и вместе с тем «отъ своеа силы беречи, чтобы ихъ не грабили». 15 сентября великий князь сам приехал в Тверь, где слушал обедню у Спаса.

Иван Васильевич увез с собой в Москву многих тверских князей и бояр, «а владыку Васиана съ Твери не свелъ». Тверь же он отдал своему сыну великому князю Ивану Ивановичу. Наместником в Твери был назначен боярин Василий Федорович Образец Добрынский.

Ряд летописцев откровенно указывают, что Иван III взял Тверь именно «изменою боярскою».

О князе Михаиле Холмском и о матери Михаила Борисовича есть следующие известия: «“Не добре верити тому, что Богу лжет”. Повеле же и княгиню тферскую, матерь княже Михайлову, поимати про то, что пытал у нее отсажения и камення драгого, и она рекла: “Сын мой все увез с собою в Литву”».

Ну а в самой Твери дела пошли по сценарию, отработанному Иваном III еще в Великом Новгороде, – массовые депортации лучших людей: тверских князей, бояр, богатых купцов и т. д. Их рассылали кого в Москву, кого – в места не столь отдаленные. По всему княжеству была полностью сменена прежняя администрация, места заняли неродовитые московс