Александр Абрамович Кабаков (22.10.1943)

Открыть людям глаза на происходящее вокруг

А

. А. Кабаков родился 22 октября 1943 г. в Новосибирске в семье военного. В 1965 г. окончил механико-математический факультет Днепропетровского университета. В течение пяти лет работал инженером в ракетно-космической фирме. В 1970 г. пере­ехал в Москву, работал журналистом в газетах «Московские новости» и «Коммерсант», сейчас - заместитель главного редактора «Московских новостей». Первые литератур­ные опыты печатал в «юмористических разделах» различных газет (премия «Золотой теленок» «Литературной газеты»). Кабаков - член жюри двух литературных премий -«Российский сюжет» и «Дебют». Писатель не состоит ни в одной общественной орга­низации. Его довод: «Литература - дело индивидуальное». Кабаков считает, что «лите­ратура не умерла. Люди всегда будут ходить в театр и в кино. И всегда будут читать книги».

Известность А. Кабакову как прозаику принес роман-антиутопия «Невозвраще­нец» (1988), опубликованный в журнале «Искусство кино» в 1989 г. В романе писатель использует художественные приемы, которые станут характерными для всей его по­следующей прозы: юмор, фантастику, мистику, прием игры, детализацию.

Оценивая содержание своего романа, писатель позже заметит: «То, что я описал в „Невозвращенце", к счастью не сбылось, он оказался не пророчеством, а предупрежде­нием».

А. Кабаков - автор сборника повестей «Заведомо ложные измышления» (1989), романов «Подход Кристаповича» (1981-1984), «Сочинитель» (1991), «Последний ге-

рой» (1994-1995), «Самозванец» (1997), «Все поправимо» (2002), книги «Московские сказки», повести «Приговоренный, или Невозвращенец-2» (1999), включенной им позже в книгу «Путешествия экстраполятора и другие сказки» (2000). В 2007 г. опуб­ликовано пятитомное собрание сочинений писателя.

Исповедальность, стремление высказаться, оценить, проанализировать свои по­ступки, чувства, переживания, развенчать жизненную фальшь, скуку, условности, сы­тость, бездуховность, вражду - движущая идея одного из лучших романов Кабакова «Последний герой».

«Растерянный автор», как это обозначено в посвящении, предлагает свою книгу «одержимым любовью». И действительно, в романе пропет гимн любви, передается мучительная тоска по идеальным отношениям, «измученных жизнью врозь» совре­менных возлюбленных, стремление их душ и тел постоянно быть вместе. Ему за пять­десят, он спивающийся актер, одаренный поэт, многоопытный ловелас, называет себя «дедушкой» («дедушка еще не так стар»); нашедший ее - единственную («со мной дей­ствительно такое происходит впервые... у меня было черт его знает сколько женщин, жены, долгие романы,...такого, как к тебе, не было никогда»). Она совсем юная, но уже жена и мать с «старосветским укладом», ценившая «старомодный дом», окру­женная мужем-банкиром, многочисленными родственниками, потакающими ее ка­призам, постоянно скучающая по нему и ищущая душевной и телесной близости («скучаю... родной...»), и в то же время не решающаяся уйти из семьи к возлюбленно­му, называющего ее «двое-мужней». Она постоянно терзает себя упреками («я стара­лась не думать... но ничего не выходит., все мои беды, и мои, и твои, и всех, это мне наказание?... я и сейчас так думаю»); он пытается отвлечь ее от терзаний, уверить в их праве на обоюдное чувство («Опять ты завела эту песню, я виновата... не казни се­бя»).

Роман «Последний герой» выделяется в современной прозе и среди книг самого писателя динамичностью и изысканностью стиля, тонкой иронией, переходящей ме­стами в сарказм, лиричностью в описании взаимоотношений и чувств возлюблен­ных, сочетающейся с натурализмом.

Композиция романа «Последний герой» имеет существенные отличия от других произведений писателя, и этим также привлекает к себе внимание. Произведение на­чинается с «Пролога», исследующего не начало развития конфликта, а его развязку, где влюбленные Миша и Саша наконец соединяются и истинная любовь торжествует, и в котором четко выявлена авторская концепция произведения: - «Пока любишь -плывешь». Последующие за прологом три части романа - это и есть «воспоминания» героя, о которых заявлено в прологе («а он все вспоминал, вспоминал»), которые рас-скрывают предшествующую финалу жизнь ее и его. Первая часть романа «Паспорт на предъявителя» - начинается с признания героя о «неизбежности падения». Психоло­гически убедительно раскрывается причина падения: «Главной, не подберу другого слова, предпосылкой моей гибели стало пьянство».

Вторая часть романа - «Ад по имени рай», третья - «Любимый, замечательный». Части романа в свою очередь делятся на неозаглавленные главы. Затем следует «Эпи­лог».

Примечателен и интересен роман повествованием от лица последнего героя и от лица героини, элементами эпистолярного стиля, перепиской героя Михаила Шорни-кова с автором - Кабаковым Александром Абрамовичем, перепиской самих героев, их откровенными монологами, телефонными беседами героя с автором относительно дальнейшего развития сюжета. Смена повествователей в романе позволяет осветить одни и те же события с разных точек зрения, глубже раскрыть внутренний мир геро­ев.

В текст романа вкрапливаются стихи, частушки, приводятся цитаты из книг В. Ак­сенова, В. Попова, из «Старосветских помещиков» Гоголя, из Гете в переводе Лермон­това, герой «мирно беседует о некоторых экзистенциальных проблемах с Алексан­дром Сергеевичем», и прежде всего о «покое и воле», реминисцируются строки из «Бо­жественной комедии» Данте, фрагменты из «Живого трупа» Л. Н. Толстого, из произве­дений М. Булгакова. Все эти сложные текстовые уровни позволяют характеризовать повествование в романе как синтетическое.

Эпилог вызывает прямые аналогии с романом М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Автор «отпускает» по просьбе Жени и других персонажей влюбленных Мишу и Сашу на свободу, дает им возможность соединиться: «Да, да, будьте счастливы! Ох, бедные вы мои... Ну, идите. С Богом, ребята. С Богом».

В романе, как и в других произведениях, Кабаков использует прием, который кри­тик Р. Арбитман назвал «инъекцией» исповедальной прозы в триллер».[32] Поисками путей приобщения к вечным ценностям, таким, как семья, любовь, душа, покой, дружба, объясняется и сопряжение в романе конкретно-социального и бытийно-фило-софского планов, ориентация на диалог с культурным пространством. Дословная ци­тата строк «Подожди немного, отдохнешь и ты» из стихотворения «Горные вершины» И. В. Гете, обращение к пушкинским строкам о «покое и воле» вносят в концептуаль­ные мысли произведения доминантную идею о необходимости гармонии в душе че­ловека, его «самостоянья». Свою миссию, свое призвание герой и героиня видят в том, чтобы вернуть в мир, «где есть все, кроме настоящей страсти, кроме настоящей любви между настоящими мужчиной и женщиной», любовь и страсть, открыть людям глаза на их истинное предназначение. Идея романа состоит в осознанном признании героя: «И все смыслы понял и смысл всего, всю бессмысленность всего, что не любовь, и весь ее смысл - все понял, наконец».[33] Любовь, понимание другого человека, а не вражда, фальшь, предательство, ханжество, истребление друг друга, как это происходит на экранах телевизора во второй части романа «Ад по имени рай», и есть по Кабакову, та нравственная норма, которая могла бы стать точкой отсчета.

Творческий метод писателя в романе «Последний герой» можно характеризовать как «постреализм» или «новый реализм». Для постижения всего спектра связей между личностью и действительностью Кабаков прибегает к методу, возросшему на почве классического реализма и модернизма, использует интертекст, прием римейка, при­бегает к цитированию других авторов, обращается к мифам, историческим, литера­турным реминисценциям, к фантастике, мистике. Герой романа становится собесед­ником автора, что также придает новизну, нетрадиционность роману. Свои творче­ские принципы, воззрения на взаимоотношения с читателем автор излагает в пере­писке с героем, обвиняющим его в эпигонстве, «населении сочинения ангелами», в подражательстве Аксенову, «чуть ли не в плагиаторстве», в мистике и в излишнем на­турализме.

Герой романа - обобщенный образ. Его генезис прослеживается в русской классике, и прежде всего в лермонтовском «Герое нашего времени». Автор представляет своего Шорникова как носителя разных профессий: он и поэт, и художник, и актер, узнавае­мый по роли, сыгранной в фильме «Изгой». На его претензии автору по поводу «рас­щепления человеческой личности», «вивисекции не заслуживающей» («Скажите, как на духу, для какой цели понадобилось Вам, меня на части делить?»), тот отметит ти­пичность своего героя:

«Согласен с тобой относительно выбора профессий для размноженного тебя: все они взяты действительно из ближнего мне круга, и взяты лишь ради одного - чтобы очертить жизнь этого круга тем общим, что в ней главное. Бездельем».

Роман характеризует ассоциативность как прием композиционного увязывания текста на всех уровнях. К построению романа можно использовать термин «монтаж»: здесь преобладает прерывность (дискретность) изображения, его «разбитость» на фрагменты. В романе Кабаков использует прием кинематографической, монтажной композиции. «Внутренние, эмоционально-смысловые, ассоциативные связи между предметами, событиями, эпизодами, деталями... оказываются более важными, чем их внешние, пространственно-временные, причинно-следственные сцепления... фикси­руются аналогии и антитезы, не продиктованные логикой изображаемого, но впря­мую отражающие (запечетлевающие) авторский ход мысли и ассоциации».[34]

Пишет А. Кабаков и в жанре рассказа. Первый рассказ писателя - «Пейзаж с Игна­тьевым» (1972). К социальной фантастике Кабаков относит свой рассказ «Маленький сад за высоким забором», включенный в четырехтомную антологию «Проза новой России». В антологию включен и рассказ писателя «Зал прилета».[35]

Автобиографичность, исповедальность прозы писателя, о которой пишут и крити­ки и литературоведы, особенно ощутима в рассказе «Зал прилета», посвященном

Юрию Валентиновичу Трифонову, также в романе «Все поправимо».

Проза А. Кабакова интеллектуально-аналитическая. Герои его повестей и расска­зов - «носители человеческого бремени», «в слабостях и страданиях». Они или посто­янно рефлексируют, анализируют свои переживания, поступки друзей, любимых и любящих их женщин «в каком-нибудь удачно нащупанном мгновении ушедшего вре­мени», остро чувствуют фальшь, несовершенство мира и человека, стремятся к ладу, к гармонии или же - совершенно не задумываются о происходящем, несутся в поисках комфортной ниши, не стремясь ничего изменить ни в себе, ни в окружающем.

Так, например, сложилась жизнь у многих персонажей «Московских сказок» Ка­бакова, превративших свою жизнь в игру. Они бегут, догоняют, а впереди у них страх, стена, пропасть, небытие. Глубоко символичен танец скелетов в машине, обгоняющей героя («Голландец») на пути к Рублевке, где обитают теперь новые богачи, на пути, который приведет героя к гибели.

Книга «Московские сказки» объединяет 12 новелл, из них каждая со своим сюже­том и обязательными авторскими размышлениями.

Сюжеты взяты из известных сказок, мифов, легенд и трансформированы, приведе­ны в соответствие с условиями сегодняшней жизни. В сказках Кабакова живут Серый волк и Красная Шапочка («Красный и Серый»), Царевна-лягушка и Летучий Голлан­дец, («Любовь зла», «Голландец»), здесь странствует по миру вечный Агасфер («Странник», «Два на три»), строят Вавилонскую башню («Проект Бабилон», «Стран­ник»), герои преодолевают пространство и время на ковре-самолете («Два на три»). Реализм здесь сочетается с вымыслом, с фантастикой, с мистикой, ирония - с юмором, с сарказмом, смешное - с грустным. Уже само количество - двенадцать - мистично, пробуждает аналогии, ассоциации: двенадцать подвигов Геракла, двенадцать апосто­лов Христа, двенадцать месяцев. Диалоги, полилоги перемежаются с воспоминания­ми героев, их внутренними монологами, авторскими резюме и вопросами, обращен­ными к героям и читателю.

Мистика в кабаковских новеллах сочетается с реальным описанием жизни персо­нажей, напоминающим сведения из советской хроники, из модных «гламурных» из­даний: казино, рауты, автомобили, содержанки богатых нуворишей, роскошь наря­дов, и, как в романе «Мастер и Маргарита» М. Булгакова, мир Кабакова кишит дья­вольщиной, заставляющей задуматься о зигзагах и поворотах судьбы. Так исчезает из жизни «известный политик К»: «Ехал он на дачу по Минскому шоссе, там у него неплохая дача, полгектара, три этажа, ну, камин, бассейн, что там еще, факт толь­ко, что все построено на деньги, полученные за лекции в западных университетах, это и в декларации указано. <...> Кто-то вроде бы видел, как обогнал его казенную машину производства баварских автомобильных фабрик старый и разваливающийся на ходу серый универсал, подрезал, подставил корму - и конец политику».

Исследуя быт, А. Кабаков в «московских сказках», как и Ю. Трифонов в «москов­ских» повестях, исследует жизнь своих героев, полемически заостряет мысль о цель­ности жизни, о переплетении быта и бытия. Юмор, ирония, фантастика, мистика поз­воляют писателю говорить о сверхъестественном в жизни своих героев.

Герои книги - персонажи нашей эпохи - бизнесмены, политики, светские красави­цы, охранники, клипмейкеры, все по-своему отрицательные. Если и есть вызываю­щие симпатии персонажи, например, Илья Павлович Кузнецов («Странник», «Два на три»), опаленный войной подполковник Игорь Алексеевич Капец («Любовь зла», «Восходящий поток», «Два на три»), то они не могут себя проявить в этой круговер­ти, они подавлены обстоятельствами и окружением.

Мистическое в новеллах книги «Московские сказки», положенное на события, реа­лии сегодняшнего дня, только подчеркивает несовершенство жизни, бессмыслен­ность происходящего, деградацию героев, их жестокость и забвение истинных ценно­стей.

Стиль прозы А. Кабакова подчеркнуто демократичен, во многом этому способству­ет ироническая интонация; писатель доверительно обращается к своему читателю, внимателен к своим персонажам, и в то же время беспощаден к их слабостям, погоне за деньгами, связями, инфантильности, отсутствию воли.

В прослеживании «развития жизни» (авторская фраза из новеллы «Голландец») ге­роев в книгах Кабакова можно отметить выделение трех периодов жизненного пути героев - прошлое - становление их как будущих личностей, настоящее - символич­ный выигрыш в лотерее жизни, и будущее - неопределенное, покрытое туманом уни­жений и поражений, и вновь с осмыслением пережитого с фундаментальным вопро­сом: «Ах, что же это случилось с миром!».

О фундаментальных вопросах бытия идет речь и в рассказе Кабакова «Зал приле­та», в романах «Все поправимо», «Последний герой», которые можно рассматривать как исторические произведения. На фоне перемен, происходящих в стране, прослежи­вается жизнь героев. Писателя интересует прежде всего человек, его самообладание, внутренняя свобода и верность внутренним принципам. Поэтому кажется логичным уточнение к названию романа «Все поправимо» - «Хроника частной жизни». На волне «перестройки» всплыла пена грязи, и писателя интересуют люди этой «пены»; их жизнь - всплеск, бурление и - провал в пропасть между гребнями пены. Циклич­ность, дискретность этих судеб прослеживается в большинстве последних произведе­ний писателя.

Название рассказа «Зал прилета» носит метафорический характер. Герой, пред­ставленный инициалами П. М., выходец из семьи, где все «были экономистами с ши­роким диапазоном», проходит испытание достатком, роскошью, материальными из­лишествами, и - бедами, лишениями, верностью человеческому призванию. Он «до поры до времени жил обычно, в меру- и неудачно и удачно», но в его судьбе произо­шел «вулканический выброс» - загрохотали перемены, и перемены ему понравились, так как принесли мгновенный и «совершенно оглушивший его личный успех». И на­чалось... П. М. попал в новую жизнь, с достатком, услугами, роскошными яствами и напитками, поездками за рубеж, с узнаванием на улицах, «любовью населения вооб­ще и женщин в особенности». Эта новая жизнь, несущаяся с очень быстрым ускорени­ем, с массой новых впечатлений, промежутков, дискретности, в конце концов, стано­вится чуждой герою, приносит горечь и глубокую тоску по жизни прежней, где «все огорчения, как и радости, перемежались не на самом деле, а в фантазиях».

Психологически убедителен Кабаков и в описании чувства страха, испытываемого его героем. П. М. боится, что его обгоняют молодые, «хорошо тренированные», а «веч­ные генералы» так ими и остаются. Герой уходит в «третью жизнь», без обязанно­стей, на излете; теперь его мечта - вернуться не в свою вторую жизнь, а в тихую первую. В новой жизни у него появляется и много новых недостатков - пристрастие к алкоголю, женолюбие, забвение друзей. Герой осознает все, но лишен силы воли, что­бы что-то изменить в своей судьбе. Сущность «человека пены» - то бурление на вер­шине волны, то опадание до грязной лужицы на полу. Осмысление проблем жизни и смерти придают рассказу философский характер, побуждают разграничивать истин­ные и ложные ценности, игру в жизнь с ее конформизмом, инфантилизмом, и саму жизнь с ее радостями и печалями, творчеством, осознанием себя в мире людей.

Вопросы бытия, жизни, смерти, любви, детей, супружеских взаимоотношений осмысляются и в рассказе «Маленький сад за высоким забором», в котором фанта­стика соединена с реальностью: человека в будущем пытаются излечить в специаль­ном дискретизаторе, где он проходил процедуры «освещения и извлечения» моментов жизни, которые застывают в его сознании и продлеваются в обе стороны, связывая все воспоминания воедино.

Роман «Все поправимо» был написан в 2003 г., удостоен премии имени Аполлона Григорьева, а в 2006 г. отмечен самой юной национальной литературной премией «Большая книга». В основу сюжета романа легли записки писателя из книги «Далеко эта Орша». «Все поправимо» - исторический роман. Судьба героя в нем прослежива­ется от 1950-х годов до конца 1990-х. История эпох дана через призму предметного ми­ра.

Роман отличается четкостью композиции, состоит из трех книг, подробно, в дета­лях исследующих жизненный путь героя - детство, юность, зрелые годы, удачные и неудачные периоды жизни. Произведение психологично, в нем много внутренних мо­нологов, прослеживающих и раскрывающих внутреннее состояние Михаила Салты­кова. Пролог под названием «Дом престарелых» и Эпилог под тем же названием со-

здают кольцевую композицию, выполняют одну и ту же функцию, расставляя смысло­вые акценты. В Прологе, мотивирующем все дальнейшее повествование, раскрывает­ся замысел книги: «Теперь, когда уже все ясно и кажется, что по-другому и не могло случиться, да и не имеет никакого значения, как могло бы случиться, потому что все уже произошло и будет идти дальше, как идет, и ничто не остановит эту колесницу, пока не изотрется ось, и не разлетится все к чертовой матери, и не рухнет вон с доро­ги в овраг, и не пронесется мимо новый экипаж - теперь я попытаюсь понять, как мы жили тогда, как доживаем теперь». Герой, потерявший силу, молодость, здоро­вье, деловую хватку, деньги - высокий обрюзгший старик смотрит в зеркало, старает­ся увидеть, осмыслить этапы своей жизни.

Через неброскую художественную деталь, словосочетания, почерпнутые из офици­альных документов, газет, жаргонные слова повествователю удается передать дух эпохи: шпиономанию, неверие в человека, поиск врага («в студебеккерах везли сек­ретные детали»;

«попереть из партии»; «арест врачей»; «еврейские шпионы»; «по радио говорили про утративших бдительность»), антисемитизм, вскрытие писем, анонимные доносы, которые приводят к самоубийству отца Миши, офицера, участника Великой Отече­ственной войны. Самоубийство отца происходит накануне партийного собрания, на котором старшего Салтыкова могли, как позже осознает подросток Мишка, «попереть из партии». Все эти события, случайно услышанные разговоры раздвигают рамки со­знания подростка, затем юноши, разлагающе влияют на его становление.

После самоубийства отца Мишка с матерью переезжает в Москву. Психологически достоверно, художественно убедительно прослеживается растлевающее влияние эпо­хи, «падение» героя, сначала открытого миру, тянущегося к знаниям, отличника, с лю­бовью наблюдающего за отцом, чистящим сапоги, внимательным и любящим слепну­щую мать. У героя просыпается неуемная любовь к деньгам, «стильной» жизни, что толкает его на нелегальную коммерцию, ослабляет человеческое достоинство и уси­ливает негативные черты - алчность, неразборчивость в половых связях, измену невесте Нине, ставшей затем все же его женой, предательство по отношению к жен­щинам Тане и Лене, любившим его.

Первые две книги романа подготавливают будущее героя. Третья книга, как и «Пролог», подчеркивающая, что «все уже ясно и кажется, что по-другому и не могло случиться», выявляет оценки героем своего прошлого. В отличие от первых двух книг, в которых повествование ведется от лица автора, в третьей повествование ведется от лица героя. Его размышления четко формулируются в поставленной цели: «Я же хо­чу... понять, на каком повороте вырывается вперед и уходит, увеличивая отрыв, буду­щий победитель, - и когда переворачивается и, разбрасывая комья, летит кверху тор­машками в огне и грохоте».

Жизненный промежуток в 30-40 лет между второй и третьей книгами герой ис­пользовал для успешной карьеры, забыв о душе, идя на компромисс с совестью: он стал профессором, доктором наук, а в годы перестройки - крупным коммерсантом, до­стиг всего, чего желал, а теперь у него пропал интерес к материальным благам. Особ­няк на Рублевке, счета в банках, персональный водитель, поездки по всему миру, до­рогие рестораны, любовницы не избавляют Салтыкова от страха, прочно поселивше­гося в нем. «Они», молодые, «гонят вовсю» и оставляют героя и его товарища коллегу Игоря, за бортом. И герой смотрит в зеркало, пытаясь разглядеть себя на разных ступе­нях жизни - «Смотрит в зеркало, напряженно щурясь, высокий обрюзгший старик».

Поэтика книг Кабакова очень насыщенная. В них, как и в повести «Золотая наша Железка» любимого им В. А. Аксенова, постоянно звучит музыка, к читателю прихо­дят песни и популярные джазовыемелодии тех лет, исполнение и слушание которых также характеризует исторические этапы, в которые происходит становление героев, формируются их вкусы. Писатель вносит в свои произведения «игровое» начало, жи­вые голоса людей, естественные эмоции, интуитивные порывы, много поэзии вклю­чает в описание эротических сцен. Привнесение в прозу характерных признаков триллера (динамично развивающийся сюжет, описание всевозможных приключений, создание напряженных ситуаций) делает чтение книг Кабакова увлекательным и за­хватывающим. Вместе с организованным литературным языком писатель использует

«вольный» городской сленг, разговорную лексику, профессиональный жаргон, анек­доты, вводит вставные эпизоды, обращается к мифам, сказаниям. Палитру его прозы во многом освежает цитирование других авторов, привнесение поэзии на страницы книг, ритмизованная проза, стилизация под А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова.

Так, в новелле «Ходок» не только воссоздается сюжет «Каменного гостя» А. Пуш­кина в современных условиях, с приданием герою Иванову характерных черт «хитро­го искусителя», «безбожного развратителя» Дон Гуана, наделением женских персона­жей именами Лаура, Анна, наказанием порока, но и прямой стилизацией заключи­тельных строк пушкинский драмы. Вместо стука в дверь и появления статуи Коман­дора, в кабаковской сказке в сцене свидания «голых» Анны и «ходока Иванова» зазво­нит телефон и «ходок» не уйдет от возмездия. Кабаков сам отмечает «впадение в сти­хотворный, не нами придуманный ритм» как особенность своей прозы.

Привлекают внимание и емкие эпиграфы к произведениям Кабакова. Они указы­вают на тему и подчеркивают главную идею романов. Так, после завершения чтения романа «Все поправимо» хочется еще раз вернуться к емкому эпиграфу из И. А. Буни­на, предваряющему повествование и как нельзя точно и выразительно расставляю­щему смысловые акценты: «И идут дни за днями, сменяется день ночью, ночь днем -и не оставляет тайная боль неуклонной потери их - неуклонной и бесплодной, ибо идут в бездействии, все только в ожидании действия и - чего-то еще... И идут дни и ночи, и эта боль, и все неопределенные чувства и мысли, и неопределенное сознание себя и всего окружающего и есть моя жизнь, не понимаемая мной».

По романам А. Кабакова сняты фильмы «Невозвращенец» (режиссер С. Снежкин); по роману «Подход Кристаповича» режиссером В. Наумовым снят фильм «Десять лет без права переписки».

Проза Кабакова переведена на многие иностранные языки. Читатель ждет новые книги своего писателя, так как каждое его произведение побуждает к более глубокому осознанию себя в мире людей, чуткому отношению к окружающим, умению ценить подлинное и отличать подлинное от фальши. «Оттого и все наши несчастья, что все ищем чего-то, а теряем последнее, что было»,[36] - мудрое предостережение писателя, вложенное в уста одного из его обаятельных персонажей.

Вопросы и задания для самостоятельной работы

1. Составьте реферат на тему: «Темы, жанры, сюжеты в творчестве А. Кабакова».

2. Назовите характерные особенности прозы Кабакова. Как в романе «Последний герой» писатель обозначает свои творческие принципы?

3. Какова проблематика произведений писателя? На материале «Московских ска­зок» обозначьте проблематику его новелл. Какие сказки, легенды, мифы трансформи­руются в новеллах «Два на три», «Голландец», «Проект Бабилон», «Красный и Серый», «Любовь зла», «Из жизни мертвых», «Ходок» и др.?

4. Сделайте анализ системы персонажей в одном из произведений писателя (реко­мендуется роман «Последний герой») и обозначьте их функции.

5. В чем, на ваш взгляд, состоит своеобразие композиции романов писателя «По­следний герой», «Все поправимо»?

6. Расшифруйте смысл названия романа «Последний герой».

7. Напишите рецензию на один из рассказов Кабакова (рекомендуются «Зал приле­та», «Люби меня, как я тебя», «Девушка с книгой, юноша с глобусом, звезды, колосья и флаги» - по выбору).

ЛИТЕРАТУРА

1. Кабаков А. А. Собр. соч.: В 5 т. / Редактор Е. Шубина. - М., 2007.

2. Кабаков А. А. Заведомо ложные измышления. Повести. - М., 1989.

3. Кабаков А. А. Сочинитель: роман. - М., 1991.

4. Кабаков А. А. Последний герой: роман. - М., 2006.

5. Кабаков А. А. Самозванец. Избранная проза. - М., 1997.

6. Кабаков А. А. Московские сказки. - М., 2005.

7. Кабаков А. А. Зал прилета. Проза разных лет. - М., 1999.

8. Быков Д. Вера Кабакова // Столица. 1993, № 47.

9. Василевский А. Опыты занимательной футуро-эсхатологии // Новый мир. 1990. №5.

10. Иванова Н. Пройти через отчаянье // Юность. 1990. № 2.

11. Чупринин С. Фрагмент истины // Литературная газета. 1990.10 октября. Людмила Стефановна Петрушевская (26.05.1938)

П

роизведения Людмилы Стефановны Петрушевской вскрывают драматические по­следствия бездуховности, несовпадение нравственного идеала и реальной дей­ствительности. И проза и драматургия Л. Петрушевской может быть отнесена к так называемой «женской литературе», но в центре ее внимания не сентиментальный любовный сюжет, а бытие героинь, глубина и драматизм женских судеб в условиях «советского» и «постсоветского» образа жизни.

Л. Петрушевская родилась в Москве, в семье служащего. В 1961 г. окончила факуль­тет журналистики Московского университета. Работала в сатирическом журнале, на радио и телевидении. Первые публикации ее рассказов относятся к началу 1970 годов в журнале «Аврора». Первая драматургическая публикация - пьеса «Любовь» (журнал «Театр», 1979) была включена в репертуар театра на Таганке.

Творчество писательницы характеризуют жесткая правдивость, чуткость в вос­приятии времени. Художественный мир Л. Петрушев-ской - это мир женщин, чаще -одиноких, неустроенных, с несложившимися судьбами, погрязших в быту, но мечтаю­щих об иной жизни, о возвышенных чувствах.

За Л. Петрушевской закрепилась репутация мрачного комедиографа. Повседнев­ность своего героя - «маленького человека» - она изучает скрупулезно и психологиче­ски достоверно.

«Пошлость» жизни, изображаемой драматургом, никак нельзя расценивать как пошлость прозы.

Отличительная особенность драматургии Л. Петрушевской - бытовая наблюда­тельность, гротеск и «герметизация» - замкнутость художественного пространства. Автор описывает жизнь своих героев в обыденных ситуациях, в повседневной реаль­ности - и в этом видит нравственный смысл событий. Погружаясь в глубины быта своего персонажа, писательница выявляет самое существенное, что ее волнует: транс­формацию моральных ценностей, нарушение законов человеческого сосуществова­ния; выдвигает мысль о необходимости душевной близости, понимания между людьми.

Пространство в художественном мире Л. Петрушевской сужено, но вполне реаль­но, постоянные хронотопы произведений - «дом», «комната», «дача», «кладбище» - в целом - «свой круг».

Один из рассказов Л. Петрушевской, носящий притчевый характер, так и называет­ся «Свой круг» (1979). Сюжет образует бесконечное сплетение «случаев», «историй», «встреч», «разговоров», в которых перемешаны личные и общие судьбы и состояния. Проблемы рассказа заостренно обыденные, отсутствуют в нем и замысловатые кон­фликты, да и фабула почти не поддается словесному описанию, но «тончайшее словес­ное кружево» (В. Розов), вышедшее из-под пера писательницы, ставит безошибочный диагноз болезни его персонажей. Героиня, от имени которой и ведется повествова­ние, - мать семилетнего Алеши и жена Коли, который от нее уйдет к ее подруге Мари-ше, - только сама знает, что скоро умрет от той же болезни, что и ее мать, - от страш­ной болезни почек. Рассказчица осмысливает свою жизнь, «свой круг». В отличие от других персонажей она реально оценивает происходящее, но не стремится вырваться из «своего круга». Так, в пьянках, в загулах пройдет много лет жизни

Ирины в своем кругу, пока она не начнет слепнуть: «Десять лет прошло в этих пят­ницах, пятнадцать ли, прокатились польские, чешские, китайские или югославские события, прошли такие-то процессы, затем процессы над теми, кто протестовал в свя­зи с результатами первых процессов, - все это пролетело мимо».

Героиня рассказа, называющая себя умной («я умная, я понимаю»), ценой безмер­ного унижения отдаст своего ребенка в новую семью бывшего мужа. Она жестоко, до крови избивает своего сына после пирушки-застолья, где перемешались все пары. Она понимает, что только так спасет сына после своей смерти от интерната, осознает, что потрясенный ее жестокостью отец мальчика заберет его к себе: «Мой расчет был верным. Они все как один не могли видеть детской крови, они могли разрезать друг друга на части, но ребенок, дети для них святое дело».

Мотив жизни и смерти, как и в пьесе-диалоге «Изолированный бокс», проходит через все произведение: «Алеша, я думаю, придет ко мне в первый день Пасхи, я с ним так мысленно договорилась, показала ему дорожку и день, я думаю, он догадается, он очень сознательный мальчик, и там, среди крашеных яиц, среди пластмассовых вен­ков и помятой, пьяной и доброй толпы он меня простит, что я не дала ему попрощать­ся, а ударила его по лицу вместо благословения. Но так лучше - для всех. Я умная, я по­нимаю».

Гротеск в прозе и драматургии Л. Петрушевской, как и в кинематографе Киры Му­ратовой, как в прозе Т. Толстой («Лимпопо», «Сомнамбула в тумане»), разрушает помпезную картину мира, позволяет читателю видеть «невидимое», видеть нрав­ственный смысл событий, осознать, почему так, а не иначе складываются судьбы, по­чему гаснут человеческие чувства, разрушаются семьи, страдают дети. Гротеск Л. Пет­рушевской носит амбивалентный характер, это не уничтожающий смех-насмешка, он связан с развенчиванием «пошлости жизни»; уничтожение связано с возрождением.

В ряду трагикомедий, созданных Л. Петрушевской на семейно-бытовом материале, скрупулезно исследующих повседневность «обыкновенного» человека, находятся та­кие одноактные пьесы как «Чинзано», «День рождения Смирновой», «Любовь», «Лестничная клетка», «Анданте», «Квартира Коломбины», комедия в двух частях «Три девушки в голубом». Они собраны в двух книгах: «Песни XX века», «Три де­вушки в голубом».

Название пьесы «Три девушки в голубом» звучит романтически, возвышенно и яв­но не соотносится с ее героинями - тремя молодыми женщинами - сестрами, первона­чально не признающими своего далекого родства, одиноких, неустроенных, погряз­ших в быту, конфликтующих из-за старой, полуразрушенной дачи. Действие пьесы происходит на даче под Москвой, куда вместе с детьми съезжаются героини - Ира, Та­тьяна и Светлана, - а также в Москве и Коктебеле. Именно из-за старой дачи, на про­живание в которой претендуют всетри женщины, разворачивается подспудный кон­фликт на страницах пьесы. Спорят здесь из-за сортира, из-за постоянно дерущихся и оскорбляющих друг друга детей, спорят, кому починить крышу, чтобы она не протека­ла. Важную роль в пьесе играют диалоги, где никто не понимает собеседника.

Здесь звания настоящего мужчины удостаивается кавалер и расчетливый циник, домогающийся физической близости с Ириной, Николай Иванович, лишь только за то, что сумел поставить для своей возлюбленной уборную («Какой он ей туалет по­строил! За одно это можно положиться на человека»).

Изолгалась Ира, самая «гордая» из трех сестер, для нее нет ничего святого, она ма­неврирует в жизни, продает себя, бросит больного сына на больную мать, уедет с лю­бовником к морю, цинично заявляя: «Любить ребенка - самое главное». Так Петру-шевская, как и А. Вампилов в «Старшем сыне», развенчивает психологию материн­ского «кукушества».

Отчуждение людей, по Петрушевской, - одно из главных зол в человеке, на развенча­ние этого зла направлен главный пафос пьесы. Здесь никто не вникает в заботы и тре­воги других, поэтому кощунственно звучит в тексте пьесы фраза «Все люди - братья».

Л. Петрушевскую подчас обвиняют в беспристрастности, в отсутствии авторской оценки изображаемого феномена пошлости, но эта оценка слышна в самом стиле пье­сы, в самом ее сюжете. Убедительный прием авторской беспощадной оценки, приго­вора - это голос ребенка - сына Иры - Павлика. В фантастических снах Павлика, по­вторяющихся четыре раза в ключевых моментах пьесы, сфокусировано неприятие аб­сурдности жизни, воспринимающейся взрослыми как норма. Л. Петрушевская гово­рит о необходимости понимания, душевной близости. В монологах ребенка, «как бы прорывающихся сквозь эфир», - как отмечается в авторских ремарках, - передается боль вечно голодного и одинокого маленького человека, потребность в материнской ласке, общении, отвергается абсурдность жизни, ненормальность отношений. Пав­лик выдумывает сказки про английского волка с крылышками, в которых добрые вра­чи делают волку операцию, кормят мясом и капустой. В придуманных снах мальчик беседует с луной, и луна прилетает к нему в больницу, рассказывает о звездах, воро­бьях, красивых птицах. Л. Петрушевская проводит глубокий анализ действительно­сти, стремится не к описанию жизни, а к познанию ее.

Важную роль в композиции пьесы играет финал, ассоциирую