Агажанов Баграт, 5 кл., с. Октябрьское

Саткинский район

Конец 2002 года принёс в семью Корневых долгожданную весть из Москвы. Наконец-то, пришло подтверждение, что их отец – младший сержант Василий Петрович Корнев, считавшийся пропавшим без вести во время Великой Отечественной войны, в 1943 году «Указом Президиума Верховного Совета СССР был награжден орденом Ленина за активное участие в форсировании Днепра, захвате плацдарма и спасении от взрыва плотины Днепрогэса»…

Василий Корнев ушёл на фронт в июле 41-го. А через год в его дом пришло первое известие о том, что он пропал без вести. Но оказалось – не пропал, а тяжело ранен, и даже отпущен командованием части домой для поправки здоровья. Это и было последнее свидание отца с семьей. Вновь попав на фронт, Василий участвовал в захвате «языка», был ранен и награждён медалью «За отвагу». Об этом он написал домой в одном из писем, затем о том, что их часть готовится к важной операции. После этого письма прекратились. Но и похоронка в дом Корневых не пришла. А жена и дети всё надеялись – ведь повезло же в первый раз - приехал отец домой, хоть и считался пропавшим без вести. Все запросы в Центральный архив Советской Армии тоже не дали никакого результата.

И вдруг, через сорок лет после описываемых событий, как гром среди ясного неба, в адрес районной газеты «Саткинский рабочий» пришло письмо из Вильнюса от пионеров-следопытов. Они-то и написали родственникам, что младший сержант Василий Корнев был наводчиком противотанкового ружья в 112-ом отдельном истребительно-противотанковом батальоне и участвовал в октябре 1943 года в форсировании Днепра и захвате плотины Днепрогэса. «Несколько бойцов имели задание отыскать провода, ведущие к взрывному устройству и перерезать их. Младший сержант Корнев перерезал их возле самой плотины. Трое суток сражался батальон у плотины Днепрогэса. Вскоре на плацдарм была переброшена другая воинская часть, а батальон отвели в тыл на отдых. Уже позже стало известно, что в нижней части плотины саперы обнаружили сто полутонных авиабомб и три тонны тола. Всего же за время разминирования плотины с января по август 1944 года саперами было извлечено 66 тысяч бомб и взрывных устройств и 26 тысяч мин, снарядов и гранат. Представляете, какой фейерверк могли учинить фашисты, не перережь младший сержант Корнев вовремя те провода? Василий Корнев погиб в последующих боях.

11 августа 2003 года в администрации Сатки Михаилу Васильевичу Корневу было торжественно передано на хранение, как память, удостоверение к ордену Ленина, которым был награжден его отец в 1944 году.

Сафонов Андрей, 7 кл., г. Сатка

Мой прадед – Андрей Васильевич Потапов был призван на фронт Саткинским горвоенкоматом в самом начале войны. Было ему тогда тридцать девять лет. Прадедушка попал в пехоту. Служил простым солдатом. Воспоминания о войне всегда были очень тяжёлыми, поэтому рассказывал он мало. Военная судьба моего прадеда была удивительная. Семья за время Великой Отечественной войны получила две похоронки на Андрея Васильевича и дважды «хоронила» его.

Первая похоронка пришла в 1942 году. Но мой прадед не погиб! А позднее рассказал об этом трудном бое вот что: «Бой был очень тяжёлый. Много наших солдат было убито и ранено. Раненые лежали на поле боя и со всех сторон раздавались их стоны. Их было так много, что санитары не успевали уносить их…». Мой прадедушка с ещё одним бойцом поползли под огнем противника за раненым товарищем. И в этот момент снайпер ранил Андрея Васильевича в руку. Ранение было очень тяжёлым. Пулей вырвало мышцу руки. Осталась одна голая кость. Прадедушка был без сознания. Бойцы сорвали с него гимнастёрку, перевязали руку и отправили в госпиталь. А гимнастерка с документами осталась лежать там, где шёл бой. После боя её нашли. Прочли документы и отправили похоронку семье. Бабушка вспоминает, что это было настоящим горем, все плакали. Спустя месяц пришло письмо из госпиталя. В нем Андрей Васильевич писал, что он жив, но тяжело ранен и находится в госпитале в городе Кизел.

После ранения у прадедушки высохла и не стала действовать левая рука. После госпиталя его комиссовали домой на шесть месяцев. А потом снова – фронт. Из-за ранения стрелять он не мог. И тогда его определили служить при кухне. Он должен был доставлять пищу солдатам на передовую. Прикрепив большой термос за спину, он полз, чтобы поддержать своих товарищей бойцов туда, где шёл бой. Ползти было тяжело из-за того, что одна рука не действовала. Однажды, когда он полз с супом для солдат, около него разорвался снаряд. Прадедушку засыпало землей, осколком его сильно ранило в шею. Термос был пробит в нескольких местах, и горячий суп разлился и попал в рану. Бойцы увидели Андрея Васильевича только по струйке супа, которая била из-под земли. Его откопали. Но рана была столь серьёзной, что, отправив его в госпиталь, все думали, что он не выживет. Домой полетела вторая похоронка. И опять горе и слёзы были в их семье. Но прадедушка мой выжил «всем смертям назло», как говориться в стихотворении. Он прошёл весь долгий путь этой тяжелой войны и дошёл до Берлина. Но рассказывать о войне не любил. После войны прожил недолго, умер в 1946 году после тяжёлых ранений…

Панкратова Полина, 6 кл., г. Сатка

…Моя землячка  Екатерина Андреевна Вотинова ушла на войну, когда ей было восемнадцать лет. Окончив курсы связистов, служила радисткой на фронте, которым командовал Баграмян. Вот некоторые из случаев её фронтовой жизни, о которых она рассказала: «…Когда мы приехали на фронт, не знали, куда идти. Перед нами было минное поле. Мы хотели перейти через него, но нас остановил Иван Христофорович Баграмян. После этого мы остались у него служить. Жили мы в тростниковых домиках. Кормили нас не очень хорошо, через три дня, а могли и вообще забыть. Одежду давали не по размеру. Ботинки сорок пятого размера… Спали на шинелях, второй шинелью укрывались. Письма писали домой очень редко. Посылали письма не в конвертах, а листок сворачивали треугольником и отдавали почтальонам. На почте письма проверяли и вычёркивали всё, что нельзя было писать. Например: где мы находились и что прошли. Я написала в письме, где мы сейчас находимся, но мама этого письма не получила. Ответы приходили не так уж быстро, могли где-нибудь потеряться. Война мне снится часто. Войну и Победу нельзя забыть, и всё то, что связано с войной. Для меня 9 мая – самый большой праздник. Очень дорожу орденом Великой Отечественной войны 2-й степени».

Кулиш Анастасия, 7 кл., г. Сатка

Моей двоюродной бабушке Надежде Степановне Банщиковой было шестнадцать лет, когда она ушла на фронт и была там связисткой, хотя хотела воевать с оружием в руках.

Надежда Степановна вспоминает о том, как однажды их бригада из-за сильной распутицы отстала от танкового батальона и вынуждена была остановиться на ночь недалеко от одного городка. Утром казалось, что на городок начали наступать немцы. Танки поджигали дома. Начался неравный бой, из которого наши вышли победителями… Через несколько дней удалось вытащить из грязи и наши машины. Как была рада Надежда Степановна, возвратившись в свою часть живой и невредимой. У моей бабушки много наград. Она их бережно хранит.

Андреева Анастасия, 7 кл., г. Сатка

Сосновский район

…Я хочу рассказать о своей бабушке Валентине Михайловне Падучиной... После ускоренных курсов медучилища в феврале 1942 года Валентина ушла добровольно на фронт, ей было семнадцать лет. Была хирургической сестрой в полевых госпиталях, входивших в состав 3-го Белорусского фронта, а в конце войны в госпиталях 31-ой армии 2-го Дальневосточного фронта…. Нелегко было юной и хрупкой Валентине на войне. Нужно было поднимать тяжело раненых, укладывать их на носилки, переносить в санитарные поезда для отправки в тыл, помогать делать операции при керосиновых лампах. Приходилось делать ампутации прямо в палатках или в поле на передовой. За годы войны она отдала раненым более двенадцати литров крови, уже одним этим сохранив жизнь не одному десятку солдат. В конце войны госпиталь, где служила Валентина, стоял в Каунасе. 9 мая в центре города вдруг начали стрелять изо всех видов оружия. Все, кто мог ходить, выскочили на улицу в некоторой растерянности и увидели, что из центра гонит УАЗик, а из него кричат: «Победа! Победа!…». Что тут началось! Все кричали, плакали, обнимались и радовались, что остались живы…

Домой Валентина Михайловна вернулась в феврале 1946 года. Медицину не оставила, после войны работала в родильном доме. Сейчас моей бабушке восемьдесят лет. Она живёт с нами. Я горжусь и преклоняюсь перед её мужеством, стойкостью и человеколюбием.