Прибытие, размещение и занятия белогвардейцев в Стамбуле

Крейсер «Генерал Корнилов», на борту которого находились уцелевшие офицеры Генерального Штаба Белой Армии и генерал барон Врангель, а также корабли средиземноморской эскадры адмирала Дюмениля, во главе с «Валдек-Руссо», ходившие под флагом французского военно-морского флота, которые также транспортировали беженцев, часть пассажиров высадили в Турции. (38) Их было так много, что сосчитать не представлялось возможным.

Илиазд в работе под названием «Четыре взгляда на русских футуристов» написал о людях на этих кораблях: «…На этих кораблях военные стояли на ногах, потому что отодвинуться, присесть, или повернуться не было возможности. Эти люди, находящиеся внутри оргаждений из пеньковых канатов, остались один на один со своей судьбой, их можно было считать приговоренными к смерти от голода и нехватки воздуха. И сейчас это видится настолько ясно, что я могу различить выражение на их лицах, что бы не видеть этого, я хочу повернуться спиной, однако не могу этого сделать, я не могу оторвать глаза, мне тяжело было смотреть на эти жертвы, которые днями пребывали в пыточных условиях, в состоянии застывшего страха. Среди них были умершие, и они находились на том же объединившем их пространстве, где находились и те, кто еще не поддался смерти. (39)

Якуп Кадри, описывая положение русских эмигрантов, в статье «Русский обман», напечатанной в «Прогрессе», отмечает: «Зрелище грузовых пароходов, на которых в последние дни прибывают из Крыма русские переселенцы, самое страшное, самое катастрофическое, самое жалкое, от него волосы становятся дыбом. Когда один из этих параходов вошел в пролив, и его можно было разглядеть вблизи, один мой товарищ заметил: Я никогда не забуду страшную давку на этом корабле. Не знаю, в каком виде находились люди внутри, но снаружи они свисали гроздьями, люди были всюду – от якорных цепей до корабельной мачты. В каждой из малюсеньких шлюпок, расположенных по обоим бортам, сидело по пятьдесят – шестьдесят человек. Им ничего не оставалось кроме как, не разжимая рук, удерживаться на палубе, чтобы не скатиться в море. Все они, потерявшие человеческий облик, выглядели как одна спошная масса грязного тряпья. В нашей памяти они запечатлелись как последние обломки еще вчера могущественной царской России, и вот на этих параходах мы видели массу безименных, бесформенных, унылых людей, вызывающих сострадание …Четыре дня они находились внутри парахода, висели гроздьями на канатах, цепях и мачтах без пищи и воды. Ради чего? Они и сами этого не знали. Ведь у них уже не осталось никаких воспоминаний, чаяний, мыслей, страхов, и надежд». (40)

Газета «Прогресс» сообщала, что необходимо предпринять срочные меры для того, чтобы оказать помощь беженцам, прибывающим на кораблях. Одним из первоочередных мероприятий, которое должно проводиться сразу после прибытия корабля в порт, должно стать размещение раненных военных, которые есть среди эмигрантов, в различных больницах. (41)

Нам думается, что самые правдивые сведения о количестве прибывших в Стамбул эмигрантов, может предоставить сам генерал Врангель. Врангель, приглашенный на торжественный обед в клуб Стамбульского университета 4 января 1922 года, сообщил, что в ноябре 1920 года из Крыма в Стамбул эвакуировалось 135.000 русских беженцев, и число русских в Стамбуле достигло 167000 человек, из них 69.000 беженцев было размещено в лагерях на острове Лимни, в Галадже и Галиполи (Гелиболу). Опять же, со слов Врангеля, во французских лагерях в городе и в его окрестностях, было размещено 4488 человек. В Болгарию было отправлено 3840, в Румынию - 2000, в Грецию - 1742 человек. Англичане разместили 2000 человек в лагере в Тузле, 400 больных и раненых, а также еще 1800 человек, были размещены усилиями русских организаций. 12.000 человек вернулось назад в Россию, в Стамбуле к 1922 году осталось 34.000 человек, еще 2140 – в Галиполи. Большинство покинувших Турцию, осело в Балканских странах. Беженцев, остававшихся в Стамбуле, по способности к выживанию, можно разделить на четыре группы. Приблизительно 50.000 человек были способны самостоятельно обеспечивать себя. 9000 человек были трудоспособными, однако не имели работы, 10.000 человек нуждались в пособиях. 6000 больных и раненых, и вместе с ними 4000 человек, не достигшие семнадцати лет, находились в крайней нужде. (42)

Документы Фонда Османской Империи Архива Правительства, свидетельствуя о русских эмигрантах, сообщают, что среди направленных в лагерь на Остров, было несколько армянских семей, которым впоследствии было разрешено проживание в Бейоглу. (43) Не смотря на указание Отдела внутренних дел Стамбульского муниципалитета расселять русских эмигрантов на Бююкада и на окраинах города, поступали жалобы о том, что они размещались в мусульманских кварталах. В мечетях погорельцы большого пожара в Измире, который произошел по вине беженцев, подбивали население протестовать против выделения русским эмигрантам жилья, в то время, когда они вынуждены были жить на пожарищах, так как из-за резкого подоражания жизни, после пописания соглашения о перемирии, не могли восстановить свое жилье. Непредоставление жилья русским по этим соображениям, было не только несправедливо с точки зрения закона, но и не одобрялось с точки зрения санитарии и экономики. Член городского муниципалитета Доктор Сервер Камиль неоднократно высказывался и писал в Министерство внутренних дел о необходимости предоставления русских беженцам пригодных для размещения площадей. (44)

Находившиеся в Стамбуле американские, армянские, английские, французские, греческие, еврейские, русские и турецкие благотворительные организации предпринимали большие усилия по размещению большого количества прибывшего населения. Несмотря на острую нехватку жилья и скученность размещенных эмигрантов, срочно предпринятые меры не позволили распространиться заразным болезням. Завезенные из Крыма микробы тифа были уничтожены в короткий срок. Для русских, размещенных в деревянных бараках, в палатках, детских яслях, дешевых пансионах, временных госпиталях, пересылочных пунктах, русским посольством был обеспечен бесплатный ночлег, Английским комитетом реконструкции и содействия для детей была открыта школа – интернат на 150 мест. В Тузле, номинально находившейся под контролем французов, было размещено 2000 человек, большую помощь лагерю в Тузле оказывало и правительство Англии. Каждый беженец здесь получил по три одеяла и матрасу, раз в неделю организовыалась баня, где некоторые впервые помылись после эвакуации. Французская организация Красного Креста открыла в Бююкдере временный госпиталь на 40 – 60 человек и пансионат для выздоравливающих. Русская организация Белого Креста для нашедших приют в Айястефаносе содержала больницу на 250 – 300 человек и дом для инвалидов, в это же время русская организация Красного Креста содержала больницы и по одному дому для медсестер и детей. (45) Американский Красный Крест и Организация помощи, с самого начала содействовали беженцам, оказавшимся в тяжелых жизненных обстоятельствах. Американский Красный Крест создал 147 мест, где ежедневно раздавалась пища, десятки тысяч мужчин, а также бессчетное количество женщин и детей были обеспечены одеждой, была открыта больница, и при ней учебные курсы для медсестер. Организация помощи Ближнему Востоку открыла 5 армянских лагерей, 6 греческих и много для русских, разместила 56.000 детей – сирот. Эта организация также оказывала продовольственную помощь разоренным районам. (46) Помощь русским беженцам, оказавшимся в Турции, оказывалась и турецкими организациями, в основном Оргнизацией Красного Полумесяца. В период с января 1021 года по апрель 1922 года, ею, при помощи Союза французских женщин и женевского Красного Креста, ежедневно, в рамках кампании «Народный суп», готовилось и раздавалось 600 – 700 тарелок супа. В первую очередь обеспечивались больницы, также была проведена кампания по сбору шерстяных одеял. (47)

Нельзя сказать, что условия жизни в лагерях, где первоначально концентрировались беженцы, не вызывали беспокойства по своей пригодности для жизни. Об этом пишет жена адмирала Дюмениля – Вера Дюмениль в своих воспоминанях: «Лагеря. Лагеря русских эмигрантов. Есть и хорошее, есть и плохое. Все зависит в первую очередь от руководства. Условия везде одинаковые, однако есть разница в жизни. В случае, где начальником лагеря был капитан Лансоньер, который до конца отдавал свои силы несчастным, ежедневный распорядок был продуман до тонкостей, он вникал во все дела. Оказавшиеся в этом лагере, были бесконечно благодарны Франции. Были и лагеря, где не было все благополучно. В них несли дежурство военнослужащие-негры, эти лагеря не были счастливыми для людей. Как мы могли ожидать, что они к русским будут относиться как к пленным; проволочное ограждение, возле входа часовые…. Во главе некоторых лагерей находились унтер-офицеры, которые испытывали скуку от этого занятия». (48)

Труднее всего приходилось детям, которые прибывали вместе с эмигрантами, они сразу попадали под опеку благотворительных организаций. Большую партию из 150 детей – сирот приютила Ассоциация девушек – христианок YWCA (Young Women’s ChristianAssociation), которая находилась в Пера и работала вместе с другими американскими благотворительными организациями. (49)

Общество русских городов открыло в Бешикташе сиротский приют, в котором разместило 150 детей, прибывших с русскими эмигрантами в Стамбул. Еще 110 детей были размещены в «Сиротском приюте американских друзей для русских детей». В обоих приютах были комнаты для игр и сады. (50)

Крайне важным для беженцев с психологической точки зрения, было получение известий о родных и близких. В русском посольстве через некоторое время был открыт архив и служба поиска, где по субботам, после церковной службы собирались русские, и получали сведения, поступившие из других стран. (51) Русские, обращающиеся в информационное бюро, созданное в Бейоглу, кроме поиска следов потерявшихся родственников, могли получить здесь информацию о возможности трудоустроиться и сдающемся жилье. Русское информационное бюро в период с 1920 по 1927 годы направило приблизительно 300000 запрсов, в результате которых воссоединилось 16.000 семей. Добровольцы, работавшие в этом бюро, собирали имена и адреса всех белых эмигрантов, прибывших в Турцию, систематизировали и отвечали на запросы родственников, поступавших из других стран. (52)

Для беженцев, покинувших Россию без какого-либо имущества, следующей важной проблемой после вопроса размещения, стояла проблема поиска работы, для обеспечения возможности продолжения существования. Эмигранты занимались плетением корзин, изготовлением игрушек, работали содовниками, сапожниками, малярами, швеями, мойщиками и малярами трамвайных вагонов (53), водителями такси, продавцами газет, тряпичных куол и шнурков для обуви, и другими подобными этим занятиями. (54) Английские и американские женские благотворительные организации, открыли швейные мастерские, где можно было обучиться специальности швеи и в дальнейшем зарабатывать этим ремеслом на жизнь, часть женщин начала работать гувернантками и экономками.(55) Часть русских безработных, по данным Бюро по трудоустройству, получала средства к существованию продажей ручных поделок, распродажей семейных ценностей и комиссионной торговлей различными вещами. (56) Несмотря на все усилия, как правило, начиная жизнь в Стамбуле, принцессы вынуждены были разносить кофе, а профессора и бывшие миллионеры продавать цветы и сигареты. (57)