Вейр Бенден, Второй Интервал, 507 ПВ

 

Два дракона возникли ниоткуда под низкими облаками над холдом Залив. Один оказался золотой королевой, а второй — бронзовым.

— До сих пор не могу поверить, что мы этим занялись, — проворчала Туллеа, обращаясь к своему дракону.

Она покрутила головой и обнаружила Б'ника верхом на Карант'е невдалеке справа. Затем окинула взором побережье и раскинувшиеся вдоль него размокшие от затяжных дождей поля.

— Просто не могу понять, почему я позволила Б'нику втянуть нас в это.

«Потому что ты любишь его», — утвердительно, но все же с легким намеком на вопрос в своем беззвучном голосе ответила Майнит'а.

Туллеа рассмеялась против воли и похлопала золотую красавицу по шее. «А ты хотела немного размяться», — сказала она.

«Она скоро поднимется в брачный полет», — вполголоса сказал ей Б'ник почти семидневку тому назад.

В его глазах нетрудно было угадать невысказанный вопрос. Туллеа знала, что это за вопрос, но решила покапризничать и пока что воздержаться от ответа. О, она нисколько не сомневалась в том, какой дракон в итоге догонит Майнит'у, но ей приятно было заставлять Б'ника нервничать, держа его в неведении. Кроме того, старательно уговаривала она себя, окончательный выбор все же принадлежит драконам и только драконам.

— Упитанная и хорошо натренированная королева улетит дальше и отложит больше яиц, — напомнил ей Б'ник тем утром, когда предложил ей присоединиться к нему в розысках. — И попутно мы сможем посетить несколько интересных мест.

Туллеа решила воспользоваться предоставленной возможностью. Майнит'у, которой было немногим больше трех Оборотов, лишь недавно сочли достаточно взрослой для того, чтобы летать в Промежутке. И сейчас, по истечении трех Оборотов, заполненных любовью, почти непрерывным кормлением, умащиванием маслом и уходом, Туллеа страстно желала насладиться плодами своих трудов.

Кроме того, призналась она себе, она любит летать.

«Я тоже», — отозвалась Майнит'а, как обычно прочитав не обращенные к ней мысли всадницы.

«Но погода такая ужасная», — пожаловалась Туллеа дракону.

«Меня она вполне устраивает», — ответила Майнит'а.

Туллеа фыркнула.

«Ну конечно! Ты же считаешь холод Промежутка очень приятным!»

«Холод Промежутка холодный», — ответила Майнит'а. В ее тоне нетрудно было угадать укоризну.

— Ну а это еще хуже! — рявкнула вслух Туллеа и повернулась к Б'нику.

Бронзовый всадник взволнованно размахивал руками и указывал куда-то вниз. Туллеа посмотрела туда, но не увидела ничего… хотя нет, на песчаной полоске пляжа валялась какая-то кучка тряпья. Карант' Б'ника заложил крутой нисходящий вираж, развернувшись в воздухе чуть ли не вокруг кончика крыла, и Майнит'а, не дожидаясь приказа Туллеа, с готовностью последовала за ним. Спустившись пониже, Туллеа разглядела, что из тряпок высовываются ноги и руки.

Возможно, они в конце концов наткнулись на останки Ж'трела? «Вот и отлично, сказала себе Туллеа, — тогда мы сможем вернуться домой!»

— Б'ник и Туллеа кого-то нашли, — сказал К'тан, входя в комнату арфиста Киндана.

— Ж'трела или его останки? — спросил Киндан, поднимаясь с табуретки и осторожно вешая на крюк гитару, на которой перед тем играл. — Пойдем, Волла, — обратился он к бронзовому файру, дремавшему на его постели. Тот поднял голову, чирикнул, потянулся, поднялся в воздух и, трепеща крылышками, повис в воздухе над правым плечом Киндана.

К'тан пожал плечами.

— Они должны вот-вот прилететь.

Всадник и арфист вышли наружу и направились к кратеру Вейра. Обычный утренний туман в чаше кратера уже начал рассеиваться под солнечными лучами, но воздух еще не прогрелся.

Два дракона возникли в небе над ними и сразу пошли на посадку. Первой приземлилась золотая Майнит'а, а за ней бронзовый Карант'.

Волла, повернув голову, взглянул на Майнит'у, недовольно пискнул и исчез в Промежутке. Туллеа не любила огненных ящериц.

К'тан махнул рукой Киндану, и они вдвоем подбежали к бронзовому дракону. Б'ник держал кого-то на руках.

— Она очень замерзла, — сказал бронзовый всадник, передавая в руки встречавшим молодую женщину.

— Где ее огненные ящерицы? — спросил Киндан, принимая на руки бесчувственное тело.

— Мы их не видели.

 

Лорана проснулась. В тепле. И в сухости. Что-то небольшое и теплое прижималось к ее спице. Она ощутила, что завернута в простыни и одеяла. Расслабленно улыбнулась и повернулась взглянуть на огненную ящерицу, гадая про себя, кто это будет, Гарта или Гренн…

…И с ужасом увидела, что это не она и не он. А потом она вспомнила.

Маленький бронзовый самец, лишь только бросив взгляд на ее искаженное болью лицо, испуганно пискнул, подпрыгнул и исчез в Промежутке.

Лорана вздохнула, глаза ее наполнились слезами, которые никак не хотели вытекать. Она прогнала от себя Гарту и Гренна. Она была уверена, что вот-вот погибнет, и хотела спасти их.

Теперь она была жива, а они… Она закрыла глаза и глубоко сосредоточилась, пытаясь разыскать файров, где бы те ни находились.

Почти тотчас ее отвлекло пронзительное чириканье огненной ящерицы, которое поддержал рев дракона невдалеке.

— Вы проснулись? — раздался голос из-за двери, и в комнату вошел незнакомый мужчина.

Он выглядел на несколько Оборотов старше Лораны и носил синюю одежду арфиста. Рядом с ним висел в воздухе бронзовый файр. У мужчины были проницательные голубые глаза и черные как уголь волосы. Он был выше ростом, чем Лорана, его поджарое тело выдавало немалую силу и ловкость.

— Волла? — обратился незнакомец к своему файру. Бронзовый, очевидно очень взволнованный, прочирикал в ответ довольно длинную речь. — Волла, она, конечно же, хочет есть. Передай Кьяри, что наша гостья проснулась. Волла, ты идешь?

Файр еще раз окинул Лорану недоумевающим взглядом, предупреждающе пискнул и скрылся в Промежутке.

— Огненные ящерицы — не самые лучшие посыльные, — сухо заметил мужчина. — Меня зовут Киндан.

Едва она начала приподниматься, Киндан жестом остановил ее.

— Не пытайтесь вставать. Вы еще слишком слабы. Лорана остановилась, обнаружив, что ее собеседник прав. Она чувствовала себя беспомощной, как сорванный ветром осенний лист.

Шаги в коридоре известили ее о приходе нового посетителя. Это оказался мужчина средних лет с характерной сухощавой мускулистой фигурой всадника. В его каштановых волосах проблескивали первые серебряные прядки, карие глаза смотрели приветливо.

— Я принес еду, — объявил он, опуская поднос на стоявший у кровати маленький столик. Взяв кастрюльку, он наполнил чашку какой-то жидкостью. — Но сначала я хотел бы, чтобы вы выпили этот травяной отвар. После голодания нужно заново приучать желудок к пище, причем делать это осторожно.

Не говоря ни слова, Киндан помог Лоране сесть и устроил подушки под спиной, чтобы ей было удобнее.

— Меня зовут К'тан, — представился старший, протягивая девушке чашку. — Я целитель Вейра. — Он покачал головой. — За минувшие шесть дней вы предоставили мне немало возможностей попрактиковаться в моем искусстве.

— Спасибо, — с благодарностью в голосе отозвалась Лорана. — А я Лорана.

Целитель и арфист быстро переглянулись, и Лоране почему-то показалось, что они молчаливо согласились между собой отложить на потом какой-то вопрос.

— Позвольте, я помогу вам, — сказал Киндан. Он осторожно присел на край кровати и вручил девушке чашку с отваром.

Лорана с удовольствием потягивала напиток. Жидкость была лишь чуть теплой и приятно смягчала пересохшее горло.

К'тан почему-то внимательно следил за тем, как она пила. Через несколько секунд Лорана отдала чашку Киндану.

— Благодарю вас, — сказала она арфисту. И добавила специально для целителя: — Замечательный напиток.

К'тан наклонил голову, соглашаясь с ее словами.

Внезапно посреди комнаты возник оживленно чирикавший Волла. Впрочем, файру хватило одного взгляда на больную, чтобы умолкнуть и посмотреть на Киндана с такой печалью, что Лорана поневоле улыбнулась.

— Он всегда такой выдержанный? — спросила Лорана, чувствуя, что на ее глаза вновь навернулись слезы.

— Обычно он ведет себя куда хуже, — отозвался Киндан. — Я думаю, сейчас он такой смирный, потому что вы…

— Находилась на пороге смерти? — закончила за него Лорана.

— Теперь вы наверняка поправитесь, — твердо заявил К'тан. — Сейчас выпейте еще немного настоя, а потом я порекомендовал бы вам этот бульон.

— А потом я засну, — сказала Лорана.

— Вам уже приходилось тяжело болеть? — осведомился К'тан.

— Лихорадкой.

Лорана хорошо помнила, как они с отцом отчаянно боролись за спасение жизни матери, брата и сестры. И как после двух недель борьбы все же потеряли сначала сестру Санну, затем брата Леннэля и в конце концов мать.

После того как болезнь унесла мать, они с отцом рыдали в объятиях друг друга. Ни она, ни Саннэль не хотели жить. А потом она сама заболела Лихорадкой, и тогда кошмары стали заполнять не только ее ночи, но и дни. Единственным приятным воспоминанием о том времени осталось лицо отца, смотревшего на нее, осторожно вытиравшего ей лоб или поддерживавшего ее под спину одной рукой, а второй подносившего к губам чашку с бульоном. Лоране хотелось уйти, присоединиться к матери, сестре и брату, но она не могла этого сделать — мысль о том, что она бросит отца совсем одного, казалась ей непереносимой. Наверно, поэтому жестокий озноб прекратился и она выздоровела.

Она почувствовала, что Киндан еле ощутимо пошевелился, и взглянула ему в лицо. На этом лице было много морщинок — такие остаются от частых улыбок и смеха, — но оно также умело прятать чувства. Девушка каким-то образом распознала боль, которую скрывал этот человек, и поняла, что ему приходилось видеть смерть — много смертей.

— Я буду жить? — негромко спросила она у арфиста.

И тут к ней единым обвалом вернулись воспоминания: шторм, Колфет, ее падение за борт, яростные крики, которыми она прогоняла огненных ящериц…

— Кто-нибудь нашел Колфета? — внезапно спросила она, снова попытавшись сесть прямо. Киндан придержал ее за плечо, но она резким движением отдернулась. — Он остался совершенно один в ялике, со сломанной рукой.

Киндан удивленно взглянул на нее, но тут же его взгляд сделался испытующим. Лорана почувствовала, что целитель тоже напрягся.

— Всадники никого не видели, — мягко сказал К'тан.

— Пожалуйста, попросите их поискать еще, — взмолилась Лорана.

— Я поговорю с предводителем Вейра, — пообещал К'тан.

Лорана повернулась и уставилась прямо в глаза Киндану.

— Мои файры? Им удалось спастись? Киндан покачал головой:

— О файрах ничего не известно.

Лорана, мгновенно обессилев, упала на кровать.

— Пока что выпейте еще немного настоя, — ласково произнес Киндан, снова поднося чашку к губам Лораны. А когда она все допила, то спросил тем же тоном: — А теперь не хотите ли немного бульона?

К'тан у него за спиной пошевелился. Похоже, у него отлегло от сердца.

— Я пошел, — сказал он и поглядел на Лорану. — Попозже загляну, проверю ваше состояние. — Он указал на Киндана. — Оставляю вас в хороших руках.

 

Лорана проснулась, нисколько не отдохнувшая и в сильной тревоге. В комнате было темно. Слабый лучик света пробивался через открытую дверь из какого-то отдаленного помещения. Но что-то должно было разбудить ее. Как и при прошлом пробуждении, она ощутила рядом тельце Воллы; его присутствие было теплым и утешительным.

Внезапно огненная ящерица напряглась и несколько раз быстро и натужно чихнула.

«А драконы часто кашляют?» — прозвучали в памяти Лораны ее собственные слова.

Файр снова чихнул.

— Киндан? — позвала Лорана. — Киндан! — прокричала она, теперь уже в голос; ее смутная тревога вдруг обрела форму и смысл. — С Воллой что-то не так!

Она услышала в соседней комнате торопливые движения; разбуженный арфист выбирался из кровати. «Волле нужен целитель», — решила Лорана. Она мысленно оглядела спавших в Вейре драконов, которых никогда в жизни не видела, нашла того, который был ей нужен, и обратилась к нему: «Киндану срочно нужен целитель».

 

— У него жар, он прямо весь горит, — сказал через несколько минут К'тан, быстро осмотрев огненную ящерицу.

Киндан зажег все светильники, которые смог найти, и в комнате было светло почти как днем.

— Я никогда не видел ничего подобного — во всяком случае, у огненных ящериц, — добавил он, нервно мотнув головой.

— Скажите, Лорана, а ваши огненные ящерицы кашляли? — спросил Киндан, бросив на нее полный тревоги взгляд.

Все это время он продолжал ласково гладить файра, лежавшего на постели рядом с девушкой. Волна печали захлестнула Лорану: она еще несколько раз попыталась нащупать разумы своих файров, но каждый раз одинаково безуспешно.

— Нет. А вот Талит' Ж'трела кашлял, — ответила она. Киндан и К'тан переглянулись с откровенным испугом.

— Я не знаю, что делать, — сказал К'тан Киндану после долгой паузы.

Мой отец делал особое варево для домашнего скота… — вспомнила Лорана, но тут же сморщилась. — Но я совершенно не представляю, подействует ли оно на огненных ящериц.

Все равно стоит попробовать, — сказал К'тан, пожав плечами.

— Вы помните состав? — спросил Киндан.

Лорана кивнула.

Киндан рысью выбежал в соседнюю комнату и вернулся с рисовальной палочкой-стилосом и стопкой бумаги. Лорана быстро и четко написала список ингредиентов. К'тан наклонился к ней, не дожидаясь, пока девушка закончит писать.

— Все компоненты у нас есть, — сказал целитель и, как только она оторвала перо от бумаги, взял у нее листок. — Я немедленно приготовлю это снадобье. — Он вышел, беззвучно прикрыв за собой дверь.

Киндан проводил его глазами с таким видом, словно прикидывал в уме, когда целитель сможет вернуться. Когда же он вновь повернулся к Волле и Лоране, то с изумлением увидел, что она наклонилась над следующим листком бумаги и с непостижимой быстротой чиркает по нему стилосом.

— Это Колфет, — сказала Лорана, закончив рисунок, и протянула листок арфисту. — Я подумала, что это поможет искать его.

— Я и забыл, что вы рисуете, — признался Киндан. — В сообщении из Иста-Вейра упоминали о тех рисунках, которые вы делали в Лемосе для лорда Карела.

Лорана чуть заметно покраснела и отмахнулась, как бы отметая этот нечаянный комплимент.

— Они были очень даже неважными.

Она взяла следующий листок бумаги и быстро набросала новый эскиз.

— Вот чем я действительно хотела бы заняться.

Она показала новый рисунок Киндану. На страничке были изображены два маленьких шестиногих существа.

Арфист вопросительно взглянул на нее.

— Я надеялась нарисовать всех животных, которых только удастся найти на Перне, понять, какие между ними существуют различия и сходство;

Киндан снова склонился над рисунками.

— Этого я узнаю, — сказал он, ткнув в листок пальцем. — Я видел его в полях поблизости отсюда. Но вот этот… — Он удивленно мотнул головой. — Где вы его нашли?

— На побережье Айгена, — ответила Лорана.

Она указала на различия между двумя похожими существами и дала почти те же объяснения, которые без малого месяц назад услышал от нее Ж'трел.

— Да, это впечатляет, — сказал Киндан. Он еще раз взглянул на рисунок и опять перевел взгляд на Лорану. — Вы умеете рисовать красками?

— Красками? — недоверчиво повторила Лорана. — Я никогда не могла позволить себе купить краски.

В комнату поспешно вошел К'тан.

— А вот и мы! — объявил он, приподнимая поднос, на котором стояла еще дымившаяся плошка со свежеприготовленным снадобьем. — Ну-ка, угости своего малыша.

Киндану потребовалось долго уговаривать файра, прежде чем тот позволил влить себе в рот несколько капель лекарства. Впрочем, Волла тут же негодующе фыркнул, возмущенно посмотрел на хозяина и скрылся в Промежутке.

— Похоже, ему не слишком понравилось лечиться, — сухим тоном заметил К'тан.

— Но оно вовсе не настолько плохо на вкус, — беспомощно возразила Лорана. — Мне самой приходилось пробовать!

— Теперь вся проблема в том, чтобы вернуть его, — вздохнул Киндан.

— И как следует накормить его лекарством, — добавил К'тан.

Киндан хмуро взглянул перед собой.

— Я должен отыскать его.

— Я могу побыть с Лораной, — предложил К'тан.

— Нет, — возразила Лорана. — Я уже в полном порядке. Если мне что-то понадобится, то я скажу Дрит'у.

К'тан широко раскрыл глаза, а Киндан, уже направившийся к двери, застыл на месте от неожиданности.

— Вы говорили с Дрит'ом? — спросил целитель. — Он сказал мне, что нужен Киндану… Так это вы сказали ему?

Лорана кивнула.

— Мне надо идти, — сказал Киндан. Очевидно, он напоминал себе, что нужно сначала найти файра и лишь после этого разбираться в происходящем.

— Иди, ищи свою огненную ящерицу, — сказал К'тан, передавая ему плошку с лекарством. — И постарайся уговорить его выпить как можно больше.

Киндан взял лекарство и умчался прочь. Когда шаги Киндана стихли в отдалении, К'тан задумчиво посмотрел на Лорану.

— Вы можете разговаривать с каждым драконом? — спросил он, тщательно подбирая слова.

— Мне кажется, что да, — ответила Лорана. — Я могла говорить с Талит'ом.

— Скоро состоится Рождение, — начал К'тан. — И королевское яйцо…

— Ж'трел говорил, что я должна стать госпожой Вейра, — сказала Лорана, тряхнув головой. — Не знаю, гожусь ли я для этого, — добавила она, — но мне хотелось бы присутствовать при Рождении.

К'тан задумчиво посмотрел на нее и кивнул.

— Сейчас вам необходимо поспать. — Он жестом приказал ей лечь. — А я погашу светильники.

 

К'тан ушел. Лорана попробовала заснуть, но безуспешно. Она продолжала обдумывать события, случавшиеся в ее жизни. Ей было очень жаль Киндана и заболевшего файра. И еще ей казалось, что именно она виновата в случившемся.

По опыту работы с отцом она знала, как болезнь может передаваться от одного животного к другим. И по горькому опыту собственной жизни знала как нельзя лучше, что точно так же бывает и у людей.

Отец учил ее, что, если одно животное заболело, нужно самым первым делом изолировать все стадо.

— Даже здоровых? — изумленно спросила тогда юная Лорана.

Отец кивнул.

— Они могут сегодня казаться здоровыми, а назавтра заболеют. Именно поэтому и устраивают карантин. Таким образом мы отделяем больных животных от здоровых.

— И если они не заболеют?

— Что ж, в таком случае мы будем держать стадо отдельно достаточно долго для того, чтобы удостовериться, что животные перестали заболевать, — пояснил он дочери.

Когда сообщили о первых случаях Лихорадки и среди холдеров и ремесленников поползли самые разнообразные слухи, Саннэль уверенно заявил:

— Это человеческая болезнь. Она может перекинуться на домашний скот, но не затронет ни драконов, ни огненных ящериц.

Лорана знала, что это было как-то связано с различиями между коренными обитателями Перна и организмами родом со Старой Земли. Но не могло ли случиться так, что у людей или домашней скотины начнется такая болезнь, которая окажется опасной и для файров?

Она попыталась отогнать от себя тревожные мысли и заснуть, но ей не удалось. Чтобы отвлечься, Лорана попробовала снова поискать Гарту и Гренна. Она даже вспотела от усилий, но все было тщетно. В конце концов девушка расплакалась.

Ее слезы еще не успели просохнуть, когда она заметила у себя в комнате у самого потолка, ближе к двери, светлое пятно. Ей показалось, что это пятно разделено на множество фасеток, как глаз огненной ящерицы.

— Гарта? — негромко позвала она. — Гренн?

Вновь никакого ответа. Света в комнате тем временем прибавилось, и Лорана увидела такой же блестящий драгоценный камень в соседнем помещении.

Да, они походили на глаза огненной ящерицы, но форма отличалась. Лорана нахмурилась и заставила себя сосредоточиться. Свет медленно усиливался, и до нее дошло, что непонятные граненые светильники заметно ярче, чем окружающее их пространство.

Она повернулась на бок, полежала пару секунд, опираясь на локоть, затем собрала все силы, села и спустила ноги на пол.

Голова тут же закружилась, но кое-какие силы, как оказалось, к ней успели вернуться. Комната, словно пьяная, шаталась вокруг девушки, однако Лорана заставила себя сконцентрироваться на многогранном источнике света и найти по нему линию горизонта.

Стиснув зубы от напряжения, она заставила себя подняться на ноги.

В первую секунду колени Лораны чуть не подогнулись.

«Я должна отдыхать», — сказала она себе. Но странные источники света с непреодолимой силой влекли ее.

Первый шаг оказался неловким и шатким, но она собралась с силами и медленно пошла к двери.

Остановившись в дверном проеме, она отчетливо разглядела соседнюю комнату. Здесь в потолке оказалось множество сияющих драгоценностей. От одного многогранного камня к соседнему тянулись полосы света. Одна из них, как ей показалось, шла к камню, висевшему перед ее дверью, к тому, что расположился в самой середине комнаты.

От изумления у нее захватило дух.

Эти многогранные кристаллы состояли из чего-то наподобие стекла, поняла Лорана, и были размещены так, чтобы концентрировать свет и отражать его в комнаты. А все в целом являло собой изумительное зрелище.

Она прошла вдоль линии света, ведущей от кристалла, находившегося в ее комнате, до центрального самоцвета — о, как же подходило такое название этим прекрасным драгоценностям! — соседнего помещения, и развернулась, чтобы увидеть все лучи, отраженные от центра и уходившие к остальным кристаллам.

Нечто подобное имелось на «Всаднике ветра», но тамошний кристалл, передававший свет с палубы в подпалубный коридор, был мутным и грязно-зеленым. А стекла этих самоцветов сверкали прозрачностью чистейшей утренней росы.

Слегка пошатываясь от слабости, Лорана вернулась в свою комнату и взяла бумагу и стилос, которые оставил ей Киндан.

С обычной быстротой она набросала эскиз усыпанного светящимися самоцветами потолка. Закончив, она перешла в коридор, намереваясь проследовать за линией кристаллов к внешнему источнику света. Однако коридор ее разочаровал: кристаллы здесь расположились на большом расстоянии один от другого, и световая дорожка между ними была еле заметной.

Все же Лоране без труда удалось пройти вдоль нее, и вскоре она оказалась в большой котловине Вейра, под теплым утренним солнцем.

— О! — воскликнула она в изумлении, взглянув на небо. — О!

Даже ее натренированным глазам потребовалось некоторое время для того, чтобы полностью охватить зрелище, которое она увидела над собой. Девушка опустилась на колени, положила перед собой бумагу, и стилос замелькал в ее пальцах, перенося на нее то, что увидела художница.

В небе было полно драконов и огненных ящериц; они сияли в вышине, как световые блики, порожденные мягким освещением раннего утра. Синие, зеленые, бронзовые, коричневые и золотые. Огненные ящерицы, словно почтительная свита рядом с аристократами, суетились вокруг плавно набиравших высоту драконов, а те взирали на своих мелких родственников со снисходительностью взрослых, удостаивающих благосклонными взглядами хорошо воспитанных младенцев.

Доносившиеся сверху звуки — чириканье огненных ящериц и трубные крики драконов — отзывались в ее голове мысленными переговорами драконов, казавшимися столь же басовитыми, и почти бессвязными мыслями файров. Лорана подумала, что никогда в жизни не слышала более красивого рассветного хора и вообще не видела ничего столь прекрасного и приятного.

Но очарование исчезло уже в следующий момент. Где-то в этом ликующем рое Лорана услышала звук, который безошибочно узнала с первого же раза: сухой резкий кашель. Через несколько секунд точно такой же звук донесся с другой стороны.

«Драконы очень редко болеют», — с пугающей четкостью прозвучали в ее памяти уверенные слова Ж'трела, который с тех пор успел расстаться с жизнью.

 

Казалось, что по мере того, как силы возвращались к Лоране, Волле становилось все хуже и хуже. Через семидневку Лорана была почти такой же здоровой, как до своего злосчастного плавания, зато маленький файр совсем ослаб и почти не двигался.

Лорана делала все, что было в ее силах, пытаясь помочь Киндану и его огненной ящерице. Они с К'таном часто советовались по поводу лекарственных свойств различных растений. К'тан даже посетил Дом целителей, располагавшийся в Форт-Вейре, надеясь узнать что-то новое, но, увы, все усилия, казалось, были тщетными.

По просьбе К'тана Лорана безвыходно оставалась в своей комнате, несмотря на то что уже практически полностью выздоровела.

— Мы же не хотим, чтобы вы перенапряглись и все повторилось снова, — сказал К'тан, для пущей убедительности погрозив ей пальцем.

Но Лорана, хорошо помнившая объяснения отца по поводу карантина, подозревала, что это далеко не единственная и не главная причина ее изоляции.

 

Негромкий, но хриплый и надсадный кашель разбудил ее среди ночи. Звуки доносились из большого зала, к которому примыкала выделенная ей комната. В дверях показалась чья-то тень.

— Я принес вам цветную пастель, — громким полушепотом сказал Киндан. — Я надеялся, что вы нарисуете…

Лорана села в постели, нащупала на стене светильник и быстро повернула экран, заслонявший язычок пламени. Света в комнате прибавилось не слишком, но она смогла ясно рассмотреть взволнованное лицо Киндана и бессильно обмякшую огненную ящерицу, которую он баюкал, как ребенка, на согнутой левой руке.

Правой рукой он протянул ей толстую связку цветных пастельных карандашиков.

— Я с удовольствием нарисую Воллу, Киндан, — сказала Лорана.

— Я не о том… — начал было Киндан, но Волла снова зашелся надсадным болезненным кашлем, а потом отхаркнул большой комок полужидкой зеленой слизи. — Я об этом, — закончил арфист, поморщившись с таким видом, будто сам испытывал боль.

Лорана несколько секунд смотрела на выделения. Потом взяла у Киндана карандаши, взяла лежавший на тумбочке новый альбом — подарок К'тана — и, по обыкновению быстро, принялась рисовать.

— Я видела точно такую же с виду мокроту у больных животных, — сказала она, закончив эскиз и показывая его Киндану.

— Они выжили? — спросил Киндан, с грустной нежностью глядя на своего файра.

Лорана нервно облизала губы.

— Некоторые из них.

— К'тан еще спит, и мне очень не хочется будить его. Он всю ночь просидел с больным ребенком, — сказал Киндан, помолчав несколько секунд. Он указал на рисунок, изображавший неприятное зеленоватое пятно. — Ваш рисунок я смогу показать ему, когда он проснется. А вы тем временем не могли бы приготовить еще немного микстуры для Воллы?

— К'тан не хочет, чтобы я выходила отсюда, — возразила Лорана.

— Всего-навсего пройтись в кухонную пещеру. Там никого нет, я проверял, — сказал Киндан, умоляюще взглянув ей в глаза. — Мы вернемся уже через несколько минут.

Лорана нехотя кивнула. У нее не нашлось мужества сказать арфисту, что ни одно животное, которому не помогла первая доза травяной микстуры, не выжило.

Они вышли в котловину Вейра. Лорана застыла на мгновение, увидев перед собой множество тусклых огней, раскинувшееся от дна котловины до самых ее краев.

— Это драконы? — спросила она Киндана.

— По большей части отблески на их шкурах, — ответил Киндан. — Конечно же, их нельзя заметить днем, но ночью…

Он махнул рукой и ввел свою спутницу в другую большую пещеру.

— Это жилая пещера, — пояснил он, указывая на выстроенные ровными рядами длинные столы.

У одной стены неярко, но ровно горело несколько умело разложенных очагов. Киндан подвел девушку к самому яркому.

— Это ночной очаг, — объяснил он. — Если когда-нибудь захотите есть не вовремя, то найдете здесь все, что угодно, вплоть до приготовленного с вечера кла.

Он ткнул рукой в сторону буфета.

— Повара обычно оставляют здесь хлеб, масло и фрукты.

— Где они держат травы? — спросила Лорана. Киндан вскинул на нее озадаченный взгляд, пытаясь вспомнить, но тут же его лицо просветлело, и он указал на большой шкаф в дальнем конце пещеры.

— По-моему, специи должны храниться там. Вам нужны какие-нибудь особые травы?

— Если у поваров есть обычный набор специй, то все будет в порядке, — отозвалась Лорана, быстрым шагом направляясь к шкафу.

Распахнув дверь, она глубоко вдохнула острый запах множества хранившихся там растительных приправ. При свете фонаря, который держал для нее Киндан, она быстро отобрала нужные травы и вернулась к горящему очагу. Через несколько минут травы уже заваривались в горшке с кипящей водой, подвешенном над огнем.

— Еще немного, — сказала она.

Киндан кивнул и указал свободной рукой на стоявшие рядом с огнем стулья.

— О, позвольте мне! — воскликнула Лорана, увидев, как арфист неестественно изгибается, пытаясь сесть таким образом, чтобы не потревожить Воллу. Она подставила ему стоявший во главе стола стул и немного пододвинула его обратно, пока Киндан садился.

— Благодарю вас.

Лорана села рядом, повернув стул так, чтобы ей было, видно стоявшее на огне варево.

В огромном помещении воцарилась напряженная и в то же время немного сонная тишина. Лорана пристально вслушивалась в хриплое дыхание Воллы, переводя взгляд с больной огненной ящерицы на ее хозяина и обратно.

— Я никогда еще не видел его таким, — сказал через некоторое время Киндан, печально покачав головой. — Хотя других… да, видел.

— Огненных ящериц? — удивленно спросила Лорана.

— Людей, — ответил Киндан. Его взгляд сделался холодным.

— Вся моя семья, кроме отца, умерла от Лихорадки, — сказала Лорана, содрогнувшись от воспоминания.

Киндан ободряюще взглянул на нее, и Лорана, к собственному изумлению, принялась рассказывать о том, как болезнь уносила, одного за другим, ее родных, как холдеры боялись, что мастер-скотовод мог принести Лихорадку из своих странствий, как…

— В то время я учился в Доме арфистов, — сказал Киндан, когда Лорана разрыдалась.

Он тоже стал рассказывать. Его послали в Форт-холд в наказание, обвинив в том, что по его недосмотру в хранилище архивов начался пожар. Он стал помогать целителю Форта, когда появились первые жертвы Лихорадки, их становилось все больше и больше. В конце концов целитель тоже свалился и умер, и Киндану, которому тогда только-только исполнилось четырнадцать Оборотов, пришлось в одиночку продолжать борьбу с болезнью, делая все, что было в его силах.

— Вы, наверно, очень отважный, — благоговейно произнесла Лорана.

— Я тогда очень устал, — сказал Киндан, резко мотнув головой. — Я слишком устал, чтобы быть отважным.

— Это высокая отвага, — настаивала Лорана.

— Я был им нужен, — просто сказал арфист, но в его голосе прорвались скрытые эмоции. — Я не мог бросить их.

— А ваша семья? — спросила Лорана, надеясь, что эта тема окажется для арфиста менее болезненной.

— Одна моя сестра еще жива, — сказал он. — Отец и все братья умерли. — Киндан скорчил гримасу, словно у него за болели зубы. — Большинство погибло под обвалом, остальные умерли от Лихорадки.

— Мне очень жаль…

— Моя история мало чем отличается от многих других, — ответил Киндан, пожав плечами. — И лучше, чем у некоторых.

Не зная, что сказать в ответ, Лорана поднялась проверить состояние травяного отвара. Решив, что все получилось как надо, она отлила немного в высокий стакан.

— Нужно остудить до комнатной температуры, — пояснила она. Наклонившись к стакану, она долго принюхивалась. — Пахнет правильно.

— Вы можете понять по запаху, что все правильно? — спросил Киндан, изумленно вздернув брови.

— Нет, — созналась Лорана. — Я могу только определить, если чего-то не будет хватать, если я что-то не доложила.

— Мне нужно было спросить у вас состав. Я, конечно же, сумел бы сам сварить настой, — сказал Киндан извиняющимся тоном.

— С больной огненной ящерицей на руках? — усмехнулась Лорана, вскинув голову. — Не беспокойтесь, я с радостью помогла вам.

— Что ж, еще раз благодарю вас, — сказал Киндан.

Волла фыркнул и заворочался у него на руках. Лорана наклонилась и поднесла руку к голове огненной ящерицы, не прикасаясь, чтобы лишний раз не тревожить файра.

— Я чувствую жар даже отсюда, — сказала она.

Волла закашлялся. Лорана не успела отдернуть руку, и зеленая мокрота попала ей на кожу. — Извините, — сказал Киндан.

— Вам совершенно не за что просить извинения, — сказала Лорана, поднимаясь на ноги. — Смою, только и всего. Возможно, мне удастся найти заодно маленькую мерную ложечку…

— Посмотрите там, — указал Киндан.

— Вы, конечно, хорошо ориентируетесь на кухне, — усмехнулась в ответ Лорана.

— Только на этой, — признался Киндан. — И то по большей части знаю лишь, где под утро найти лекарства от профессиональных заболеваний арфистов: от головной боли с перепоя или ангины от непрерывного пения.

Лорана вымыла руки, затем нашла маленькую ложку и вернулась к сидевшему на прежнем месте Киндану. Набрав травяную микстуру в ложку, она кивнула арфисту. Киндан продолжал держать Воллу, а Лорана осторожно открыла рот огненной ящерицы и влила туда лекарство. Вдвоем они уговорили файра проглотить невкусный напиток.

— Теперь подождем, — медленно проговорил Киндан и посмотрел на Лорану. — А вам лучше пойти еще немного поспать — уже скоро рассвет.

Лорана кивнула, с усилием подавила зевоту и вышла из кухни.

Оказавшись в своей комнате, она долго лежала, глядя на потолок, и наконец светящийся кристалл заиграл первыми отблесками восходящего солнца.

Вдохновленная этим, она снова поднялась, нашла альбом и цветные карандаши, которые принес ей Киндан, и вышла из пещеры.

Как и в первый раз, котловина постепенно заполнялась огненными ящерицами и драконами, которые, проснувшись, слетались к находившемуся в дальнем конце озеру, чтобы напиться и окунуться. Потом они поднимались выше и исчезали в Промежутке, направляясь на площадки кормления, расположенные за пределами Вейра. Она быстро рисовала, заполняя страницу за страницей цветными изображениями драконов и файров, резвящихся под ласковыми лучами теплого утреннего солнца. Лишь когда вся бумага кончилась, она остановилась. Желая похвастаться своей работой, она поспешно направилась в кухонную пещеру.

Киндан был на том же месте, где она его оставила. Он поднял голову навстречу девушке, и по мрачному выражению лица Лорана все поняла, прежде чем арфист успел открыть рот.

— Он ушел навсегда, — сказал Киндан деревянным голосом.

 

— Как он это перенес? — спросил М'тал, когда К'тан тем же утром доложил ему о смерти Воллы.

— Как и все остальное, — ответил К'тан и почему-то пожал плечами. — Он пережил потерю стража порога, он пережил Лихорадку.

— И это больше, чем некоторые из нас могут сказать о себе, — с сожалением в голосе проговорил М'тал. Он продолжал испытывать вину за решение закрыть Вейр, которое принял, как только до него дошли первые слухи о Лихорадке.

— Это был единственный вариант, который мы могли выбрать, — твердо сказал К'тан предводителю Вейра.

— Но от этого он не становится менее болезненным. К'тан кивнул.

— Когда Лихорадка закончилась, мы помогли всем, чем могли.

М'тал хмыкнул и резко махнул рукой, давая понять, что тема закрыта.

— Сейчас нам предстоит принять другое, не менее трудное решение, — сказал, немного помолчав, целитель.

— Мы можем утверждать, что смерть Волла последовала от инфекционного заболевания?

— Многие другие огненные ящерицы тоже кашляют, — ответил К'тан.

М'тал несколько секунд сохранял полную неподвижность. А потом задал вопрос, который казался ему едва ли не страшнее собственной смерти:

— Эта болезнь может перейти к драконам?

— Я не знаю, — честно ответил К'тан.

— Мы не можем позволить себе рисковать, — сказал М'тал, словно размышляя вслух. Он посмотрел в глаза целителю, который закусил губу, и неохотно кивнул. — Итак, ты предлагаешь изгнать из Вейра всех огненных ящериц?