Воробьёв Павел, 9 кл., с. Белозёры

Увельский район

В нашей библиотеке прошла встреча с ветеранами войны. История  Пелагеи Михайловны Пановой меня очень тронула.

В 1943 году, когда Пелагее Михайловне исполнилось восемнадцать лет, она добровольцем пошла на фронт. Служила в войсках связи на Западном Украинском фронте, освобождала Карпаты. Самое тяжёлое впечатление от этих боёв – изуродованные, искорёженные виноградники на склонах гор.

«…Однажды я сидела в землянке одна, налаживала связь с тылом. Вдруг взрыв, совсем рядом. Земля заходила ходуном и посыпалась с потолка. Затем всё стихло. Засыпало меня основательно. Дверь даже не шевельнулась под моим плечом. Села и стала ждать, что ребята не бросят и откопают меня. И точно. Немного погодя, слышу скрежет лопат. Откопали. Вбегают потные ребята: «Полинка! Жива!». Жива-жива! Вот было радости. Я как-будто на свет заново родилась…».

А вот ещё одно из воспоминаний о войне: «Наш штаб расположился в двухэтажном здании. Мы с подругой связисткой заняли одну из комнат, наладили телефоны. Меня вызвали по телефону, и я ушла из штаба. Вдруг артналёт. Возвращаюсь, а от здания нашего штаба ничего не осталось – руины. Боже, неужели все погибли? Да, все, кто были в здании, погибли. Мы разрывали руины, ища останки однополчан. Так я потеряла самую верную свою фронтовую подругу»…

Кутепова Марина, 8 кл., с. Малое Шумаково

 

Из нашего села не вернулось с войны 214 человек. Пали смертью храбрых. Сейчас у нас в селе осталось всего 4 ветерана. Самый знаменитый наш земляк Герой Советского Союза Михаил Иванович Антипин не дожил до 60-летия Победы. Вот о его жизни я и хочу написать.

В марте 1943 по май 1944 года участвовал в боях рядовым бойцом, а затем младшим командиром.

Батальон, в котором он служил в качестве пулемётчика, одним из первых форсировал Днепр. Батальон продвинулся в тыл противника, и вступил с немцами в неравный бой. К исходу дня из всего батальона остались живыми всего восемь бойцов, но они продолжали сражаться. Собравшись вокруг пулемёта, из которого Михаил со своим земляком Столбовым вели огонь, они яростно отбивались от наседавших гитлеровцев. Кожух пулемёта пробило вражеской пулей, пулемёт стал перегреваться. Бойцы приготовили гранаты в ожидании очередной атаки немцев. Воины знали, что после этой атаки никто живым не останется. Но на выручку пришли свежие части, переправившись через реку. За стойкость, мужество и героизм М.И.Антипину было присвоено звание Героя Советского Союза.

После войны М.И.Антипин в звании капитана вернулся в родное село и, как и до войны, сел на трактор…

Лавров Александр, 8 кл., п. Рождественский

 

На войне с Финляндией воевал мой дед Павел Мефодьевич Редько, в ту пору ему было двадцать восемь лет.

Финны к войне готовились основательно. Знаменитая «Линия Маннергейма» состояла из вековых сосен, на которых сидели «кукушки» - так называли финских снайперов. Им с высоты хорошо было видно всю округу, и они метко, без промаха палили по нашим бойцам. Вот один из таких снайперов ранил моего деда. Случилось это ранним январским утром, на подступах к городу Выборгу. Мой дед потерял сознание, а когда пришел в себя, пополз к нашим позициям. Трое суток полз по снегу, оставляя за собой красный след, мой дед. На исходе третьего дня пришла помощь. Видимо, его заметили на нашей стороне, и приползла молоденькая медсестричка. За собой она волокла креплёную на лыжах лодку. В неё и погрузила раненого, и уже вдвоем стали пробираться к нашим. Молодой девчонке-медсестричке тяжело было тащить здоровенного мужика, свистели пули, было страшно, она орала во весь голос, плакала, но ползла, таща за собой деда.

Операцию сделали тут же на боевых позициях в полевом госпитале. Военный хирург, который оперировал, сказал медсестрам: «Проживет месяца три». Дед прожил после войны тридцать два года, у него родились три дочери и младшая из них – моя мама. Умер дедушка в шестьдесят лет, не успев получить первую пенсию. …

Редько Оксана, 15 лет, п. Увельский

 

Я стою рядом с необычным памятником. Его установили 9 мая 2003 года на кладбище нашего села Красносельского. Здесь захоронена Титова Ульяна Васильевна. Внизу высечено всего несколько слов: «Мать погибших за Родину сыновей». В галерее известных имён моего села эта женщина занимает особое место.

У Ульяны Васильевны и Ивана Васильевича Титовых было девять детей - пять дочерей и четыре сына. Назвали сыновей красивыми именами Дмитрий, Василий, Николай, Алексей … Незаметно подрастали дети. Вот уже в школу пошли. Все работали в колхозе. Обзавелись семьями.

Но 22 июня 1941 года началась война. Путь к победе был труден и долог. Старший Дмитрий воевал сначала под Орлом. Их полк попал в окружение. В одном из боёв был ранен. Бой на Курской дуге был для него последним… Алексея, Николая, Василия забрали на фронт в 1942 году. Разбросала их война по разным фронтам. Николай воевал в десантных войсках на Северо-Западном фронте, Алексей – на Прибалтийском, Василий – на Волховском. Уральских парней посылали на самые трудные участки фронта. Потому что знали - они будут стоять насмерть.

Трудно, почти невозможно передать словами, как ждали писем те, кто остался в тылу. Но не всегда почтальон приносил добрую весть. Четыре раза вручал он матери и отцу Титовым особые синие конверты - государственные письма. В народе их прозвали «похоронками». Не выдержало разорванное скорбью сердце отца. Иван Васильевич умер в 1944 году. Но сердце матери не хотело верить страшному известию. Она не переставала ждать. Ждала не вернувшихся с войны сыновей всю жизнь до самой смерти…

Сельское кладбище. Я раньше обходил его стороной. Оно мне казалось страшным. Теперь это место для меня святое. Потому что здесь похоронена мать четверых, погибших за Победу, сыновей Титова Ульяна Васильевна.

Ямковой Иван, 9 кл., с. Красносельское

 

Александр Прокофьевич Фомичев - коренной житель села Кичигино. Он родился здесь и прожил всю жизнь.

Повестку из военкомата семнадцатилетний Саша получил в 1942 году. Сначала молодых новобранцев обучали правилам ведения боевых действий, учили окапываться, работать штыком, стрелять.

«…После первичной учёбы, в течение одного месяца, отобрали лучших стрелков, в том числе и меня, и отправили в Чебаркуль, в школу снайперов… Я попал под Москву во 2-й Белорусский фронт в Армию Рокоссовского. Помню, когда мы стояли на Нарве, был такой случай. Нашему подразделению надо было переправиться через Нарву, продвинуться на два километра в глубь фронта и там закрепиться. Перед нами шла пехота, она окопалась, и мы ждали встречи с немцами. Вскоре из-за леса выдвинулись немецкие танки. Они хотели столкнуть нас в реку и открыли сплошной огонь. Солдаты пехоты не выдержали и стали отходить. Я в то время командовал батареей пушек и скомандовал держаться и не поддаваться панике. Немецкие танки и самоходки прошлись по нашим позициям, хорошо их проутюжили и прошли к берегу Нарвы. Мы же не выдавали себя двое суток и только, когда наши «катюши» дали отпор немцам, встретили их огнем. За три месяца до конца войны я был ранен в бою под Берлином. Там были очень жестокие схватки за каждый дом, каждый метр. И вот, освобождая очередной дом от фашистов, я попал под минный обстрел и получил ранение в спину и три ранения в ногу. Ранение в ногу оказалось тяжёлым, в палаточном госпитале ногу мне ампутировали. Я был молодым, весёлым, в госпитале старался как мог поддерживать боевой дух… Восемь месяцев я провёл в госпитале в Кинешме, учился заново ходить с протезом. Когда рана хорошо зажила, то мне изготовили индивидуальный протез, и я вернулся домой в Кичигино…

Были случаи и курьёзные. В одном бою, когда мы гнали немцев, я оказался без сапога, точнее он был, но без подошвы. Гляжу, солдат лежит мертвый. Голова и передняя часть туловища засыпаны землей, а сапоги на нем целые. Ну, я и дернул за сапог изо всех сил, выдернул из земли всего человека, а он живым оказался. Наш солдат, он был ранен и контужен. Вот выходит, что я и спас его.

Помню и страшные моменты. Когда освобождали Польшу, проходили через концлагерь. Там было жутко зрелище, горы трупов возле крематория. Нас заставляли грузить их в телеги и увозить на захоронение. Те, кто из узников был жив, выглядели не лучше, чем мёртвые. Какие страшные муки пережили эти люди. Я считаю, что мне повезло. Всю войну я находился на фронте, немного не дотянул до конца войны. Вернулся домой живым, хоть и на протезе…».

Симакова Анастасия, 6 кл., с. Кичигино

 

…Боевое крещение мой прадед Иван Васильевич Шумаков (1916 г. р.) получил на Северном Кавказе в направлении Моздока. Немцев удалось задержать, местность там рельефная, много сопок. Мой прадед со своим экипажем пошел с правого фланга прямо на немецкие пушки. «Бился с особым остервенением, так как плакать обо мне было некому, начал давить фашистов. Кто убегал, а кто попадал прямо под гусеницы танка». После боя начальник политотдела 44-й Сибирской пехотной дивизии вручил ему орден Красной Звезды и партийный билет, которым он гордился всю жизнь. После Северного Кавказа их дивизию направили на Курско-Белгородскую дугу. Дивизия сражалась с особой храбростью, прадеду была вручена медаль «За отвагу».

Любимая поговорка прадеда была: «Или грудь в крестах, или голова в кустах». Самые тяжёлые воспоминания были о прорыве блокады Ленинграда. Вели бои на тяжелых танках ИС. Блокада была прорвана, вдруг танк загорелся, и экипаж был вынужден покинуть машину. Началась стрельба. Мой прадед был ранен в обе ноги, правую - в голень, левую – в бедро. Пули были разрывными и, пройдя насквозь, оставили большие раны. Была ранена и рука - пуля застряла в локте. После трехмесячного лечения в госпитале прадед вернулся в свою дивизию механиком-водителем.

В 1945 году, защищая город Таллин, получил самые тяжёлые ранения: оторвало пальцы правой кисти, а пулемётная очередь прошила живот. Это было последнее сражение, в котором участвовал мой прадед…

Единственное, о чём часто сожалел прадед, что не дошел до Берлина и не встретил день Победы вместе со своей дивизией…

Шамин Олег, 11 кл., п. Берёзовка

 

…Мой прадед Алексей Кузьмич Шамин родился в 1898 году. На фронт ушел в 1941 году. Он рассказывал:

«Случилось это в 1943 году при битве за Орёл. Мы бежали. И всё время кричали «Ура!». Нас было много и, казалось, ничто нас не в силах остановить, хотя кругом всё время падали люди и слышались стоны. Но вдруг всё оборвалось, и наступила тишина. Помню, как надо мной склонился Василий Шашков командир моей роты, молоденький паренёк, с которым мы воевали уже не один месяц, сорвал с себя нижнюю рубаху, разорвал пополам и обмотал рану. А затем оттащил меня с улицы к какому-то дому и сказал, что вернётся за мной. Но больше мы никогда не виделись.

Сколько пролежал я там, не помню. Началась бомбёжка. Забылся ли я или потерял сознание, не могу сказать. Когда очнулся, кругом была чужая речь. Так я попал в плен. Понемногу пришёл в себя, смотрю, огромным полукругом сидят раненые пленные – наши советские воины. Среди них и я с тяжелой раной на голове, обмотанной грязной тряпкой. Изредка поворачиваю голову и вижу, как в конце площадки роют ямы – могилы и слышу то тут, то там раздаются выстрелы. Оставшихся в живых раненых здоровые пленные побросали в кузова машин и в сопровождении немецких солдат повезли неизвестно куда. Долго нас везли. По ходу много умерло наших солдат, иногда их просто выбрасывали на ходу. А мы старались незаметно засовывать в их карманы клочки бумаги, с записями фамилий и имён погибших. И вот, нас привезли в лагерь…

Несмотря на рану, я поправился. Однажды, в барак пришёл немец и забрал меня к себе на работу. Работал я от зари до зари за кусок хлеба и жидкую, вонючую похлёбку, в основном ухаживал за свиньями, коровами, птицей, спал с ними в сарае, но запах навоза мне тогда казался приятней, чем запах гниющей плоти и рвоты в лагерных бараках.

Настал день освобождения из плена, но прямым ходом, уже на родине, попал в тюрьму, за то, что был в плену у немцев. Освободили только в 1949 году. Весил тогда 34 кг., при росте 1м. 82 см. Все эти годы родные не знали, жив ли я, или умер, так как жена получила ответ «Пропал без вести».