Механическое удерживание земляных масс: Механическое удерживание земляных масс на склоне обеспечивают контрфорсными сооружениями различных конструкций...
Общие условия выбора системы дренажа: Система дренажа выбирается в зависимости от характера защищаемого...
Топ:
Эволюция кровеносной системы позвоночных животных: Биологическая эволюция – необратимый процесс исторического развития живой природы...
Теоретическая значимость работы: Описание теоретической значимости (ценности) результатов исследования должно присутствовать во введении...
Интересное:
Лечение прогрессирующих форм рака: Одним из наиболее важных достижений экспериментальной химиотерапии опухолей, начатой в 60-х и реализованной в 70-х годах, является...
Наиболее распространенные виды рака: Раковая опухоль — это самостоятельное новообразование, которое может возникнуть и от повышенного давления...
Отражение на счетах бухгалтерского учета процесса приобретения: Процесс заготовления представляет систему экономических событий, включающих приобретение организацией у поставщиков сырья...
Дисциплины:
2019-08-07 | 136 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
Поражение в войне с Японией окончательно показало, что феодальный режим в Китае разложился и спасти страну можно лишь путем обновлений. Эту миссию поначалу взяли на себя социальные реформаторы (Кан Ювэй, Лян Цичао и другие), которые в 1895—1897 годах и особенно в период «ста дней реформ» 1898 года при поддержке Гуансюя провели ряд преобразований в политике, экономике, военном деле и культуре. Но ход этого реформаторского движения уже достаточно показан в специальных работах. Я сосредоточусь главным образом на Цыси, которая, по метким словам Вэнь Цзи-на, «следила за успехами реформаторов как кошка за мышью».
Когда Гуансюй в 1898 году стал издавать свои либеральные указы, вдовствующая императрица, развлекавшаяся в летнем дворце, определенное время не мешала племяннику и даже приказывала молчать тем реакционерам, которые умоляли ее остановить императора. Лян Цичао, ссылаясь на циничное признание Жун Лу, считает, что это было провокацией, рассчитанной на то, чтобы реформаторы совершили побольше «грехов». К сожалению, это очень правдоподобно и, мало того, похоже на курс «пусть расцветают все цветы», проводившийся в 1956 году, за которым последовала усердная прополка взращенных цветов.
Разгром реформаторского движения довольно ярко показан в романе Сюй Сяотяня:
«Пристрастие Гуансюя к группе Кан Ювэя и всяческим новым идеям вызывало крайнее неудовольствие у реакционно настроенных сановников — таких, как Сюй Инкуй, Сюй Хойли, Хуай Табу, Ган Ни. Они днем и ночью выискивали пороки либералов, чтобы при удобном случае донести на них вдовствующей императрице. А она тем временем по-прежнему веселилась в Парке согласия, не думая ни о каких государственных делах. Даже когда император сам спрашивал ее о чем-нибудь, Цыси отвечала ему только через Ли Ляньина. Но одним вопросом она все-таки заинтересовалась и сделала Жун Лу, смещенного при императрице Цыань, командующим пехотными войсками. Когда освободилась вакансия генерал-губернатора столичной провинции Чжили и Жун Лу попросил Цыси назначить на это место его, она вдруг пожелала нанести императору визит вежливосги и настоятельно рекомендовала ему Жуна. Почему же ее заинтересовала такая незначительная проблема? Во-первых, потому что Жун Лу был ее племянником, а во-вторых, потому что этот племянник не имел достаточных оснований занять должность генерал-губернатора: стало быть, ему следовало оказать особую помощь.
|
Получив желанный пост, Жун Лу охотно присоединился к Хуай Табу и другим сановникам, которые выискивали пороки в либералах. Однажды начальник отдела министерства церемоний Ван Чжао, находясь в Государственном совете, подал Хуай Табу какой-то доклад для вдовствующей императрицы. Хуай спрятал свиток в рукав, но его странное поведение заметил цензор Ян Шэньсю и мгновенно доложил об этом императору. Гуансюй потребовал показать спрятанное. Дрожащий Хуай Табу уже думал, что его сейчас навеки разжалуют, однако император, просмотрев свиток, лишь улыбнулся: оказывается, Ван в своем докладе предполагал, что монарх острижется и сменит одежду. Развеселившись, Гуансюй дал автору третий чиновничий ранг, остальные чиновники, видя, что император повышает даже за такую чепуху, начали подавать ему доклады один курьезнее другого.
Но консерваторы тоже не дремали и донесли обо всем Цыси. Услышав, в чем подозревают Гуансюя, вдовствующая императрица воскликнула:
— Как, этот мальчишка обнаглел до того, что хочет презреть обычаи наших предков?!
Слова Цыси немедленно распространились, и многие реакционеры, типа Сюй Инкуя или Ган Ни, стали обвинять императора в том, что он поверил безумным речам Кан Ювэя, что он хочет разрушить идеальную систему, созданную прежними монархами... Когда это дошло до Цыси, она рассердилась еще больше и вызвала к себе племянника. Гуансюй сразу понял, что тетка изволит гневаться на него. Едва он совершил необходимые поклоны, как она хлопнула ладонью по столу и закричала:
|
— Я думала, ты уже вырос, поумнел, поэтому и доверила тебе власть, а ты пользуешься ею во зло, позоришь наших великих прародителей! Такие безумцы, как ты, способны погубить всю страну!
Гуансюй торопливо поклонился и сказал:
— Святая мать напрасно слушает клевету и обвиняет меня. Я хоть и неразумен, но не до такой степени, как вы говорите. Все, что я сейчас предпринимаю, делается в надежде усилить государство и дать счастье подданным. Ни малейшего вреда стране, как вы отлично понимаете, это принести не может...
Но старуха, не дожидаясь, пока он кончит, гневно дернула головой.
— Ты еще смеешь спорить? — закричала она опять.— А что пишет о тебе в своем докладе Ван Чжао?! Ты думаешь, у меня нет глаз и ушей? Посмотри, что о тебе люди говорят!
Она швырнула на пол целый ворох бумаг. Евнух быстро подобрал их и подал Гуансюю: все это оказались доносы на сторонников Кан Ювэя и даже на самого императора. Гуансюй промолчал. Видя его смирение, старуха холодно усмехнулась:
— Ну что, теперь понял? Сегодня я тебя отпускаю, а на будущее призадумайся. Я все сказала!
Гуансюй несколько раз поддакнул и удалился. Вернувшись во Дворец небесной чистоты, он снова просмотрел доносы, которые ему в назидание дали с собой,— их было больше двадцати. В ярости он разорвал их на мелкие клочки и сказал себе: „Если не устранить этих проклятых консерваторов, я никогда не смогу спать спокойно!". Чем больше он думал об этом, тем больше злился, а на следующее утро к нему перед отъездом из столицы пришел за наставлениями генерал Юань Шикай, которого только что сделали начальником военного округа. Сказав несколько поощрительных фраз, Гуансюй отпустил его и тут вдруг вспомнил, что ему очень не хватает человека, облеченного военной властью,— как раз такого, как Юань[25]. Он сразу велел вызвать его назавтра снова.
Юань Шикай никак не мог понять, почему император отложил его отъезд. Когда он вновь пришел во Дворец небесной чистоты и совершил полагающиеся церемонии, Гуансюй спросил:
|
— Вот ты сейчас едешь на важную должность. А по-настоящему ли ты предан государству?
Юань даже вспотел от страха. Решив, что кто-то обвинил его в предательстве, он стукнулся головой об пол и воскликнул:
— Конечно, по-настоящему! Род вашего ничтожного раба из поколения в поколение пользовался милостями царствующей фамилии, так что я скорее позволю разрезать себя на куски, чем изменю вашему величеству!
Гуансюй, довольный, улыбнулся:
— Очень хорошо. Тогда возьми этот секретный пакет и постарайся исполнить все, что в нем написано, как можно тщательнее[26]. В случае успеха я щедро награжу тебя.
Только теперь Юань Шикай понял, что его собираются не наказывать, а поощрять. Горячо поблагодарив за милость, он вышел из Дворца небесной чистоты и тут носом к носу столкнулся с каким-то евнухом, который сразу скрылся. Это удивило Юаня. Дома он распечатал пакет и обнаружил, что император приказывает ему казнить Жун Лу, генерал-губернатора столичной провинции, а затем уничтожить других сторонников Цыси. Юань Шикай заколебался: „Да, это не игрушки! Если дело сорвется, казнят не только меня, но и всех моих родственников. А вдруг евнух, с которым я сейчас столкнулся, шпион вдовствующей императрицы?!" Подумав, он решил, что у Гуансюя сил пока гораздо меньше, чем у Цыси, так что лучше не поддерживать его и вовремя донести. Той же ночью он выехал из столицы. Следует пояснить, что до этого Юань Шикай был китайским эмиссаром в Корее, а на должность начальника военного округа его выдвинул как раз Жун Лу, резиденция которого находилась в Тяньцзине. Добравшись до своего покровителя, Юань протянул ему тайный приказ Гуансюя, и Жун Лу, придя в ужас, тут же ринулся в столицу, к Цыси. Один из евнухов сказал, что Старая будда сможет принять его только завтра утром, но Жун Лу настаивал, и вдовствующая императрица поняла, что он приехал не зря. Увидев свою тетку, Жун Лу упал ниц и горько заплакал.
— Что с тобой? — спросила старуха. — Отчего ты плачешь?!
— Я боюсь, что если под угрозой жизнь вашего раба, то это рано или поздно отразится и на вас! — воскликнул Жун Лу, не переставая рыдать и вручая ей тайный приказ Гуансюя. Старуха прочитала его при свете лампы и, вся позеленев, буркнула:
|
— Я вижу, человек нападает на тигрицу, которая его не трогала! — Она повернулась к Жун Лу.— Сейчас же собери всех преданных сановников, ночью будет совет!
Жун Лу поклонился и, прихрамывая, вышел из зала. Дело в том, что левая нога у него была высохшей, и это кое-кого спасло, ибо ходил он медленно, а препоручить кому-нибудь тайный сбор сановников боялся. Еще когда он торопливо приковылял к Цыси, его заметил Коу Ляньцай, самый близкий евнух Гуансюя. „Почему этот пройдоха Жун Лу, будучи генерал-губернатором, так легко оставляет свой Тяньцзинь и шляется к вдовствующей императрице? Тут наверняка что-то нечисто!» — подумал Коу Ляньцай и на цыпочках подошел к двери. Он слышал плач Жуна, обеспокоенный вопрос Цыси, потом ее распоряжение собрать преданных сановников. Многое осталось непонятным, но одно было ясно: это дело имеет отношение к императору.
Хотя Гуансюй в это время развлекался со своими наложницами, Коу Ляньцай осмелился побеспокоить его и доложил ему все, что вынес из дворца вдовствующей императрицы. Гуансюй понял, что Юань Шикай предал их, раз Жун Лу по-прежнему жив, да еще жалуется тетке. Собственная судьба его не очень тревожила, но рядовым сторонникам реформ явно не поздоровится. Зримо представив себе, как всем им рубят головы, император велел Коу Ляньцаю сейчас же известить Кан Ювэя и срочности ради написал прямо на ладони евнуха: „Дела плохи, немедленно уезжайте!"
Коу Ляньцай вихрем понесся в дом Кана. Тот еще не спал, так как писал свой очередной доклад трону. Запыхавшийся Коу влетел к нему и, не в силах выговорить ни слова, молча раскрыл ладонь. Кан Ювэй узнал почерк императора, схватил первые попавшиеся и выехал в Тяньцзинь, а оттуда в Шанхай. Едва он умчался из дома, как к нему зачем-то пришел Лян Цичао. Увидев разбросанные книги, пожитки и расспросив слугу, он сразу все понял и скрылся в японском консульстве. Потом ему с помощью вице-консула удаюсь бежать в Японию, но для этого пришлось переодеться в иностранное платье.
Тем временем Жун Лу по приказу вдовствующей мператрицы собрал Ган Ни, Хуай Табу, Сюй Инкуя, Цзэн Гуанханя, Сюй Хойли и других крупных сановников и вместе с ними приехал в Парк согласия. Цыси, вся дрожа от гнева, показала им тайное распоряжение шператора. Ган Ни встал на колени:
— По-моему, если мы сегодня же не казним Кан Ювэя, Лян Цичао и их приспешников, то завтра они казнят нас!
— Я считаю, что нужно уничтожить не только этих разбойников, но и их безмозглого покровителя! — закричала Цыси.
— Нет, этого нельзя делать! — поспешно возразил Сун Лу. — Императора слишком хорошо знают и в нашей стране и за границей; если убрать его, иностранцы непременно воспользуются этим как предлогом. По моему глупому разумению, Старой будде просто стоит вернуться к власти, а императора достаточно отстранить нее...
|
Цыси еле заметно кивнула, приказала Ган Ни во главе дворцовой охраны арестовать мятежников и до самого утра вместе с сановниками обсуждала, как именно наказать императора...
Всю ту ночь Гуансюй не мог уснуть. Поднявшись на рассвете, он помылся, оделся, но не пошел в тронный зал, а стал терпеливо ждать событий. Действительно, вскоре Цыси вызвала его. Он направился за евнухом в Зал согласия и радости и увидел там свою тетку с искаженным от ярости лицом. Едва Гуансюй совершил полагающиеся церемонии, как старуха завизжала:
— Ты хотел арестовать меня?!
— Ничего подобного,— спокойно ответил Гуансюй.
Цыси пришла в еще большую ярость и, выхватив из рукава тайное распоряжение, попавшее к ней от Юань Шикая, бросила его на пол:
— А это кто писал?
Гуансюй понял, что теперь ему не защититься, но все же продолжал упорствовать:
— Я велел Юань Шикаю арестовать консерваторов, а вовсе не вас, святая мать.
Цыси холодно усмехнулась:
— Не меня?! Если бы Жун Лу вовремя не доложил мне об этом, ты наверняка добрался бы и до меня!
Она сделала знак Ли Ляньину и другим евнухам, те бросились к государю, схватили его и, не дав ему вымолвить ни слова, утащили на островок Интай посреди дворцового пруда».
У Тайсюй и Чжоу Тяньбэй в своей пьесе рисуют последнюю сцену не менее красочно, акцентируя внимание на издевательском тоне Цыси, которая явилась арестовать монарха:
«Г у а н с ю й (испуганно). Почему мать-императрица пришла такая рассерженная?
Ц ы с и. Я прошу тебя даровать мне жизнь!
Г у а н с ю й. Что вы, я...
Ц ы с и (презрительно усмехаясь). Ты еще смеешь оправдываться, непочтительная тварь, после того как хотел убить меня?!».
В той же пьесе изображено, как Гуансюя отправили на Интай, оторвав от любимой наложницы Чжэнь. У Цай Дунфаня эта наложница дерзко заявляет вдовствующей императрице, что та не имеет права низлагать монарха. Цыси дает ей пощечину и тоже отправляет в заточение, но отдельно от Гуансюя. Аналогичный эпизод можно найти в романе П. Бак.
Разумеется, император и его наложница были не единственными и даже не главными жертвами реакционного переворота 1898 года. Издав указ об упразднении всех реформ, Цыси отрубила головы шестерым ведущимреформаторам: Тань Сытуну, Кан Гуанжэню, Ян Шэнъсю, Ян Жую, Линь Сюю и Лю Гуанди. Многих их горонников посадили в тюрьму, сослали, сместили с должности. Напротив, «Хуай Табу, Ган Ни, Сюй Инкуя, Цзэн Гуанханя, Сюй Хойли и других консерваторов повысили на три ранга каждого. Чжао Шуцяо и Жун Лу ввели в Государственный совет, Юань Шикая сделали губернатором провинции Шаньдун, а на место генерал-губернатора столичной провинции, освободившееся после Жун Лу, посадили другого реакционера — Юй Лу».
Тюрьма или ссылка тоже не гарантировали реформаторов от дальнейшей расправы — это видно на примере Чжан Иньхуаня, известного в Англии и потому «лишь» сосланного на вечное поселение в Синьцзян. Как писала одна из русских газет, «сэр Макдональд добился у Тсэ-Ги обещания не казнить вместе с другими бывшего министра финансов Чанг-Ю-гоана. Она дала слово нео б е з г л а в л и в а т ь этого старика, но по ее распоряжению его у д а в и л и на пути в ссылку...».
Предельное лицемерие Цыси сказалось и в том, что указ о казни шестерых реформаторов она подписала именем их покровителя — заточенного Гуансюя. То же самое она проделала с указом, в котором император будто бы восхищался ее двукратным регентством и просил повторить этот блестящий опыт. Лишь самые наивные люди того времени поверили, что Гуансюй лично издал декрет, в третий раз назначающий Цыси регентшей.
Главным реформаторам — Кан Ювэю и Лян Цичао — удалось бежать. Еще надеясь поймать их, вдовствующая императрица передала в Шанхай срочный приказ арестовать Кан Ювэя, который якобы отравил императора какими-то красными пилюлями. Лян Цичао правильно замечает, что под этим предлогом Цыси рассчитала убить одновременно и Кан Ювэя и Гуансюя. Но беглецы сумели скрыться за границу. Тогда, «не зная пределов своей мести, императрица приказала разрушить могилы предков Кан Ювэя и рассеять их прах — высшее оскорбление, какое только можно нанести сердцу китайца», издавна приверженного культу предков. В Шанхае находились иностранные сеттльменты, где при случае можно было укрыться от преследований двора, и недаром именно из этого города некто Цзин Юань-шань от лица местных жителей послал Цыси телеграмму с требованием освободить императора. Разъяренная старуха приказала схватить Цзина, но он скрылся в другом порту — Сямыне (Амое). Отдельные оппозиционеры действовали и в Пекине. Например, шестеро евнухов, служивших на Интае, хотели помочь Гуансюю бежать, однако были пойманы и по приказу вдовствующей императрицы обезглавлены.
Как верно пишет Юй Жунлин, «Цыси готовилась к смещению племянника, поэтому распространила слух о том, будто Гуансюй болен, и ежедневно требовала у дворцового врача фальшивые рецепты, рассылая их с помощью сановников по столичным и провинциальным аптекам. Все это должно было доказать, что император находится чуть ли не при смерти.
А заточенному монарху тем временем не разрешали ни с кем общаться, даже с женой и наложницами. Жена и Цзинь его мало интересовали, но Чжэнь он любил. Императрица давно ревновала его к счастливой сопернице. Раньше она не смела мстить ей, однако теперь решила воспользоваться случаем и погубить ее. Она всячески чернила наложницу перед Цыси, говорила, что Чжэнь плохо относится к вдовствующей императрице, что она подбивала императора на реформы, и так далее».
В 1899 году Цыси, предприняв следующий шаг к смещению Гуансюя, назначила ему наследника — Пу Цзюня, сына князя Дуаня и княгини Дуань, которая была фавориткой вдовствующей императрицы. Сначала Цыси хотела просто посадить этого пятнадцатилетнего шалопая на трон, но столкнулась со слишком дружным сопротивлением и была вынуждена сделать его только наследником — Великим старшим братом.
Пользуясь своим званием, «старший брат» порою мелко издевался над вполне зрелым, тридцатилетним Гуансюем. По отзывам современников, Пу Цзюнь был довольно красив, но груб, любил щеголять в военной форме и напоминал не то актера, не то хулигана. Он устраивал постоянные дебоши, в конце концов спутался с одной из фрейлин, так что Цыси была уж и не рада его возвышению. Впоследствии она легко пожертвовала и им, и его отцом, лишив Пу Цзюня даже минимального жалованья. Неудавшийся престолонаследник закончил свои дни в пекинских притонах. Пьяный и грязный, он был вынужден зарабатывать себе на жизнь шулерством.
Но это, как я уже сказал, было позднее. Сейчас подчеркну лишь, что в 1899 году Цыси не сумела окончательно устранить монарха: и из-за протестов иностранных держав, и из-за того, что некоторые китайские генерал-губернаторы, например Лю Куньи, отказались признать низложение Гуансюя, и из-за сопротивления князя Гуна, которого не сломила опала. «Князь был хотя и невежествен, консервативен, но справедлив. К тому же Сяньфэн оставил ему распоряжение сдерживать Западную императрицу, поэтому она боялась его». Эти слова Лян Цичао в общем убедительны — несмотря на то, что он явно преувеличивает роль князя, особенно для того времени.
ГИБЕЛЬ НАЛОЖНИЦЫ ЧЖЭНЬ
Не осмелившись убить Гуансюя, вдовствующая императрица решила отыграться на его возлюбленной. Как ясно из предыдущего, ее конфликт с наложницей зрел уже давно и в основе его лежали не только причины личного характера, но и то, что Чжэнь была сто-энницей реформ. Это хорошо показано в романе Цзэн Пу, где Бао (Чжэнь) говорит Гуансюю, выступая против всевластия Цыси и Ли Ляньина:
Если так пойдет и дальше, чего доброго, повторится история с Вэй Чжунсянем и кормилицей императора[27]. Ваше величество должны принять против этого меры!
Государь нахмурился:
— А что я могу сделать?
— Все зависит от того, удастся ли вам найти и выдвинуть хотя бы несколько преданных родине сановников, с которыми вы могли бы советоваться по наиболее важным делам. Это убережет вас от всяких неприятных случайностей. В спокойное время вы могли бы с их помощью привлекать на свою сторону новых приверженцев, а в ответственные моменты — раскрывать заговоры и уничтожать изменников. На мой глупый взгляд, канцлер Гао Янцзао, министр Гун Пин, заместитель министра Цянь Дуаньминь и придворный историк Вэнь Динжу очень преданы вашему величеству. Следует найти подходящий повод и дать им реальную власть. Кроме того, талантливые люди есть и среди тех, кто только что выдержал государственные экзамены. Надо предоставлять им служебные вакансии, невзирая на очередность, и тем самым привлечь к себе сердца ученых. Старшая дочь князя Благонамеренного, которая сейчас находится при дворе, также известна своей прямотой и строгими правилами, даже вдовствующая императрица побаивается ее. Вам следует быть с ней особенно приветливым. Короче говоря, вы сможете вершить всеми делами только в том случае, если сами будете представлять собой реальную силу. Я знаю, что ваше величество очень добры ко мне, поэтому и осмеливаюсь говорить так дерзко.
— Ты говоришь со мной абсолютно искренне! — вздохнул император. — Кто сейчас во всем дворце, кроме тебя одной, так чистосердечно предан мне?! — Он отодвинул чашку с палочками и стал вытирать глаза маленьким платком: — Не могу есть!
Бао тоже не выдержала, и слезы покатились по ее щекам словно жемчужины. Бросившись Гуансюю на грудь, она обвила его шею руками и сказала:
— Это я виновата во всех горестях вашего величества! Откровенно говоря, неприятности между вами и старой государыней начались только после вашего бракосочетания. Уж не из-за того ли, что государь любит меня, а не императрицу? Если так, то это я навредила вам, а никто другой! Прошу вас ради интересов государства отказаться от меня!
Император крепко обнял молодую женщину.
— Я лучше умру, чем разлучусь с тобой! — сказал он нежно.
— Боюсь, что тогда ваше величество не сможет быть хозяином даже над самим собой!
— Мне остается потихоньку действовать так, как ты мне подсказала. Если я не возьму власть в свои руки и не сохраню даже любимой наложницы, то какой же я тогда мужчина?! — Он встал и гневно взмахнул рукавами: — Давай больше не говорить об этом!».
Здесь создам образ умной, смелой и обаятельной женщины, но возможно, что Чжэнь не была полностью лишена отрицательных черт, свойственных придворным, например корыстолюбия. Ее конфликт с Цыси вырос и на «экономической» почве: Чжэнь будто бы оказывала протекции богатым чиновникам, то есть получала взятки, на которые рассчитывали Ли Ляньин и Цыси. Это опять-таки отражено в романе Цзэн Пу, считающего обвинения по адресу Чжэнь клеветническими:
«После того как начальник области Юй Минь опозорился на аудиенции, его покровитель, главный евнух Лянь, сумел свалить всю вину за продвижение невежды на наложницу Бао, приукрасив свой рассказ множеством вымышленных подробностей, которые еще больше разожгли в старухе подозрительность. Правда, император поступил с Юй Минем очень строго, и вдовствующая государыня не могла ничего возразить, однако гнев ее от этого только возрос, и она продолжала придумывать, как бы придраться к Бао.
Тем временем в связи с назначением Юй Банли на должность начальника шанхайской области отовсюду юползли слухи, будто он получил свой пост благодаря протекции Бао. Однажды, когда император и Бао находились в Запретном городе, старая императрица неожиданно посетила их дворец и обнаружила там письмо Вэнь Динжу к обеим наложницам, в котором тот просил оказать содействие одному человеку, не указывая ни имени его, ни фамилии. Вдовствующая государыня моментально объявила это письмо доказательством преступления, наказала Бао батогами и снизила ее вместе Цзинь до звания драгоценного человека. Евнухи, присматривавшие за наложницами, были частично перебиты, а частично сосланы. Кроме того, с этих пор она запретила государю навещать обеих наложниц». Цыси тогда чуть не убила Чжэнь. Императору удалось остановить избиение только после семидесятой палки, наложница уже истекала кровью. А в 1900 году, когда объединенная армия иностранных держав снова вторглась в Пекин, вдовствующая императрица постаралась наверстать упущенное:
«За городом уже слышалась орудийная стрельба, во дворце началась паника. Евнухи и служанки завешивали окна ватными одеялами, но вскоре объединенная армия подошла еще ближе и Цыси решила бежать, захватив с собой остальных царствующих особ. Перед бегством она почему-то велела остричь себе длинные ногти и так сокрушалась о них, что даже заплакала.
Наложнице Чжэнь она не сообщила об отъезде. Императрица напомнила Цыси о Чжэнь, но старуха промолчала. Догадавшись, императрица спросила:
— Может быть, даровать ей смерть?
Старуха кивнула головой, и императрица велела помощнику главноуправляющего Цуй Юйгую передать Чжэнь об этой милости. Наложница, поняв, что иного выхода у нее нет, бросилась в колодец, а Гуансюй с другой своей наложницей — Цзинь — смотрел на это и не смел ничего сказать».
Так излагает события Юй Жунлин. У некоторых авторов император не успевает спасти Чжэнь или тщетно вступается за нее, но дело даже не в этих деталях, а в том, что версия о самоубийстве наложницы идет не от кого иного, как от Цыси. В специальном указе, конечно приписанном Гуансюю, она утверждала, будто «эта замечательная молодая женщина», не успев бежать из Пекина, предпочла броситься в колодец — лишь бы не достаться иностранным солдатам.
Другой, неофициальный источник рисует гибель Чжэнь совсем по-иному. Перед бегством из столицы Цыси велела привести наложницу и сказала ей: «Я не могу взять тебя с собой, потому что ихэтуани и другие разбойники кишат на дорогах словно муравьи... Ты еще молода, и тебя могут изнасиловать, так что лучше тебе умереть!». Не успела она произнести это, как евнух Цуй подскочил к Чжэнь, завернул ее в кошму и столкнул в колодец. Характерно, что потом Цыси свалила всю вину на Цуя, заявив, что не может его больше видеть, и отстранила от себя.
К этой версии присоединяются почти все писавшие о Чжэнь, причем некоторые из них саркастически подчеркивают, что придуманная для нее казнь считалась почетной и называлась «пожаловать целый труп», а не расчлененный на части. Пойдя на такую милость, Цыси якобы не могла избавиться от призрака утонувшей: ей чудилось, будто по дворцу бродит привидение, казалось, что стулья сами двигаются, слышались чьи-то шаги. Примечателен также вывод Коллиса о том, что убийство Чжэнь — это едва ли не единственное злодеяние, которое Цыси совершила при многих свидетелях. В самом деле, несчастной правительнице просто не хватило времени как следует замести следы, нужно было срочно бежать из города.
Лишь через несколько месяцев труп Чжэнь извлекли из колодца. Придворные были так потрясены ее историей, что назвали место гибели наложницы «колодцем Чжэнь». И это название, как рассказывают, сохранилось до сих пор.
ЖЕРТВЫ СОБЫТИЙ 1900 ГОДА
Восстание ихэтуаней и последовавшая за ним интервенция держав имели множество печальных последствий. Главная вина за это лежит на империалистах и маньчжурских реакционерах, однако было бы неверно забывать и об ограниченности ихэтуаней. Питая ненависть к иностранцам, они довольно легко пошли на сближение с собственным правительством, сменив лозунг «уничтожим продажных чиновников» на лозунг «поддержим Цинов». За это они были жестоко наказаны историей и самими Цинами. Сначала маньчжурский двор во главе с Цыси пытался бороться против ихэтуаней, но потом понял, что их можно использовать для искоренения либеральных западнических тенденций.
Характерно, что сторонниками ихэтуаней в правительстве были преимущественно маньчжуры (Цыси, князь Дуань, Ган Ни, Юй Сянь и другие), которые сами являлись для Китая иноземцами и поэтому особенно возмущались проникновением других иноземцев. Кроме того, иностранцы мешали реакционерам полностью устранить Гуансюя и посадить на трон сына князя Дуаня. В конце концов 10 июня 1900 года Дуань был назначен главой Палаты внешних сношений, а через десять дней маньчжурский двор, опираясь на ихэтуаней, начал осаду иностранных посольств.
Впоследствии, потерпев поражение, Цыси обвинила в этом Дуаня и Жун Лу, которые будто бы приказали ихэтуаням напасть на посольства без ее ведома. На самом же деле, когда Гуансюй сомневался в необходимости объявлять войну державам и сделал рукой предостерегающий жест, вдовствующая императрица обратилась к нему с упреком: «Опустите руку, император, не мешайте!». Известно также, что Цыси увлеклась националистическими суевериями ихэтуаней и по семьдесят раз в день читала вслух их заклинания, после чего Ли Ляньин говорил, что этим уничтожен еще один заморский дьявол.
Война с державами была, конечно, убийственной для Китая, но самой Цыси удалось выпутаться из созданного ею положения. Бежав в город Сиань, она (как обычно, от имени императора) 8 сентября 1900 года издала эдикт о «наказании бандитов», нагло свалив всю вину на ихэтуаней, и начала истреблять их с помощью империалистической объединенной армии. Как отмечено в воспоминаниях Пу И, «Цыси сначала использовала ихэтуаней для убийства иностранцев, а затем иностранцев — для уничтожения ихэтуаней». Эта измена по отношению к повстанцам была подтверждена так называемым Заключительным протоколом (1901), когда генерал-губернатор Ли Хунчжан от имени Цыси договорился с представителями иностранных держав о казни вождей ихэтуаней, в том числе сановников Гаи Ни, Юй Сяня и Чжао Шуцяо, которые прежде действовали по прямым указаниям вдовствующей императрицы.
Вот как изображается в исторической литературе гибель одного из клевретов, которого предала Цыси: «Чжао Шуцяо отличался крепким здоровьем, поэтому не умер даже после того, как проглотил сначала золотые пластинки, а затем иностранное снадобье... Тогда один старый служитель министерства наказаний предложил другой способ: намочить в рисовой водке бумагу из коры тутового дерева и заткнуть ему рот и ноздри. Так Чжао Шуцяо умер».
Во время подготовки заключительного протокола, принесшего Китаю новый позор и колоссальные финансовые убытки, Цыси была озабочена лишь одним — не пострадать самой. Неудивительно, что «так называемые переговоры о мире вылились в переговоры о наказании „виновницы бедствий" Цыси. Как только державами выдвигались другие требования, цинское правительство принимало их целиком, без всяких возражений». И вскоре императрица получила от насытившихся держав документ о своем помиловании.
Дальнейшие события с законной иронией, хотя и кратко, освещаются в записках Юй Жунлин:
«В 1901 году князь Цин и сановник Ли Хунчжан заключили с объединенной армией договор, и царствующие особы вернулись на свой драгоценный трон. Прежде обласканный князь Дуань был отправлен на вечное поселение, а его сына, недавно объявленного императорским наследником, разжаловали в простолюдины.
Свое возвращение Цыси ознаменовала указами о реформах: упразднением восьмичленных сочинений[28] и преобразованием Палаты внешних сношений в министерство иностранных дел. Мало того, она даровала некоторую свободу Гуансюю — например, поставила ему трон по правую руку от своего, чтобы император тоже мог присутствовать при решении государственных вопросов. Но Гуансюй знал цену таким реверансам и совершенно не раскрывал рта».
Кроме Гуансюя против восстания ихэтуаней с самого начала выступали и некоторые другие правители Китая: генералы Не Шичэн и Юань Шикай, генерал-губернаторы Лю Куньи, Чжан Чжидун, Ли Хунчжан, сановники Сюй Цзинчэн и Юань Чан. Но для политики Цыси и ее окружения очень характерно, что часть этих сановников (Сюй Цзинчэн, Юань Чан и другие) тоже была казнена правительством — еще тогда, когда оно выступало в поддержку ихэтуаней.
Перед бегством из Пекина Цыси вновь удлинила список своих жертв: она велела нескольким евнухам надежно спрятать ее драгоценности, а затем приказала утопить этих евнухов, чтобы они не могли обворовать ее или проболтаться. Когда вдовствующая императрица покидала Сиань, какой-то человек бросился к ее паланкину; стража решила, что он покушается на жизнь Цыси, и отрубила ему голову. А это оказался просто юродивый.
Поведение Цыси в то время отразил известный китайский прозаик начала XX века Ли Баоцзя в своем обличительном романе «События 1900 года». Особенно ценно, что этот роман был написан по свежим следам событий, еще при жизни вдовствующей императрицы. Примечательно также, что с наибольшей неприязнью Ли Баоцзя отнесся не к ихэтуаням, не к их противникам (иностранцам и отдельным китайским сановникам), а к маньчжурской верхушке, которая подло использовала ихэтуаней для своих целей. Вот что говорят весьма объективные в данном случае критики: «Писатель исключительно глубоко проник в междоусобную борьбу правителей, нарисовав князя Дуаня, Ган Ни, Чжао Шуцяо, Юй Сяня, Юань Шидуня и других чиновников, губящих государство. Кроме того, он с помощью сравнительно осторожных, завуалированных приемов разоблачил императрицу Цыси, которая поддержала ихэтуаней, а затем уничтожила их».
Всесильную государыню прозаик, конечно, не мог обличать так резко, как названных выше сановников, — во-первых, потому, что он не был революционером, а во-вторых, потому, что он писал в подцензурной газете. И все же нельзя согласиться с теми китайскими авторами, которые утверждали, будто Ли Баоцзя «прославляет Цыси».
«Мятежный князь открыто убил высоких сановников, но священные монархи не знали об этом» — так заканчивает писатель главу, изображающую казнь Сюй Цзинчэна и Юань Чана. Достаточно сопоставить выделенные мною слова, чтобы усомниться в искренности автора. Или возьмем эпизод из предыдущей главы, где Цыси в самый разгар осады посольств (2 июля 1900 года) отправляет в подарок иностранным дипломатам несколько корзин с арбузами, заверяя, будто старается подавить мятеж. Интересно, что эта нелепая история произошла в действительности: «Штурм посольств то продолжался, то прекращался; то вдруг тайно приказывалось „повсюду на месте казнить иностранцев без различия пола и возраста"... то в течение нескольких дней в посольства посылались подарки в виде арбузов, вина, овощей, фруктов, льда, риса, муки и т. п.».
Получив эти дары, и реальные иностранцы, и герои Ли Баоцзя были крайне поражены, так как помимо ихэтуаней их осаждали и правительственные войска. Но тут у писателя (именно у него, а не в жизни) обнаруживаются «два понимающих человека», которые объясняют, что сама императрица, наверное, ничего не знает о бедствиях иностранцев. Разве не похожа эта краткая отговорка, завершающая подробное описание недалекого монаршего лицемерия, на обход цензуры?
Далее Ли Баоцзя обличает Цыси еще глубже устами приближенных Гуансюя и иностранных офицеров. Группа иностранцев приходит на островок Интай, куда до бегства монархов из Пекина был заточен император, и завязывает разговор с двумя оставшимися здесь евнухами. Все они жалеют о том, что у Гуансюя ничего не вышло с реформами, считают это основной причиной восстания ихэтуаней и последовавшей за ним иностранной агрессии. Иначе говоря, главную вину за трагедию 1900 года Ли Баоцзя возлагает на Цыси, устроившую в 1898 году реакционный переворот. Это поразительно смелый отрывок, перекликающийся с авторским предисловием к роману, где Ли Баоцзя сравнивает содержащие «Событий 1900 года» и эпизод разграбления Янчжоу из знаменитой пьесы Кун Шанжэня «Веер с цветами персика». Необходимо пояснить, что резню в городе Янчжоу устроили в конце XVII века маньчжуры. Об этом существует специальная публицистическая книга Ван Сючу «Десять дней в Янчжоу», которая, как и пьеса Кун Шанжэня, неоднократно запрещалась под страхом смертной казни.
После неудавшейся авантюры с ихэтуанями Цыси, чувствуя шаткость своего положения, стала сама издавать указы о реформах. Ее критик мог подвергнуться нападкам и со стороны правительства, и со стороны многих либералов, поверивших Цыси. Но Ли Баоцзя, по-видимому, был готов выдержать такой двойной натиск — иначе он не обратился бы к проблемам (реформы 1898 года, события 1900 года), которые якобы уже отошли в прошлое. «Я написал этот роман только для того, чтобы читатели в нынешнее мирное время не забыли о прошлогодних бедствиях, набрались энергии и усердно делали каждый свое дело», — заявил Ли Баоцзя, как бы требуя настоящих, а не лживых перемен.
Реформы 1898 года были, конечно, больше похожи на «настоящие», но тоже не вполне устраивали Ли Баоцзя. Об этом свидетельствует его роман «Краткая история цивилизации» и главы 17-21 «Событий 1900 года», где вместе с наглой Цыси достается и слабому, нерешительному Гуансюю. Вряд ли правы литературоведы, заявляющие, что Ли Баоцзя «глубоко скорбит» о Гуансюе, что «бегству двора на запад... отводится слишком большое место». Даже если рассматривать подобный интерес к монаршим особам как одно из проявлени
|
|
Механическое удерживание земляных масс: Механическое удерживание земляных масс на склоне обеспечивают контрфорсными сооружениями различных конструкций...
Организация стока поверхностных вод: Наибольшее количество влаги на земном шаре испаряется с поверхности морей и океанов (88‰)...
Общие условия выбора системы дренажа: Система дренажа выбирается в зависимости от характера защищаемого...
Таксономические единицы (категории) растений: Каждая система классификации состоит из определённых соподчиненных друг другу...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!