Магия красоты: обряд украшения

Тем временем женщины готовят разные косметические вещества. Каждый юноша перед тем, как мыться, снимает наиболее драгоценные украшения, такие как пояс из раковин, раковинные браслеты и ценные ожерелья, и оставляет всё у своей tabula; теперь процесс обряжения можно начинать. Первым наступает черед смазывания тела заговорённым кокосовым маслом, это всегда – следующая стадия после мытья (магическую формулу кокосового масла я раздобыть не смог). Когда маслом хорошенько натерта вся поверхность кожи, что делают сами мужчины, а не женщины, последние приступают к поглаживанию кожи перламутровой раковиной (kayeki или kaydobu) (илл. 75). Медленно и осторожно каждая tabula нажимает гладкой раковиной сверху вниз на его щеки, руки и грудь, а горизонтально – проводит ею через весь лоб, и если произносит формулу, то делает это четким, внятнымголосом. Слова всегда должны произноситься в лицо юноше, которого tabula гладит.

Кто совершает обряд магии красоты? – Чтобы усилить красоту, заставить ее появиться. Кто делает это на склонах Обукулы? – Я, Табалу, и мой кросскузен Квайвайя. Мы совершаем обряд магии красоты. Я разглаживаю, я удушаю, я отбеливаю! Голову твою я разглаживаю, я улучшаю, я отбеливаю! Щеки твои я разглаживаю, я улучшаю, я отбеливаю! Нос твой я разглаживаю, я улучшаю, я отбеливаю!

Горло твое я разглаживаю, я улучшаю, я отбеливаю! Шею твою я разглаживаю, я улучшаю, я отбеливаю! Плечи твои я разглаживаю, я улучшаю, я отбеливаю! Грудь твою я разглаживаю, я улучшаю, я отбеливаю! Яркая кожа, яркая; пылающая кожа, пылающая.

Начальные фразы формулы вновь представляют собой типичный образчик тробрианской магии. Они отражают традиционную филиацию реального действующего лица. Произнося их, заклинатель действует не от собственного имени, но как представитель, так сказать, первоисточника магии. Он – или в данном случае она – даже мысленно обращается к тому месту, откуда пришла магия: в описываемых обрядах – к склонам Обукулы, где возле деревни Лаба'и есть первобытная пещера[94]. Из этой пещеры, согласно традиции, появились первопредки клана. Там также вырос и жил вместе с матерью культурный герой Тудава. Это – центр традиционной магии, обычая и закона. Приведенная формула указывает на связь говорящего с двумя предками самого знатного субклана, носящего имя одного из них (Табалу). Форма заклинания предполагает, что имена могут быть либо мужскими, либо женскими. На практике, чтобы указать, кого называют – мужчину или женщину, – обычно добавляют префикс мужского пола Мо‑ или женского пола Бо‑. Так, старый вождь Касана'и, который еще был жив во время моего первого посещения Тробриан, звался М'табалу, а один из его племянников ‑ Квайвайя. Соответственно женские формы были бы Ботабалу и Боквайвайя. В остальном данная формула типична для всех длинных заклинаний и шаг за шагом повторяет ритуальные прикосновения к зак‑ линаемому объекту. Из всех обрядов магии красоты это самая длинная формула и самое подробное действие.

После того, как тело умастили и разгладили жемчужной раковиной, происходит ритуальное наложение косметики. Рот разрисовывают раздавленным орехом бетеля под пение следующих слов:

Красную краску, красную краску туда. Красную краску, красную краску сюда. Красная краска моих

товарищей, Она сухая, она пересохшая. Красная краска, моя красная краска Принадлежащая мне,

Ибо'умли; Она хорошая, она живая, она сверкающая: Моя красная краска.

Этот заговор сходен по форме с заговором листьев wageva.

Когда рот уже разрисован красной краской, а, возможно, нанесены на лицо и несколько линий того же цвета, тогда ароматной черной косметической краской sayaku на щеках и на лбу для красоты рисуют спирали (илл. 76) и одновременно произносят следующие слова:

О, черная краска, о, живая черная краска!

О, черная краска, о, украшающая черная краска!

О, черная краска, о, милая черная краска!

Яркие глаза, яркие, блестящие глаза, блестящие.

Потому что это моя sayaku.

Украшающая, впрямь соблазняющая черная краска.

Затем гребнем вычесывают волосы под аккомпанемент такого заклинания:

Кто совершает обряд магии красоты –

Чтобы усилить красоту, заставить ее появиться?

Кто делает это на склонах Китумы?

Я, Ибо'умли, совершаю обряд магии красоты,

Чтобы усилить красоту, заставить ее появиться.

Я делаю это на склонах Китумы.

Хорош мой гребень, силен мой гребень,

Мой гребень – как полная луна,

Мой гребень ‑ как утренняя звезда.

Потому что это мой гребень,

Он украсит меня,

Он сделает меня по‑настоящему любимым.

Имя Ибо'умли, очутившееся в этом и в одной или двух предыдущих формулах, ‑ это имя

моего информатора. Упомянутая местность Китума, кажется, где‑то на востоке архипелага, но мой информатор не мог точно указать, где она находится.

Теперь туалет почти завершен. Танцоры украшены красными цветами, ароматными травами (уапа) и гирляндами butia, которые всегда цветут в это время года (илл. 77). Произносятся соответствующие заклинания, однако я не стану приводить их здесь, поскольку, хотя они и есть у меня, я не могу удовлетворительно перевести их. Наконец, уже без помощи магии на танцоров надевают такие ценные украшения, как пояса, браслеты, ожерелья и последнее (но отнюдь не худшее) – головные украшения из перьев. Указанная последняя стадия туалета выполняется мужчинами (илл. 78).

5. Магия безопасности и магия славы ‑ на праздниках

В тщательно разработанном ритуале приготовления к танцу есть нечто, указывающее на напряженность эмоциональной атмосферы, которая характерна для таких больших праздничных сборищ. Такая исключительная возможность показать себя оказывает воздействие на целый комплекс опасных страстей, одновременно и вытекающих из духа соперничества, и порождающих его.

Пока в роще над танцорами произносят заклинания, дабы придать им дополнительно красоты, силы и мастерства, в деревне проводят два других вида магических обрядов, причем один из них является мерой защиты. Туземцы глубоко убеждены, что враги деревни применяютпротив танцоров черную магию, и сильно опасаются этого. Превосходство в танцах – действительно одно из тех опасных достижений, которые возбуждают великую зависть и против которых многие злые колдуны применяют свои силы. И действительно, среди симптомов, по которым определяют колдуна‑убийцу, важное место занимают метки на трупе его жертвы, означающие: «Этот мужчина был убит за свое превосходство в танцах»[95]. Существует особая вредоносная магия, называемая kaygiauri и применяемая против танцоров, а в действительности – и против всех зрителей, исключая самого колдуна и его друзей. Я не сумел разузнать какие‑либо детали об этой магии: как она осуществляется или каково ее предполагаемое действие. Но я сам видел людей, готовивших противоядие и производивших над танцорами обряды контрмагии. Когда ритуальный туалет завершался, изготовлялись небольшие пакетики, содержавшие магически обработанные корни дикого имбиря, герметично завернутые в листья. Содержимое пакетиков колдун жевал, а потом выплевывал на тело танцоров. Вслед за этим он брал несколько душистых листьев (kwebild), бормотал над ними короткую формулу, а затем всовывал их в браслеты танцоров.

Действие упомянутых злобных чувств на деле не ограничивается только сферой идей и представлений. Вероятность драки в ходе кульминационного дня праздника kayasa не вполне исключается даже сегодня. Я никогда не присутствовал при ситуации, когда страсти разгораются настолько, что переходят в шумную ссору, и тем не менее я не сомневаюсь в жестокости и беспощадности, свойственных поведению как участников выступления, так и толпы, не сомневаюсь в определенном всеобщем нервическом недоверии и стремлении каждой группы держаться вместе; это подтверждается рассказами и самих туземцев, и в целом имеющейся у меня информацией о том, как проходили такие мероприятия в прежние времена.

Тогда туземцы обычно появлялись полностью вооруженными, с копьями, деревянными палицами, дротиками и щитами; все общины стояли группами, в которых каждый мужчина был настороже, подозрительный ко всем чужакам и готовый к возможным неприятностям. По мере того, как интерес к выступлениям нарастал, люди проталкивались вперед, более тесный физический контакт вызывал подозрение колдуна, и уже что угодно могло стать сигналом к драке. Присутствие женщин в разных группах было другим важным источником опасности – ввиду сексуального соперничества.

К зависти и ревности, а также взаимному недоверию нужно добавить еще и страстное желание славы (buturd). Оно находит себе полное и самостоятельное выражение в еще одном типе магии, который, вместе с магией красоты и специфическим средством против вражеского колдовства, с азартом пускается в ход в атмосфере всеобщей экзальтации, охватившей деревню. Это магия uributu, «распространения славы» (uri – от «won», ударять, наносить легкий удар, распылять; ЪиШ – корень от «славы»). Пока танцоры готовятся под деревьями деревенской рощи, пока на центральной площади в разгаре раздача еды, заклинатель славы, to 'uributu, приступает в своем доме к «изготовлению славы» для своей общины. Он – тот самый человек, который в первый день торжеств месяц тому назадпроводил важный магический обряд витых раковин и захоронения пищи. Кроме того, это он утром приготовил площадку для танцев, ритуально подметая baku (центральную площадь) заговорённой метлой. Теперь приходит момент самого важного его выступления. На большую циновку, сложенную так, что она скрывает их, он помещает барабан, витую раковину и несколько кусков тростника (dadam). Затем в открытое устье этого импровизированного магического мешка он пропевает свои заклинания. К сожалению, получить звучащую при этом формулу мне не удалось.

Задача колдуна бывает выполнена, когда танцоры готовы, полностью одеты и ждут начала lapula, или финального танца (илл. 79). Заклинатель дает одному из барабанщиков магический барабан, а другой мужчина берет заговорённую полукруглую раковину. Теперь в ожидании сигнала танцоры, певцы и барабанщики становятся в позицию. Сигнал подают заклинатель славы и один или два его помощника. Они бегут с деревенской улицы на центральную площадь и держат в руках магический тростник. Каждый из них должен держать обе руки на тростнике, который указывает в направлении земли. Время от времени они стучат тростником по земле, издавая на высоких нотах пронзительные крики (igo‑vasf). Достигнув противоположного конца площади, они оборачиваются и подкидывают тростник в воздух.

Мужчина, который поймает тростник, выигрывает очко в этом соревновании за славу, и когда о празднике станут судачить и называть имена героев, о нем заговорит весь дистрикт. Потом мужчины с тростником издают другой весьма громкий вопль, и он становится сигналом к тому, чтоб барабанщики ударили в барабаны, чтоб витые раковины загудели, а танцоры начали свое последнее выступление.

Любовная магия

Сейчас мы подходим к наиважнейшей системе магии, связанной с эротической жизнью Тробриан, – к магии любовной. Если магия красоты всегда ассоциируется с ритуальными событиями, такими как kula (ритуальный обмен), празднование первой беременности, kayasa (период состязаний) или usigola, то любовной магией занимаются при любом удобном случае. Если, опять же, магические обряды красоты всегда выполняются открыто и публично, то любовная магия – дело частное и ее обряды выполняются по инициативе самого индивида. Это, конечно, не значит, что в том, что касается любовной магии, есть элемент недозво‑ ленности или тайны. Люди, практиковавшие ее, хвастаются и рассказывают, как они проделывали эти обряды. Точно так же, исходя из существа самих обрядов, невозможно было бы вовсе скрыть их от объекта воздействия. Любовная магия делается запретной только тогда, когда запретной является сама любовь – как, например, в случае, когда она направлена на жену вождя или еще какую‑нибудь табулированную персону. Уже упоминалось, что данная магия является элементом системы. Система магии на Тробрианах – это серия заклинаний, которые сопровождают отдельные звенья в цепи связанных между собой видов деятельности и выполняются в строгом порядке, повторяющем последовательность всей цепочки. В хозяйственных занятиях, таких как возделывание огородов, рыболовство, строительство каноэ или экспедиции kula, или, с другой стороны, в только что описанной магии красоты обряды сопутствуют каждой последовательной фазе предприятия, которое, естественно, осуществляется в определенном порядке.

Но существуют иные области магии, где система обладает несколько иным характером. Например, колдуна считают истинной причиной болезни. Действительно, черная магия должна быть эффективной и в конечном счете фатальной, при условии, что она проделывается надлежащим образом, с должным соблюдением всех условий, и что она не встретится с более сильной контрмагией. Колдун начинает атаку, его жертва защищается, обеспечивая себя контрмагией и используя все, что только может противодействовать стопроцентной эффективности черной магии. Даже если колдун удачлив или удачлив отчасти, насылаемая им болезнь не развивается по заранее известной линии, в отличие от заранее известного развития растений в огороде. Отсюда следует, что система, о которой идет речь, не может повторять твердую последовательность событий. Вместо этого система черной магии состоит из последовательности заклинаний и обрядов, которые постепенно наращивают силу. Если колдуну сопутствует успех, то нарастающая сила его заклинаний производит более быстрое разрушение жертвы, вплоть до наступления смерти. Если планы колдуна расстраивают, то он применяет все более и более сильные формулы в надежде настичь свою жертву, невзирая на барьер из предосторожностей, неблагоприятных обстоятельств и контрмагии, которой жертва себя защищает.

Рассмотрим черную магию, но не с точки зрения туземца, а глазами этнографа. Колдуну либо платят за то, чтобы он разделался с жертвой, либо он действует по собственным мотивам. Может случиться, просто по совпадению, что его жертва более или менее серьезно заболеет в течение нескольких недель после первоначальных действий. Поскольку черную магию часто декларируют и всегда подозревают, то болезнь относят на ее счет. Если станет известно, что могущественный колдун, находящийся на содержании вождя, взялся за дело, эта новость может оказать серьезное воздействие на жертву. Из этого не следует, что человек совершенно сдается и умирает, но подозреваю, что время от времени такое случается[96]. Однако, как правило, если прессинг велик, жертва мобилизует все средства защиты. Человек задействует контрмагию, окружает себя по ночам вооруженными часовыми, переезжает в другое место, изменяет свою диету и соблюдает все табу и прочие условия выздоровления. Таким образом, мы констатируем в вооображении пациента взаимодействие двух сил, соответствующих взаимодействию двух реальных сил в организме, а именно: сопротивляемости и болезни. Развитие системы магии, сопровождаемое развитием системы контрмагии, протекает бок о бок с борьбой, которую ведет организм с разящей силой бактерий или со злокачественными изменениями. Как только колдун решился применить чер‑ ную магию или получил за нее вознаграждение, он должен осуществить весь репертуар, начиная с первой формулы и кончая заключительным «нацеливанием косточки», – даже если ему в конце и придется потерпеть поражение. Пожалуй, лучше всего отсутствие успеха у колдуна извинит случайно нарушенное им табу, но наряду с этим неэффективность его магии могут объяснить и неудача заключительного этапа, когда нужно правильно применить заговоренные субстанции, и наличие мощной контрмагии. После такого провала колдун выжидает время и ищет подходящего случая, такого, например, как действительная болезнь его жертвы. Затем он вновь приступает к делу. Ведь хотя туземцы и верят, что реальную болезнь (silami) может вызвать только магия, они вполне осознают, что нездоровье (katoulo), которое вполне может быть естественным, создает превосходную почву для действия колдовства.

Ради раскрытия сущности любовной магии необходимо было расширить задачу вплоть до выяснения как общего характера всех магических систем, так и различия между, с одной стороны, системой магии, следующей за естественным развитием какой‑либо деятельности или начинания, с другой стороны, – системой, курс которой определяется случайной игрой неизвестных заранее факторов. Любовная магия тоже имеет дело с конфигурацией таких возможностей и элементов, которые не следуют заданным естественным курсом. Здесь тоже существует очень сильная убежденность, что любовная магия, должным образом осуществленная и не встретившая противодействия, ‑ непобедима. Nanola (центр сознания и эмоций) мужчины или женщины не может сопротивляться полной и последовательно проведенной серии обрядов и заговоров; даже если первоначальными действиями он был не более чем задет, то совокупному обряду он вынужден будет поддаться (при условии, что магия не встретит противодействия). Ибо для объяснения неудачи с любовной магией тоже всегда находятся причины: заклинатель мог оперировать неточными словами или мог нарушить условленное табу, или контрмагия могла расстроить его без пяти минут успешные попытки. Как и при любой другой попытке управлять случайными процессами, используя сверхъестественные приемы, надежность магии бывает абсолютной только при абсолютно совершенных обстоятельствах; она, так сказать, никогда не достижима на практике, хотя теоретически может провозглашаться.