Олуша приняла мой палец за сардину

 

С другой стороны сцены, под водой, мне казалось, что разыгрался настоящий шторм, поднятый крутящимися оперенными телами. Опасения относительно пузырей от наших аквалангов оказались напрасными: пеликаны и олуши настолько вспенивали воду, что в двух метрах я не различал пузырей от акваланга Бернара Делемота.

Наконец-то мы наблюдали и могли заснять морских птиц под водой. Это был значительный момент — момент новых открытий.

Из серьезных научных работ можно узнать, что бурые пеликаны и олуши входят в воду, как бомбы, накрывающие цель, и движутся дальше по инерции со скоростью, определяемой начальным импульсом. В некоторых книгах добавляется, что они пронзают добычу своим длинным мощным клювом.

Чтобы отснять фильм о морских птицах, когда они ныряют за добычей, мы зафрахтовали в Масатлане шлюп под названием «Серенада», приобрели у мексиканских рыбаков отбросы улова и приманили на съемки множество птиц.

 

Вокруг «Серенады» разыгрался бурный спектакль: чайки, пеликаны и два вида олушей вступили в спор за пищу, которую мы бросали им. Фрегаты поджидают их в воздухе, чтобы заставить срыгнуть добычу.

 

Это не совсем так. Птицы, пикируя, действительно входили в воду как снаряды, но как только скорость их уменьшалась, они плыли, используя крылья как весла. Под водой они гребли двумя крылами, взмахивая ими, точно так же, как в воздухе. Маневренность полета под водой удивительна: пройдя несколько метров после нырка они меняли направление, поднимались и опускались, вертелись и крутили сальто с законченной элегантностью, пока не обнаруживали добычу. Отыскав ее, птицы не протыкали ее, а, зажав в клюве, выныривали на поверхность и, резко откинув голову назад, пропускали пищу в горло. Они стремились протолкнуть ее возможно ниже, к зобу. Птицы знали, что, пока они на воде, никто не осмелится к ним подступиться, но в воздухе на них обрушится эскадрилья ненасытных фрегатов, которые не остановятся и перед тем, чтобы покопаться в их горле и вырвать добычу.

Пеликаны пируют… Фрегатов они боятся меньше, чем олуши. Если понадобится, то они не остановятся перед тем, чтобы встретить их у воды ударом мощного клюва.

 

Подобным спектаклем нельзя пресытиться. Олуши и пеликаны как серебристые дротики пронизывая воду, оставляли за собой пенящийся шлейф. Их оперение мгновенно покрывалось мириадами воздушных пузырьков, и они представали в сверкающем одеянии. Некоторые птицы ныряли на глубину до 8 м и оставались под водой добрых полминуты, а то и больше.

Они не только гребли крыльями; при ближайшем рассмотрении оказалось, что птицы передвигали под водой перепончатыми лапами, будто шли по твердой земле.

Интересно было бы разобраться, почему птицы столь хорошо видят в воде — среде, отличающейся от воздуха рефракционными свойствами. Привлекательное объяснение (которое мы не могли проверить) заключается в том, что под водой они используют третье веко — мигательную перепонку, имеющуюся у всех птиц, которая, натягиваясь на глаз, увеличивает фокусное расстояние и обеспечивает четкость изображения на сетчатке.

Меж тем олуши и бурые пеликаны подобно снарядам продолжали бомбить наш плацдарм… Моя галльская храбрость не справилась с опасением, что какая-нибудь из них может врезаться мне в голову. Но скоро я убедился, что птицы видят, что делают.

Это, впрочем, не помешало одной синелапой олуше, направившей ко мне подводный полет, принять мой палец за рыбу и сильно ущипнуть его мощным клювом. Она пыталась его проглотить! В первый момент я был удивлен и чуть не рассмеялся. Однако, поднявшись на шхуну, я убедился, что рана серьезная…

 

 

Искусство вычерпывать рыб

 

Птицы одна за другой демонстрировали перед нами восхитительную технику ныряния, но действия олушей и пеликанов под водой несколько различались.

Олуши, обнаружив живую мишень, жадно набрасывались на нее и зажимали клювом. Я имел возможность убедиться в силе их щипка! Пеликаны, коснувшись добычи кончиком клюва, сразу раскрывали его, и рыба попадала в раздувшийся мешок; птица закрывала клюв и поднимала голову, как наполненный сачок.

Долгое время считалось, что пеликаны отправляют пойманную рыбу в мешок своего мощного клюва. Это не так. Они проглатывают рыбу тотчас, лишь только настигают ее; если добыча предназначается для выводка, то в гнезде они срыгивают ее. Это не предохраняет пеликанов от необходимости платить иногда дань фрегатам: те умеют заставить свою жертву открыть рот, чтобы покопаться у нее в горле… Даже чайкам иногда удается грабить пеликанов. Как-то одна из них на наших глазах выхватила рыбу из клюва пеликана, когда он, задрав голову, намеревался отправить ее в зоб.

Впечатляющий балет под водой и в воздухе, в котором солировали ныряющие птицы и их прирожденные грабители, длился много минут. В прозрачной воде, в переливах света, столь же мимолетных, сколь незабываемых, олуши и пеликаны показали нам сотни виртуозных прыжков и тысячи изящных арабесок. Мы присутствовали на этом блестящем банкете одновременно в качестве организаторов и зрителей. Когда я поднялся на борт шлюпа, то окровавленный палец напомнил мне о хватке олуши, но я и на королевство не променял бы впечатлений, связанных со всеми деталями этого праздника.

Эта коричневая олуша, оставившая гнездо и направляющаяся на рыбную ловлю, должна будет на обратном пути избежать встречи с фрегатами, если она хочет принести корм птенцам и вывести потомство.

 

В корзинах еще осталась рыба. Я предназначил ее фрегатам, которые неизменно несут патрульную службу до наступления темноты. Первыми приходят, последними уходят! Именно они обеспечили успех операции. И снова они не заставили себя ждать. Внезапно появившись, они, с развернутыми крыльями, на лету хватали угощение. В их выступлении не было ни одного неудачного номера. В лучах заходящего солнца, бившего в глаза, один фрегат промахнулся и упустил брошенный кусок, но тотчас в поразительном перевороте настиг его и подхватил клювом прежде, чем тот коснулся воды!

Коричневые пеликаны не особенно боятся фрегатов; для них гораздо опаснее люди, ежегодно вторгающиеся в места, где они кормятся и гнездятся, — на юге Соединенных Штатов Америки.

 

Великолепные фрегаты! Они не вредны, хотя и выступают среди тропических птиц в роли неутомимых и безжалостных пиратов. Благодаря их непрекращающемуся воздействию сильные отделяются от слабых, сообразительные от глупых и вся местная авиафауна пребывает здоровой и энергичной.

На Изабелле коричневые олуши стали жертвой местных рыбаков, которые выдергивают у них перья, чтобы использовать как приманку при ловле тунца. Раньше после такой операции птицам оставляли жизнь, сегодня их убивают.

 

 

Человек — разрушитель

 

Экспедиция на остров Изабеллы, весьма успешная, задержала, однако, выполнение очередных задач. Мы нуждались в подкреплении. Филипп слетал в Лос-Анджелес и привез Яна и специалиста по морским птицам из Калифорнийского университета, доктора Томаса Хоуэлла.

Теперь мы могли на твердой земле продолжить исследования, которые авиагруппа начала до прибытия шлюпа «Серенада».

Доктор Хоуэлл поведал нам, что коричневые олуши Изабеллы представляют особый интерес для местных рыбаков.

Поколения рыбаков используют короткие белые перья, расположенные под крыльями этих птиц, в качестве приманки для ловли рыбы на дорожку. По традиции в сезон размножения коричневых олушей целые рыбачьи поселки перемещались ближе к колониям их. Коричневых олушей, чрезвычайно доверчивых и не пугливых, легко ловить. Ценой нескольких выдернутых перьев они вновь обретали свободу. Это не отражалось на их полете и не ухудшало теплоизоляции. Подвергнувшись ограниченной агрессии, они восстанавливали оперение до того, как наступал очередной период сбрасывания перьев.

Собранные перья использовали главным образом для приманки до- рады и тунца. По свидетельству мексиканцев перья олушей эффективнее любой другой приманки.

Сегодня лов рыбы на дорожку широко практикуется. Этот способ особенно распространен при ловле наиболее ценимого здесь вида тунца, которого местные жители называют «баррилет». Нас заинтересовало, используются ли перья коричневых олушей в качестве насадки.

Как мы скоро заметили, ответ оказался положительным. В один прекрасный день люди, приплывшие в лодках с материка, приступили к ежегодному сбору пера. Мы последовали за ними в зодиаке. И в очередной раз, увы, убедились, что повсюду, где проходит Homo sapiens, он сеет смерть.

Мы подобрали маленького фрегата, выпавшего из гнезда, и попытались выходить его. Филипп Кусто кормил его рыбой, Ги Жуа взял на себя заботу о нем, назвав его Тото.

 

Да, рыбаки используют перо коричневой олуши в качестве приманки, и эта птица осталась столь же доверчивой, как и прежде. Но нынешнее поколение — в отличие от своих предков — оказалось, лишено чувства священного уважения к чужой жизни. Вместо аккуратного и безвредного изъятия у птиц нескольких перьев мексиканцы просто убивали их палкой и без зазрения совести обдирали тушки.

Коричневые олуши приспособились к борьбе против естественных опасностей в своем биотопе. Они хорошо справлялись с небольшим ежегодным калечением, которому их подвергали еще недавно. Но против алчности людей, лишенных малейшего чувства жалости и ответственности перед будущим, — против законченных эгоистов, у них нет ни одного шанса.

 

 

Немножко альпинизма

 

Мы были глубоко удручены, хотя и понимали, что поведение молодых рыбаков не является единичным актом вандализма. Истребление природных ресурсов, выходящее, к несчастью, далеко за пределы разумной нормы, стало типичной чертой современного мира…

Коричневый пеликан — замечательный ныряльщик. Завидев добычу, он падает в море с высоты более полутора десятков метров. Он не протыкает рыбу, а зажимает в клюве и всплывает на поверхность, опустив ее в подклювный мешок.

 

Коричневые олуши гнездятся в таких местах, куда легко проникает человек, и это несет им раны, страдания и смерть.

Фантастический нырок коричневой олуши, пронизывающей поверхность моря и оставляющей след, как от ракеты. Эти птицы обладают отчаянным темпераментом и исключительной доверчивостью к людям, чем и объясняется их прозвище глупыши.

 

С этой точки зрения фаэтоны устраиваются гораздо лучше. Короткие лапы делают фаэтонов на земле чрезвычайно неуклюжими и причиняют большие трудности при взлете, поэтому они вынуждены селиться на крутых скалах. Эта биологическая особенность обеспечивает им одновременно и определенную безопасность.

Помимо подводных съемок, мы осуществили на Изабелле многочисленные эксперименты, относящиеся к поведению птиц в естественных условиях. Одно из восхитительных зрелищ — любовный парад синелапых олушей.

 

Отвесные скалы, на которых фаэтоны откладывают яйца, не могли остановить доктора Хоуэлла. Он был одержим лишь одной идеей: штурмовать! Ему хотелось добраться хотя бы до одного труднодоступного гнезда, чтобы в естественных условиях понаблюдать за поведением выводка и взрослых птиц.

Вопреки распространенному мнению, скорость ныряющих птиц определяется не только начальной скоростью при нырянии в воду. Они активно плывут, используя крылья под водой, как в воздухе.

 

Аквалангистам с «Калипсо» приходилось весьма редко соприкасаться с удовольствиями альпинизма. Это была совсем не их стихия. Однако они были склонны принять вызов, который бросали им скальные маршруты. Речь не шла, конечно, о северной стене Гран-Жораса[13]!

Доктора Хоуэлла сопровождали Филипп и Бернар Делемот. Трое скалолазов поднялись по черной щели и, соблюдая меры предосторожности, прошли к узкой полке на отвесной стене, где мы неоднократно наблюдали появление фаэтонов.

«Взбираясь по вертикали над тихоокеанской волной, — говорит Филипп, — мы восхищались этими великолепными тропическими птицами, которые появляются на земле только для кладки яиц. Их белое оперение с красивым черным рисунком на спине и два длинных рулевых пера, трепещущие на морском ветру, создают запоминающийся грациозный облик. Они поняли, что мы направляемся к ним, и подняли тревогу, пытаясь заставить отказаться от этого намерения».

Трое любителей альпинизма продолжали подъем. И вот — в двух метрах от себя они увидели гнездо фаэтона…

«Назвать это гнездом, — продолжает Филипп, — было бы значительным преувеличением. Птицы удовлетворяются любой, даже символической, выемкой, любой ямкой, которую они пытаются по возможности углубить. К счастью, каждая пара выводит только одного птенца! Если бы их было двое или несколько, то, толкаясь в тесной нише над пропастью, они подвергались бы опасности вывалиться из нее. В гнезде, до которого мы добрались, находился птенец, вылупившийся совсем недавно: это был комочек светлого серого пуха».

Пиратство фрегатов поддерживает устойчивость и здоровье популяции птиц на Изабелле. Но среди этих профессиональных грабителей действует собственный механизм естественного отбора: если фрегат, зацепившись огромными крыльями за ветку, падает в кустарник, то ему уже не выбраться, и он погибает.

 

Доктора Хоуэлла особенно интересовало, как кормят птенцов. В поведении родителей и молодняка он хотел попытаться отделить переданные по наследству особенности, присущие виду, от черт, приобретенных в процессе обучения. Для изучения особенностей питания у птенца фаэтона он поместил его на краю скальной полки, прикрыв рукой. Птенец задвигался и стал требовать еды.

— Смотрите, — сказал доктор Хоуэлл, — обращаясь к спутникам, — я трогаю его клюв сбоку и он открывает рот, насколько может. Это — безусловный рефлекс.

— Значит, его мать и отец тоже касаются этого места, возвращаясь с рыбной ловли? — спросил Бернар.

— Да, — ответил доктор Хоуэлл, — именно так. Это врожденная черта поведения птенца. У фаэтонов после касания клюва глотательный рефлекс длится до тех пор, пока пища не достигнет зоба. Смотрите, этот жадный малышка готов проглотить мой палец!

Нетронутые уголки обитания морских птиц становятся все более редкими. Сегодня люди обязаны сделать все от них зависящее, чтобы синелапые олуши, как и все другие представители птичьего мира, могли непрерывно обеспечивать потомство.

 

…Чтобы коричневый пеликан, символ родительской любви, стал также предметом уважения людей на их матери-Земле;

 

…И чтобы птенцы фрегатов — голые и черные, когда они вылупляются, — росли на свободе и превращались в великолепные летательные аппараты на радость будущим поколениям людей.

 

— Если птенец открывает рот по требованию родителей, — заметил Филипп, — то, по-видимому, и тех должно стимулировать его требование пищи.

— Конечно, — подтвердил доктор Хоуэлл. — Но эта обратная сторона дела нам мало известна.

Возможно, что здесь, как и у олушей, ответ родителей на требование птенца зависит от настоятельности запроса. Глотательный рефлекс выступает как результат повторного возбуждения определенного, хорошо иннервируемого периферического участка клюва.

 

 

Гнездо или яйца?

 

Наша альпинистская тройка возвратила маленького фаэтона обеспокоенным родителям, кружившим неподалеку, и начала спуск, потребовавший еще больших усилий, чем подъем. Мы оставили крутые скалы, на которых гнездились фаэтоны, и двинулись в направлении колонии синелапых олушей. Доктор Хоуэлл хотел продолжить наблюдения за поведением птиц. Часть опытов можно осуществить в лаборатории или в зоологическом саду, но есть и такие, которые возможны в естественных условиях обитания птицы.

«Вот один из интересных и недостаточно освещенных вопросов, — сказал доктор Хоуэлл: чем определяется высиживание яиц? Гнездом или самими яйцами? Вопрос имеет смысл, как вы убедитесь».

Приблизившись к гнезду синелапой олуши, исследователь вынул из него находившиеся там яйца и положил их рядом, сантиметрах в тридцати, на землю. Будет ли птица высиживать опустевшее гнездо или расположится на яйцах вне своей ямки? Или же — что было бы поведением разумным, удивительным для веслоногих птиц — возвратит на место яйца, перекатит их в свое жилище?

Мы засели за большими камнями и стали терпеливо ждать. Олуша, возвратившись в гнездо, через некоторое время выказала признаки изумления. Остановившись в нерешительности, она побалансировала на одной ноге и, казалось, была склонна шагнуть к лежащим рядом яйцам, но внезапно одумалась и заняла позу высиживания в пустом гнезде.

Очевидно, олуша была не способна сообразить, что делать, и могла высиживать яйца, только если они находились в надлежащем месте. Некоторые более развитые птицы, такие, как вороны, вороны, сороки или дятлы, проявляют в неожиданных ситуациях лукавство, сообразительность, короче — интеллект. Олуши не входят в их число. Они полностью запрограммированы. Это замечательные биологические роботы. После того как доктор Хоуэлл возвратил яйца в гнездо и птица снова вернулась туда, насиживание продолжалось, будто ничего не произошло…

Возможно, что, если бы яйца не оказались на своем месте, самка, стимулируемая утратой, произвела бы новую кладку. Это способ, которым данный вид исправляет биологическую ошибку, связанную с потерей или разрушением яиц. Многие птицы — я бы сказал, большинство — реагируют в подобной ситуации так же.

Доктор Хоуэлл проделал еще один интересный эксперимент. Он попытался создать у синелапых олушей впечатление, что на их территорию вторглись соседи. Это оказалось нетрудным делом. Около гнезда одной пары, в котором находились уже вылупившиеся птенцы, экспериментатор поставил большое зеркало. Олуши оказались «незапрограммированными» на возвращение своих яиц в гнездо. Выкажут ли они больше энергии для защиты жилища и потомства?

Их реакция была определенной. Когда взрослые олуши вернулись с моря и увидели в зеркале собственное изображение, они вообразили, что их территория подверглась агрессии. Птицы ужасно рассердились. Они набросились на зеркало и били по нему клювами с такой силой, что чуть не разбили его. Доктор Хоуэлл был вынужден быстро вмешаться и прекратить эксперимент…