Опыт Шестой. Смена кодировки

Валера предложил идею, которая на тот момент показалась мне совершенно бесперспективной и, по-моему, совершенно не соответствовала духу времени. Он предложил играть металл. Я говорю: «Валера, я не хочу играть металл. Мы это уже играли. И мы играли лучше, чем сегодняшний металл!»

Он говорит: «Металл – это актуально, модно! Мы денег заработаем на этом!»

Я отвечаю, что не верю. Уже не верю! «Уж если мы на «Круизе» не заработали денег, — говорю, — давай делать то, что душа просит!»

Всеволод Королюк однажды решил играть индийскую музыку …

Мы с Сашей Кирницким погнали тогда «индийскую» волну, рагаобразную, свободную, медитативную.

А Гаина – металл, опять металл!

Но играть такой металл, как играет «Джудас Прист», я не хотел, мне это было не интересно. Это было больше упор в видео, чем в музыку для слушания, потому что когда это смотришь, оно гораздо интереснее, чем когда слушаешь. Поэтому, кстати, я не думаю, что у них как-то сильно духовно насыщенные тексты. Я воспринимаю музыку через мелодию. Если мелодия хорошая, значит, там и слова хорошие. А если мелодии нет, то какие бы слова там ни говорились, на меня это не действует.

Я вспомнил, что приезжая в Молдавию, всегда ощущал вибрацию земли. Я физически ее чувствовал, мне казалось, будто она пульсирует. Это было что-то от земли исходящее: мелкая-мелкая пульсация. Однажды я говорю своему племяннику: «Я действительно ее чувствую или у меня крышу сносит?» Он отвечает: «Сева, ты тут уже гость! Потому ты и чувствуешь! А мы-то уже привыкли! Мы уже ничего не чувствуем!» Кирницкий жил чуть южнее, чем я, но там, где он жил – эта же земля и та же пульсация.

И я сказал Валере, что не хочу играть металл. И тут у нас опять возникло непонимание. Я почувствовал, что меня начинают поддавливать… И тогда я взял билет и прямо с тура уехал домой, в Москву.

А Кирницкий терпел еще долго. Но Кирницкий, надо сказать, сделан из какого-то железа! Я ему столько раз говорил: «Как можно так терпеть?!» Я пришел к ним на концерт, когда они уже играли этот металл. Валера пел какую-то фигню: «Металл! Металл!» Но я-то его знаю очень давно, и мне это показалось неискренним. Все остальное меня, разумеется, уже не волновало. Но на гитаре он, конечно, играл прекрасно.

Однажды Кирницкий пришел ко мне с вещами и с бас-гитарой.
«Ну, чего?»
«Да все кончилось!» — говорит.
И уехал.
На этом закончилась судьба «КиКоГаВВы».

Я сейчас вижу, что тогда надо было просто дать каждому записать свой альбом – и все. Элементарно!

Или как-то в программу включить: «Сева, у тебя есть какие-то идеи? Давай сделаем твою песню и включим ее в программу». Меня ж начинало распирать изнутри, мне хотелось больше дать. А некуда нести!

И у Саши Кирницкого поперло! Там такая красивая музыка была! Причем, абсолютно другая музыка! Это надо было реализовывать. И я думаю, что если был бы умный «папа», он бы нашел возможность сделать это. Когда я уходил из «Круиза», я подошел к Аничкину и говорю: «Дима, я могу не уходить далеко. Зачем мне увольняться из филармонии? Я могу прямо здесь создать новую группу».

«Хорошо, Сева. Если хочешь – делай. Но на уровне агитбригады»

Как это: «на уровне агитбригады», если я могу собрать нормальную группу и тут же начать работать? Но он, видимо, тоже иссяк, если не прочувствовал момент. Может, был занят чем-то другим.

Вот так все тогда и рассыпалось…

«Золотой» состав группы «Круиз»:
Сергей Сарычев — Александр Монин — Валерий Гаина —
Всеволод Королюк — Александр Кирницкий

P.S. В 1993 году Королюк и Кирницкий снова встретились в составе «Круиза», в котором также играли Александр Монин и Григорий Безуглый. Тогда был подтвержден другой базовый пароль — «Круиз». В новой стране, в новое время это был пароль людей, которые в советскую эпоху сдали все мыслимые и немыслимые экзамены.