Знание и познание в условиях первобытности. Лично-именные социокоды.

На начальной стадии развития главной формы общения и обмена информацией в первобытной цивилизации выступает интродукция. Интродукция - это определенный приказ-внушение, такой обмен информацией, в котором главное содержание сообщения передается не словом, а жестом, мимикой, взглядом. У человека возможности интродиктивного общения на порядок выше, чем у животных, что обусловлено биологическими особенностями: скоростью мыслительных процессов. Интродукция выступает также фактором субординации сообществ, определяя возникновение системы «дарения» в общественной пирамиде снизу доверху, от слабого к сильному, от «гостей» - «хозяевам».

В синкретической цивилизации отсутствует выраженность форм сознания, дифференциация материальной и духовной жизни, человеческая индивидуальность. Индивидуальное «Я» было полностью поглощено коллективным «МЫ». «МЫ», как отмечает Б.Ф. Поршнев, - это уже этап выделения человека из природы; «МЫ» - это индивиды данного племени, отличающиеся от других индивидов, выступающих как «НЕ-МЫ» (отсюда «немой» и «немец» в русском языке). Постепенно возникает индивидуальное «Я», усиливает роль личного имени человека.

Человек получал имя в соответствии с тем видом деятельности, для которого он был предназначен. Имя было вечным, передаваемым от одного к другому (позже - конкретно от деда к внуку). Оно передавалось человеку от другого лица вместе со знаниями (в том числе и профессиональными) и местом иерархии племени. Таким образом, имя выступало формой накопления культуры, ее преемственности, способом кодирования и реализации социальности. Дать имя человеку означало дать человеку соответствующую судьбу. Отнять имя (например, проклятием родителей) означало лишение всякого социального статуса и иммунитета рода. Имя считалось своего рода жизненным кодом для человека, знающий имя, как полагалось, получал доступ к душе и телу человека, мог им манипулировать. Поэтому данные по рождению имена скрывались от чужих, - для посторонних каждый брал кличку.

Таким образом, в условиях синкретической цивилизации происходит становление первичных форм культуры, архетипов мышления и деятельности, алгоритмов и норм выражения социальности, индивидуальных для каждой цивилизации.

Первобытное мышление отличается от нашего. Оно совершенно иначе ориентировано. Его процессы протекают абсолютно иным путем. Там, где ищем вторичные причины, пытаемся найти устойчивые предшествующие моменты, первобытное мышление обращает внимание исключительно на мистические причины, действие которых он чувствует повсюду. Оно без всяких затруднений допускает, что одно и то же существо может одновременно пребывать в двух или нескольких местах. Первобытное мышление подчинено закону партиципации (сопричастности), оно в этих случаях обнаруживает полное безразличие к противоречиям, которых не терпит наш разум. Вот почему, позволительно называть это мышление пра-логическим, то есть алогическим. Пра-логическое мышление мало склонно к анализу. Оно передается социальным путем, то есть через посредство языка и понятий, без которых было бы невозможным. Пра-логическое мышление предполагает предварительно выполненную работу, наследие переходит от поколения к поколению. Оно синтетическое по своей сущности. Синтезы в первобытном мышлении оказываются почти всегда неразложенными и неразложимыми.

В пра-логическом мышлении память играет более значительную роль, чем в нашей умственной жизни. Память одновременно точна и весьма аффективна и в какой-то степени феноменальна.

Синкретизм – особый мир культуры, в котором отсутствует выраженность форм сознания, дифференциация материальной и духовной жизни, человеческая индивидуальность. Человеческое «Я» было во многом поглощено коллективным «Мы». В начале существовало собственное понятие «Мы», которое поглощало личное «Я». Человек первоначально отождествлял себя со своим родом, то есть он выделяет, что есть мир, и есть мы – люди, которых отделяет от остального мира. Однако человек понимает, что существуют также люди, не входящие в понятие «Мы». Интересно, что на этой основе в русском языке возникает понятие «не – мы». Известно, что на Руси первоначально немцами называли всех нерусских. Постепенно выделяется личное «Я». В связи с этим усиливается роль имени.

Человек включается в общество через даваемое ему вечное имя – носитель определенной социальной функции в обществе. Имя человека дает ему доступ к определенным знаниям, наделяет передаваемыми ему вместе с ним правами и обязанностями. Имя передавалось по наследству, то есть оно было вечным, а человек был временный на земле. Имя передается человеку от другого лица вместе с соответствующими профессиональными знаниями и рассказом о мире в форме легенде, мифа. Зная имя, очень много можно было сказать о человеке: о его достоинствах и недостатках. Имя человека и означало его профессию. Поэтому люди скрывали первоначальные имена, данные им по рождению, и для всех чужих существовали клички. Имя для человека означало своего рода судьбу, код его жизни, профессию. Не случайно во многих языках и представлениях «дать имя» означает «дать судьбу». Например, латинское «фатум» восходит к слову «фари» - «произнести», «сказать», а русское «рок» – к глаголу «рече» – «нарекать». Отнять же имя (например, проклятием родителей) означало лишение всякого статуса и защиты человека со стороны рода. Итак, в синкретической цивилизации имя выступает формой накопления и преемственности культуры, способом кодирования и реализации социальности.

В процессе освоения культурных навыков и достижений большое значение имеет игра. Как утверждает Й.Хейзинга, вся жизнь первобытного человека находится в сфере игры. Игры для примитивных обществ, по мнению Э.Б.Тайлора, служат настоящими уроками (например, подражание делам которыми дети будут серьезно заниматься несколькими годами позднее). Следовательно, те виды деятельности, что прямо направлены на удовлетворение жизненных потребностей, как например охота, в архаическом обществе предпочитают находить себе игровую форму. Это стрельба в цель из маленьких луков; постройка маленьких хижин, которые освещают остатками светилен, выпрошенных у матерей; игры в «кражу невест» и др. В процессе игры человек выходит из рамок «обыденной» жизни во временную сферу деятельности. Пока игра происходит в ней царит движение, прямое и непонятное, подъем и спад, чередование и развязка. Будучи однажды сыгранной, она остается в памяти, передается далее как традиция из поколения в поколение. Выше сказанное подтверждает, что игры для примитивных обществ служат уроками. В этих играх общество выражает свое понимание жизни и мира. Игра наиболее ярко выражает человеческую интенцию, мировосприятие и потенциал. Й.Хейзинга уверен в том, что игра и миф составляют благословенную атмосферу жизни дикаря. [1]

В эпоху синкретизма появляются системы родства и формы семьи, которые отличаются от господствующих ныне. Появление рода, семьи - как формирование собственного социокода. Семья – это важнейшая форма организации личного быта, основанная на супружеском союзе и родственных связях, то есть на многосторонних отношениях между мужем и женой, родителями и детьми, братьями и сестрами и другими родственниками, живущими вместе и ведущими хозяйство. Первоосновой социокультурного начала, как утверждает известный французский антрополог К. Леви-Стросс, была сексуальная реформа, которая ограничивала беспорядочное половое общение. До этого существовали неограниченные половые связи, то есть каждая женщина принадлежала каждому мужчине и равным образом каждый мужчина – каждой женщине.[2] С установлением запрета половых связей между близкими (родителями и детьми, братьями и сестрами) и отдаленными родственниками боковых линий с материнской стороны, указанная группа превратилась в род, конституировалась, как твердо установленный круг кровных родственников по женской линии, которые не могут вступать между собой в брак. Данный род становится более прочным, благодаря другим общественным институтам (семья, коллектив, религия) и приобретает все больше отличительных черт по сравнению с другими родами того же племени. В результате установления нормативного родства были определены старшинство поколений, брачные классы и, в конечном счете, основанные на этом родовые и родоплеменные общности (фратрия – племена – союзы племен).[3]

Каждому роду, каждой семье, каждому отдельному человеку приходиться всегда обладать умением и желанием сохранять определенные культурные навыки и достижения, как, например, употребления огня и металлов, разведение и приручение домашних животных, определенные способы охоты и рыболовства, простые способы возделывания хлебных и других питательных растений, самые необходимые и простые ремесла.

В глубокой древности человек не думал отделять себя от природы, но это не значит, что он стремился понять, объяснить мир, в котором жил. Видимо, одним из первых способов объяснения стало перенесение человеком своих собственных свойств и ощущений на весь окружающий мир. Так родилась вера в то, что природа - живая. Камни, деревья, реки, облака – все это живые существа, только не похожие на человека, как не похожие на него тигр, слон, медведь. И те, которые отличаются от человека слишком сильно, могут обладать и совершенно особыми, непонятными и недоступными людям свойствами. Огонь обжигает, молния убивает, гром гремит так, как не под силу крикнуть ни одному человеку. Так происходит объяснение процессов природы с точки зрения анимизма. Анимизм (от латинского animus – душа) – представление о духах, персонифицирующих все природные явления. По мнению Тайлора Э. Б. Анимизм характеризует племена, стоящие на весьма низких ступенях развития человечества. Воображению примитивных людей кажется, что вся природа оживлена и наполнена духовными существами; они живут в тесном общении с живыми и могущественными душами своих умерших предков, с духами потоков и рощ, равнин и гор. Человеческое тело считалось живущим и действующим силою обитающей в нем души, или духа, то есть Душа есть тонкий, невещественный человеческий образ, по своей природе нечто вроде пара, воздуха или тени. Она способна покидать тело и переноситься быстро с места на место. Она способна входить в тела других людей, животных и даже вещей, овладевать ими и влиять на них.

Одним из наиболее ярко выраженных анимистических культов являлся культ предков (почитание души умерших родственников).[4]

Другой ранней формой религии был тотемизм. Тотемизм (от слова «ототеман», на языке североамериканских индейцев оджибверод его) – одна из ранних форм религии, выражающую веру в сверхъестественное родство между человеческими группами (родами) и животными и растительным миром. Под тотемом подразумевалось животное или растение, которое оценивалось как фактический предок, от которого магическим образом зависели жизнь и благополучие рода в целом и каждого человека в отдельности.