О всесоюзной монархической организации

ОБВИНИТЕЛЬНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

по следственному делу № 2200 — 31 года

 

О ВСЕСОЮЗНОЙ МОНАРХИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ

«ИСТИННО-ПРАВОСЛАВНЫХ»

(Церковно-административный центр)

 

 

Сущность обвинения

 

Полномочным Представительством ОГПУ в ЛВО был вскрыт и 27-го декабря 1930 года ликвидирован существовавший с 1928 года в Ленинграде церковно-административный центр всесоюзной монархической организации церковников «Истинно-православных».

Частичная ликвидация церковно-административного центра (осуждено 44 человека) была проведена в 1929-30 годах. До этого времени изымались отдельные, наиболее активно себя проявляющие члены организации.

Всего до сих пор было изъято и осуждено 130 человек, представляющих частично церковно-административный центр организации и актив 11 приходов-ячеек в Ленинграде и пригородах и руководящее ядро изуверской черносотенной полусекты «иоаннитов», использованных церковным центром организации для к.-р. работы.

Организация, состоящая из светских и церковных лиц, ставила своей задачей решительную борьбу с Сов. Власть. С целью ее свержения и восстановления монархического строя.

В соответствии с этими установками, организация использовала так назыв. иосифлянское течение церкви, преимущественно служителей культа этого течения и мирян из церковных «двадцаток», являющихся в большинстве монархически настроенных, монашества из закрытых монастырей и подворий и нелегальных «братств» и «сестричеств».

Имея установку на использование церкви в борьбе с Соввластью, организация группировала вокруг церкви наиболее реакционные, монархически-настроенные элементы из бывших людей и кулацкую зажиточную часть деревни.

Опираясь на эти классово-враждебные элементы организация ставила своей задачей, как можно шире использовать религиозные настроения верующих, особенно крестьянских масс, в связи с реконструкцией сельского хозяйства и ликвидацией кулака, как класса, с целью вызвать среди них волнения и восстания против Соввласти под религиозно-фанатическими лозунгами.[1]

В целях наибольшего воздействия на отсталые верующие массы в нужном для организации направлении, широко распространялись специальные молитвы, акафисты, брошюры, листовки и т. п. документы, в которых, по общему смыслу, Соввласть объявлялась «сатанинским, антихристовым царством», в которых верующие призывались не подчиняться требованиям Власти, предсказывалась «скорая гибель большевиков» и давались директивы, призывающие к восстанию и свержению «безбожной Соввласти».

Организация использовала для пропаганды и активной борьбы с Соввластью кадры бывших монастырей, создавая из них разъездных и бродячих агитаторов, проводивших в деревне к.-р. работу в духе политических установок организации.

В тех же целях организация использовала также наиболее фанатичные, изуверско-черносотенные группировки среди православных.

В числе таких группировок, использованных организацией через церковно-административный центр в Ленинграде, были «иоанниты» — последователи Иоанна Кронштадтского, оформившиеся в особую полусекту, крайние фанатики, антисемиты и приверженцы монархии, проводившие эти идеи в массы путем пропаганды.

В целях увеличения подпольных контрреволюционных кадров организация «Истинно-православных» создала и всеми мерами насаждала институт «тайного монашества и священства» путем тайных пострижений и посвящений наиболее агрессивно антисоветски настроенных элементов организации. Тайные монахи и священники служили тем же целям пропаганды и явились новой формой к.-р. подпольной деятельности организации церковников.

 

Оформление церковно-административного

Центра организации

В оформлении церковно-административного центра организации «Истинно-православных» решающую роль сыграл представитель светской, монархической группировки московских церковников — профессор М. А. НОВОСЕЛОВ.

Указанная к.-р. группа церковников, решившая организовать под флагом церкви нараставшую в Союзе а/с активность классово-враждебных пролетариату сил, нуждалась в привлечении иерархов и влиятельного духовенства, которые согласились бы возглавить эту новую к.-р. организацию.

Из показаний самих обвиняемых видно, что профессор НОВОСЕЛОВ Михаил Александрович явился одним из идеологов и организаторов движения «Истинно-православных»; НОВОСЕЛОВ в течении нескольких лет, будучи на нелегальном положении, жил без прописки и скитался по разным местам. По этому вопросу обвиняемый ВЕРЮЖСКИЙ показал:

«НОВОСЕЛОВ был человеком борьбы… Он был одним из представителей той реакционной части русской интеллигенции, которая боролась с Соввластью через церковь…

От профессора А. И. БРИЛЛИАНТОВА, своего сослуживца по Духовной Академии, я слыхал и до этого времени (около 1925 года), что НОВОСЕЛОВ приезжал в Ленинград, что он не имел вида и ночевал в разных местах»

(л. д. 94, 261-263).

 

С момента выпуска митр. Сергием своей декларации, вызвавшей протест со стороны монархически настроенной части православного духовенства, представитель московской группы к.-р. церковников М. А. НОВОСЕЛОВ развивает лихорадочную деятельность, стремясь объединить разрозненное, антисергианское духовенство и иерархов, придать их выступлениям организованный характер; побудить их увлечь за собой массы, на борьбу с Соввластью и за ее свержение путем выступлений и восстаний под религиозно-фанатическими лозунгами. Тот же обвиняемый ВЕРЮЖСКИЙ показывает:

«Кроме Ленинграда НОВОСЕЛОВ был верным деятелем по нашей организации и в других местах, в Москве, в Твери. Он разъезжал по Союзу с целью вербовки в организацию и создавал к.-р. группы с отходом от митр. Сергия, на местах».

(л. д. 264).

 

Естественно, что в поисках «духовных» вождей для организации московская к.-р. группировка церковников должна была ориентироваться на Ленинград, где кадры православного духовенства и иерархов отличались своей преданностью монархии и престолу. НОВОСЕЛОВ сохранил и поддерживал тесные связи с виднейшими, к.-р. церковниками Ленинграда (кружок профессора БРИЛЛИАНТОВА).

В Ленинграде НОВОСЕЛОВ вступает в тесную связь с группировкой «Тихоновцев», объединяемых храмом «Воскресения на крови», подчиняет своему влиянию наиболее агрессивно-антисоветски настроенных представителей этой группировки, убеждает их встать на путь нового к.-р. выступления под флагом церкви и «духовного» возглавления к.-р. монархической организации церковников «истинно-православных». Обвиняемый ВЕРЮЖСКИЙ показал:

«Один раз мы у БРИЛЛИАНТОВА чуть даже не встретились с НОВОСЕЛОВЫМ. Я был у БРИЛЛИАНТОВА, а НОВОСЕЛОВ шел к нему, но узнав от прислуги о моем присутствии, почему-то повернул назад».

«Пока было поручено протоиерею Феодору АНДРЕЕВУ вместе с НОВОСЕЛОВЫМ написать обращение к митр. Сергию. Через несколько дней это обращение и было заслушано в квартире епископа Димитрия ЛЮБИМОВА на собрании, на котором присутствовали и НОВОСЕЛОВ, и протоиерей Феодор АНДРЕЕВ, и некоторые другие лица из духовенства, в том числе и архиепископ Гавриил ВОЕВОДИН. Меня удивило тогда, что это было не просто обращение, а уже заявление о формальном отходе, чего не имелось в виду на предварительном совещании. По-видимому, в этом смысле дал наклон мысли протоиерею Ф. АНДРЕЕВУ НОВОСЕЛОВ».

«Таким образом, инициатива нашего отхода от митр. Сергия или, по крайней мере, последний толчок к нему, принадлежали, по моему мнению, М. А. НОВОСЕЛОВУ».

(л. д. 262-263).

 

По этому же вопросу обвиняемый священник СТРЕЛЬНИКОВ показал:

«Под видом «чаепития», после службы в соборе, в моей комнате контрреволюционная группа из указанных лиц епископа Димитрия ЛЮБИМОВА, прот. Феодора АНДРЕЕВА, прот. НИКИТИНА и прот. ВЕРЮЖСКОГО, вместе с НОВОСЕЛОВЫМ собиралась также примерно в конце февраля или начале марта 1928 года…

По его (ВЕРЮЖСКОГО) словам, здесь тогда говорили, что митр. Иосиф, епископ Димитрий и ядро организации в Ленинграде должны составлять «церковно-административный» центр организации «Истинно-право-славных», так как было уже известно, что митр. Иосиф согласился принимать всех отошедших от митр. Сергия не только из священников, но и епископов, так как он считал себя кандидатом на заместителя митр. Петра».

(л. д. 149)

 

Построение организации

 

Так как митр. Иосиф считался ленинградским митрополитом, то церковно-административный центр в Ленинграде превратился во всесоюзный, руководивший всей практической к.-р. деятельностью филиалов организации, раскиданных по всей территории Союза ССР.

Руководители организации намечали вовлечение в организацию епископата и виднейшего духовенства, которые в свою очередь должны были увлечь за собой массы и двинуть их под лозунгом защиты «Истинного православия» на активную борьбу с Соввластью.

Для этой цели организация завязывала сношения с наиболее реакционным иногородним и провинциальным духовенством. К иерархам православной церкви посылались специальные агенты с письмами, призывающими к присоединению и вступлению в организацию «Истинно-православия». По этому вопросу обвиняемый св. СТРЕЛЬНИКОВ показал:

«Так, прот. Федор АНДРЕЕВ привлек к организации живущего в Киеве священника Анатолия ЖУРАКОВСКОГО...

Через ЖУРАКОВСКОГО в Киеве создалась контрреволюционная группа священников в составе около 6 человек. Приезжавший из Москвы на посвящение к епископу Димитрию Измаил СВЕРЧКОВ также, по-видимому, был привлечен к контрреволюционной организации Федором АНДРЕЕВЫМ…

Московские священники ГОЛОШАПОВ и СВЕРЧКОВ имели связь с епископом Димитрием также через АНДРЕЕВА. В Твери контрреволюционная группа священников образовалась также через прот. АНДРЕЕВА, через приезжавшего к нему священника ЛЕВКОВСКОГО…

Что касается других лиц — епископов, которые вступили в контрреволюционную организацию «Истинно-православных», то таковыми были епископ ВИКТОР из Вятской губ., епископ АЛЕКСИЙ из Воронежской губ., епископ ИОСАФ из Екатеринославской губ, епископ ПАВЕЛ из Харьковской губ., епископ ВАСИЛИЙ ДОКТОРОВ из г. Каргополя, епископ ВАРСОНОФИЙ и епископ СИНЕЗИЙ. Всех этих епископов принял в общение с собою, как я полагаю, сам митр. Иосиф и, как я думаю, контрреволюционная директива этим епископам давалась самим митр. Иосифом…

Там, где были контрреволюционные вожди — епископы, там ими образовались и контрреволюционные кадры духовенства. Особенно в этом отношении контрреволюционного элемента из духовенства было много в Вятской губ, где был епископ ВИКТОР».

(л. д. 160, 162).

 

Подтверждая это обвиняемый священник ВЕРЮЖСКИЙ показал:

«Организация распространялась и на другие места Союза. В Москве наиболее ярким деятелем ее был прот. Валентин СВЕНЦИЦКИЙ; в Твери — прот. Александр ЛЕВКОВСКИЙ; в Серпухове — св. Александр КРЕМЫШАНСКИЙ, а потом — епископ Максим ЖИЖИЛЕНКО; в Великом Устюге — св. Михаил ШИЛОВ; на Кавказе — св. Алексей ШИШКИН. Все они связаны были с архиеп. Димитрием ЛЮБИМОВЫМ. СВЕНЦИЦКИЙ и ЛЕВКОВСКИЙ были связаны также с НОВОСЕЛОВЫМ; ЛЕВКОВСКИЙ, КРЕМЫШАНСКИЙ, ШИШКИН — с прот. Феодором АНДРЕЕВЫМ. В Киеве представителями нашей организации были: прот. Анатолий ЖУРАКОВСКИЙ, прот. Андрей БОЙЧУК. Связаны были с архиеп. Димитрием. ЖУРАКОВСКИЙ, кроме того, — с прот. Феодором АНДРЕЕВЫМ, БОЙЧУК — со мной. Наша организация существовала также в Вятке. Главным деятелем там был епископ ВИКТОР. После его ареста его епархия была связана с архиеп. Димитрием ЛЮБИМОВЫМ. В Воронеже главным деятелем организации был епископ Алексий БУЙ. После его ареста его епархия была связано с архиеп. Димитрием ЛЮБИМОВЫМ. «Истинно-православные» церкви существовали также под Харьковом. Здесь главным руководителем был Харьковский епископ Павел КРАТИРОВ. В Подмосковье «Истинно-православным» епископом был Иосаф ПОПОВ, тоже имевший несколько церквей в своем ведении».

(л. д. 280)

 

Использование иоаннитов

В к.-р. целях

 

Церковно-административный центр, преследуя своей целью наибольший охват к.-р. монархически настроенные массы, пользуясь тем, что епископ Димитрий ЛЮБИМОВ и митр. Иосиф ПЕТРОВЫХ были близки к монархической организации иоаннитов, использовал последних в своих целях и всемерно их укреплял посредством тайного посвящения и постригов.

Исчерпывающие показания об использовании иоаннитов в к.-р. целях дает обвиняемый ДОКТОРОВ:

«Одно время не малое смущение в рядах нашей организации было то, что епископ Димитрий ЛЮБИМОВ благоволил иоаннитам. Священник Феодор АНДРЕЕВ был особенно против того, что иоанниты приходили причащаться, отталкивая их от чаши, считая их не православными за то, что Иоанна Кронштадтского они считают за бога. Епископ Димитрий ЛЮБИМОВ отрицал взводимое на иоаннитов такое обвинение и говорил, что они являются стойкими борцами за истинное православие, ведут праведную жизнь и также, как и мы, ненавидят Соввласть и отталкивать их от себя не следует…».

«…Распространителями всех ужасов колхозной жизни были, главным образом, монашки, которые, не имея монастырей свободно разъезжая по деревням, вели агитацию, стращая крестьян ужасами колхозной жизни, уговаривая не вступать в колхозы, ибо вступив в колхоз он отдает себя во власть сатаны. Не меньшую роль в этом проделывали и иоанниты, которым была противна коллективная жизнь без бога. Они, также разъезжая по деревням, вели большую работу, убеждая крестьян не вступать в колхозы. Об этом я знал и никаких мер против этого не принимал, потому что, как монашки, так и иоанниты скорбели за гибель православной церкви вместе с нами, и задачи их были нашими задачами вести борьбу с врагами церкви».

(л. д. 74, 76).

 

Свящ. СТРЕЛЬНИКОВ, развивая показания ДОКТОРОВА, говорит:

«Личность еп. Димитрия ЛЮБИМОВА являлась предметом почитания со стороны многих, так называемых, "иоаннитов-сектантов". Нужно заметить, что "иоанниты" льнули к епископу Димитрию, старались после или перед богослужением обязательно подойти к нему под благословение, очень часто и в большом количестве подходили к нему, когда он причащал, чтобы именно от него получить причастие; они распространяли слухи, что "чаша скоро закроется и православие скроется и должно уйти в подполье", они проявляли крайний фанатизм, подходя к чаше говорили, что "батюшка Иоанн Кронштадтский бог во плоти". Близко к "иоаннитам" по своему настроению примыкали бывшие монашки Ивановского монастыря на Карповке в Ленинграде. Около церкви Воскресения на улице стояли "книгоноши", которые являлись закоренелыми "иоаннитами"».

(л. д. 157-158).

 

По вопросу тайного посвящения и пострижения еп. ДОКТОРОВ показал:

«Доверяясь всецело епископу Димитрию ЛЮБИМОВУ и наблюдая за тем, что иоанниты своей преданностью церкви, своей горячей верой в бога помогают нам вести борьбу с врагами церкви Христовой, распространяют через своих книгоношей не только религиозно-нравственные брошюры и книги, но и брошюры в защиту нашей организации, я считал, что из их среды могут быть стойкие православию пастыри и обращающихся ко мне с просьбой посвятить их в иеромонахи, посвящал тайно у себя на квартире».

(л. д. 74-75).

 

Подтверждая показания ДОКТОРОВА — ДОБРОНРАВОВ говорит:

«Посвящение иоаннитов Иллариона и Федора, совершалось в церкви на Петровском острове, где я состоял настоятелем».

(л. д. 213).

 

 

В целях увеличения кадров

 

За время своего существования организация «Истинных» в целях создания кадров и для более упорной работы в массах, широко практиковала тайное посвящение, и с этой целью был создан институт тайного епископата, священства и проводились пострижения в монахи/ни.

Вопрос о тайном епископате возник в первый период существования организации, когда выяснилось, что массового присоединения епископов к «Истинно-православным» не произошло. С другой стороны, опасения репрессий за контрреволюционную деятельность организации ставили в порядок дня вопрос о создании тайного епископата, в целях сохранения и увеличения руководящего кадра к.-р. духовенства.

Как правило, в тайное монашество постригались или посвящались священники наиболее фанатические, непримиримо настроенные элементы, примыкавшие к организации. По вопросу о тайном епископате, обвиняемый св. ВЕРЮЖСКИЙ показал:

«При упомянутой встрече с НОВОСЕЛОВЫМ в квартире СВЕНЦИЦКОГО нами с НИКИТИНЫМ впервые был поднят частным образом вопрос о возможности сделаться НОВОСЕЛОВУ епископом. Но он отклонил его, как и потом, когда епископство предлагалось ему уже как бы официально, со стороны епископа Димитрия ЛЮБИМОВА, чтобы не быть привязанным к одному месту».

«"Тайным" епископом осенью 1928 года был посвящен епископ Максим ЖИЖИЛЕНКО. Посвящение было произведено епископами Димитрием ЛЮБИМОВЫМ и Сергием ДРУЖИНИНЫМ в Пискаревской церкви. Я участвовал в служении при этом посвящении. "Тайным" епископом Максим ЖИЖИЛЕНКО оставался очень недолго. Вскоре он был назначен епископом Димитрием уже в качестве явного епископа в Серпухов, в противовес сергианскому серпуховскому епископу Мануилу ЛЕМИШЕВСКОМУ».

(л. д. 151, 281-282).

 

По этому же вопросу обвиняемый СТРЕЛЬНИКОВ показал:

«Тогда, насколько помню, в феврале 1928 года епископ Димитрий ЛЮБИМОВ в алтаре храма говорил с ВЕРЮЖСКИМ и АНДРЕЕВЫМ, о чем я узнал от ВЕРЮЖСКОГО — о необходимости создания тайного епископата в целях увеличения числа епископов и в целях обезопасить контрреволюционную организацию от арестов ее епископов со стороны Соввласти…

…Посвящения носили тайный характер. Широкого оповещения о них не было, а посвящение в епископа Максима было совершено настолько секретно, что о нем большинство духовенства узнало после».

(л. д. 159, 162).

 

Обвиняемый СТРЕЛЬНИКОВ по вопросу о тайных посвящениях говорит:

«Зная, что епископ Димитрий, в целях наибольшего увеличения контрреволюционных сил организации путем посвящения никому не отказывает, к нему приезжал разный темный элемент. Многих из таких лиц епископ Димитрий посвящал не в соборе и не в праздники, а в будни, в церкви в Тайцах или иных малых храмах. Одной из таких темных личностей был некий Георгий НИКИТИН. Он явился к епископу Димитрию за посвящением из Екатеринославской губ. с делегацией, по словам епископа Димитрия, в лице трех или пяти человек от весьма многочисленной группы "истинно-православных", живущих в разных приходах Екатеринославской губ…»

«Политические мотивы введения тайного монашества заключались в стремлении увеличить кадры надежных для церкви лиц, которые были ценны уже тем, что не могли изменить ей; во-вторых – они с большей безопасностью и более незаметно могли распространять «истинно-православие» и работать в духе контр-революционных установок организации, в духе борьбы с безбожной властью».

(л. д. 164, 281).

 

 

Обвиняемый еп. ДОКТОРОВ по этому вопросу показал:

«На монахиню Веронику была возложена обязанность производить новые пострижения, посещать монашеские общежития и укреплять их в борьбе с нарастающим безверием и антихристовой властью, которая стремится уничтожить церковь».

«С монахиней Вероникой мне пришлось производить новые пострижения в монашество… Пострижено было две монашки и две приведены в рясофор. Одна из них, то есть монашек, была пострижена для церкви Моисея, а вторая была послана Вероникой для работы в деревню. Одна рясофорница была послана для работы в церковь в Полюстрово, а вторая в церковь в Пискаревку…»

(л. д. 73-74).

 

Производившие пострижения члены организации вновь постригаемым давали конкретные указания об их последующей деятельности. Об этом обвиняемый ДОКТОРОВ говорит:

 

«Обыкновенно после каждого посвящения устраивались чаепития, где вновь посвященные монашки получали информацию о целях и задачах "истинного православия". Говорилось, что с этого момента они должны, не страшась смерти, всячески помогать, делать одно общее дело, уничтожить безбожную власть как власть антихриста».

(л. д. 73-74).

 

Подтверждая показания ДОКТОРОВА, руководитель монашеских кадров — САВИНСКИЙ показал:

«С момента как я присоединился к организации «истинных», т.е. за два года, мною было вновь пострижено в монашки 34 чел.. Настроения вновь постриженных и тех всех монашек, которые были под моим руководством были далеко не советские. Все эти лица были недовольны и свое недовольство не скрывали за то, что им пришлось оставить монастыри они скорбели за разоренные монастыри и подворья и шли к нам в организацию, через которую легче и скорей все будет по старому».

(л. д. 517).

 

По этому же вопросу постриженная САВИНСКИМ монахиня БАТАЛИНА показала:

«После пострига было соборование, как перед смертью. Это соборование производил тот же иеромонах Клавдий (САВИНСКИЙ). Он перед соборованием нам объяснил, что скоро будет война и близко то время, когда пропадет Соввласть, от того и надо нам собороваться».

(л. д. 521).

 

г) Методы вербовки, обработка масс

«братства», «сестричества» и литературы.

 

В своей практической деятельности по увеличению кадров, к.-р. организация «Истинного православия» установила новые формы вербовки, использовав для этой цели такое соблюдение церковной обрядности, как «исповедь и причастие». По показаниям обвиняемых, через «исповедь» проверялась у вновь вступающих степень стойкости их к.-р. убеждений и готовность для борьбы с Соввластью. Для этой цели, кроме епископов были выделены специальные «духовники» из состава церковно-административного центра. Обвиняемый ВЕРЮЖСКИЙ показал:

«Все присоединившиеся к нашей организации лица подвергались предварительной исповеди у особых духовников. Исповедь была средством проверки, как бы не проникли в организацию чуждые элементы, присоединившиеся к ней, например, под давлением своих прихожан или по другим каким-либо внешним побуждениям. Это было средство испытания присоединяемых в стойкости их "истинно-православных", антисоветских убеждений, в готовности, если потребуется страдать за них в борьбе с безбожной властью. Духовниками были прот. Сергий ТИХОМИРОВ, прот. Иоанн НИКИТИН, свящ. Николай ПРОЗОРОВ, отчасти прот. Никифор СТРЕЛЬНИКОВ».

(л. д. 280-281).

 

По этому же вопросу СТРЕЛЬНИКОВ показал:

«После сего приезжавшие в храме Воскресения у духовника НИКИТИНА через исповедь испытывались в стойкости идей, истинного православия и антисоветских взглядов, посвящались и уезжали обратно на места».

(л. д. 161).

 

Организация широко использовала в целях пропаганды своих идей церковный актив в лице нелегальных «братств» и «сестричеств».

По этому вопросу обвиняемые показали: обвиняемый СТРЕЛЬНИКОВ:

«Я слышал от прот. АНДРЕЕВА, что в Киеве у священника ЖУРАКОВСКОГО были "братства" и "сестричества", состоявшие преимущественно из молодежи мужского и женского пола, и что эти "братства" и "сестричества" организованы ранее возникновения организации " истинно-православных" — бывшим профессором Киевской Духовной Академии ЭКЗЕМПЛЯРСКИМ; назначением их являлось исполнять, как контрреволюционному активу, задания по поручению руководителей организации».

(л. д. 177-178).

 

Обвиняемый Кирилл Иванов:

«Состоя дьяконом в церкви на Петровском острове, мне приходилось наблюдать, что в этой церкви Викторином ДОБРОНРАВОВЫМ из преданных прихожан создано как бы братство, из девиц. Это братство или сестричество было опорой Викторину ДОБРОНРАВОВУ…».

«У Викторина Добронравова собирались члены братства и прихожане на чаепитие. При чаепитии велись беседы, пели духовные стихи, а МЕЙЕР Иван читал составленные им стихи. Стихи МЕЙЕРА носили антисоветский характер, в них указывалось о страданиях за веру, о гонителях и гонимых».

(л. д. 1108).

 

Обвиняемый Левицкий:

«Действительно у меня на квартире собирались певчие, где устраивая вечеринки приглашались и знакомые. На этих вечеринках пели, читались стихотворения и велись разговоры антисоветского характера».

(л. д. 339, 341).

 

С самого начала возникновения организации, руководители ее, учитывая, что одной устной агитацией они не смогут так широко распространить свое влияние на реакционные круги верующих, проводили распространение к.-р. литературы, которая переписывалась от руки или перепечатывалась на машинках тайными и явными монахинями. Впоследствии была поставлена техника размножения этой литературы (так, осужденный в 1930 году член церковно-адми-нистративного центра КОВЕРСКИЙ, бывший полковник, размножал эту литературу у себя на службе в Военной Академии).

 

Обвиняемый СТРЕЛЬНИКОВ показал:

«Эти контрреволюционные мысли обосновались и развивались и вытекали из к.-р. пропагандистской литературы, каковой являлось — коллективное воззвание митрополита Агафангела, митр. Иосифа и архиепископа Серафима; письмо архиепископа Серафима Угличского к митрополиту Сергию; письма епископа Виктора Вятского, вопрос-ответник, составленный НОВОСЕЛОВЫМ; "Киевское воззвание" письмо к митр. Сергию».

(л. д. 155-156).

 

Обвиняемый ВЕРЮЖСКИЙ по этому вопросу показывает:

«С НОВОСЕЛОВЫМ я не раз встречался еще весной 1928 года, когда он снова находился в Ленинграде. В это время он был занят составлением своей работы — "Ответы верующим". Это были краткие ответы на возражения наших противников. Там, где говорится о причинах нашего отхода от митр. Сергия, контрреволюционный характер этой брошюры особенно чувствуется. Брошюра была напечатана на Ремингтоне для распространения…»

(л. д. 264).

 

Обвиняемый ДОБРОНРАВОВ показал:

«В защиту истинного православия членами организации распространялись документы и разные брошюры с выпадами против Соввласти. Такие документы мною также были получены, их я давал читать. При обыске у меня обнаружены не были потому, что я их хранил не дома, а у прихожанки, послушницы Ивановского монастыря О. Г. ГРУМ-ГРЖИМАЙЛО».

(л. д. 208).

 

Кроме того, организация в целях обработки масс в монархическом духе, проводила разбор на своих нелегальных собраниях различной к.-р. литературы, книги НИЛУСА и других изданий погромного антисемитского характера. У большинства арестованных при обыске была обнаружена поименованная литература и, в частности, у ТУМАНОВА было изъято три книги НИЛУСА и много подобной литературы.

Содержание документов, которые распространялись организацией, сводилось к тому, чтобы породить среди обрабатываемой им массы верующих непримиримое отношение к Соввласти, как власти богоборческой, с призывом отдать себя целиком на борьбу с этой властью. Свидетель ЕРЫГИН показал:

«Знаю ЛЕВИЦКОГО и ТУМАНОВА как лиц контрреволюционно, до враждебности настроенных против Соввласти. Враждебность их к Соввласти я заключаю из того, что, рассуждая о декларации митрополита Сергия, и ЛЕВИЦКИЙ, и ТУМАНОВ говорили, что митрополит Сергий продался Соввласти, безбожную Соввласть поддерживает, что Соввласть — власть антихриста в руках жидов, которые стремятся уничтожить православную церковь. В доказательство они приводили книгу НИЛУСА "Протоколы сионских мудрецов", говоря, что переживаемое нами время — время антихриста…»

«Однажды, когда были гости у ЛЕВИЦКОГО, главным образом певчие, присутствующий там ТУМАНОВ декламировал к.-р. стихотворение о том, как СТАЛИНУ ЦИК преподнес 2-й орден Красного Знамени».

(л. д. 345, 347).

 

В деревне

 

В связи с начавшейся реконструкцией сельского хозяйства и связанным с этим наступлением на капиталистические элементы деревни, с второй половины 1929 года организация «Истинно-православных» центр своей деятельности перенесла на деревню.

Руководители церковно-административного центра, как сами непосредственно, так и через свою агентуру — бродячих монахов, монашек, иоаннитов, странников и безместных попов, создавали по деревням при церквах к.-р. ячейки из кулацкого и зажиточного элемента с целью противодействовать через них всем мероприятиям Соввласти на селе. Эти странствующие агитаторы и пропагандисты, разъезжая по деревням, вели к.-р. монархическую агитацию, застращивая крестьян «ужасами» колхозной жизни, пришествием антихриста и скорой гибелью большевиков. В каждую из вновь созданных в деревне ячеек организация направляла наиболее преданных делу руководителей, стараясь при этом послать монашествующих, как одиноких, не связанных ни с семьей, которые, не боясь арестов, могли бы вести к.-р. работу, подготавливать кулацкую зажиточную часть крестьянства к сопротивлению Соввласти, воспитывать ее в непримиримом к.-р. монархическом духе, имея конечной целью поднять эти массы для свержения Соввласти.

Вот, что по этому вопросу говорит в своих показаниях обвиняемый СТРЕЛЬНИКОВ:

«Колхозная деревня, перестраиваемая по плану социалистического строительства уничтожает руководящее в быте влияние церкви. Поднятие культурного уровня деревни на основе колхозного строительства не уживается с прежде сложившимися взглядами, исходящими от церкви; отсюда по понятиям вождей контрреволюционной организации "Истинно-православных", вытекала задача в использовании кадров церкви для противодействия колхозному устроению деревни через агитацию и пропаганду на церковной почве».

(л. д. 175).

 

«…Как от епископа Дмитрия, так и от "духовника" уезжавшее (в деревню духовенство) получали наставление самим твердо стоять в "истинном православии" и воспитывать массы "под влиянием церкви", создавая через то препятствие новому культурному социалистическому переустройству быта и нравов в деревне, к чему стремится Соввласть, перестраивая деревню на основе сплошной коллективизации».

(л. д. 161).

 

«Георгий НИКИТИН, бывший в мирное время книгоноша религиозно-нравственного общества (что было на Стремянной улице), тип фанатика, ярый контрреволюционер и непримиримый ненавистник Советского строя. Георгий НИКИТИН был еле грамотным. По словам самого Георгия НИКИТИНА по началу революции он, как противник Соввласти, был несколько раз арестован, скрывался, но что теперь он открыто живет в Любани, где прописан и имеет свой дом.

Летом 1929 года этого Георгия НИКИТИНА в квартире ВЕРЮЖСКОГО – ВЕРЮЖСКИЙ, прот. НИКИТИН, я и священник Филофей ПОЛЯКОВ экзаменовали, после чего дали еп. Дмитрию отзыв о Георгие НИКИТИНЕ, что для к.-р. действий среди масс в Екатеринославской губ. Георгий НИКИТИН в роли священника может быть подходящим человеком…»

(л. д. 164-165).

 

«Свящ. Евстафий ДОБРОХОТОВ прибыл из Севастополя… Скрываясь от властей, он жил без документов и без прописки, постоянно скитаясь по разным местам, так что никто из нас не знал его местопребывания. По своим убеждениям он являлся непримиримым противником митр. Сергия и таким же по отношению к власти. Основной темой его агитации были рассуждения о недолговечности Соввласти и скором пришествии антихриста».

(л. д. 270-271).

 

По этому же поводу член административного центра епископ Сергий ДРУЖИНИН показал:

«Неоднократно разговаривая и обсуждая силы "Истинно-православ-ных" Димитрий ЛЮБИМОВ, я и приближенное к нему духовенство ПРОЗОРОВ, ВЕРЮЖСКИЙ, НИКИТИН и другие скорбели, что в деревне очень мало наших ячеек, что нужно посылать стойких пастырей, одиноких, главным образом, монахов, которые бы своей праведной жизнью, не щадя себя, могли объединить вокруг церкви преданных церкви людей. Было решено в деревне создать наибольшее количество наших ячеек. Решено было как можно больше переманивать в нашу организацию церквей для объединения вокруг их и воспитания крестьянства в нашем "истинно-православном" духе. Мы считали, что почва для этой работы есть, так как проводимое в деревне раскулачивание и коллективизация, закрытие церквей, непосильные налоги, породило среди крестьян озлобленное отношение к Соввласти».

(л. д. 19).

 

Обвиняемый еп. ДОКТОРОВ, член административного центра, показал:

«Для усиления нашей организации я стал путем письменных сношений склонять духовенство Каргопольской епархии. Я писал, чтобы они больше насаждали у себя наших ячеек… О том, что я давал указания Каргопольскому духовенству создавать на местах ячейки нашей организации, под флагом истинного православия знал епископ Сергий Дружинин. На проводимую Соввластью коллективизацию наша организация смотрели как на общее бедствие, как для крестьян, так и для православной церкви. Говорилось, что в задачи организации входит прямая обязанность предотвратить это бедствие, путем разъяснения верующим, чтобы крестьяне в колхозы не шли, что колхозы это дело рук антихриста, нужно застращивать крестьян теми ужасами колхозной жизни верующих среди неверующих. По этому вопросу Иван Евграфович БОЛЬШАКОВ (член организации) говорил мне: "Соввласть стремится провести коллективизацию, чтобы больше кабалить крестьян, чтобы все наработанное в колхозе крестьянами без разговоров отправлять для них в город за бесценок. С проведением коллективизации церкви в деревне будут уничтожены и верующие крестьяне будут лишены возможности молиться, церкви будут заняты под клубы, в которых вместо службы, будут проводиться дьявольские пляски"».

(л. д. 52, 55, 76).

 

Так, обвиняемый СТРЕЛЬНИКОВ по этому же вопросу показал:

«Среди лиц, коих привлек в организацию прот. Феодор АНДРЕЕВ, особенным контрреволюционным настроением отличалась личность священника Алексея ШИШКИНА.

ШИШКИН — тип тайно скрывающегося странствующего священника, беспрописочно скитающегося по разным местам. Он проникнут совершенно непримиримыми антисоветскими взглядами. Епископ Димитрий, по указанию АНДРЕЕВА, использовал ШИШКИНА для того, чтобы он, в соответствии со своим образом жизни, пропагандировал контрреволюционные идеи "истинного православия" среди священников по разным местам, вовлекая их в к.-р. организацию и через них создавая ячейки контрреволюции».

(л. д. 162-163).

 

Прот. ВЕРЮЖСКИЙ, перечисляя ячейки в Ленинградской Области, дает следующую характеристику руководителям ячеек:

«Периферийными ячейками организации в Ленинградской Области служили следующие церкви: церковь на ст. Володарская, во главе с прот. РОМАНЮК, человеком реакционных воззрений, служила кафедрой еп. ДРУЖИНИНА. Вела агитацию "истинного православия среди местного населения". Церковь на ст. Стрельня, во главе с прот. Измаилом РОЖДЕСТВЕНСКИМ, а после его ссылки — его братом Михаилом Рождественским. РОЖДЕСТВЕНСКИЙ — человек враждебно настроенный к Соввласти и монархист по убеждениям, как хороший проповедник–агитатор, привлекал в свою церковь массу посетителей из простонародья…».

«…Церковь в Петергофе во главе с прот. БЫСТРИЕВСКИМ, хорошим агитатором (выслан в 1929 году), церковь в Красном Селе во главе с прот. ТЕЛЯТНИКОВЫМ, человеком реакционных воззрений были опорой и единственным рассадником "истинного православия"…»

«Церковь в Тайцах во главе со св. БЕЛЛАВСКИМ служила своего рода кафедрой архиепископа ЛЮБИМОВА особенно в летнее время. Здесь происходили нередко посвящения в священный сан приезжавших. Имела еще приписную церковь в селе Александровском, во главе с игуменом Никодимом. Церковь в Вырице во главе с прот. ПРЕОБРАЖЕНСКИМ была единственной представительницей "истинного православия" в местном Округе».

«Церковь в селе Посолодино Лужского уезда, во главе с прот. ВОЗНЕСЕНСКИМ, человеком реакционным, к.-р. воззрений, агитировавшим в пользу "истинного православия" в местной округе…»

(л. д. 277-279).

 

Связь с ссылкой

 

В процессе всей своей к.-р. деятельности церковно-административный центр организации «Истинно-православных» впл